– Иди сюда! – опустилось боковое стекло остановившегося передо мной внедорожника, являя миру Сикорского. – Садись!
Я пожал плечами и залез на заднее сиденье, как было сказано. На удивление внутри было просторно, а главное комфортно. Да и внешне машина ничуть не напоминала «Патриот» или, прости господи, ментовского «козла». Вполне себе современный внедорожник, чем-то напоминающий «Ленд-Крузер-Прада». Вот могут же, если захотят. Хотя если учесть, кто на нем ездит, скорее всего это премиум-сегмент, недоступный простым смертным.
– Пистолет давай! – не дав мне осмотреться, потребовал Игорь Игоревич, протягивая руку.
– Надеюсь, его не найдут рядом с трупом, – я с усмешкой достал сам ствол, магазин и протянул это подполковнику. – А то на нем мои пальчики.
– Посмотрим, – буркнул тот, но при этом волыну принял аккуратно, платочком и тут же упаковал в пластиковый пакет. – Была бы моя воля, я бы тебя прямо тут шлепнул.
– Это еще за что? – я вытаращился на Сикорского. – Нет, я знаю, что вам не нравлюсь, вы мне так-то тоже, но не до такой степени.
– Не до такой?! – вдруг взбесился комитетчик. – Не до такой?! Ты что, сука, творишь?!! На свою жизнь тебе насрать, так на хрена ты других за собой в яму тащишь?!!
– Воу, воу, палегше, гражданин начальник! – я от такой экспрессии даже впал в ступор. – Вы вообще о чем?!
– Вы где сегодня были, мать вашу?!! – долбанул по рулю Игорь Игоревич, а в машине заметно похолодало. – Ты совсем уже крышей поехал, тащить туда Соню и остальных?!! Так мало того, она еще нам наврала, что у Капустиной будет! Мля, своими руками бы тебя удавил!
– Вы про концерт, что ли? – дошло до меня. – Подумаешь! Мы не пили, не курили, в беспорядочные половые связи не вступали. В порядочные, кстати, тоже. Просто послушали музыку, немного потанцевали и разошлись. Делов-то.
– Делов?! – окончательно взбеленился Сикорский и попытался достать меня рукой, пришлось резво откатываться, прижимаясь к двери, и судорожно нащупывать ручку. – Я тебе, сука, покажу делов!!!
– Да что случилось-то, млять?!! – тут уже и я не выдержал. – Что вы как истеричка, толком объясните, в чем дело!!!
– Концерты такой категории граждан проводятся и контролируются четвертым управлением КГБ, – подполковник вдруг успокоился, но от этого стало еще страшнее. – И все, кто на них замечен, получают метку неблагонадежного в личное дело. Ты только что уничтожил будущее своих друзей и Софии. Доволен?
– Ч-чего?!! – я пораженно вытаращился на чекиста. – Но это же бред!!! Какая, на хрен, метка?!! За что?!! За то что музыку послушали?!!
– Потому что думать головой надо, – устало вздохнул Игорь Игоревич. – Где и какую музыку слушать. А теперь столько лет кропотливой работы коту под хвост.
– Да бред! – я схватился за голову. – Это же идиотизм! Нет, я понимаю, что контроль нужен, но, сука, не до такой же степени!!! Какому кретину пришла в голову такая идея?! Вы бы лучше следили за теми, кто за забугорными шмотками гоняется, толку было бы больше! Тоже мне, нашли врагов народа. Да я не видел больших патриотов, как панки да рокеры.
– Да? – скривился подполковник. – То есть «Сибирский марш» это патриотическая песня? Или «Все идет по плану», твоего любимого Летова? Это, млять, что такое?
– Рок – музыка протеста, – я пожал плечами. – И что Дмитрий Ревякин, что Егор, оба любят свою страну, но не согласны с некоторыми издержками советской системы. Я их прекрасно понимаю, да и не только я. Вон того же Владимира Семеновича возьмите. У него тоже есть тексты, которые можно назвать антисоветскими. Или вообще можно Иосифа Бродского вспомнить. Так, может, стоит бороться не с симптомами, а с причиной? С бюрократией, засильем партократов и прочим? А не пытаться заткнуть рот любому, кто не согласен? Вот из-за таких тупорылых решений у нас все и идет через жопу!
– Я не понял, это ты сейчас назвал решения ЦК тупорылыми? – с ледяным спокойствием поинтересовался Сикорский, и его рука потянулась к пистолету в пакете, но мне было плевать. – Да я тебя, гниду, прямо здесь шлепну.
