– Нам давно уже нужно было встретиться, – не повелся я на закинутый Чумаковым крючок, мол, это вам было надо, а нам и так нормально. – Хотя бы, чтобы уладить некоторые недоразумения, возникшие между нам.
– А между нами есть недоразумения? – в притворном удивлении поднял бровь Марк Артемович. – Не припомню, чтобы до сегодняшнего дня мы с вами или с товарищем Шиловым пересекались.
– Не будем играть в детский сад. – Я слегка поморщился, показывая, что не стоит передо мной бравировать своим статусом, а то ишь ты, товарищ Шилов, глядите-ка. – Если вы считаете, что ничего не было, тогда мы со Львом Ивановичем пойдем. Спасибо за обед, было очень вкусно, мое почтение поварам, но я рассчитывал встретить здесь деловых людей, к которым у меня есть интересное предложение. Если ошибся, тогда дальнейший разговор не имеет смысла.
– Неожиданно слышать такое и в таком тоне от шестнадцатилетнего юноши, – все же не выдержал Чумаков. – Сказать честно, если бы не ваш многоуважаемый дедушка, я бы и слушать вас не стал.
– Давайте определимся, – я жестко взглянул партийному работнику в глаза. – Я никакого отношения к генералу Калинину не имею. И дедом его не считаю. Да, нас связывает физиологическое родство, но для меня семья – это нечто большее. И генерал со своими родственниками в нее никак не вписывается, что бы он там себе ни считал. Я сейчас говорю за самого себя. И частично за Льва Ивановича, как моего делового партнера.
– Забавно, что ты сейчас ни слова не сказал про КГБ, – одними губами улыбнулся Марк Артемович. – А ведь, насколько мне известно, у тебя с ними самые тесные контакты. Недаром они такого шороху навели в милиции и даже до обкома добрались. В другое время товарищ Васнецов этого бы категорически не потерпел, но контора уперлась.
– Скажем так, с комитетом у меня есть общие дела, но к нашему разговору он тоже не имеет никакого отношения. – Я откинулся на стуле, принимая расслабленную позу. – Даже более того, я лично считаю, что им стоит держаться как можно дальше от этого бизнеса, ну если мы договоримся, конечно. Понятно, что полностью избавиться от их внимания невозможно, но все же стоит максимально дистанцироваться от таких связей. Я потом объясню почему, если мы до этого дойдем. Или все же нам со Львом Ивановичем стоит уйти?
Вместо ответа Чумаков взял кружку с чаем. Я его понимал, племянник кандидата в ЦК привык считать себя в городе главным, даже первый секретарь обкома его старался не трогать. А тут какой-то наглый пацан, у которого мало того, что не получилось отжать бизнес, так еще он сам какой-то весь мутный. Связи в конторе, дед, командующий округом, от которого тот вроде открещивается, но при этом сам генерал недвусмысленно дал понять, что внука трогать не стоит. Если бы не это, зуб даю, москвич с нами даже разговаривать бы не стал, так что догадаться не сложно. Правда, я себя обязанным старому мудаку не считал, это было его личное решение, при этом перед мамой он так и не извинился.
В общем, у Чумакова было над чем подумать. Он-то привык, что перед ним пресмыкаются, и ждал, что я буду делать вид, что ничего не произошло, и предложу ему сотрудничество. Лев Иванович тоже настаивал на таком подходе. Но лично я считал, что тогда все преимущество, что сейчас у нас имеется, исчезнет. И наглый москвич будет рассчитывать на куда большую долю. Именно поэтому я пытался заставить его признать ошибку. Ведь иначе нет смысла даже обсуждать другие проекты, становиться в положение курицы, несущей золотые яйца чужому дяде, я не собирался. Вот снести ему оба напрочь – это можно. Жаль только, недостижимо.
– Хорошо, допустим, просто допустим, что у нас произошел небольшой конфликт интересов. – Я не ожидал, что Чумаков сдастся так быстро, но ему хватило буквально минуты, чтобы принять решение. – Однако сейчас он в прошлом. Предлагаю его там и оставить, или у вас есть другое предложение?
– Отнюдь, – я и не собирался загонять москвича в угол. – Лично мне важен был сам факт вашего интереса. Потому что это позволит надеяться, что вы примете предложение войти в долю кооператива.
– Неожиданное предложение, – действительно удивился Марк Артемович. – И в каких долях, позвольте поинтересоваться?
