Пропавшие - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 7

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

4 ЯНВАРЯ 2015 ГОДА

Глава 49

Чтобы выдержать конференцию в шесть утра, нужен был опохмел.

Голова суперинтенданта Корригана раскалывалась от боли. Бойд тоже мучился от похмелья. Как и Кирби. Лотти и Мария Линч попали под перекрестный огонь.

Прошлым вечером Лотти заставила себя сменить кухонное кресло на кровать в спальне, но кошмары лишь усилились. Она проснулась в пять утра, обливаясь холодным потом. Её радовало, что на утро был назначен брифинг: будет на чём сосредоточиться, изгнать ночные кошмары.

Рассказав о достигнутом ими прогрессе, Лотти надеялась, что этот день принесёт им больше удачи, что свиньи тоже умеют летать. Но, посмотрев на Корригана, Лотти засомневалась в этом.

— Сегодня я собираюсь провести небольшую беседу с Томом Рикардом, — сказала она.

— Беседу? — взревел Корриган, после чего нахмурился и понизил голос. — Какого рода беседу?

— Хочу понять, какую информацию смогу выудить у него касательно его планов по застройке в «Санта-Анджеле». Это всё, что у нас пока есть. Это может быть глухой тупик, но мы должны попытаться.

— Нечего мне тут кидаться «тупиками» и пословицами, как слон в посудной лавке. Он мой знакомый. Я общался с ним вчера, правда. Отличный парень. Не хочу, чтобы он снова звонил мне и жаловался на то, что ты его преследуешь. Уж точно не сегодня. — Корриган провёл рукой по своей лысой голове, отчего она, казалось, заблестела ещё ярче.

— Конечно. — Лотти тоже была не в настроении спорить.

Дежурный сержант просунул голову в дверь.

— К нам вчера доставили пьяного. Сейчас он проснулся и орёт вовсю. Думаю, вам стоит его послушать, инспектор.

— У меня собрание по расследованию убийства.

— Он говорит, что знал Сьюзен Салливан.

— Хорошо, — ответила Лотти, собирая бумаги. — Приведите его в комнату для допросов, я сейчас приду.

— Он неважно выглядит, — предупредил сержант.

— Как и вы все, — отозвался Кирби.

Каждая пара глаз в комнате повернулась к нему, и Кирби опустил голову.

— Уже иду, — сказала Лотти.

***

В воздухе витал запах тухлого лука.

Желудок Лотти сжался, и она попыталась подавить позыв тошноты. Бойд сел рядом с ней. Она знала, что ему не терпелось закурить. Взглянув на пьяницу, сидевшего напротив за столом, Лотти проверила его имя в бумагах.

Патрик О’Мелли выглядел просто ужасно: его лицо было усеяно огромными прыщами, он непрестанно облизывал опухшим языком потрескавшиеся губы; его дрожавшие руки были в обрезанных перчатках, а из-под длинных ногтей торчали остатки того, что он ел в последний раз; под старым шерстяным пальто, напоминавшем Лотти то, что носил её отец, было надето как минимум две толстовки. Перед ней сидел человек, весь жизненный путь которого был виден не только в одежде, но и читался в его глазах.

— Мистер О’Мелли, — сказала Лотти, — я ценю, что вы согласились поговорить с нами. Вы знаете свои права, этот разговор будет записан.

Мужчина отвёл глаза, взглянул на дверь, затем опустил голову.

— Хотите чашку чая? — спросила Лотти.

Он медленно поднял глаза из-под липких век, и Лотти осознала, что он дрожал не столько от употребления алкоголя, сколько от страха перед властями.

— Нет, мэм, инспектор, — наконец ответил О’Мелли тихим и сломленным голосом. — Я в порядке.

— Уверены?

— Да.

— Ночка выдалась тяжёлой, да?

— Это уж точно, — ответил мужчина, украдкой оглядывая маленькую комнату.

— У меня тоже, — поддержала Лотти.

О’Мелли горько рассмеялся.

Лотти решила, что теперь он расслабился достаточно для того, чтобы выяснить, о чём же он там орал в камере.

— Вы сказали моим коллегам, что знали Сьюзен Салливан. Хотите что-нибудь рассказать об этом?

— Можно и так сказать, — ответил мужчина. — С другой стороны, может, и нет.

Лотти вздохнула, надеясь, что это интервью не окажется очередной загадочной болтовнёй, вызванной бредом пьяного разума. Будет неудивительно, если к концу её вырвет прямо на него. Она задумалась о том, как справляется Бойд, но сдержалась и не взглянула в его сторону.

— Я лежал в дверях магазина «Электроника Кэри», пытаясь согреться, выжить. Трудно в такую погоду в одном таком пальто и с парой картонок. Но, полагаю, вам о таком не приходится думать, не так ли, инспектор?

Лотти покачала головой.

— И не думал, что это так. Красивые женщины себя любят. Уверен, у вас есть мужчина, который греет вас по ночам. — О’Мелли хмыкнул, тут же согнувшись в приступе кашля. На его губах остались следы жёлтой мокроты.

— Вы в порядке? — Лотти огляделась в поисках салфеток, нашла за спиной коробку и протянула их мужчине. Тот вытянул охапку и сунул глубоко в карманы, не протирая рот.

— Принесу вам воды, — сказал Бойд и исчез из виду.

— У меня простуда, понимаете? Никак не могу от неё избавиться. — Мужчина замолчал, но грудные хрипы его лёгких были сильны.

Бойд вернулся, держа два пластиковых стакана, один из которых протянул О’Мелли. Тот осушил его одним жадным глотком.

— Вот, возьмите и мой, — сказал Бойд, пододвинув ему свой стакан.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил О’Мелли, наклонив голову.

— Продолжайте, мистер О’Мелли, — начала Лотти. — Вам есть что рассказать мне.