– Ага, давай, – я зло оскалился. – Как же, критиковать уважаемых товарищей, как можно! Как будто членство в Центральном комитете партии автоматически делает их безгрешными. А зачем тогда нужен Комитет партийного контроля, не подскажете? Но что ты, гораздо проще же пустить пулю в голову несогласному, чем признать ошибки. Нет человека, нет проблемы, правда? Идиоты, прости господи.
– Кто? – судя по гуляющим желвакам, больше всего в жизни подполковник хотел меня пристрелить, ну или просто шею свернуть, с его возможностями это было проще простого.
– Да все, – я устало откинулся на спинку сиденья. – Я понял проблему. Постараюсь решить. Сделаю все, чтобы это не отразилось на Софии и остальных. Спасибо, что предупредили. И за помощь с Аникиным тоже. Я ему обещал, что если он будет сотрудничать и сдаст все, что знает, получит поблажку при вынесении приговора. Я понимаю, что не нравлюсь вам и все такое, вы мне тоже, если что, но все же прошу помочь.
– Если бы я лично тебя не проверил от и до, подумал бы, что тебе лет сорок минимум, – потер лицо Игорь Игоревич. – Но ты точно не агент под прикрытием, с измененной внешностью и возрастом. Да и поступки у тебя идиотские, любому разведчику за такое давно бы голову оторвали. Но ты точно не наш, не советский. Недаром с тобой одиннадцатое управление носится, как дурак с писаной торбой.
– Я-то как раз такой советский, что советский просто некуда. – Грустная ухмылка сама вылезла на лицо. – Хотя бы потому, что большинство жителей Союза лишь слышали о нравах капиталистов, а я точно знаю, какая там жопа. А что до всего остального, по-хорошему вас тоже нужно в курс дела вводить. А то я чувствую, что мы будем много общаться в будущем, – и видя перекосившееся лицо кагэбэшника, тут же добавил: – Исключительно по работе, а не то, что вы подумали. А ее предстоит много, по вашему профилю в том числе.
– Думаешь, ты заинтересуешь чью-то разведку? – голос Сикорского звучал насмешливо, но вот глаза стали похожи на пару лазеров, стремящихся проникнуть прямо в душу. – Не много на себя берешь?
– Скажу так, если бы то, что я уже рассказал вашим коллегам, я реализовал бы на Западе – до конца этого года стал бы мультимиллионером, – я пожал плечами. – И когда, даже не если, а именно когда, эти технологии начнут применять на практике, весь мир заинтересуется их происхождением. Я не преувеличиваю, просто вы не владеете нужной информацией, и лично я считаю, что это неправильно. Хоть вы мне и не нравитесь. Хотя бы тем, что используете дочь как разменную монету.
– Да что ты понимаешь! – снова взорвался Игорь Игоревич, и стекла машины затянуло ледяными узорами, настолько упала температура в салоне. – Кто ты такой, чтобы меня осуждать?!
– Да много чего, – я пожал плечами. – Вы уже почти сто лет пытаетесь реабилитироваться за бегство предка на Запад. И вроде даже добились каких-то результатов, но уперлись в стеклянный потолок, выше которого не прыгнуть. А Софья должна его пробить, скорее всего удачным, по вашему мнению, браком. С кем-то приближенным к ЦК или даже генсеку. А для этого она должна иметь безупречную репутацию и чистое дело, и именно это я случайно похерил. Скажете, я не прав? Только вот вы подумали, каково самой девчонке? Что она чувствует?
– То есть, по-твоему, лучше всю жизнь прожить в клетке, зная, что когда-то мог из нее вырваться? – на удивление, Сикорский успокоился, и даже воздух потеплел. – Рай в шалаше это брехня для идиотов! Я делаю это для ее же блага!
– Ага, ну да, ну да, – я скривился. – Ладно, мне по большому счету насрать, делайте что хотите. Мне с вами детей не крестить, в этом году я из школы ухожу, так что будем видеться с ней только на тренировках. Обещаю, что даже говорить с Софьей не буду. У нее своя жизнь, у меня своя. Сделаю все, чтобы сегодняшний косяк исправить, а дальше разойдемся, как в море корабли. Так вас устраивает?
– Вполне, – кивнул подполковник. – Хоть и не нравится мне твое самомнение. Темнишь ты что-то, но с одиннадцатым управлением всегда все через… мутно, короче. Свободен! Иди, пока я не передумал и все-таки тебя не прибил.
