К полудню Орсо окончательно сорвал голос, пытаясь навести хотя бы подобие порядка в армии. Ибо в городе образовался хаос, который одними грамотными приказами было не поправить, а подходящие айсизские силы неминуемо должны его увеличить, хотя куда уж дальше…
Часть войск, стоявших в городе, в самом деле завязла в боях с восставшими рабочими, но теперь развязать этот узел было крайне трудно. Проклятая железка развалила дома на тех улицах, по которым можно было подвести три замечательных пушки в тыл пехоте, осаждающей заводской район. Противник-то не знает, что у Освободительной армии плохо с грамотными артиллеристами! А когда тебе в спину смотрят три жерла, отчаянная решимость куда-то улетучивается и уступает место размышлениям, нельзя ли как-нибудь культурно убраться с места действия. Впрочем, убbраться айсизцам некуда: что-что, а выходы из города партизаны перекрыли наглухо. На бумажной фабрике случился пожар, и часть сил восставших была отвлечена на борьбу с огнём; на подмогу Марко Филиппи отправился его батальон, и на пепелище складского корпуса начался упорный бой.
Всю кавалерию Орсо из города убрал: наскоро посоветовавшись с начальником штаба, он отправил кавалеристов на перехват подходящей от замка колонны. История с неудачной атакой Нелло не должна повториться: у конницы теперь был более грамотный план нападения, и всё же успех его вовсе не безусловен. По сообщению дозорных из Вичины, артиллеристы идут ускоренным маршем, а мгновенно развернуть и изготовить к бою орудия в таких условиях не смогут даже лучшие айсизские части. Успеют ли кавалеристы раньше, чем орудийные расчёты распрягут лошадей, установят орудия в боевое положение и смогут их зарядить, зависит в первую очередь от того, есть ли у отдельного айсизского полка конная разведка…
Чтобы осмысленно действовать дальше, пока в городе ещё идёт бой, Орсо нужно было допросить пленного, выскочившего из «железной малышки». Он прекрасно говорил по-айсизски, правда, в основном изрыгал непристойности, требовал чего-то, кричал, что он важная шишка. Последнее заявление Орсо обнадёжило: вот важная шишка-то ему и нужна! Что толку от мелкой сошки. А крупная фигура — это же просто отлично! Его непритворная радость немного обескуражила пленного, и следовало воспользоваться моментом, пока он вновь не впал в бессмысленную ярость. Но заняться этим сразу опять помешали внешние обстоятельства, на диво нелепые.
Полидоро, отправленный из временного штаба (разгромленной книжной лавки) с приказом к отряду пехоты под командой Серджио Анкелоти, вернулся с фингалом под глазом и доложил, что Анкелоти осыпал его ужасной бранью, ударил и ещё попытался дать пинка под зад, но этого ему вестовой уже не позволил. Командир отряда заявил, что он и его ребята до смерти устали заниматься ерундой и отправляются по домам, потому что командиры у них бездарные, клятая Поллена им ни на кой бес не нужна и вообще они уже пожалели, что ввязались в эту историю. Орсо выслушал, спокойно кивая, намочил носовой платок холодной водой из пожарной бочки и велел вестовому приложить к лицу хотя бы это, пока не найдётся лёд, а к мятежному отряду отправил роту бравого Саккони с приказом арестовать бунтарей, отобрать оружие и запереть куда-нибудь вплоть до окончания боя, а командира посадить под арест отдельно. Полидоро, вытаращив глаза, следил за этой сценой:
— И что им будет?
— Трибунал им будет, — зловеще, как умел только он, пообещал Родольфо.
— Ой… — побледнел вестовой. — Из-за меня?..
— Из-за измены в решительный момент, — поправил Орсо. — Им здесь что, прогулка?! Пожалели они… Ещё не так пожалеют, мерзавцы!
Орсо пытался сохранять спокойный и решительный вид, но первые новости о грубом нарушении дисциплины его встревожили. Моральный дух Освободительной армии могла бы спасти только уверенная победа при Поллене, но этот чёртов артиллерийский полк!.. И ещё кобальцы добавили тревоги. Все это знают, все понимают, что победить здесь по меньшей мере весьма непросто… И это ещё пока неизвестно, что творится в других отрядах! Нет, с сопротивлением айсизцев нужно кончать, а для этого… где, наконец, этот проклятый пленный?