— О чём я говорил?

Мужчина переводил взгляд с Бойда на Лотти, словно пытаясь вспомнить, где находился. Словно он не мог вспомнить не только свой разговор, но и то, где оказался. Лотти пыталась сохранить терпение.

— Вы были у магазина «Электроник Кэри», — осторожно напомнила она.

— Я выпил глоток вина, а затем ваши ребята притащили меня сюда. Я не лез не в своё дело, правда. Я не всегда был бездомным или пьяницей, знаете. С другой стороны, кто ж теперь знает. — Мужчина нахмурился.

«Господи, он сейчас заплачет».

Лотти бросила взгляд на Бойда, но тот уставился в одну точку на стене за спиной О’Мелли.

— Должно быть, у вас уйма дел со всеми этими убийствами, инспектор. Не хочу отнимать у вас время. — Мужчина замолчал, борясь с очередным приступом кашля.

«Я сама его придушу», — подумала Лотти, но вместо этого тепло улыбнулась, облегчая ему возможность высказаться.

— Я смотрел новости по телевизору в витрине магазина. Ну, прошлым вечером. Не слышал, что говорили, но видел изображения. Там показали её фотографию.

— Чью фотографию? — встрепенулась Лотти.

— Я знал её.

— Кого?

— Салли, бывало, приносила суп по ночам, всем нам на улице. Она была одной из немногих, кто был добр ко мне.

О’Мелли замолчал, закрыл глаза и опустил голову.

Салли? Он имел в виду Сьюзен? Если так, то доставка еды бездомным — это новая для них информация. Лотти записала её.

— Это бесплатная столовая, расскажите мне о ней.

О’Мелли задыхался от кашля. Спустя минуту он сказал:

— А больше нечего рассказывать. Она приходила с пожилой дамой. Каждый вечер. — В уголках его пожелтевших глаз заблестели слёзы.

— Кто была эта пожилая дама?

О’Мелли пожал плечами, ничего не ответив.

— Значит, Салли, о которой вы рассказываете, это Сьюзен Салливан, — сказала Лотти.

— Раньше её звали Салли, до того, как она стала Сьюзен Салливан, — ответил О’Мелли. — Я помнил её из прошлых лет, понимаете. В первый раз, когда она принесла мне суп, я посмотрел ей в глаза. И увидел в них этот взгляд. — Мужчина впился ногтем в столешницу. — Страх. Он был у всех нас. Когда мы были детьми, не старше двенадцати лет. В «Санта-Анджеле».

Лотти поймала взгляд Бойда. «Санта-Анджела!»

2 января 1975 года

В тот вечер он увидел девочку на чаепитии.

В трапезной было громко и ужасно воняло. Она сидела за столом с сестрой Иммакулата и двумя другими мальчишками. Патрик хотел узнать о ней побольше, поэтому опустился между двумя рядами стульев, подполз и остановился у них за спиной.

— Патрик, сядь. Ты заставляешь меня нервничать, — сказала сестра Иммакулата.

Мальчик с грохотом сел рядом с ними.

— Это Салли. Она побудет с нами какое-то время. Я хочу, чтобы ты помог ей почувствовать себя тут как дома.

— Я ненавижу свой чёртов дом, — сказала Салли, по её щекам стекали слёзы.

— Господь мой на небесах, мы не допускаем такого богохульства. Ты будешь наказана. Но сначала тебе нужно поесть, — произнесла сестра Иммакулата, поднимая вилку костлявой рукой.

Патрик посмотрел на свою тарелку, на которой лежала яичница и кусок хлеба с твёрдой двухдюймовой корочкой. Потянувшись за стаканом, он опрокинул его, и молоко пролилось ему в тарелку. Хлеб размяк, а яичница превратилась в кашицу.

Сестра Иммакулата занесла руку и с силой ударила мальчика по макушке.

Салли подпрыгнула.

— Можешь съесть моё, — сказала она. — Я не люблю яйца. — Она подтолкнула тарелку мальчику.

— Глупый мальчишка! — прокричала монахиня.

Патрик ухмыльнулся, его лицо выражало надменность, а в глазах замерцал огонёк. Он повернулся и улыбнулся Салли. Она смотрела на него, широко раскрыв рот от удивления.

Монахиня ударила его снова.

Сестра Тереза поспешила к ним, протискиваясь между столами. Она схватила Патрика за руку и оттащила его от тирании сестры Иммакулаты. Мальчик не переставал оглядываться через переполненную народом комнату, не отрывая глаз от Салли.

— До того, как Салли приехала, никто не был ко мне особо добр, — сказал О’Мелли. — Она не общалась с другими, потому мы с ней и подружились. А потом, спустя все эти годы, когда она разливала суп, бывало, поболтает со мной. — Мужчина сжал губы. — Я не должен этого говорить.

— Мне вы можете рассказать, — убеждала его Лотти. — Прошу, продолжайте.

— Наверное, могу, да. Сейчас-то уже какая разница, когда они оба мертвы.

— Что значит «оба»? О ком вы?

— Она говорила, что работала с Джеймсом Брауном. А теперь он тоже мёртв.

— Вы знали его?

— Мда. Он жил с нами в «Санта-Анджеле».

Лотти уставилась на него, затем повернулась к Бойду, который к тому времени резко выпрямился. Это хороший знак. Это та связь между Сьюзен и Джеймсом, которую она так жаждала найти.

— Джеймс Браун тоже жил в «Санта-Анджеле»? — с недоверием переспросила Лотти.

— Разве я не это сказал вам?

— Я не знала этого. — Лотти практически чувствовала, как у неё отвисла челюсть. Она вспомнила о татуировках на ногах жертв. — У Джеймса и Сьюзен были одинаковые отметины на внутренней стороне бедра. Наподобие грубой татуировки. Знаете что-нибудь об этом?

