Ночью в дом попытались пролезть через подвал. Джианни пальнул для страху в воздух, из-под крыльца чёрного хода выскочили двое неизвестных и бросились бежать. Слуги с радостным улюлюканьем устроили погоню, но за первым же поворотом её прекратили — догнать злоумышленников всё равно бы не удалось, а оставлять дом без присмотра негоже…
Рано утром, ещё в полной темноте, Орсо и Зандар тихо убрались из дома и, сделав крюк через дворы, отправились вдоль набережной на станцию дилижансов. Коринна снабдила их немалым запасом еды на дорогу, но большей её части предстояло кончиться ещё до обеда. Орсо, вооружённый двумя пистолетами и тысячей анов, чувствовал себя не в своей тарелке. Зандар, обвешанный ножами, наоборот, был доволен жизнью, но не забывал оглядываться по сторонам. Кто из них кого охраняет, неясно: у Орсо есть документы, деньги и внятное объяснение, зачем он разъезжает по дорогам страны вооружённый до зубов, у Зандара — только ножи, жажда поскорее двинуться в путь и стремление вопреки советам Ады найти шпионов и что-нибудь им отрезать. Раз уж голову резать нельзя. От попыток устроить охоту Орсо должен был зинала удержать — но как удержишь бывалого бойца на три года старше, на голову выше и вдовое шире, привыкшего полагаться только на себя и верный тесак! Есть люди, у которых не надо стоять на дороге…
Ехать решили в Ринзору. Крупный порт, не закрытый для зиналов и при этом не превратившийся в разбойничий вертеп вроде Кобальи или Платини. Оттуда Зандар собирался кружным путём, по морю, добраться домой, а Орсо оправдывал свою поездку приглашением старого друга отца. Приглашение, справедливости ради, пока не пришло, но Орсо в самом деле намеревался посетить полковника.
Дилижанс уходил в семь; предстояло трястись по подмёрзшей дороге до вечера, потом пересаживаться и надеяться, что из-за морозов не случилось чего-нибудь с переправами на Поэне. Иначе — длинный крюк в объезд, лишних три дня…
Зандар вполне сходил за местного северянина, пока молчал и не сдвигал на затылок шляпу. Однако его всё равно сторонились — длинный угрюмый субъект не внушал доверия и любви с первого взгляда. Орсо втиснулся между зиналом и бортом кареты; борт был холодный и из щелей посвистывало, зато кошелёк, прижатый к стенке, был в большей сохранности. Зандар надёжно отделял спутника от соседа по скамье: рядом с суровым громилой все будут поневоле вести себя тихо и мирно… Орсо помнил, что надо не терять бдительности и проявлять осторожность, но, как только могучий рыдван тронулся и затрясся по снежной колее, он самым позорным образом заснул, привалившись к стенке.
Разбудил его тычок в бок, и тут же справа навалилось что-то тяжёлое; Орсо рванулся, машинально пытаясь освободиться, и в ухо зашипел знакомый голос:
— Надо убегать. Спокойно, медленно.
Орсо в этом предложении виделась некоторая нелогичность, но он сам обстановку ещё отнюдь не изучил, а Зандар, видимо, не только не проспал всё на свете, в отличие от некоторых, но и заметил что-то важное. Пускаться в расспросы сейчас было неудобно и нелепо, и Орсо вслед за товарищем выбрался из тёмной коробки экипажа в синеющий зимний вечер.
Остановились в Ачилле всего на час — сменить лошадей, поужинать и отогреться в душном трактире, высадить пассажиров и взять новых. Кучер отчаянно, с проклятьями и угрозами спорил с трактирным хозяином, его сменщик уже шмыгнул в тепло пропустить рюмочку, пока не припрягли к работе. С крыши экипажа мальчишка, прислуживающий в гостинице, снимал тяжеленные тюки и чемоданы. Орсо, растерявшись в толпе, завертел головой, но железные пальцы Зандара ухватили его за локоть; вместе с озябшими пассажирами они протиснулись к крыльцу трактира, но зинал, особенно не скрываясь, повёл спутника к воротам конюшни. Там было намного темнее — фонарь над конюшенным двором еле теплился, и люди, чертыхаясь, ходили туда и сюда в полумраке. Зандар втолкнул Орсо в чёрный проём ворот и потащил за угол, к стойлам, где кто-то уютно пыхтел и хрупал ячменём. Юноша прислонился спиной к стене и повернулся к товарищу. Задавать вопросы не потребовалось — зинал вжался в холодные брёвна рядом и зашептал:
— Одного я узнал — тот, которого не прибил тогда. Сел сразу за нами, выскочил перед Ачилле и чего-то говорил полицейскому. Теперь этот полицейский тут. А другой, сержант, сидит внутри трактира, считает всех, кто входит.
— Ты уверен, что это тот самый полицейский? — Орсо понимал, что вопрос, пожалуй, глупый, но уж очень невероятным казалось, что по следу двух безобидных путешественников пойдёт полиция…
— Уверен. Если полиция — значит, за мной.
Полиция — это очень неудачно, очень. По правде говоря, Орсо надеялся при необходимости обратиться за помощью именно к полицейским, но в компании зинала… дурацкая идея.