Человек, управлявший «железной малышкой», был на вид совершенно обычным воякой, без видимых знаков пришельца неведомо откуда. Низенький, тощий, чернявый, с перевязанной головой (рассёк лоб о край металлического лаза, когда Родольфо вытягивал его наружу), шипит от злобы, как кот, пойманный за поеданием чужих сливок. Орсо уже знал, что повелителя железки зовут непонятным, никому не ведомым именем Джамбатиста, а вот фамилия у него удивительно обычная андзольская — Пирелли. При всём этом на андзольском он говорил с ошибками, а по-айсизски — правильно. Родольфо заранее рассказал, что внутри машины был ещё один — рослый и толстый, но его убило при штурме железки. В машине был маленький торчащий внутрь окуляр, чтобы видеть, как в подзорную трубу, всё, что творится снаружи. При взрыве гранаты этот самый окуляр…
— Хватит, не нужно подробностей, — Орсо передёрнуло. В самом деле, теперь уже неважно, главное, что пленный только один.
Пирелли усадили на стул посреди рабочего кабинета владельца лавочки. К стулу на всякий случай привязали — Родольфо уже на своём опыте убедился, что драться пленник весьма горазд.
— Джамбатиста Пирелли, — Орсо заглянул в бумажку, где было записано имя, — верно?
— А ты кто такой, мальчишка? Отпусти меня немедленно, иначе…
— Иначе что? Обидитесь и не будете разговаривать? Ужасная потеря. Моя фамилия Травенари, я командующий Освободительной армией, сейчас мы занимаемся прекращением войны на территории западной Андзолы и северо-восточного Айсизи.
— Какого?.. — Здесь Пирелли произнёс непонятное слово — ни в андзольском, ни в айсизском языках Орсо такого не знал. — Какой страны вы армия, чтоб вам провалиться?
— Мы международные силы, — улыбнулся Орсо. — Наш флаг вы, кажется, уже видели. Если нет — вот он, извольте. — Он приподнял нижний край красного полотнища, чьё древко было прислонено к стене в углу кабинета. Пирелли вытаращил глаза:
— Что?.. И здесь?! Да чтоб вас… — из него вновь посыпались наполовину непонятные проклятия, и замолкать он не собирался. Орсо несколько растерялся, а Родольфо встал со своего места, подошёл поближе к пленному и ласково положил широкую сильную ладонь ему на плечо:
— И не только здесь, друг мой. Не только.
Пирелли увял. Он ещё что-то бубнил себе под нос, но кричать и сыпать бранью больше не пытался. Когда он поднял голову и посмотрел на Орсо, взгляд у него был совершенно больной:
— Что вам надо от меня? Показательно казнить?
— Нам надо знать наличный состав ваших — ваших, Пирелли, не перепутайте! — сил здесь, в этом мире. Кто, где, в каком количестве, с каким снаряжением, чем заняты. Это ведь несложно? А мы гарантируем вам жизнь, в том числе защиту от ваших подельников. Мы уже имели с ними дело, они не жалеют своих…
— Да помилуйте, откуда же мне всё это знать? — покачал головой пленный. — Я ведь не стратег операции.
— Но разве вы не большая шишка? Я не поверю, что машину вроде вашей доверили простым мелким исполнителям…
— Мы инженеры. И техники. И всё, клянусь вам!
Это уже много! Рассказывайте всё, не стесняйтесь. Если расскажете что-то, что нам уже известно, ничего страшного — повторим.