О’Мелли ничего не сказал.

— Это как-то связано с «Санта-Анджелой»?

— Можно и так сказать, — наконец ответил мужчина.

— Что это значит? — продолжала давить на него Лотти.

— Я не знаю. — О’Мелли закрыл лицо руками.

— Они сделали себе эти тату, пока жили в «Санта-Анджеле»?

— Ну да.

Лотти размышляла.

— А у вас есть такая?

О’Мелли уставился на неё, словно раздумывая, сказать ей или нет. Наконец, он ответил:

— Да, инспектор. Да, и у меня есть такая тату.

— Так что же она означает?

Мужчина облизал губы, качая головой.

— Не помню.

Он лгал, но Лотти не давила, боясь, что он окончательно закроется в себе.

Она хотела узнать как можно больше о «Санта-Анджеле».

— Расскажите мне о Сьюзен и Джеймсе.

— Мы следовали друг за другом по пятам, все втроём. В «Санта-Анджеле». — О’Мелли улыбнулся. — Мы дружили с ещё одним мальчишкой. Не могу вспомнить его имя. Понимаете, многие сменили имена, когда вышли оттуда. Меня это не беспокоило. Джеймса, я полагаю, тоже.

— Сколько времени там провела Сьюзен? — спросила Лотти.

Мужчина, казалось, был в замешательстве.

— В «Санта-Анджеле», я имею в виду, — уточнила Лотти.

— Не знаю. Должно быть, год, может, чуть больше или чуть меньше. По правде говоря, я не могу даже сказать, сколько сам пробыл там.

— Чем вы занимались целыми днями в «Санта-Анджеле»? — спросила Лотти, делая заметки.

— По утрам, после мессы, мы ходили в школу. Осенью собирали урожай яблок.

— Яблоки? — Лотти опустила подбородок и подняла глаза.

— Монахини готовили варенье из яблок.

— Чтобы кушать?

— Чтобы продавать, — ответил О’Мелли. — Там был фруктовый сад. Мы собирали опавшие на землю яблоки. Если ты был за что-то наказан, то приходилось выдёргивать личинки и мух из обмякших плодов. Не повезло, если ты боялся личинок, — добавил О’Мелли, слегка посмеиваясь, но Лотти заметила, что взгляд его был невероятно серьёзен.

Яблочное желе, раздумывала Лотти, вспоминая стеклянные банки с тканевыми крышками, закрепленными резиновыми полосками, которые она видела на столике для завтрака у матери.

Да, инспектор, сказал О’Мелли. Я помню тот год, когда пришла Салли. Удачный был год для урожая яблок. Хоть и не для нас самих.

Август 1975 года

Отсортируйте эту корзину с яблоками, мастер ¹⁸Браун, сказал высокий священник, указывая на кучу побитых фруктов.

Прошу Вас, отец, я не люблю червей. Не заставляйте меня делать это, просил Джеймс.

Священник выпрямился во весь рост, и мальчик ссутулился, словно ожидая оплеухи.

Оставьте его в покое, вступилась Салли.

Патрик стоял рядом с ней и ещё одним мальчиком по имени Брайан. В одной руке Салли держала яблоко. Плод был побитым и чёрным. Патрик подумал, что она собиралась бросить яблоком в священника. Ублюдок вот кем был этот отец Кон. Все это знали. И все его боялись.

Патрик настороженно наблюдал, как отец Кон подошел к Джеймсу и опустил руку в корзину. Он взял оттуда одно яблоко, изучил его и бросил обратно. Вынул другое. В этот раз плод представлял собой месиво, объедаемое личинками. Он бросил фрукт в мальчика. Джеймс стоял, крепко прижав к телу опущенные по бокам руки.

Ешь! закричал священник, подсунув яблоко мальчику под самый нос. Ешь!

Не заставляйте его делать это! прокричала Салли.

Ты, закрой свой рот, ответил ей священник.

Патрик сжал руку девочки. Не было смысла всем быть наказанными.

Я сказал, ешь!

Джеймс протянул руку, но едва был в состоянии удержать яблоко в ладони. Пальцы его были белы до костяшек. Мальчик уронил яблоко, повернулся и убежал.

Это твоя вина, сказал священник, хватая Салли за волосы.

Девочка завизжала. Патрик замер, словно вкопанный. Джеймс добежал до конца сада и прижался к кирпичной стене.

Священник схватил Брайана за руку.

Ты понесёшь наказание Брауна.

Затем толкнул к нему Салли.

Девочка, возьми яблоко и заставь его съесть всё до последнего кусочка, его голос звучал словно зловещий шепот. Я буду наблюдать.

Что бы ни выражали глаза священника, Патрик заметил, что это заставило Салли утихнуть от ужаса. Она поднесла яблоко ко рту Брайана. Мальчик пронзительно закричал.

Пожалуйста, сказала Салли, умоляя Брайана; слёзы текли по её щекам.

Нет! взвизгнул Брайан.

Тогда Салли сунула яблоко ему в открытый рот. Священник сильнее потянул её за волосы. Джеймс побежал обратно в их сторону. Патрик по-прежнему стоял неподвижно.

Ещё, сказал священник, ещё!

Салли запихнула яблоко мальчишке в рот; между его зубов извивался чёрный червь отчего глаза Брайана округлились в ужасе. Она опустила руку, а фрукт остался у мальчика во рту, подавляя его крики.

Патрик так и стоял, когда Салли к нему повернулась. Умоляя его. Но он не мог пошевелиться.

Глаза О’Мелли были закрыты; мужчина углубился в свои воспоминания.

Это ужасно, сказала Лотти. Волосы на руках встали дыбом, стоило ей представить картину, которую он описал. Сжав руки в кулаки, она спросила: Кем был этот отец Кон? Лотти смотрела на имя, написанное в её блокноте.

