— Пойдешь завтра?
— Куда?
— На море.
— А, пойду.
— Правда?
— Я же обещал.
— Я, пожалуй, дома останусь.
— Идем с нами.
— Да? Но я же в положении, — сказала жена, кладя руку на выпятившийся живот.
— Ну и что? Тебе полезно иногда бывать на солнце.
— Ты думаешь?
— Ну конечно. И ребенку полезно.
— Тогда я тоже пойду.
— Вот и хорошо, — сказал я. — Да и трудно мне будет одному с чертенятами управляться.
— Верно. Надо будет еды захватить.
— Пива купи. В маленьких бутылках.
— С собой возьмешь?
— Угу.
— Ой, как все-таки здорово!
— Да, первый раз искупаешься в этом году. — Допив чай, я надел брюки и рубашку. Накрахмаленная ткань приятно холодила кожу.
— Ну, я пошел.
— Может, зонтик возьмешь? — спросила жена, высунувшись за дверь и глядя в небо.
— Не надо. Тут близко. Если и польет, то ненадолго.
— Ну ладно, счастливо.
— Ага.
Небо почернело, стало темно, как вечером. В соседних домах еще спали.
Когда я подошел к тюрьме, в ворота въехал, светя фарами, фургон с новыми заключенными.
— Привет.
— Рановато вы сегодня.
— Да, рано.
— Значит, сегодня?.. — спросил толстый охранник из-за застекленного окошка.
Не отвечая, я прошел мимо. «Ай-ай-ай», — сказал охранник мне вслед. Я обернулся и увидел, что он улыбается, странно кривя рот.
Я молча прошел через ворота и зашагал по аллее. В рубашке с короткими рукавами было холодновато.
Выйдя на спортплощадку, я увидел впереди Хорибэ. Провыла сирена. Сразу в нескольких корпусах раздались свистки и шум. Я бегом догнал Хорибэ.
— Привет, — сказал он, обернувшись.
— Давай-ка поспешим.
Мы быстрым шагом пересекли спортплощадку и вошли в проход, сделанный в насыпи. Дорожка, ведущая к экзекуционному корпусу, была посыпана белым песком, на котором остались аккуратные следы от метелки.
Мы с Хорибэ прошли в комнату охранников и стали готовиться.
— Сейчас ливанет, — сказал Хорибэ, стряхивая пепел с сигареты и глядя на небо в щель между шторами.
— Давно дождя не было.
— Да, как назло.
— Лучше бы в такой день не работать.
— Точно, — ответил Хорибэ.
— Закончить бы поскорее.
Открылась дверь, и вошел бригадир. Сегодня он тоже оделся во все чистое, но вид у него, как всегда, был немного комичный.
— Что с Накагавой? — спросил он у меня, увидев Хорибэ.
— Поменялись.
— Да? Ну ладно.
Бригадир дал нам новые белоснежные перчатки и смотрел, как мы их натягивали. Они были еще теснее, чем обычно.