Я вылез из машины, сдержав желание хлопнуть дверью, и вместо этого аккуратно ее закрыл. Техника не виновата, что в мире все через задницу, хоть в этом, хоть в моем бывшем. Везде найдутся мудаки, которые устроят какую-нибудь хрень, естественно, ради всеобщего блага, а по факту прикрывая свою пятую точку. Потому что по-другому не умеют и не хотят, считая свое мнение и вкус эталоном. Под который подводят тупейшее основание, типа сегодня слушаешь джаз, а завтра родину продашь. И я дурак, надеялся, что, если в правительстве нет кого-то типа Суслова и существуют значительные послабления, значит, никакого контроля нет вовсе. Ну как минимум такого идиотского, а ведь все признаки были у меня перед глазами. Расслабился, не заметил очевидного, отмахнулся от прямого предупреждения, а ведь Цемель точно знал, что случится.
– Семен, какого хрена, а?! – вырвал меня из раздумий голос Тихомирова и, судя по всему, капитан был в ярости. – Тебя можно хоть на минуту одного оставить?!
– Ты знал, – меня выпады чекиста ничуть не тронули. – Ты все знал заранее. Цемель доложил, он ведь вам стучит, а может, и не только вам. И ты даже не предупредил. Хрен с ним, со мной, но ребят за что? Вам так нужен был поводок мне на шею, что решили под молотки бросить всех? Ну и сука же ты, а я тебе доверял…
Млять, прозвучало, будто ты обещал на мне жениться и кинул.
– А своей головой ты пользоваться не пробовал? – не стал оправдываться Илья Демидович, садясь рядом на лавку. – Сам же все понимаешь и подставляешься.
– Я не ожидал такого идиотизма, а главное, что вы будете бить по другим, – я зло оскалился. – Я вам дал кучу всего, батареи, пластик биоразлагаемый, три-дэ-принтеры, квадрокоптеры, даже нейросети! Сами бы вы еще лет десять-пятнадцать к такому результату шли, и то не факт, чтобы достигли этого, и чем вы мне отплатили? Вам, сука, все мало?! Надо посадить на цепь, чтобы не дай бог не сбежал?! Так и хрен бы с ним, собирали бы на меня компромат, но для чего таким поганым способом? Вы разве не понимаете, что этим лишь приближаете точку невозврата? Ситуацию, когда мне уже будет насрать, жить или умереть? Или это и есть главная идея? Чтобы технологии врагам не достались, уничтожить носителя? Поэтому ты ничего не говоришь про результаты экспериментов с батареями? Делите, кому достанется вся слава? И как, тебе что-нибудь перепало? Дырку под орден уже просверлил?
– Не я принимаю решения, – скрипнул зубами Тихомиров. – Сам только что узнал, что произошло. Вчера меня вообще в городе не было, был на выезде в области.
– Думаешь, это прокатит как оправдание? – я пожал плечами. – Да мне по большому счету плевать, знал ты или нет. И так понятно, что ты просто исполнитель. Вопрос к твоему начальству, или кто там наверху курирует мой случай. Для чего такими топорными методами работать, почему тот же Сикорский до сих пор не в курсе, что происходит. Ладно, у него допуска может не быть, но все-таки поставить задачу на охрану и контроль ему должны были. Или… – у меня вдруг мелькнула мысль, от чего подполковник мог сегодня так беситься. – Его хотят убрать?
– Ходят слухи, что кто-то из руководства должен пойти в Москву на повышение, – подтвердил мою догадку Илья Демидович. – И Сикорский был одним из претендентов.
– А сейчас, из-за выходки дочери, его задвинут, – кивнул я, понимая, в какую задницу угодил. – И Соньке жизнь испортят, с отметкой о неблагонадежности ей закроют дорогу в хороший институт и на нормальную работу. Хреново. А кто еще претендует на перевод? Ведь провернуть такое не каждому под силу.
– Скорее всего, это работа Керимова, начальника четвертого управления, – на секунду задумался Тихомиров. – Расим Магометович тоже один из претендентов. А контроль за антисоветскими элементами – это его задача.
