СЕЙЧАС (ИЮНЬ)
Следующим утром мама ожидает меня на кухне.
— Куда идешь? — спрашивает она поверх своей чашки с кофе.
— Завтракать с друзьями. — Накануне я написала Кайлу и Рейчел, и они встретят нас с Тревом в кафе на Голд Стрит, прежде чем мы отправимся к Мэтту.
— Среди этих друзей есть Трев? — интересуется она. Ее брови практически пропадают, так высоко она их поднимает. — Папа сказал, что он приходил вчера.
Хватаю кофейник и наливаю кофе в термокружку. До кафе всего десять минут езды, но спала я ужасно.
— Да.
— Миссис Бишоп в курсе?
Сыплю гору сахара и закрываю крышкой.
— Миссис Бишоп в Санта-Барбаре. И вообще, Треву двадцать лет. Не думаю, что ему нужно отпрашиваться, чтобы пойти куда-то с друзьями.
— Софи… — Мамино лицо принимает встревоженное выражение. — Ты и та семья… — Она замолкает.
Мама не из тех людей, что с легкостью прощают. После аварии она пыталась отдалить меня от них обоих, это не сработало тогда, не выйдет и сейчас.
— Что «я и та семья»? — настойчиво спрашиваю я. — Я выросла с Тревом. И не собираюсь вырывать из своей жизни эти годы.
— Я знаю, что этот мальчик чувствует к тебе, — говорит она. — Ты еще принимаешь противозачаточные?
Меня пронзает гнев. Ее вообще ничего из этого не касается. Меня бесит, что она безоговорочно решила, что дело в сексе; словно это единственное, что может со мной случиться.
— Я с ним не сплю, — успокаиваю ее. И жду, когда облегчение появится на ее лице. Жду, потому что хочу ранить ее, как она ранила меня. — Больше не сплю, — добавляю наконец.
Мама вздрагивает. Твержу себе, что мне плевать, что этого я и добивалась, но все равно сразу же жалею о своих словах.
— Скоро вернусь. — Прохожу мимо нее на выход из кухни до того, как она успевает что-то сказать.
Запираю парадную дверь и закидываю сумку через плечо, держа кофе в свободной руке. Трев выходит из грузовика, когда я спускаюсь к дороге.
— С Мэттом встретимся через час в его квартире, — сообщает Трев. Сделав паузу, он стреляет взглядом на грузовик. — Сядешь за руль?
Он нервничает, когда ему приходится вести машину в наших поездках, поэтому я соглашаюсь:
— Конечно. — Ловлю брошенные им ключи и забираюсь на водительское сиденье. Трев усаживается следом, пристегивает ремень безопасности, в то время как я поворачиваю ключ зажигания.
— Забыла вчера сказать тебе — я поговорила с мистером Уэллсом, репортером, который отвечал за стажировку Мины.
Трев большое внимание уделяет виду из окна, проносящимся мимо аккуратным оградкам и опрятным зданиям моего района. Но при упоминании мистера Уэллса он настолько резко оборачивается ко мне, что я пугаюсь, не потянул ли он себе шею.
— Томом Уэллсом? — уточняет он.
— Да. — Я сворачиваю со своей улицы и направляюсь к железной дороге.
— Не встречайся с ним больше, — просит Трев, но его слова походят скорее на приказ.
— Почему? Что с ним не так?
— Он преследовал маму после… после того, что случилось с Миной. Заявлялся в церковь, пытался ее разговорить, чтобы нажиться на шумихе. Я просил его отвалить от нас, но потом он начала названивать домой, говоря, что у него оставшиеся после обыска вещи Мины. И он не прекратил бы, пока я не надавал ему по шее.
— Я просто спросила его, говорила ли Мина с ним о Джеки, — оправдываюсь я. — Он сказал, что нет. Но пытался расспрашивать меня о Мине для печати.