И из Пирелли посыпалось… Он и его приятели действительно пришли из другого мира — очень похож на здешний, просто на удивление! Там они состояли членами какой-то довольно агрессивной партии, которая по окончании тамошней мировой войны собиралась захватить в стране всю возможную власть. Однако это оказалось непросто — настроения большой части жителей были не на их стороне. Пирелли и несколько его знакомых, молодые, энергичные и слишком уверенные в собственной безнаказанности, участвовали в самых настоящих погромах: жгли редакции враждебных газет, нападали на дома политических лидеров противной стороны, избивали на улицах членов их семей… Во время одного из таких нападений они попали в руки возмущённой толпы — жителей квартала, где они разграбили типографию. Их едва не повесили тут же на фонаре, но помощь пришла с неожиданной стороны — за них вступился какой-то иностранец. Пользуясь замешательством пленителей, он вытащил пятерых погромщиков и объяснил им, что возвращаться к своим лидерам для них сейчас крайне опасно — под давлением дипломатов соседних стран самые активные участники террора будут выданы правосудию, а их партия ещё слишком слаба, чтобы их защитить. Но у него, представителя крупной международной структуры, есть для них более интересное предложение…
Так они оказались в чужом мире, по техническому развитию сильно отставшего от их родного. Из дома они вывезли несколько образцов тамошней военной техники — там она считалась устаревшей, а здесь превосходила самые смелые инженерные мечты… Три боевых паровика, один такой же, но морской и хитроумное устройство для передачи сообщений на большие расстояния — правда, уже не паровое, для его работы нужны особые машины, которые пришлось строить прямо здесь. Зато теперь агенты «международной структуры» могут мгновенно обмениваться новостями через полконтинента!
Эта новость Орсо опечалила, но не сильно. Пусть себе обмениваются, армии-то посылать таким способом они явно не могут. В остальном же рассказанное пленным хорошо укладывалось в то, что объясняла Ада. Заодно проступили и очертания таинственной политической силы, которая противостоит их семье…
— А красный флаг? — спросил он. — Вы уже видели его раньше?
— А как же, — скривился Пирелли. — Это же флаг тех самых… ну, которых мы…
Ах вот оно что! Ну, голубчик, мысленно возрадовался Орсо, вот это ты мне ценную новость подарил! По реакции на красный флажок, значит, можно отличать тех, кто знает.
— Где остальные паровики?
— Один хотели использовать в наступлении на Анздолу, но там что-то не срослось, — угрюмо отвечал пленный. — А где второй, я не знаю. Морской паровик должен быть в Чамборас, но его прячут — он курьерский, не военный.
— Тогда у меня всё, больше вопросов нет… — пожал плечами Орсо.
— Погодите-ка! — вдруг сообразил Родольфо. — Скажитеа, Пирелли, боезапас для вашего орудия делается здесь или вы его привезли с собой?
— Привезли.
— Вторая прекрасная новость! — обрадовался начальник штаба. — Разлучить паровик с его загадочными ядрами — и он уже вполовину не так опасен!
Пленного увели, и Орсо, присев за стол, наскоро начал набрасывать план того, что нужно сказать бойцам. Это срочно, тянуть дальше некуда…
— Ты доволен? — осведомился Родольфо, глядя на его старания.
— Вполне, — кивнул Орсо, не отрываясь от дела. — Иномировая сволочь столковалась с нашей, доморощеной, — теперь у нас есть свидетельства и улики. Пока я тут занимаюсь агитацией, можно тебя озадачить? Подбери людей для посольства к генералу Рохасу!
Спешить действительно было куда: неумолимо надвигающиеся артиллеристы, увидев над городом красный флаг на трубе, могут выбрать позиции и начать обстрел с часу на час. Самые удобные места для установки орудий Орсо заранее приказал украсить засадами, но это в лучшем случае оттянет начало атаки…
Однако милость Творца, видимо, сегодня проливалась особенно щедро. Не успело облако пыли, поднятое маршем артиллеристов, показаться за хуторами на дороге, как примчался новый вестовой:
— Командир, у них наш флаг! Сам видел!
— Не понял… — Орсо выбежал на улицу, взлетел по приставной лестнице на крышу, схватил поданную вестовым подзорную трубу. Держать её неподвижно было непросто, картинка прыгала и дрожала, но красный клочок, огнём сияющий на солнце, был ясно различим.
— Курьера к ним, срочно!
Сам же командир понёсся вниз — разыскивать начальника штаба. Сейчас самое время подготовить мизансцену для чудного спектакля.