Полным ублюдком, вот кем он был, ответил О’Мелли, гнев пылал в его широко распахнутых глазах. Ходячее бедствие, чёртова чума. Он замолчал. Извините за выражения, инспектор.

Вам известно его полное имя?

Знал его только как отец Кон.

А этот мальчик, Брайан, и есть тот друг, которого вы упоминали?

О’Мелли рассмеялся:

Брайан не был нашим другом, инспектор.

И его полного имени вы тоже не знаете?

Нет, мадам. Какое-то время мужчина сидел молча. Когда он заговорил, голос его был до боли скрипучим и грустным.

«Господи Боже, подумала Лотти, неужели ему есть, что ещё рассказать?»

Салли и Джеймс, сказал О’Мелли, они не первые, кого убили, заметьте это.

Лотти встретилась с ним взглядом, пока он пытался вытянуть из глубин своего существа ещё одно воспоминание.

Август 1975 года

Патрик услышал крик сестры Терезы, затем услышал возню. Монахини бегали туда-сюда по коридорам, дети выбегали из своих комнат. Всем было любопытно, что же произошло. Из детской пропал ребёнок. Чей ребёнок?

Патрик ощутил, как жуткий страх нарастал в его груди, словно тяжёлый узел. Он надеялся, что это был не малыш Салли, восемь месяцев от роду. Не то чтобы Салли разрешали заходить в детскую и навещать его уж монахини за этим следили.

Все искали часами, и взрослые, и дети, пока наконец не обнаружили младенца, укрытого в корзине под яблоней, окружённой свежими яблоками. Шнур из пижамных штанишек малыша был плотно обёрнут вокруг крошечной шеи.

Дети стояли, сгрудившись, пока плачущая сестра Тереза прижимала к груди белое, похожее на куклу тельце. Она медленно пронеслась сквозь приглушённую толпу, которая расходилась перед ней, как Красное море перед Моисеем.

Наблюдая, как монахиня поднимается по ступенькам, Патрик держал Салли за одну руку, а Джеймс за другую.

Вот чёрт, сказал Джеймс.

Проклятье, поддержал Патрик.

Это мой малыш? спросила Салли.

Ей не позволили увидеть тело. Никто ничего не сказал ей.

Патрик сжал её ладонь, Салли сжала её в ответ, и двое мальчишек повели её в дом.

Полицейских вызвали? спросила Лотти.

Вы с ума сошли или что? ответил О’Мелли, то и дело облизывая губы, словно выискивая на ощупь открытые ранки. — Нас загнали в зал, словно животных. Сказали, что это была трагическая случайность, вот что они сделали. Лжецы. А мы были достаточно напуганы, чтобы хранить молчание.

Что произошло после? спросила Лотти слишком громко, не в силах скрыть недоверие.

Они похоронили ребёнка. Под одной из этих яблонь.

А Салли?

Она убедила себя, что её ребёнка к тому времени уже усыновили. Но никто так и не подтвердил или опроверг это. И мысли об этом помогали ей не сойти с ума в том месте.

Были у вас тогда предположения, кто мог сделать это?

Откуда же я мог знать, инспектор? сказал О’Мелли. Может, священник, а может, тот паренёк, Брайан. В конце концов, именно Салли запихнула яблоко ему в рот. В любом случае, не знаю я. Самое ужасное в том, что они обвинили в этом другого мальчика. Рыжеволосый малый сорванец, моложе нас, да.

Кто это?

Не помню. Понимаете, память уже не та из-за алкоголя, и всё такое. Он указал на участок кожи под глазом. Но помню, как он однажды пырнул мне в лицо вилкой. Мог оставить меня слепым, но по какой-то причине мы стали практически друзьями. Может, не самыми настоящими, но мы уважали друг друга. Сложно объяснить. О’Мелли уставился в одну точку на стене за спиной Лотти. Бедняга.

Мысли Лотти поплыли от всей полученной информации.

Его они тоже убили, голос О’Мелли прозвучал очень тихо и печально.

Что вы имеете в виду? Кто кого убил? Когда? спрашивала Лотти, замешательство затрудняло её мыслительный процесс.

А-а, это случилось месяцы спустя. Зимой. Жуткие были морозы. Он был забит до полусмерти. Его похоронили рядом с младенцем под яблоней в саду. Голова О’Мелли совсем поникла.

На мгновение Лотти задумалась, не выдумал ли он всё это. Но она пришла к выводу, что мужчина был слишком разбит, чтобы так поступать. Что же творилось в том месте? Кто убил младенца и кому понадобилось убивать безымянного мальчика? Чей это был младенец в итоге? Сьюзен? Поток вопросов завис на кончике её языка, но она не сказала ни слова.

Лотти наблюдала за О’Мелли, сверлившего взглядом дыру в стене, понимая, что он сказал всё, что собирался. Он повернул голову, посмотрел на неё, и она почувствовала, как его глубокие карие глаза прожигают её насквозь.

Мы называли это ночью чёрной луны, сказал он.

Чёрная луна, повторил Бойд. Кажется, я такое уже слышал.

Скажу вам так: может, мальчишками мы и до смерти боялись, но то, что испытывали после, не передать словами.

И вы не знали, кем он был? снова спросила Лотти.

О’Мелли покачал головой:

Должно быть, его имя было заблокировано сознанием.

Если вспомните, сообщите нам. Время очередной головоломки. Лотти оглянулась на Бойда. Казалось, он испытывал такую же безысходность, что и она.

О’Мелли устало кивнул Лотти.

Инспектор прочитала имя, написанное ею в блокноте.

Вы знаете, где сейчас находится этот отец Кон?

Надеюсь, что он мёртв.

А Брайан? Знаете, что стало с ним?

Он никогда мне не нравился, у меня были свои подозрения на его счёт и мёртвого младенца. Так что надеюсь, он тоже помер.