Орсо порадовался, что багажа у них немного — заплечный мешок Зандара почти пустой, у него самого только чемоданчик, который незачем увязывать в груду багажа на крыше: поставил под ноги — и порядок… Теперь чемодан с ним, так что можно без сожалений покинуть унылый сарай на колёсах!
— Надо уходить, пока дилижанс снова не поехал, — предложил Орсо. — Вернёмся немного назад, через город, и сядем на паром через Поэну. Если переправа ещё не закрылась…
— Не закрылась — я видел деревенских, мы их обогнали на дороге. Они с того берега.
— Откуда ты знаешь? — засомневался Орсо.
— Они болтали. Громко. Пьяные были.
— Ну… значит, нам повезло! — Орсо подхватил чемоданчик. — Бежим?
— Бежим, — согласился зинал. Через незапертые грузовые ворота они вышли из конюшни не во двор трактира, а на соседнюю улицу, где мокрый снег перемешался с грязью в глубоких колеях. Переправившись через эту полноводную мутную реку, путешественники попали в ту часть Ачилле. Которая позволяла посёлку считать себя городом. По мощёным улицам шли быстрее, и всё же час, отведённый на стоянку дилижанса, подошёл к концу, когда уже в кромешной тьме внизу, под крутым спуском к реке, показался освещённый тусклыми фонарями причал. Оттуда разносился непривычный для вечернего времени шум: кричали люди, мычали коровы, что-то скрипело и грохотало.
Оступаясь на стёртых каменных ступенях, беглецы спустились к берегу. Вдоль причала стояли три грязных унылых плоскодонки, в которые лезли по сходням люди, неуверенно шагали коровы и кони, дюжие грузчики волокли крюками ящики и бочки. Во тьме палубы чернел силуэт лебёдки, похожей на скрючившееся от холода чудовище.
— Нам куда? — вполголоса спросил Орсо; он никогда в жизни не ездил на паромах.
Зинал величественно пожал плечами, но тут с одной из плоскодонок хрипло заорали:
— На Джеризу! На Джеризу последний!
— Скорее! — Орсо бросился к трапу, Зандар быстрыми шагами следовал за ним. На сходнях юноша сунул сорок паулов в грязную лапищу паромщика, и их пропустили в сырую душную темноту полуоткрытой палубы. Протиснувшись между кучками людей, тюками, чемоданами, Орсо выбрался к противоположному борту. Здесь было холоднее из-за ветра, зато можно было дышать и держаться за поперечные брусья, огораживающие палубу — у них должно быть какое-то особое корабельное название, но Орсо его не знал.
Зандар подошёл следом и шёпотом сказал в самое ухо товарищу:
— Стань ко мне спиной и держи руки в карманах — тут могут быть воры. — Орсо вспомнил о жутком зандаровском ноже и даже немного посочувствовал ворам.
На пароме засвистела сигнальная дудка, палубу качнуло — плоскодонку в десять рук оттолкнули шестами от причала. Орсо обдало ледяными брызгами, лебёдка взвыла, наматывая трос, которым паром соединялся с другим берегом, и судно тяжело двинулось прочь от опасного для путешественников Ачилле.
Глядя на приближающиеся огни Джеризу, Орсо обдумывал, как быть дальше. Если к их поискам подключена полиция, её не удастся дурачить долго — нетрудно сообразить, куда они пропали, если знать про паром. Получается, что в Джеризу ночевать нельзя, а что за ним, Орсо не знал — там начиналась совершенно не знакомая ему часть страны. Зандару эти места были тем более не знакомы.
Нет, так ничего не придумаешь, надо осмотреться на месте и тогда уже решать, как быть. Что на том берегу, не предскажешь, но полиция там вряд ли уже предупреждена. Им нужно время, чтобы обнаружить пропажу беглецов, сообразить, куда они подевались, и отправить кого-нибудь на тот берег. Этот паром — последний на сегодня, значит, придётся брать лодку, а грести ночью в снегопад очень долго… Значит, они выигрывают время! А там посмотрим, кому больше повезёт.
Когда паром дополз до противоположного берега, Орсо уже промёрз до костей и при этом спал стоя, как лошадь. Плоскодонка ударилась бортом о причал, заскрипели кранцы, юноша очнулся и затряс головой не хуже Пороха. Зандар подхватил его за руку и вдоль борта потащил к сходням; благодаря зиналу, который напористо расталкивал других пассажиров, включая флегматичных коров, беглецы сошли на пристань в числе первых.