Руководство айсизскими силами в городе давно утратило единство — эту важную цель бойцы Орсо выполнили прекрасно. Боем на фабрике, обороной южных кварталов и защитой восточной заставы занимались три разных командира, и все их попытки снестись друг с другом более-менее успешно сводились на нет — гонцов ловили на подходе. Самые крупные силы сейчас застряли в фабричном районе — туда и направился верхом Орсо в сопровождении Будая, Нелло и шести бойцов эскорта. Родольфо на всякий случай остался в штабе — обстановка сегодня менялась удивительно быстро, успевай только отвечать… Другой отряд парламентёров был отправлен на юг города, но самому Орсо казалось важнее присутствовать на фабрике.
Подняв жёлтый флаг переговоров, маленький отряд приблизился на расстояние больше ружейного выстрела, и вестовой протрубил в рожок. Сейчас Орсо и противник находились в разных концах длинной, совершенно прямой улицы, почти не заваленной обломками; видимо, боя здесь не было.
Фабричные стены служили защитникам укреплением, но пожар сильно повредил их, и в двух местах айсизцы в пыльных терракторовых мундирах уже просачивались внутрь. Впрочем, там их ждали — эхо от стен носило по фабричному двору слитные залпы, к сожалению, слишком редкие, чтобы остановить атаку… Помимо флага на трубе здесь развевался и второй, поменьше и пониже, на крыше здания конторы. Стена вокруг него была все выщерблена пулями — видно, штурмующие не раз пытались сбить знамя, упорно переводя боезапас.
От группы атакующих, укрытых в полуразрушенном доме, отделились трое — пехотный капитан со шпагой наголо и два солдата эскорта. Орсо кивнул своим, и они медленным шагом поехали вперёд. Примерно на середине улицы, шагах в двадцати друг от друга, парламентёры остановились.
Орсо назвался, айсизский офицер поморщился, но последовал его примеру. По всему видно, потратив полдня на отражение атаки каких-то голодранцев, доблестные военные всё ещё не испытывали к противникам достаточного уважения. Зря, очень зря…
— Буду краток: город вы потеряли, отбить его не удастся. Кроме того, вы лишились вашего паровика, а с севера подходит наш артиллерийский полк. Если потребуется, он сроет всю Поллену, но вам отсюда не уйти иначе как сдавшись. У вас есть, — Орсо глянул на солнце, — полчаса, в полдень вы должны сложить оружие или будете уничтожены до последнего солдата. Поскольку международные соглашения о неприкосновенности парламентёров вы уже нарушили сегодня утром, никакого доверия вашим словам мы не имеем. Только сдача.
Капитан угрюмо усмехнулся:
— По данным нашей разведки, у вас нет артиллерии.
— По данным нашей разведки, — в том ему произнёс Орсо, — ваша разведка в последние дни намного менее эффективна, чем раньше. Мы захватили не меньше двадцати ваших разъездов. Поэтому, боюсь, у вас устаревшие сведения. Это у вас больше нет артиллерии.
— Если это шутка, — нахмурился айсизец, — то я её не понял. Потрудитесь объяснить!
— Извольте. Артиллерийский полк, стоявший в замке Джустино, вы потеряли. Замок пал, а все орудия теперь наши. И они уже подошли к Поллене. Я отдал приказ через час начать обстрел города, если до этого момента вы не сложите оружие.
Загорелое лицо капитана посерело под слоем пыли, а сопровождавшие его солдаты, забыв о дисциплине, возмущённо заговорили. Но свирепый взгляд командира заставил их умолкнуть.
— Мы должны получить приказ от бригадира Техеро, — кисло заметил он.
— Где же он? — Орсо вопросительно поднял брови. Вопрос, где бригадир, его самого занимал чрезвычайно — по нормам международного права тот был военным преступником, и расстрелять его было бы вполне согласно закону… если только не получится извлечь из него какую-то другую пользу.
Капитан, судя по всему, понял, что голоштанные бродяги знают больше, чем ему бы хотелось, и задумался.
— Сдавайтесь, капитан, — повторил Орсо. — Вам будет сохранена жизнь и вы сможете отступить через Каррело на свою территорию.
— Каррело ещё наш, — мрачно заметил капитан.
— Так вы ещё туда и не дошли, — Орсо изобразил самое невинное выражение, на какое был способен. Айсизец медленно приходил в бешенство:
— Вы забываете, что это не все силы генерала Рохаса! Вы сами в ловушке!..