***

Лотти стояла рядом с Бойдом у входа в участок, наблюдая, как сгорбленный О’Мелли плёлся по снегу вниз по улице.

Бойд зажёг сигарету, Лотти забрала её у него, сделала затяжку, а Бойд зажёг ещё одну.

Это была какая-то адская бездна, сказала Лотти.

«Санта-Анджела»?

Ага. Господи, сколько же жизней погубил этот приют?

Взгляни на Патрика О’Мелли. Бедняга.

А сколько ещё таких, как он? задалась вопросом Лотти. Я думаю, что эти переживания преследовали Сьюзен Салливан всю жизнь, а возможно, и Брауна. Но, наконец, я убеждена, что в этом деле замешано не только разрешение на планирование и строительство.

Уверена, что их прошлое тут тоже замешано? спросил Бойд.

Ну конечно. Лотти оставалась непреклонной. Она знала, что Бойда эта беседа не убедила.

Он сказал:

Два очевидных убийства, более сорока лет назад. Не вижу, как они могут быть связаны с нашими убийствами.

Я тоже. Пока что. Лотти затушила сигарету.

Мне интересно, кто этот отец Кон и где он сейчас, добавил Бойд.

Если ему повезло, то в тюрьме.

Пробью его в нашей базе, может, что-то появится, предложил Бойд. Я бы на многое не надеялся, не имя полного имени.

Узнай, что сможешь, и об этой бесплатной столовой, наказала ему Лотти. Этот О’Мелли подозревается в чём-то?

Помоги ему, Господи, но он должен быть как-то замешан в этом деле. Он связан с Браун и Салливан одним прошлым. Надо бы последить за ним.

Не думаю, что он сможет быть трезвым так долго, чтобы кого-то убить. Бойд попытался пустить дымовые кольца, но они растаяли в воздухе.

Он оставил за собой столько кусочков кожи, что хватит заполнить любую лабораторию в стране. Лотти посмотрела в сторону собора и вздрогнула при звоне колоколов, пробивших десять раз.

Я навещу нашего товарища застройщика, Тома Рикарда, сказала она.

Потри его деревце. Посмотрим, что упадёт в этот раз, поддержал её Бойд, бросая сигарету в снег.

И ещё мне нужно выяснить, как со всем этим связан епископ Коннор.

Спроси своего священника, когда найдёшь его.

Кого?

Не притворяйся невинной со мной, Лотти Паркер. Я думаю, ты испытываешь симпатию к этому отцу Джо.

Твоё воображение настолько яркое, Бойд, что аж ослепляет меня.

Застегнув куртку, Лотти спустилась вниз по улице прежде, чем Бойд успел бы заметить румянец на её щеках.

Глава 50

Гремя ящиками стола, перекладывая бумаги и печатая что-то на клавиатуре, — всё это одновременно, — Том Рикард тем самым давал ей понять, что он занят. Он с прищуром посмотрел на Лотти.

— Мне и без вас забот хватает, — сказал Рикард, снимая пиджак и засучивая рукава рубашки, медленно и методично, до самых локтей.

Очевидно, готовился к битве, предположила Лотти, задаваясь при этом вопросом, как у него вообще мог появиться ребенок. Но ведь он богатый сукин сын. Иногда деньги могут всё.

— Зачем вы купили «Санта-Анджелу»? — спросила Лотти, опустив вводную речь.

Она поймала его по пути на работу в надежде, что он страдает от похмелья, как и практически каждый, кого она встречала этим утром. Рикард не был в восторге от того, что у дверей в офис его уже ждали. С неохотой он решил уделить ей пару минут своего драгоценного времени.

— Не ваше дело. — Рикард перестал суетиться.

— У меня две жертвы убийства, обе работали над заявкой на планирование для имущества, приобретённого вами у епископа Коннора. Также у нас есть мёртвый священник. А вы говорите мне, что это не моё дело?

— Всё просто, — сказал Рикард. — Я купил «Санта-Анджелу», потому что считаю это отличным местом для застройки. Я инвестировал кучу денег в этот проект и планирую в будущем получить от него прибыль. Мне совсем не нравится, что вы вмешиваетесь в мои дела. — В последний раз с грохотом закрыв ящик стола, он скрестил руки.

— Если это поможет мне найти убийцу, то это моё дело. — Для большего эффекта Лотти сделала длинную паузу. — Скажите, зачем Джеймс Браун связывался с вами после убийства Сьюзен Салливан?

— Вы что, оглохли? Я уже сказал вам, что не разговаривал с ним.

— Звонок длился тридцать семь секунд, — настаивала на своём Лотти. — Многое можно сказать за тридцать семь секунд.

— Не разговаривал я с этим человеком, — ответил Рикард медленно и уверенно, сверкая винирами на зубах.

— Может, звонок попал в голосовую почту. Вы проверяли?

— Я с ним не разговаривал, — повторил Рикард, лёгкая ухмылка коснулась его губ.

— Сколько вы заплатили за «Санта-Анджелу»? — сменила тему Лотти.

— А вот это определённо не ваше дело, — ответил Рикард, с грохотом опустив руки на стол.

Лотти улыбнулась. Метод тряски дерева работал.

— Мистер Рикард, я обнаружила, что вы приобрели «Санта-Анджелу» по цене, не превышающей и половины рыночной стоимости этого имущества. — Беа Уолш сообщила ей эти новости. — Данная информация может сильно заинтересовать финансовых гуру в Ватикане. Я слышала, они в весьма затруднительном финансовом положении. Что думаете?

— Я думаю, что вы взялись за неподъёмное для вас дело, инспектор. Никого не волнует, сколько я заплатил за эту собственность. — Его ноздри раздулись, как у разъярённого быка. — Не понимаю, как это связано с вашим расследованием. — С каждой секундой его лицо багровело всё сильнее.