– По тридцать пять процентов вам со Львом Ивановичем, тридцать мне. – Я уже давно все продумал. – Мы можем, конечно, поторговаться, но именно такой расклад мне кажется справедливым. Позвольте поясню. Идея принадлежит мне. Сам концепт лепешки с начинкой, ведь он только кажется простым, но почему-то никто до меня так не делал.
– Армяне в лаваш шашлык заворачивают, – не выдержал Агеев, до этого не влезавший в разговор.
– Да и когда я был в ФРГ, видел что-то подобное, – подтвердил Чумаков. – Сама идея мяса в лепешке стара, как мир.
– Согласен, – я легко кивнул, подтверждая их правоту. – В той же Древней Греции постные лепешки – пита – наполняли жареным мясом и овощами, и кстати, у меня в планах было расширение ассортимента именно на шаурму в пите. Но суть не в этом, ведь в Союзе, даже в Москве и Ленинграде, ничего подобного просто нет. Шашлык – это не то, шашлык у обычных людей считается блюдом праздничным, не на каждый день. А шаурма – наоборот, простая пища студентов, чтобы полноценно поесть в перерыве между парами или на бегу в библиотеку. Такого никто не делал, как и прицепы, где еда готовится прямо у вас на глазах. Именно этим наш проект вас и привлек. Так что я считаю, что свои тридцать процентов я честно заработал, тем более, как видите, идеи у меня еще есть. Про Льва Ивановича вовсе промолчу, уж его вклад сложно описать. Я просто не ожидал, что он сумеет так быстро реализовать идею с прицепами. Но Лев Иванович просто волшебник.
– Тогда почему ему всего тридцать пять процентов? – Чумаков, казалось, специально давит на цифры, пытаясь посеять раздор между нами. – Такой человек достоин большего.
– Несомненно, – я понимал затею москвича, но у меня было что ему противопоставить. – Но не думаю, что вы согласитесь уменьшить свой пай.
– Хитрец! – Марк Артемович рассмеялся. – Лев Иванович, как вы с ним работаете?
– Да легко, – Шилов пожал плечами. – Семен, несомненно, талантлив, но при этом не жаден. Я тоже согласен, что распределение долей справедливо, тем более что производством и контролем качества заведует матушка Семена.
– Тогда какая моя роль? – поняв, что уловка не удалась, Чумаков откинулся на стуле с чашкой в руках. – У вас и так все хорошо, зачем делиться еще с кем-то.
– Вы же все понимаете, Марк Артемович, – я слегка улыбнулся. – Мы говорим о бизнесе, а в нем главное захват новых рынков сбыта. Расширение предприятия. И если на уровень области мы можем выйти сами, то чем дальше, тем больше проблем будет. Не говоря уже о том, чтобы войти в Москву и Ленинград. Только в сотрудничестве с кем-то местным и достаточно влиятельным, как ваш клан, это реально провернуть.
– Клан… – почмокал губами Чумаков. – Как-то это звучит… не по-советски.
– Как по мне, нормально, – я пожал плечами, – Для меня лично это слово не несет отрицательной коннотации. Клан – это сообщество людей, связанных крепкими узами. Зачастую родственными, но иногда и просто дружбой, товариществом, одной идеей и стремлением поддержать друг друга и защитить от внешних угроз. По сути, клан можно назвать упрощенной версией коммуны.
– Никогда не думал об этом в таком ракурсе, – улыбнулся Марк Артемович. – Забавно. А сам ты не желаешь стать частью нашего клана? У меня есть племянница примерно твоего возраста.
– Нет уж, покорно благодарю! – рассмеялся я и, чтобы смягчить эффект, пояснил: – Я о браке пока вообще не задумываюсь, мне всего-то шестнадцать, а кроме того, считаю такие матримониальные планы перебором. Люди должны сходиться, когда имеют чувства друг к другу, а не когда между ними только деньги. Заметьте, я сказал именно чувства, а не любовь, потому что не отрицаю возможность договорных браков, где есть взаимное уважение, а не страсть и буйство эмоций. Кстати, зачастую такие браки гораздо более крепкие, хотя бы потому что обе стороны понимают, что они делают.
– Согласен, – кивнул Чумаков, явно удовлетворенный моим ответом. – Но с племянницей я тебя познакомлю. Мало ли, вдруг вы друг другу понравитесь.
– Я могу считать это согласием на ваше участие в проекте? – я не мог упустить такой шанс. – Конечно, мы еще составим договор, где все пропишем, но судя по тому, что вы уже строите планы на будущее, принципиально вы за.
– Подловил, – теперь уже рассмеялся Марк Артемович. – Нет, я решительно не верю, что тебе шестнадцать! Неужели сатори способно на такое? Буквально за два месяца из раздолбая и хулигана сделать совершенно другого человека?