Трев ритмично сжимает и разжимает руки; вижу это боковым зрением, когда грузовик пересекает ж/д пути, и сворачиваю в переулок между темными промышленными зданиями. Дорога здесь неровная с плохим асфальтом, который округ даже не пытается заменить, и машину мотает во все стороны, когда я попадаю в выбоины.
— Я не рассказала Уэллсу ничего важного, — уверяю его.
— Знаю, — отвечает он, и внутри растекается облегчение, что по крайней мере это не изменилось. Что в чем-то он еще может мне доверять.
— И что он вам вернул? — спрашиваю я, заезжая на парковку. Кафе перед нами — небольшое приземистое здание с двумя залами и туалетом снаружи, а не внутри. Оно окрашено в желтый цвет, от которого режет глаза, а при входе висит ветряной колокольчик из потемневшего серебра.
— Да просто стопку наполовину исписанных блокнотом, какие-то ручки, несколько картинок. Если честно, я не особо внимательно смотрел, — признает Трев. — Я не… Это было сразу после, а мама еще… — Он замолкает и смотрит прямо на меня. — Было непросто, — наконец говорит он. — После того. Ты уехала, и я так злился на тебя, а мама была… у меня никого не осталось. Я просто… просто не мог. Я не заходил в спальню Мины, убрал этот пакет в гараж и пытался забыть обо всем.
Мне хочется взять его за руку или стиснуть плечо, как сделал бы он. Но от этого может стать только хуже.
Мы только и делаем, что сдерживаемся. Это единственная возможность двигаться дальше.
— Кайл и Рейчел ждут, — напоминаю я.
Трев кивает. Мы выходим из грузовика и заходим в кафе. Внутри шумно, у прилавка постоянные посетители попивают черный кофе и читают местные газеты. Основной зал заполнен столами и стульями из множества разных комплектов мебели, между которыми остаются считанные сантиметры для маневров официанток. Рейчел и Кайл сидят в углу рядом с картиной с изображением окна.
— Значит, ты — Трев. — Рейчел улыбается. — Я Рейчел.
— Что с твоим глазом? — пока Трев и Рейчел обмениваются рукопожатием, спрашиваю Кайла. Он поднимает взгляд от чашки кофе, уже заплывший правый глаз украшает фиолетовый фингал.
— Я ударил его, — говорит Трев.
— Чего?
Рейчел смеется:
— Серьезно?
— Ерунда, — бормочет Кайл.
Трев пожимает плечами и садится.
— Он заслужил.
— Хорошо, но больше без кулаков. — Я качаю головой. Драки никогда ничего не решали. — Мы все хотим одного и того же.
Сделав заказ, мы приступаем к делу.
— Я разузнал у Таннера об Эми, — говорит Кайл. — Он сказал, что завтра с пяти до шести у нее футбольная тренировка. Я прикинул, что в это время вы могли бы с ней пообщаться.
— Я просто надеюсь, что она не откажется от разговора с нами, — произношу я. — Если она не хотела, чтобы Мина записывала интервью, почему тогда вообще согласилась его давать.
— Ее семье, вероятно, не особо нравятся репортеры, — хмурится Трев.
— Хочешь, схожу с тобой к Мэтту? — спрашивает Кайл. — Из-за Адама мы с ним много общались.
— Пойдет Трев, — говорю я. — Но спасибо. Думаю, для тебя есть другая работенка. — Я подталкиваю Трева локтем. — Ничего страшного, если Кайл и Рейчел к тебе домой поедут? Они могут осмотреть пакет с вещами из газеты. Возможно, найдется что-нибудь в блокнотах.
— Хорошая идея, — соглашается Трев. — Можете гараж перерыть, если хотите. Единственное место, где я пока не искал.
— Без проблем, — отвечает Рейчел. — Ты как, Кайл?
Набрав полный рот кофе, Кайл лишь кивает.