— Осмелюсь не согласиться, — спокойно ответила Лотти. — Учитывая бремя расходов, которое несет этот церковный приход, думаю, что СМИ очень заинтересуются вашей небольшой сделкой.

— В таком случае, лучше обсудите это с епископом Коннором.

— Обязательно.

Лотти чувствовала себя словно в спарринге на заднем школьном дворе. Рикард умел выкручиваться, был хорош в махинациях и держал свои карты при себе. Поэтому Лотти предпочла перейти сразу к делу:

— Я думаю, что вы купили «Санта-Анджелу» с определёнными условиями.

— Считайте, как угодно.

— Кто был на встрече у вас дома вчера утром?

— Понятия не имею, о чём вы.

— Вы отрицаете, что у вас была встреча?

— Мне не нужно отрицать или подтверждать подобное. — Рикард снова открыл и с грохотом закрыл ящик стола.

— Вы бывали когда-нибудь в «Санта-Анджеле»?

— Я владею этим чёртовым местом. Конечно, я там бывал.

— Я имею в виду ребёнком, юношей. Бывали ли вы там в прошлом, ранее… в семидесятых?

— Что? — Рикард надул щёки, отчего его лицо с розового стало багровым, и взмахнул руками.

— Так бывали или нет? — Лотти заметила влажные пятна пота на его подмышках. Кабинет заполнился дурным запахом его пота.

— Нет. Моя нога не ступала за порог «Санта-Анджелы» до тех пор, пока я не заинтересовался покупкой этой собственности.

— М-м-м. — Ответ Рикарда не убедил Лотти, но она не могла доказать этого. Не в тот момент, по крайней мере.

— Можете мычать о чём угодно, — передразнил её Рикард.

Лотти улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой и спросила:

— Перейдём к другому вопросу. Вы в курсе, что ваш сын увлекается наркотиками? — Она не собиралась отпускать его безнаказанно.

— Что делает мой сын и чего он не делает, не имеет к вам никакого отношения.

— Напротив, ещё как имеет. Потому что, мистер Рикард, как бы меня это ни бесило, ваш сын встречается с моей дочерью.

Лотти пристально смотрела на Рикарда. Он открыл было рот, чтобы ответить, но остановился, будто осознав её слова. Первые признаки неуверенности прокрались в линии морщин вокруг его усталых глаз, и уголки его губ опустились.

Он встал и подошел к окну. Наконец она сбила с него спесь.

— Вашей дочерью?

— Да. Моя дочь Кэти.

Рикард повернулся к Лотти, зимнее солнце за его спиной освещало его силуэт и округлый живот, который без удерживавшего его жилета выделялся ещё сильнее.

— Что вытворяет мой сын или куда он суёт свой нос, ни на что не влияет. Услышьте это чётко и ясно, инспектор Паркер, я никак не связан с этими убийствами. Если вы продолжите преследовать меня, я доложу о вас.

«Ты и все остальные», — подумала Лотти. Она достаточно услышала от Тома Рикарда. Она тоже встала.

— Я надеюсь, вы не оспариваете мой профессионализм. Потому что, могу заверить вас, мистер Рикард, я докопаюсь до истины честным и прозрачным способом. Я не веду дела так, как вы.

— На что вы намекаете?

— Вы прекрасно понимаете, на что. Коричневые конверты, взятки, прошёптанные обещания в коридорах Окружного совета. Думайте обо мне, что хотите, но предупреждаю вас, не стоит меня недооценивать.

Лотти повернулась на каблуках, взяла куртку со спинки стула и вышла, оставив Рикарда смотреть в окно своего модного офиса и слушать шум утреннего трафика внизу.

Лотти едва не вприпрыжку шла в сторону лифта. Она чувствовала себя хорошо. Нет, не хорошо. Просто замечательно.

***

Спешно проталкиваясь через переполненную приёмную в участке, Лотти столкнулась с Бойдом. Он взял её за руку, развернулся и потащил обратно на улицу.

— В чём дело? — спросила Лотти, стараясь сохранить равновесие.

— Корриган. Ему звонил Том Рикард. Говорил что-то о том, что ты угрожала его семье.

— Это всё чепуха, — сказала Лотти, высвобождая руку. Она повернула Бойда к себе лицом. — Полная чушь.

— Возможно. Но тебе не помешает какое-то время побыть за пределами линии огня Корригана.

Бойд схватил Лотти за руку. Она смягчилась и последовала за ним к машине.

— Куда мы направляемся? —спросила она, пристёгивая ремень безопасности.

— В столовую для бездомных.

— Это что, новый ресторан? — сухо спросила Лотти.

Бойд развернул машину.

— Ты прекрасно знаешь, что это место, где Сьюзен Салливан вела свою благотворительность.

Лотти успокоилась, а Бойд включил радио. Вопил какой-то рэпер, и она подумала о Шоне.

— Я плохая мать?

— Нет конечно, а что?

— С тех пор, как умер Адам, я не справляюсь с семейной жизнью. Я полностью отдалась работе, оставив своих детей на их же попечение. Одному Богу известно, чем целыми днями занимаются Хлоя и Шон. А Кэти встречается с отпрыском миллионера. Кажется, я теряю контроль, Бойд.

— Могло быть и хуже, — ответил напарник.

— Это как?

— Кэти могла бы встречаться с парнем без миллионов в кармане.

Глава 51

Меллоу-Гроув, муниципальный жилищный комплекс из двухсот десяти мрачных домов, находился в нескольких минутах езды через город.

Бойд припарковал машину у дома номер двести два, — последнего в ряду, отделанного грубой штукатуркой и с удлинённой плоской крышей сбоку.

Мальчишка не старше пяти лет, с грязными светлыми волосами, торчащими из-под остроконечной кепки «Манчестер Юнайтед», подошёл к переднему бамперу и посмотрел на двух детективов.