– Тут скорее совокупность факторов, – я не собирался откровенничать перед москвичом. – Сатори лишь инструмент, главные изменения в характере произошли из-за близости смерти. Знаете пословицу? Звук взведенного затвора заменяет сорок минут воспитательной беседы, а пуля, попавшая в тело, кардинально меняет мировоззрение. А в меня попала не одна.
– Да, да, сожитель твоей матери, – показывая свою осведомленность, сочувственно покивал
Чумаков. – Как сама Валентина Сергеевна? Не болеет? А то, может, организовать по партийной линии путевку в санаторий. Пусть отдохнет, подлечится. Мы ведь не молодеем.
– Боюсь, откажется, – я покачал головой. – Сейчас работы много. Запускаем несколько точек, так она дома практически не бывает. Почти ночует на работе. Я уже жалею, что заставил ее из столовой уволиться.
– Ничего, сейчас наладим работу, будет попроще, – ободрил меня Лев Иванович. – Сейчас главное наработать методики и стандарты. Дальше будет проще. Разве что в каждой новой области придется все начинать с начала, но тогда уже будет опыт и понимание процессов. Главное, чтобы местные власти палки в колеса не ставили.
– Ну с этим мы поможем, – окончательно определился Чумаков. – Юра, займись договором. Перешли шаблон Льву Ивановичу, согласуйте по возражениям. Ну, не мне тебя учить.
– Рад, что вы с нами, – я поднялся и протянул руку Марку Артемовичу, ничуть не скрывая своих эмоций. – Уверен, что теперь наша сеть быстрого питания вырастет во всесоюзную, а там, глядишь, и на за рубеж замахнемся.
– Конечно! – с улыбкой пожал мне руку москвич. – Как говорится, вдарим пролетарской шаурмой по их буржуйским хот-догам!
Следующие пару минут мы поздравляли друг друга и желали удачной работы. Уверен, Чумаков не ожидал, что согласится на таких условиях, но подсознательно уже был готов. И виноват в этом дед. Я вдруг мысленно поймал себя на том, что зову генерала именно дедом. Пусть иногда старым хрычом или мудаком, но в целом отношусь к нему как к родственнику. Это было необычное ощущение, потому что прощать Калинина я не собирался. Я и так указал ему дорогу, то, что старик не хочет по ней идти, это исключительно его проблемы.
Удачные переговоры необходимо было обмыть, и застолье пошло на второй круг, но на этот раз с алкоголем. Я, естественно, пить не стал, да и остальные особо не налегали, так чисто пригубили коньяка, хорошего кстати, по запаху сразу это стало понятно. Лев Иванович с Юрием Яковлевичем тут же принялись обсуждать нюансы договора, затем перескочив уже на производство, а Чумаков принялся расспрашивать меня про дальнейшие планы, школу и прочую бытовуху. При этом я прекрасно понимал, что ему уже принесли если не полное досье на меня, то уж точно все, что не под грифом «Совершенно секретно», но и желание лично прощупать нового партнера я тоже понимал. Так что отвечал спокойно и даже правдиво, ведь на Чумакова, а точнее на его дядю, у меня были большие планы.
– Ну за то, чтобы наш кооператив рос и богател с каждым днем! – Агеев выглядел крайне довольным и тост произносил с большим воодушевлением. – Лев Иванович, Семен. Уверен, наше сотрудничество будет крайне успешным!
– Не сомневаюсь, – я в ответ поднял кружку с чаем. – Хотя в мировом формате это баловство. Чтобы доминировать на рынке быстрого питания, фаст-фуда, если короче, необходимо максимальная оптимизация производства, как в том же Макдаке или сети полковника Сандерса, но главное, нужно приучить клиентов. Грубо говоря, выработать у них рефлекс, как у собаки Павлова, что наша еда – это вкусно. Американцы достигают этого большим количеством жира и сахара в пище, что для нас неприемлемо. Однако мы можем пойти другим путем, строго по заветам Владимира Ильича. Ведь вся эта еда, это что?
– Что? – с недоумением уставились на меня все трое взрослых.
– Вот скажите, чем принципиально отличаются шашлык и плов, о которых мы спорили в самом начале. – Я не спешил отвечать на вопрос, решив сразу начать с примера. – Я не про вкус или там структуру, а про суть. Что их разнит и что объединяет на глубинном уровне?
– Мясо? – с недоумением предложил Агеев. – Честно говоря, больше ничего придумать не могу.