Приносят остальной наш заказ, и беседа сменяется постукиванием приборов об посуду. Когда Трев отходит к кассе для оплаты, я спрашиваю Кайла:
— Что думаешь о Мэтте?
— Типа как о подозреваемом?
— Подозреваемом, личности вообще, без разницы. Они с Тревом дружили, я просто хочу узнать о нем с другой стороны.
Кайл откидывается на спинку синего плетеного стула.
— Мэтт мет-зависимый, — говорит он. — Дважды срывался. Сейчас чист, не принимает, может, месяцев шесть. Адам наверное думает, что сейчас все изменилось, но он всегда хочет надеяться на лучшее. На этот раз за него взялся дядя, что-то серьезное с законом. Кому-то из членов семьи приходится ходить с ним на встречи, чтобы он не сбежал.
— Он тебе не нравится, — подмечает Рейчел.
Щеки Кайла краснеют.
— Он дерьмово относился к Адаму, когда мы были детьми. Но семья — это главное, поэтому Адам всегда прощал Мэтта, что бы тот ему ни делал. Мэтт старше, он должен был стать главой семьи, когда ушел их отец, но стал лишь источником кучи проблем.
— Если человек говно, это не обязательно означает, что он хладнокровный убийца, — говорит Рейчел.
К столику возвращается Трев.
— Поехали, — засовывая под мою чашку несколько банкнот в качестве чаевых, говорит он. Берет со стола свои ключи и, сняв с кольца один, отдает его Кайлу. — В холодильнике есть содовая и все такое. Берите, не стесняйтесь. Главное не забудьте запереть дверь и оставьте ключ под камнем у лестницы, когда будете уходить.
— И позвоните нам, если что-нибудь найдете, — добавляю я.
— Держи. — Рейчел снимает со своего запястья амулетный браслет с Бэтменом и быстренько застегивает его на моей руке. — На удачу. — Она встает и закидывает на плечо рюкзак.
Выйдя, мы разделяемся, Рейчел и Кайл переходят через улицу. Трев снова бросает мне ключи и, как только оказываемся в грузовике, включает радио.
— Не думаю, что Мэтту стоит знать, что мы нашли интервью Мины, — говорю я, пока мы едем мимо футбольного поля, где девушки в синей форме гоняют по траве мяч.
— Тогда что ты хочешь сказать?
— Просто что мы нашли в ее комнате список, и там было его имя. Хочу посмотреть на его реакцию.
— Ладно, но большую часть разговора буду вести я.
Я киваю и еду по адресу, который дал мне Трев. Нашим местом назначения оказывается невысокое коричневое здание многоквартирного дома с крышей из черепицы и знаком «СДАЕТСЯ» на газоне. Мы выходим и приближаемся к квартире 2В.
Трев стучит, и несколькими минутами спустя дверь открывается. Мэтт выглядит как более взрослая, потасканная версия Адама. В отличие от пышущего здоровьем младшего брата, его щеки впалые, а на подбородке заживающие красные ранки. Но он набрал вес, а глаза ясные.
Вполне вероятно, что он чист.
— Трев, чувак. — Они с Тревом исполняют сложное рукопожатие, которое доступно только парням, а мне он улыбается: — Кто это?
— Это Софи.
— Привет. — Я протягиваю руку, и Мэтт ее принимает.
— Мы знакомы? — спрашивает он.
— Я дружу с твоим братом. И Кайлом Миллером.
— О, ясно. — Улыбка Мэтта становится шире. — Заваливайтесь.
Жилище Мэтта опрятное и чистое. Когда мы оказываемся внутри, ко мне подбегают два пятнистых питбуля и подпрыгивают, пытаясь лизнуть мне лицо. Хозяин отзывает их и открывает для них дверь заднего выхода. Вкрадчиво оглядываюсь в поисках любого признака, что Мэтт снова принимает. В помещении витает запах дыма, китайская чаша, исполняющая роль пепельницы, почти переполнена сигаретными окурками, но, приглядевшись, я вижу одни лишь желтые фильтры. Никаких пивных бутылок или крышек, никаких мешочков без опознавательных знаков, никаких трубок — ни даже глазных капель или сиропа от кашля.