— Кого ищете, мистер? — спросил он.

— Занимайся своими делами, — ответил Бойд, открывая ржавые ворота.

— Пошел ты, длинный, тощий зануда! — прокричал парнишка.

Лотти с Бойдом обернулись, посмотрели на мальца, затем друг на друга и рассмеялись.

У дома стоял припаркованный «Фиат-Пунто» лаймового цвета. На ступенях сидели две черные кошки и немецкая овчарка.

Дверь открыла женщина внушительного телосложения, с седыми волосами, завитыми и уложенными вокруг пухлых розовых щек. На ней было чёрное короткое платье из полиэстера и вязаный кардиган на пуговицах. Опухшие ноги в эластичных чулках были обуты в потертые шлепанцы из тартана.

— Миссис Джоан Мерта? — спросила Лотти. — Мы звонили вам пару минут назад.

— Правда? — Женщина проверила их документы и повела посетителей за собой в дом. — Память иногда подводит меня. — Она ткнула ногой лежавшего на земле пса, на что тот потянулся и ушёл прочь, оставляя за собой на растаявшем под мягкими лапами снегу следы.

Лотти учуяла запах свежей выпечки. Войдя на кухню, она заметила чёрный хлеб, лежавший на решётке.

— Хотите попробовать? — спросила миссис Мерта, поймав взгляд Лотти.

Не дожидаясь ответа, женщина отрезала полбуханки хлеба, положила на тарелку и сняла крышку с маслёнки. На краю стола висела неиспользуемая деревянная трость. Женщина двигалась на удивление шустро, и Лотти отметила, что она, должно быть, была ровесницей её матери.

— Ешьте, — велела миссис Мерта, наливая кипящую воду из чайника в заварник. — Вы оба выглядите так, словно вас нужно должным образом покормить.

— Спасибо, — поблагодарила Лотти и откусила кусок хлеба. —Вкусно. Попробуй, — сказала она Бойду.

— Я на диете, — ответил Бойд, доставая блокнот и ручку.

Миссис Мерта рассмеялась.

— Не смешите меня, — сказала она, затем повернулась к Лотти. — Опасная работа для женщины — быть полицейским.

Женщина поставила заварник на стол и села. Лотти провела пальцем по раненному носу.

— Я люблю свою работу.

— Готова поспорить, что вы также при этом профессионал, — добавила миссис Мерта, наливая чёрный чай в три чашки.

— Когда вы впервые встретили Сьюзен Салливан? — спросил Бойд, оглядывая стол в поисках молока.

— Со мной вам придётся набраться терпения. Я могу иногда забывать важные вещи. Врач считает, что у меня ранняя стадия Альцгеймера. Дайте подумать. Должно быть, месяцев пять или шесть назад. — Миссис Мерта принялась за хлеб. Пара хлебных крошек прилипли к волоскам на уголках её губ. — Сьюзен прослышала про мою благотворительную работу с бездомными. Я собирала средства для приюта, хотела преобразовать пристройку сбоку во что-то наподобие хостела. Возможно, вы заметили по пути сюда? Бедный Нед, мой покойный муж, построил это сам, Господь с ним. Раньше это было кучей хлама.

Лотти кивнула. Миссис Мерта продолжила:

— Окружной совет остановил меня. Сказали, что моя пристройка не будет соответствовать остальному району. Мне известно, что соседи жаловались. Даже устроили целую кампанию против меня, говорю вам. В конце концов, это уже неважно. Всё равно мне не хватило денег.

— Что сделала Сьюзен? — спросила Лотти.

— Она позвонила и попросила о встрече. Хотела помочь. Сразу дала мне десять тысяч евро. Наличными. Вопросов не задавала. Дарёному коню в зубы не смотрят, а? Я отремонтировала пристройку и установила там плиту, как в ресторанах. Я сделал всё на высшем уровне, правда-правда. Так мы открыли собственную столовую для бездомных. — Миссис Мерта сделала глоток чая, её лицо светилось от гордости. — Я вам не показывала?

— Может, позже, — ответила Лотти. — Как вы управляли ей?

Когда миссис Мерта удивлённо на неё посмотрела, Лотти добавила:

— Я имею в виду работу в столовой.

— А! Мы готовили бульон, разливали его по флягам и развозили по городу, доставляя бедным несчастным. Некоторые из них живут на улицах, и есть ещё толпа в промышленной зоне. Ну знаете, вдоль канала, за железнодорожной станцией.

Лотти знала. Её ребра всё ещё болели после ограбления.

— Сьюзен хоть раз объясняла вам, зачем она этим занималась? — Лотти намазала масло на второй кусок хлеба. Если уж Бойд не собирался есть, что ж, сам виноват.

— Она хотела помогать тем, кто не мог помочь себе сам. Она переживала за детей, ночующих на улицах, такой она была. Это национальный позор, то, что происходит в этой стране. Все заколачивают себе такие дома, а бедным негде спать.

Миссис Мерта стукнула кулаком по столу, сверкая глазами. Её страсть удивила Лотти.

«Жаль, что таких людей, как она, так мало», — подумала она.

— Сьюзен то и дело возмущалась тем, что разработчики строят все эти дома-призраки. Говорила, то, что Окружной совет позволял им вести свою деятельность, было незаконным, — рассказывала миссис Мерта.

Лотти повернулась к Бойду. Он понимающе посмотрел на неё.

— Но она работала в Совете, — сказала Лотти.

— Знаю. Но не она принимала окончательные решения. Так она говорила.

— Она когда-нибудь упоминала Тома Рикарда? Он застройщик.

— Я не глупая, просто забывчивая. Я знаю, кто он. Со своей неугомонной женой и мальчишкой-наркоманом, смотрящими на нас, простых смертных, сверху вниз. Говорю вам, куда больше богатства в моём сердце, чем у Тома Рикарда когда-либо будет на банковском счёте, детектив Дотти! — Женщина с грохотом закрыла маслёнку крышкой.