– Неправильно! – я поднял палец. – Все это частности. Продукты, специи и вот это все. Но если копнуть глубже, то окажется, что и то и другое служит лишь двум базовым вещам – насыщать тело, давая энергию для жизнедеятельности, и доставлять удовольствие. Дофамин – гормон удовольствия. Самый распространенный и самый сильный наркотик, который при этом совершенно легален. Именно им торгуют сети фаст-фуда. И именно его я хочу продавать, пусть и другим методом. И вот для этого мне нужна ваша помощь, чтобы выйти на западный рынок, где эту торговлю можно реализовать с максимальной выгодой.
– Неожиданно… – было видно, что мои слова сбили Чумакова с толку и он пытался взять себя в руки. – А поподробнее можно?
– Конечно. – Я достал телефон и запустил на нем простенькую игру «три в линию», которую сделал буквально на коленке пару недель назад, чисто для развлечения. – Но для начала должен спросить, вы знаете, как работает дофамин? Ведь природа ничего не делает просто так.
– Ну там… – попытался сформулировать мысль Юрий Яковлевич, явно никогда о подобном не задумывавшийся, – выделяется вроде и все.
– Не совсем, – покачал головой Марк Артемович. – Механизм выделения дофамина довольно сложный процесс. Самый простой пример – так подсознание награждает мозг за приятное.
– Точнее за то, что оно считает приятным, – поправил я, – именно поэтому существует пословица про вкус и цвет. Но есть и универсальные механики, например, награда за сделанную работу, за победу в чем-то. Именно так можно обманывать организм. Например, вечер, вы устали работать, но впереди еще куча документов, которые просто необходимо разобрать. Что делать?
Кофе уже не помогает, прибегать к стимуляторам не всегда стоит. Поэтому можно слегка обмануть себя. Вот! – я подвинул к Чумакову телефон с запущенной игрой. – Да, это игра. Правила простейшие, составил фигуры три в ряд – они сгорели. Составил четыре и больше – получил бонус. Ну и так далее, пока поле не очистится. Просто, банально, но на удивление работает.
– Подсознание воспринимает победу в игре за реальность и награждает мозг дофамином, так? – удивленно покрутил телефон в руке москвич. – Ну хорошо, признаю, это похоже на правду, хоть стоит проконсультироваться со специалистами. Но при чем тут мировой рынок?
– Я не зря назвал дофамин наркотиком, – я покачал головой. – На него действительно можно подсесть. И я собираюсь подсадить на него капиталистов, попутно хорошо зарабатывая. Сделать это очень просто. Мы выпустим игру. На самом деле гораздо больше, но приведу пример на одной. Вот этой, «три в линию». Подобные уже есть на рынке, а с развитием мобильных устройств их будет появляться все больше и больше. И нужно успеть урвать свой кусок пирога.
– Я понимаю, что ты хочешь сделать, но почему ты так уверен, что твою игру будут покупать, если такие же уже существуют. – Все-таки Марк Артемович был далеко не дурак, иначе никакой дядя не помог бы ему сделать карьеру. – Мне сложно представить, что можно сделать с этой игрой такого, чтобы заставить людей ее покупать.
– Именно поэтому мы и будем распространять ее и остальные бесплатно, – я лучезарно улыбнулся. – Любой желающий сможет скачать наши игры и начать играть, не вкладывая ни единой копейки.
– И… в чем смысл? – мне удалось добить Чумакова, и обычно уверенный в себе москвич, выросший с золотой ложкой во рту, выглядел потерянным и не понимающим, что происходит. – Я запутался.
– Вот и я говорю, Семен, ты с таким подходом перехитришь сам себя, – поддержал его Лев Иванович. – Есть продукт – назначь на него цену. А вот эти твои выкрутасы до добра не доведут.
– А я, кажется, понял! – неожиданно подскочил с места Юрий Яковлевич. – Ты хочешь ограничить доступ по времени! Мол, поиграл немного, а хочешь дальше – плати!
– Ну не так явно, но угадали, – я с уважением кивнул. – Есть несколько механик, чтобы ограничить деятельность игрока, открыто не вмешиваясь в процесс. И продолжение игры будет стоить очень дешево, всего несколько копеек или центов, коли мы про Запад. Человек играет бесплатно, привыкает получать удовольствие, то бишь дозу дофамина, и в какой-то момент ему просто не дают это сделать…
– И он будет платить, – закончил за меня Чумаков, глядя просветленным взглядом. – Это… гениально! Но доход будет сильно зависеть от количества игроков.