Все это может быть просто где-то спрятано. Когда кайф — все, о чем ты только можешь думать, становишься очень сообразительным, чтобы сохранять это в тайне.
— Как мама поживает? — спрашивает Трева Мэтт.
— Сам понимаешь. — Трев неопределенно ведет плечами. — Для нее же лучше сейчас побыть с тетей.
— Это помогает. Сам-то как?
Трев снова пожимает плечами. Мэтт похлопывает его по спине:
— Дружище, соболезную. — Переводит на меня взгляд. — Может, пить хотите? На выбор содовая и вода.
— Нет, спасибо, — говорю я.
— Так в чем дело? — интересуется Мэтт, когда мы устраиваемся на потертом виниловом диване. Он опускается в кресло напротив.
— Это прозвучит немного странно, — начинает Трев. — Я перебирал вещи Мины, хочу собрать их до маминого возвращения. Так вот нашел в столе список, и там было твое имя. Мне стало интересно, что это за список. Не знал, что вы были друзьями.
— Мы и не были, — отвечает Мэтт. — Не совсем. Она не рассказывала тебе, что писала про Джеки?
— Нет, — говорит Трев.
— Для газеты. Она сказала, что собирала сведения для статьи ко дню рождения Джеки, и попросила меня об интервью. Я согласился. Когда в газете так ничего и не появилось, я просто подумал, что она не успела закончить до… — Мэтт неловко замолкает.
— Что она хотела знать? — спрашивает Трев.
— Да все как обычно. Как мы с Джеки начали встречаться, какие у нас были планы.
— Она спрашивала тебя о расследовании? — интересуюсь я.
— Неа, — говорит Мэтт. — Мина знала, что я не имел к этому никакого отношения. Детектив Джеймс просто придурок, дорвавшийся до власти.
Стараюсь держать выражение лица нейтральным, думая о том, что в списке Мины Мэтт был Подозреваемым № 1.
— О чем еще вы говорили?
— Хм, она спрашивала, сколько мы были вместе. Поговорили о футболе, о том, как Джеки участвовала в выборах президента студсовета в тот учебный год. Она наверное целый ящик клея с блестками купила для своих плакатов.
Трев усмехается.
— Я и забыл об этом. Она с ума сходила, когда у нее закончился розовый.
Мэтт смеется, забывшись в воспоминаниях, и резко успокаивается и проводит рукой по темным волосам.
— Порой кажется, что она только вчера была рядом, — говорит он. — Она всегда могла рассмешить меня, даже когда все вокруг было отстойно. — Он рассеянно достает что-то из кармана и вертит в руках, и я понимаю, что это значок за шесть месяцев трезвости.
— Полгода, молодец. — Киваю на значок.
Его пальцы замирают.
— Ты в программе?
— Чуть больше десяти месяцев.
— Рад за тебя, — говорит он. — Собрания очень помогают, но иногда все еще тяжело.
— Да, непросто. Но сам знаешь, шаг…
— Шаг за шагом. — Он заканчивает девиз и с печальной улыбкой поднимает на меня взгляд. — Это все, что у нас есть, да?
— Похоже на то. — Я улыбаюсь в ответ, пользуясь моментом, чтобы посмотреть ему в глаза. Это он был той ночью? Как же сложно вспомнить голос убийцы и точную форму его глаз под той маской. Три коротких слова, подчеркнутые выстрелами, и я… не уверена.
Но в одном я уверена точно: наркоманы мастерски умеют врать.
Мэтт, словно черпая силы, проводит пальцами по граням значка.
— Ты при ком-нибудь упоминал, что Мина пишет о Джеки? — спрашивает Трев.
