Глава 4
В автобусе было немноголюдно. Автобусной линией пользовались только местные жители, столичные гости предпочитали ловкие и быстрые «Ласточки».
Маша устроилась на своем месте в надежде отдохнуть в дороге. Утро сборов выдалось суетным. Мама несколько проверяла аптечку, Антонина Михайловна выясняла подробности интернет-подключения. Сама Маша разрывалась между телефоном — Сова названивал с последними указаниями, компьютером — Петр Иванович высылал планы новых турбаз и требовал немедленного плана по продвижению, и своими непутевыми попутчицами, которые в несколько чемоданов пытались втиснуть содержимое всех полок соседнего супермаркета. Анна Ивановна, сама того не понимания, поддалась панике своей ближайшей подруги, и скупила крупы, макароны и консервы в таком количестве, словно они перебирались в Сортавала не на две недели, а как минимум на несколько месяцев.
— Ну и куда вы все это накупили? Мы же не на Луну высаживаемся? — протянула Маша. — Мы как это с вами понесем тут до вокзала? И до дачи?
— Ну, Машенька, давай такси возьмем, — неуверенно предложила Анна Ивановна. — Только выезжать, наверное, лучше заранее. Там снега намело за ночь, а с утра ничего и не чищено.
— Вот, Маруся, не скакала бы ты в девках, муженек бы твой нас мог до вокзала довести. Или еще лучше — до самой Сортавалы домчать с ветерком. А так на своем горбу придется, — недовольно заметила Антонина Михайловна. Скворцова-старшая предупредительно зыркнула на подругу, Маша закатила глаза. Машино «незамужество» оставалось темой, которую негласно было принято не обсуждать. Анна Ивановна дочку жалела — той доставалось на посиделках с родственниками, поэтому в домашнем кругу об этом не говорили. Но тетя Тоня на правах почти что семейных иногда не сдерживалась.
— Тетя Тоня, — отчеканила Маша, — мы сейчас выгрузим все лишние пакеты, вызовем такси, и в Сортавала тоже такси вызовем. Мужа, как вы верно заметили, у меня нет, поэтому справляться будем своими силами. Шварцнеггер тоже занят — губернатором в Калифорнии, поэтому помочь нам не сможет, будем сами.
Антонина Михайловна кивнула. Ссоорится с соседками перед самым отъездом не хотелось. Как ни крути, зависела она от них — от Маши, от Анны Ивановны. Что она будет делать, если сейчас они разом решат оставить ее в Петрозаводске, а сами укатят не непонятный срок. Неохотно она начала разбирать сумки, стараясь и лишнего не выложить, и ношу облегчить.
В такси погрузились спешно. Водитель долго блуждал по дворам, и в результате путешественницы чуть опаздывали, о чем незамедлительно сообщили, едва закрыв дверь автомобиля. Таксист принял это как указание к действию и незамедлительно нажал на газ, что, впрочем, скорости не прибавило. Из-за ночного снегопада все машины буксовали, неопытные водители ехали очень тихо, а опытные, как раз такой и попался компании, на чем свет стоит кляли правительство, маски, короновирус, и лихо пытались объехать сугробы. Маша вжималась в сидение, время от времени поглядывала на часы. Еле-еле, но похоже они успевали. На автовокзал путешественницы прибыли за пять минут до отправления автобуса. Водитель уже закрыл багажное отделение. Он строго посмотрел на опоздавших и с барского плеча разрешил занести сумки в салон.
Место рядом с Машей оказалось свободным. Позади расположились Анна Ивановна с тетей Тоней. Старшие подруги тут же задремали, утренние заботы порядком вымотали обеих. Скворцова-младшая прислонила голову к холодному окну в надежде забыться неспокойным дорожным сном. Морфей, однако, не спешил принять девушку в свои объятия. Мысли нестройными рядами роились в голове, переходя от одной темы к другой. Рабочие вопросы занимали Машу ровно столько же, сколько личная жизнь, которая так и не хотела налаживаться. Утренние комментарии от тети Тони разбередели незажившие царапины. Из большой гурьбы университетских и школьных подруг она одна осталась незамужней, выпав потихоньку из круга общения. Что поделать — не могла она поддержать разговоров о памперсах, бессоных ночах, о том, что муж потерял интерес после родов. Все романы Скворцовой заканчивались, едва успевая начаться. Маша от этого грустила ужасно. Старалась подогнать себя под глянцевый стандарт, она усиленно худела, подписывалась на паблики ведических женщин «Вконтакте», придирчиво изучала страницы с рецептами в журналах, чтобы при случае удивить суженного. Суженные, однако, не задерживались: всегда находилась та, которая была худее, сговорчивее и нежнее. Маше же хотелось невозможного — быть при муже и при этом оставаться самостоятельной единицей, со своими интересами, хотелось с любимым идти рука об руку, а не слепо следовать за ним. В пандемию личная жизнь и вовсе прекратилась. В приложениях знакомств потенциальные женихи лихо бравировали отсутствием масок и разоблачением теорий заговора короновируса. Маша из соображений безопасности такие варианты отправляла влево, заразу в дом тащить не хотелось даже во имя любви. Маша тряхнула головой, словно отмахиваясь от этих мыслей. От таких рассуждений ей делалось за себя обидно: надо же, образование есть, работа есть, хобби есть, да и квартира имеется, а вот тебе — все счастье ее сводилось к пресловотому женскому — выйти замуж и родить детей. «А как же карьера, самостоятельность, — в такие моменты горько думала она, — все равно же чем-то жертвовать придется!» Автобус раскачивался из стороны в сторону на глубоких ухабах карельских дорог. Маша наконец задремала под подкаст о русском языке. Сквозь ропот ведущих в наушниках Скворцова слышала обрывки «Русского радио», которое на полную мощность включил водитель. Героиня последних лет, Ольга Бузова, надрывно пела о том, что она еще верит в то, что в случайном прохожем она найдет свою судьбу. Маша поморщилась — в глубине души с бывшей участницей «Дома 2» она была согласна, но признавать это мешало высшее образование. Под мотив песни в мыслях снова возник образ сурового полицейского Андерса Берга. Маша растроенно закрыла глаза. Пожалуй, хуже плохого романа может быть только несбывшееся обещание хорошего.