– Именно поэтому нужен будет яркий дизайн, узнаваемые персонажи, простые, но эффективные решения, направленные, чтобы понравиться домохозяйкам и детям. Именно эта категория наиболее склонна играть в простенькие игры и платить, – закончил я. – И у меня есть подобные наработки. Конечно, для полной реализации нужна будет команда, художники, программисты, тестеры, но самая прелесть таких игры, что их могут сделать буквально один-два человека. А прибыль может исчисляться миллионами долларов. Если не миллиардами.
– Не слишком широкий замах? – было видно, что цифра остудила Чумакова. – Какая-то игрушка не может приносить такие деньги.
– А вы исследуйте мировой рынок видеоигр, вас ждет масса удивительных открытий, – ухмыльнулся я, не собираясь озвучивать его объемы, ибо в силу советской привычки считать сферу развлечений чем-то несерьезным мне просто не поверят. – Я же не предлагаю кидаться туда с головой прямо сейчас. Нужно все подготовить, проверить, в конце концов создать на Западе компанию, которая никак не будет ассоциироваться с Союзом, ибо любое упоминание коммунистов и тем более КГБ, и нас выпнут поганой метлой. Только наивные дети могут верить в свободный рынок, что бы там капиталисты ни говорили. Зачастую он регулируется куда жестче, чем у нас. А пока я запущу аналогичную игру у нас. Правда, тут придется использовать иной метод монетизации, ведь никто не позволит обирать собственных граждан.
– Но доход она приносить все равно будет, так? – тут же, словно породистый сеттер, сделал стойку Агеев. – А можно узнать, каким образом?
– Да все просто, – делать тайны я не собирался. – Смысл абсолютно тот же, но вместо оплаты игроку показывается короткий рекламный ролик. Секунд на десять-пятнадцать, и можно играть дальше.
– А платит рекламодатель… – Юрий Яковлевич переглянулся с Шиловым, и они кивнули друг другу. – Гениально! Помнишь, Марк, я тебе говорил про пельмени? Вот! Мы же можем запустить такую рекламу и…
– Я тебя понял, – кивнул Чумаков, прерывая товарища, и повернулся ко мне. – Я тебя услышал. Не скажу, что тебе удалось меня полностью убедить, некоторые моменты требуют серьезного изучения, но сама идея очень интересная. Давай попробуем запустить твою игру у нас и посмотрим на результат. А я пока сделаю запросы по поводу западного рынка и возможности на него выйти. Такой ответ тебя устроит?
– Вполне, – я довольно улыбнулся. – Я прекрасно понимаю, что организационный процесс может занимать большое количество времени. Так что не собираюсь никого торопить. И еще момент. По всем вопросам, не связанным непосредственно с созданием игр, лучше обращаться ко Льву Ивановичу. Он мой полноправный партнер, и отказываться от сотрудничества я не собираюсь. Можете считать нас единым целым.
– Хм… без проблем, – Марк Артемович легко согласился, но я видел мелькнувшее в глубине глаз сожаление и острый холодный блеск. – Семен, Лев Иванович, надеюсь на долгое плодотворное сотрудничество.
– Взаимно, Марк Артемович, – Шилов поднялся, пожимая протянутую руку, а я заметил мелькнувшую по лицу тень удовольствия. – Юрий Яковлевич. Жду вашего звонка. Уверен, с вашей помощью мы быстро займем всю Сибирь и двинемся дальше. По пельменям, кстати, есть пара идей.
– Обсудим, – Агеев был доволен больше всех. – Через пару дней договор будет готов, вот и встретимся.
– Рад, что нам удалось договориться, – я тоже поднялся и пожал руку Чумакову. – Впереди много работы, но и награда будет соответствующей.
Мы вышли из кафе в приподнятом настроении. Шилов был доволен, что я не попытался выкинуть его из игрового бизнеса, хотя, по сути, вполне мог обойтись и без него. Но я знал, что Чумаков рано или поздно попытается меня кинуть, а Льву Ивановичу пусть и с натяжкой, на потемки в чужой душе, но можно было доверять. И мне проще было поделиться, чем остаться один на один с хитрым москвичом. Тем более что все это еще вилами по воде писано, а наши проекты с Шиловым уже начали приносить деньги. Поступили первые суммы за музыку, как ни странно, за блатняк. Шаурма начала окупаться. Квесты тоже.
Короче, скоро я перестану быть нищебродом, что радовало. Но для начала надо разобраться с жуликами, устроившими онлайн-казино. Я попрощался со Львом Ивановичем и достал телефон, набирая Сикорского. Охота начиналась.