— Наверное, я маме сказал, — отвечает Мэтт. — Она подумала, что это хорошее дело, что газета готовит материал о Джеки. Мама любила Джеки. — Его зеленые глаза увлажняются, и он, с трудом дыша, крепче сжимает значок. — Невыносимо думать о ней. И не иметь ни малейшего понятия, что произошло.
— Как ты думаешь, она могла сбежать? — спрашиваю я.
Мэтт трясет головой, в глазах стоят слезы.
— Нет, Джеки очень любила свою семью — она никогда бы их не бросила, особенно Эми. Джеки радовалась, что пойдет в колледж. Мы даже планировали снимать квартирку под Стэнфордом, я хотел пойти в местный колледж. Она не сбежала бы — это бессмысленно. Ее отобрали у нас. — Он глубоко вдыхает, сжав значок в кулаке. — А мне остается только молиться, что она еще где-то здесь, что сможет сбежать от похитителя и вернется к нам, домой.
— Ты думаешь, что она до сих пор жива? — Как только слова срываются с языка, я понимаю, что было ошибкой это говорить. У него такой вид, что он сейчас разревется; и ничего хорошего в том, чтобы его к этому подталкивать.
— Я надеюсь. Всем сердцем.
Воцаряется не самая приятная тишина, и я понятия не имею, что сказать. Он мог нас обманывать, чтобы отвести от себя подозрение. А мог и говорить правду — и всерьез полагать, что спустя эти годы она до сих пор жива, потому что не может и вообразить другой исход.
— Мы, наверное, пойдем, — говорю я. — Не хочу больше отнимать твое время.
— Ты в порядке, Мэтт? — спрашивает Трев. — Я могу остаться.
— Нет, нет, все нормально. — Он отмахивается от нас. — Просто… плохие воспоминания.
— Спасибо, что поговорил с нами.
Мэтт кивает и провожает нас на выход.
— Увидимся. — Он улыбается, но улыбка не касается его глаз. За нами хлопает дверь, и я слышу щелчок замка, когда мы выходим на лестницу.
— Ну, что считаешь? — интересуется Трев, дойдя до машины.
— По росту он может быть убийцей, — залезая внутрь, говорю я. Застегиваю ремень безопасности и поворачиваю ключ. — И я знаю, что у него есть оружие. Адам постоянно ходит с ним охотиться.
— Здесь почти у каждого есть оружие, — отмечает Трев, когда я выворачиваю на дорогу. — У меня тоже есть.
— У тебя старый отцовский пистолет. Ты хоть раз из него стрелял?
— Конечно. Было бы глупо иметь оружие и не уметь им пользоваться. И Мину я научил.
— Это когда? — Не помню, чтобы Мина об этом упоминала.
— Когда ты была в Портленде. Она попросила меня. — Трев хмурится. — Незадолго до Рождества.
— Когда начала получать угрозы.
— Тогда почему не взяла с собой той ночью? — Я вздрагиваю от ярости в голосе Трева. — Она знала, где он лежит, умела стрелять. Она могла бы защититься.
— Раз не взяла оружие, значит, не подозревала того, с кем планировала встретиться, — говорю я.
Мы тормозим у светофора в конце улицы, и краем глаза я вижу, как дергаются желваки у Трева. Его гложет, что Мина знала, в какой опасности находилась, раз училась стрелять, но все равно продолжала хранить свои тайны в себе.
— Мэтт не слишком хорошо думает о детективе Джеймсе, — говорю я. Меня злит, что Трев снова винит себя. Нужно его отвлечь.
— Как и ты, — замечает он.
Закатываю глаза.
— Потому что как только у него в голове появляется какая-то идея, он не отходит от нее ни на шаг. Какого прогресса он достиг за все эти месяцы, преследуя несуществующего наркодилера? Если бы он сразу нормально выполнил свою работу, Мине не пришлось бы искать человека, убившего Джеки. Он дважды просрал одного и того же убийцу. Это и его вина тоже.