В Сортавала доехали без приключений. Анна Ивановна с тетей Тоней проспали всю дорогу и выглядели если не отдохнувшими, то как минимум менее растерянными при прибытие на конечную станцию. Маше тоже удалось если не поспать, то окунуться в автобусное забытье. Водитель, уже не помнивший утреннее ворчание на запоздалых пассажиров, великодушно помог спустить сумки из автобуса.
— Ну, красавицы, бывайте! — залихватски подмигнул он Анне Ивановне. Та тут же зарделась и неловко помахала рукой. Мужчин после смерти мужа она не сторонилась, но и не приваживала. Ей хорошо жилось и одной, а в принцев, в отличие от дочери, она перестала верить очень рано.
Город был заметен снегом. Таксисты, пользуясь ситуацией, заламывали цены даже за самые коротенькие поездки. Маша, понимая, что с ними не сторгуешься, скрепя сердце согласилась заплатить 500 рублей за 2 километра. «Подошью это в командировочные расходы», — про себя решила она.
Дача, на которую прибыли путешественницы, была на деле двухкомнатной квартирой на первом этаже с выходом во двор. В квартире этой выросла Анна Ивановна, здесь же Маша проводила все свои каникулы — и летние, и зимние. Озеро близко, на участке во дворе росла клубника и зелень, чуть поодаль начинались огороды, где Машина бабушка высаживала картофельные угодья. Все это перешло по наследству к Скворцовой-старшей. Та в свою очередь не поддалась на уговоры мужа и не продала квартиру с участком даже в лихие девяностые. Несколько лет назад вместе с Машей они сделали ремонт, превратив скромное жилище в настоящую летнюю резеденцию, первым карантинным летом провели хороший интернет и цифровое телевидение, чтобы наслаждаться любимыми программами вне зависимости от старинной антенны, работавшей с перебоями еще с пятидесятых годов. Квартиру Скворцовы всегда тщательно закрывали на зиму: прятали от мышей или забирали с собой крупу, мыли и закрывали окна, сворачивали ковры, блокировали краны. Соседке из квартиры напротив выдавался на зиму комплект ключей, чтобы она раз в пару недель она заходила проверять все ли в порядке. За это Анна Ивановна всегда привозила ей гостинец из города. Вот и в этот раз перед самым выходом из магазина она захватила нарядную упаковку чая и большую коробку конфет.
В летней резиденции все было ровно так, как женщины оставили поздним октябрьским утром прошлого года, когда дачный сезон официльно было решено завершить. Анна Ивановна сняла обувь, по-хозяйски сразу прошла в большую комнату, соединенную с кухней. Во время ремонта решено было сделать европейский вариант — соединить зал и кухню. Теперь вместо двух маленьких помещений в квартире было одно побольше и светлее. В гостиной стоял большой диван, на котором спала обычно Маша, обеденный стол, служивший обеим Скворцовым рабочим местом и большой книжный шкаф. У Анны Ивановны была большая библиотека, и книги часто кочевали из одного дома в другой. Маша привычку читать переняла у своей родительницы и, хоть обе уже давно по большей части обращались к электронной книге, она редко возвращалась из книжного или даже продуктового без нового томика. В кухне все тоже было по-современному, даже посудомойку поставили. Однако же приветом из прошлого и из детства осталась исправно работавшая маленькая дровяная печь. Многие жильцы дома печки во время ремонта поубирали, Анна Ивановна решила оставить, даже летом в Карелии может быть зябко, а печка несомненно придает уюта и теплоты любому дому. К гостиной-кухне прилегала маленькая спаленка с большой кроватью.
— Так, Тонечка, вот тут мы с тобой и спать будем, — Анна Ивановна жестом показала на кровать, укрытую цветным покрывалом, — а Машенька тогда на диване, как летом. Места нам всем хватит. Только нужно нам с тобой тут все убрать и раскрыть, запасы наши разложим по шкафам, если чего не хватает — супермаркет у нас тут прямо за поворотом.
— Вот и придется снова деньги тратить, — буркнула Антонина Михайловна, — надо было все купленное брать, а не выкладывать.
— Теть Тонь, если бы все купленное взяли — мы бы на автобус точно опоздали. Такие запасы, как вы накупили, на своих двоих нам было бы ни за что не унести вовремя, — Маша подала голос, на минуту подняв голову от телефона. Все утро мобильный разрывался от сообщений и звонков, то от Совы, который в плену температуры давал совершенно противоположные указания, то от заказчика, который каждые десять минут уточнял добралась ли Маша наконец до Сортавала. Скворцова терпеливо объясняя, что автобус прибудет в 14.30. Петр Иванович на другом конце недоумевал, отчего автобус движется так медленно, и в целом был удивлен, что Маша выбрала самый небыстрый вид транспорта.
— Мам, вы тут без меня разберетесь? Мне уже к заказчику надо спешить, как-никак я в командировке. Я встречусь с ним, и вернусь уже ближе к вечеру. Как раз и в магазин смогу заскочить, если чего не хватает.
— Давай, дочка, беги. Не волнуйся, мы с Тоней справимся, — Скворцова-старшая кивнула в след закрывающейся за Машей двери.