Орсо стало вдруг жаль честного офицера.
— Гражданин капитан, мы можем поговорить наедине? — Орсо кивнул Будаю, отдал ему пистолет (свой, подаренный Адой, впрочем, оставил при себе, благо он не заметен в кармане) и подошёл к айсизцу. — У меня есть сведения стратегического характера, которые вас как офицера среднего звена, возможно, заинтересуют и скажут вам больше, чем солдатам.
Капитан нахмурился, но, видя, что мальчишка-командир разоружился, сделал несколько шагов в его сторону. Орсо не стал настаивать, чтобы и он оставил шпагу и пистолеты: если айсизец решит его убить, Будай пристрелит мерзавца без разговоров!
— Я здесь не волей случая, — тихо сказал Орсо. — Я имею проверенные сведения, что политические силы, толкнувшие Айсизи к войне с Андзолой, одновременно подстегнули Андзолу к войне с вами. Они действуют на обеих сторонах. В вашем корпусе находились двое людей, распоряжавшихся железным паровиком. Они взяты в плен и рассказали то, что подтверждает мои данные. Но получил я их ещё раньше, в нашей столице и в Саттине.
Капитан пожевал губами, искоса глянул на Орсо:
— Паровик не подчинялся нам, а только личным приказам бригадира Техеро…
— Вот именно. Простите за прямоту, но по некоторым признакам я считаю, что бригадир состоит в военном заговоре. Вы ведь знаете, что он прямо нарушил не только приказ генерала не чинить обид местному населению, но тем самым и международное военное право. То, что проделали сегодня ваши часовые на заставе, подтверждает, что моральное разложение из верхов командования дошло уже до низших чинов. Такая практика ведения войны нам с вами не свойственна, не так ли?
— Нам с вами? — недоверие капитана то росло, то уменьшалось.
— Некоторые андзольские военные чины — высшие чины, заметьте, — тоже состоят в заговоре. Причём в том же самом. Я лично был свидетелем переговоров его участников. Я же разговаривал со свидетелями пограничной провокации наших войск недалеко от Саттины, а свидетелей этих пытались заставить замолчать…
— Да кто вы такой, наконец?! — шёпотом, чтобы не донеслось до ушей солдат, взорвался капитан.
— Я внук покойного короля Джакомо. Не по крови, сами понимаете, но по статусу.
— От его приёмной дочери? — проявил понятливость айсизец.
— Верно. У нас свои методы разведки, и в другое время я не стал бы говорить о них с вами, но… — Орсо обвёл рукой полуразрушенный город, — мне здесь бойня не нужна. Я не желаю гибели айсизским солдатам. Да и вам, если на то пошло. Коль скоро я узнал, что в головах у наших правителей с обеих сторон, доверия к ним у меня больше нет. Решайте свою судьбу, капитан, решайте сами. Это всё, что я могу вам предложить, а через полчаса вступит в действие логика войны, и это я уже не остановлю.
Капитан помолчал, глядя почему-то в небо, прислушался к тому, что творилось на фабрике: там на время настала тишина — обе стороны ждали, чем окончатся переговоры. Орсо не торопил его: обрушив на голову нормального человека этакие откровения, трудно ожидать, что он сразу поверит…
Наконец айсизец со вздохом протянул Орсо свою шпагу:
— Я принимаю ваше предложение.
Орсо отвёл его руку:
— Офицерское оружие сохраните, оно ваше. И… я надеюсь, вы сможете предпринять то, что в ваших силах, чтобы спасти армию Айсизи… и престиж страны.
Молча отдав салют, капитан развернулся и деревянным шагом вернулся к своим. Они тихо ушли, и спустя несколько минут барабаны сыграли прекращение атаки.
Орсо вернулся к парламентёрам, но вместо того чтобы лихо взлететь в седло, схватился за лошадиную шею и нервно рассмеялся. Будай с беспокойством глянул на господина, Орсо отмахнулся:
— Всё в порядке… кем я только не был за это время… теперь ещё и представитель тайной королевской разведки… ох, прости меня Творец… ох, аукнется мне это… извините… Едем, пора!