— Слушай, я от него тоже не в восторге, но в конечном итоге нам придется отдать все сведения ему. Так что успокаивайся давай.
— Он болван.
— Ладно, предположим, что это Мэтт, — говорит Трев. — Какой у него мотив избавляться от Джеки?
Я включаю поворотник перед знаком «Стоп» и осматриваю дорогу.
— Они ссорились?
— Бывало. Мне кажется, она злилась, что он часто курил косяки. Она шла на стипендию, чтобы ее родителям не пришлось платить за учебу. Частенько подрабатывала, ходила на тренировки, и оценки были довольно высокие. Она хотела, чтобы и он не отставал.
Я вскидываю бровь.
— И что… он убивает ее, потому что она лечит ему мозги из-за травки?
— Возможно, это был несчастный случай, — говорит Трев. — Она же пропала на Клир Крик; дорога уходит в лес. Может, они совершали пешую прогулку, поссорились, и она упала?
— Тогда почему он не вызвал рейнджеров и не сказал, что это несчастный случай? В горах постоянно что-то случается. Нет, кто-то похитил Джеки, убил и бросил где-то в другом месте. Поэтому никто не нашел ее тело.
— Как все запутано, — шепчет Трев.
— Согласна. — Долгое время мы оба молчим. — Ты еще не передумал ехать к Джеку Деннингсу?
— Не могу отпустить тебя одну, — говорит он, это не совсем ответ, но я его принимаю.
— Тогда возьми мой телефон. Я проложила маршрут.
Сохраняя молчание, мы доезжаем до Ирвинг Фоллс, где живет Джек Деннингс. Трев возится с радио и находит волну, где крутят старое кантри, и из колонок теперь играет хриплый голос Мерла Хаггарда, в то время как я сосредоточена на дороге.
Я не знаю, что говорить теперь, когда у нас вроде как наладились отношения. Поэтому просто молчу и опускаю окно, стараясь найти успокоение в тепле, но мне в лицо ударяет горячий воздух и развевает волосы. Кондиционер в машине не работает сколько я себя помню, и хотя еще даже не полдень, температура уже выше тридцати. Пот скатывается по спине, и одной рукой я собираю волосы, открывая шею.
Краем глаза он наблюдает за мной. Я притворяюсь, что не замечаю. Так проще.
Постепенно становится свежее. Выбравшись из долины, теперь мы с обеих сторон окружены горами и могучими соснами, в глубине лесов иногда виднеются домишки людей, предпочитающих уединение. Примерно через тридцать километров на пути появляется водопад, из-за которого город и имеет свое название, но Джек Деннингс живет на окраине, в какой-то глухомани.
— Приехали, — говорю я, замедляясь у деревянного почтового ящика с прибитой сверху железной индейкой в натуральную величину. Еще несколько километров мы петляем между соснами по дороге с забором из колючей проволоки, пока наконец не добираемся до дома, за которым видны еще более высокие деревья. Дом — обычный фермерский, растянувшийся на холмистой местности.
Мы выходим из грузовика, подходим к двери и стучим. Внутри слышится отчаянный лай псов, но никто не отвечает. Немного погодя, Трев отступает и прикрывает глаза от слепящего солнца. И показывает на старый двухцветный Форд, стоящий под дубом.
— Может, он на заднем дворе?
Я следую на шаг позади него, когда мы обходим вокруг дома. У ограждения из цепи с огромными кольцами высажены аккуратным рядочком подсолнухи, за которыми растут пышные зеленые растения.
И тогда я слышу его.
Щелчок.
Слишком знакомый.
Во мне поднимается волна страха. Я закрываю собой Трева. Возможно, я смогу спасти его, как должна была спасти ее.
Я инстинктивно разворачиваюсь к источнику звука и второй раз в своей жизни смотрю на дуло ружья.