– Понятно, – я грустно усмехнулся. – Все, как всегда, наверх лезут по головам, не считаясь с тем, кому ломают жизнь. Короче, передай наверх, что мое условие – ребят не трогать. Пусть считают это ультиматумом. Я не прошу дворцов, миллионы долларов или там сорок девственниц в гарем. Я только хочу, чтобы близких мне людей не использовали как разменные монеты. Ничего больше. И мне есть что за это предложить. Если кто-то думает, что мои знания ограничиваются парой-тройкой технологий, то вынужден огорчить, я не показал даже сотой части того, что знаю. Одну тему нейросетей можно пилить несколько десятков лет. Это настолько обширная область, что перечислять все примеры использования устанешь, и с моей помощью страна может опередить конкурентов на десяток-другой лет, а это в айти-сфере равно безграничной пропасти. Ну и плюс остальные технологии, та же цифровизация госуслуг, к примеру. Которая позволит значительно снизить и систематизировать поток обращений граждан в разные госучреждения. Или развитие интернет-банкинга, который позволит перевести расчеты в безнал. Что значительно упростит и работу сберкасс, и контроль за денежными массами.
– Я передам, но сам понимаешь, от меня мало что зависит, – покачал головой Тихомиров. – Может, примут к сведению, а может, наоборот, зачистят окружение, чтобы не мешалось. Или засунут тебя в «почтовый ящик». И не строй из себя Клару Цеткин, надавят на мать, ты сам туда поедешь. Если приказ придет с самого верха, даже Калинин ничем помочь не сможет.
– Я к нему и не собирался обращаться, – скривившись, будто зажевал лимон целиком, я решительно отказался от такой помощи. – Я понимаю, что могут сделать что угодно. Но буду надеяться на лучшее. Потому что иначе можно крышей поехать. Да и, при отдельных перегибах, все же идиотизма у вас на порядок меньше, чем было у нас. Может, поэтому страна до сих пор живет и процветает. Не хотелось бы, чтобы из-за чьих-то амбиций все пошло по звезде.
– Я тоже этого не хочу, но по факту ты сам виноват! – ударил по больному капитан. – И сейчас перекладываешь с больной головы на здоровую.
– Да вот хрен там, ничего здорового в тотальном контроле и подавлении инакомыслия нет! – я долбанул по лавке, но не сильно, а так, чтобы ощутить боль и успокоиться. – Я облажался, знаю. Оправдываться не буду. Тот же Цемель прямым текстом говорил, что не стоит туда идти, но как говорят китайцы, в мире не существует лекарства от сожаления. Но если это чья-то грязная игра, я этого просто так не оставлю.
– Я думал, у тебя ничего с Сикорской нет, – удивился Тихомиров. – А ты вон как за нее бьешься.
– Я не за нее, я за справедливость. – Даже мысль об отношениях с Софьей казалась мне смешной, хотя я признавал, та была очень эффектной девушкой, и, если бы не сопутствующие факторы, я бы с удовольствием с ней замутил. – И не только для нее, а для всех ребят. Наличие отметки тому же Данилу закроет дорогу в спецназ. Вот и подумай сам, что лучше для страны, получить одного полковника, привыкшего идти по головам, не считаясь с потерями, или в будущем семь преданных делу и отлично образованных и натренированных энергетов, часть из которых к тому же имеют связи за границей. Это тоже укажи, когда рапорт писать будешь. И мое предложение тоже не забудь. Я собираюсь после экзаменов подавать документы в какой-нибудь техникум на программиста и вплотную заняться этими проектами. Если хотят – можно к работе подключить какие-нибудь НИИ. Так будет всем проще.
– Я тебя понял, – кивнул Илья Демидович. – Про НИИ хорошая идея. Тогда и легендировать появление новых технологий будет проще.
– Так и я про это. Главное, чтобы уважаемые профессора палки в колеса не ставили, но думаю, разберемся. – Я достал телефон, глянул на часы и решительно поднялся с лавки. – Блин, опять мама будет ругаться, что домой за полночь явился. А ну и еще один момент. Как по мне, Сикорский абсолютно лоялен. Он хитрая и умная сволочь, но гнили в нем я не заметил. Понятно, что мое мнение никому на хрен не сдалось, но тем не менее. Сам факт, что несмотря на негативное личное отношение ко мне, он один раз спас мне жизнь и сегодня примчался по первому звонку, много значит. Я лично такого человека давно бы удавил. А он неплохо держался. Даже не пытался заморозить.
– Понятно, – на удивление серьезно кивнул Тихомиров. – Напиши рапорт о произошедшем сегодня. И о концерте, и о дальнейшем, включая разговор с Сикорским. Приложу к своему. Так будет лучше, чем пересказ от моего имени.
– Сделаю, – я кивнул и пожал протянутую руку, перед тем как направиться к подъезду. – Будем надеяться, поможет. Иначе как я буду ребятам в глаза смотреть.