Орсо, окончательно проснувшись, оглядел берег: к ним не бежали полицейские, да и будь они здесь, бежать за кем-либо им было бы нелегко. Пристань была забита людьми с разнообразным багажом — тюками, коробками, корзинами. В плетёных клетках квохтали куры, в мешке повизгивал поросёнок, с поводка в могучей руке хозяина рвался громадный волкодав. Вся эта публика шустро набивалась на судно, устариваясь там и тут на палубе. С минуту столичный житель, никогда раньше не видевший паромов, не могу уразуметь, что они делают и зачем, потом понял: они хотят отплыть первым рейсом с утра и ради этого готовы заночевать на самом пароме. Видно, тоже боятся, что навигация закроется…
Мысль остаться на ночь в портовой гостинице Орсо отверг сразу. Но куда пойти поздно вечером в незнакомом городишке, чтобы при этом не вызвать вопросов и сопутствующей драки?.. Он остановился в раздумьях, глядя в чёрное небо, уже не сыплющее снегом. Ветер донёс одинокий удар церковного колокола: час до полуночи. Орсо зримо представилась внутренность небогатого храма — тусклые жёлтые светильники, запах масла, воска и пыли, бронзовые древа, отягощённые десятками звёзд, наивный, словно нарисованный ребёнком, Творец за рядами лампад… Уютная картинка навеяла новую, неожиданную мысль; Орсо схватил Зандара за руку:
— Попробуем найти, где заночевать… и спрятаться, если что.
Зинал удивлённо поднял брови, но до расспросов не снизошёл. А может, не хотел терять времени зря.
Первую попавшуюся церковь Орсо отверг — для его плана она не подходила: слишком парадная. Наверняка отстроило купеческое общество — купцы в городках на Поэне баснословно богаты. А вот следующий неприметный храм на улочке, криво уводящей куда-то в поля, приглянулся больше. В высоких узких окнах теплился свет, и Орсо решительно толкнул тяжёлую дверную створку.
Толстенький бородатый служка, подметавший пол, вероятно, удивился поздним посетителям, но испуганным не смотрелся. Неторопливо отставив веник, он прошёл мимо ряда скамеек для прихожан и скрылся в дверце служебного помещения. Через минуту оттуда появился молодой священник — маленький, худой, с торчащими рыжими волосами, чем-то похожий на воробьиного слётка:
— Живите в свете. Что я могу для вас сделать?
Орсо торопливо сдёрнул с головы шляпу:
— Добрый вечер… Мы… я… нам нужен совет.
Священник спокойно смотрел на них, ожидая продолжения, но не торопил и не выказывал недовольства или нетерпения. Орсо собрался с мыслями — что говорить, он уж придумал, и вранья в этом было не так уж много:
— Мы путешественники, едем в Кардолу. За нами увязались какие-то несимпатичные люди — мне показалось, что это шайка грабителей. Моя вина — нужно было одеться скромнее и не возить с собой больших денег… — При этих словах добронравный наследник Травенари изобразил такое смущение и раскаяние, что, не будь Зандар предупреждён заранее, он бы, пожалуй, заподозрил нехорошее.
— Вам угрожали? — спокойно спросил священник.
— Нет, к счастью, нет… Мы приехали на пароме, и на пристани я увидел того же человека, который упорно шёл за нами до причала на том берегу. А теперь двое где-то на соседней улице: один — тот самый, который следил, а второго я раньше не видел… Я не знаю города… знакомых тут нет…
— Вам нужно было идти в полицию, — полувопросительно произнёс священник.
Орсо вздохнул — уже непритворно:
— Нельзя. Мой друг — зинал.
Зандар молча поклонился. Шляпа не скрывала его лица, и всякий, кто встречался с зиналами, не усомнился бы в том, что встретился с одним из них снова.
Священник молчал, размышляя, его взгляд не изучал путешественников, а был устремлён куда-то поверх их голов, в чёрную бездну за окном. Орсо внутренне трясся от волнения: история была не высшей пробы, но сочинять правдоподобную ложь у него всегда выходило не особенно удачно. Наконец священник подошёл к Зандару и, задрав голову, посмотрел ему в глаза:
— Ваш народ чтит Творца так же, как мы, и Он не делает между нами различий. Скажи пред Его ликом: не совершал ли ты чего-либо преступного, чего-то, что навлекло бы на тебя преследование полиции и иных мирских сил?
— Нет, — покачал головой Зандар, вытянул из-под ворота крошечную звёздочку на шнурке и, зажав её в ладони, добавил:
— Не было.
Священник удовлетворённо кивнул:
— Ложь ради спасения и защиты в глазах Творца может быть прощена. — При этом он бросил быстрый внимательный взгляд на Орсо, но юноша постарался смотреть как можно более невинно. — У нас есть комнаты для гостей, вы переночуете там. Утром я поеду в Занью, там есть станция дилижансов. Если вам это удобно, я вас подвезу.
— Спасибо, — вполне искренне сказал Орсо.
Комната в доме священника на задворках храмового двора была крохотная, но чистая и очень тёплая. Бородатый служка принёс тарелку с сыром и хлебом, маленький кувшин подогретого вина и второй тюфяк, который ловко расстелил на широком сундуке, видимо, часто служившем спальным местом. Едва проглотив кусочек сыра, Орсо понял, что падает с ног и, если немеддленно не ляжет, то заснёт одетым на стуле. Героическим усилием он стянул промокший плащ и сырые сапоги и рухнул на сундук (рост позволял ему там разместиться, в отличие от Зандара). Последним, что видели его слипающиеся глаза, был зинал, тщательно прячущий под узенькую подушку свой устрашающий тесак.