— У вас с ним случались конфликты? — спросил Бойд.

От Лотти не ускользнула его ухмылка, когда миссис Мерта неправильно произнесла её фамилию, но Лотти решила не обращать внимания.

— Лично нет, но знаю я таких людей, — ответила миссис Мерта. — В любом случае, у Сьюзен не было на него много времени.

— Почему это? — уточнила Лотти.

— Что-то связанное с покупкой «Санта-Анджелы». Это большой заброшенный приют для детей на окраине города. Однажды она что-то говорила о том, что он прокладывает себе путь через строительные планы. Не знаю, что это значит, но могу составить довольно приличные предположения.

Лотти допила остатки чая, и миссис Мерта принялась снова наполнять чашки.

— Сколько людей работают в столовой? — спросил Бойд, отказываясь от чая.

— Только я, теперь, когда Сьюзен нет. Не знаю, как долго смогу продолжать, не имея денег.

У Лотти возникло ощущение, что миссис Мерта будет вести свою благотворительность в столовой для бездомных до самой своей смерти, с деньгами на то или без.

— Есть идеи, зачем кому-то убивать Сьюзен? — спросил Бойд.

— Не знаю. — Женщина грустно покачала головой. — Она была порядочным человеком. Желала людям лишь добра. Для меня это загадка. — Миссис Мерта вытерла слёзы. — В наши дни многое для меня загадка.

— Наверняка она обсуждала с вами свою жизнь. Были ли у неё какие-то тревоги или опасения?

— Она сказала мне, что умирает. Никогда не встречала человека, настолько с готовностью принявшего смертный приговор. Она смирилась со своей судьбой, вот что.

— Она не говорила, откуда брала деньги?

— Наличные? — Миссис Мерта на мгновение замолчала, задумавшись. — Да, она сказала, что они принадлежали ей ещё с давних пор. «В конце концов все платят по счетам», — так она сказала. Забавно, что я могу запомнить такое, а другие вещи никак. Знаете, у меня такое чувство, что я должна рассказать вам что-то ещё. Но никак не могу вспомнить, что же именно.

Лотти обдумывала услышанную информацию.

— У кого-нибудь был на неё зуб? — спросил Бойд, нетерпеливо постукивая пальцами по блокноту.

— Сьюзен была тихоней, всего лишь хотела помогать людям. Не знаю, кто мог хотеть причинить ей вред.

— У неё был парень или партнёр? — спросила Лотти.

— Об этом мне неизвестно.

— Вы знали, что ребёнком она жила в «Санта-Анджеле»?

Пожилая женщина молчала, кивая из стороны в сторону.

— Она говорила мне, что это место было ужасным. Ни один ребёнок не заслужил быть брошенным так, как бросила её родная мать. Сказала, что ей повезло, если можно назвать удачей прожить оставшуюся жизнь с израненной душой. Католической церкви есть за что ответить в этой стране. — Женщина устало покачала головой.

— Что она рассказывала вам о поисках своего ребёнка? — спросила Лотти.

— Это разбило ей сердце: то, что у неё забрали её дитя. Она не знала, что в итоге стало с ним.

— Значит, ей не удалось отследить его?

— Она делала всё возможное, но так ничего и не добилась. Самым большим препятствием была Церковь. Она даже встречалась с епископом. Мало толку было и от него. — Гнев снова вспыхнул в глазах пожилой женщины.

— Она встречалась с епископом Коннором? — Лотти толкнула Бойда локтем. Епископ отрицал знакомство со Сьюзен, а теперь выяснилось, что он виделся с ней.

— Да. Дайте-ка минутку. — Миссис Мерта закрыла глаза, а затем сказала: — Когда она пришла сюда после встречи с ним, то была очень расстроена. Поэтому я не могла понять, почему она снова отправилась к нему.

— Второй раз? Когда? Зачем? — спросила Лотти, сгорая от нетерпения снова навестить епископа Коннора.

— Не знаю. Я говорила ей не возвращаться туда, но она была непреклонна и уверена в том, что он владел информацией. — Миссис Мерта опустила глаза. — Бедная душа. Этот человек сказал ей, что она жалкая шлюха и именно поэтому её отправили в «Санта-Анджелу». Мерзавец. Прости меня, Господи. — Пожилая женщина снова перекрестилась.

Лотти размышляла над услышанным. Почему епископ Коннор солгал ей?

— Когда произошла эта их вторая встреча, миссис Мерта?

— В Рождество! Да, в канун Рождества.

— Не знаете, во сколько точно?

— Сьюзен была в ежегодном отпуске. Рождественский сочельник. Точно! На кухне на большой плите у нас закипали три кастрюли. Я показывала вам плиту? Конечно, нет. Напомните мне перед уходом. Обычно мы готовили одну кастрюлю, максимум две. Забавно, как я помню вот это, когда есть куда более важные вещи. Снег валил как чёрт, а синоптик сказал, что будет до минус двенадцати или что-то около того, нелепо. Так что да, я полностью уверена, что это было в канун Рождества.

Бойд сделал заметку.

— Как прошла вторая встреча? — спросила Лотти, откусив ещё хлеба. Она и не подозревала, до чего голодной была.

— Кажется, я даже не спрашивала Сьюзен об этом. Когда она вернулась, мы заполнили фляги, загрузили их в мою машину и отправились в метель.

— Настроение её изменилось?

— Что вы имеете в виду?

— После визита к епископу. Была ли она обеспокоена или расстроена?

— Полагаю, она вела себя как обычно. Обеспокоена, очень встревожена.

Лотти думала о епископе Конноре и чувствовала растущую симпатию к Сьюзен Салливан. Вся её жизнь была несправедлива, и чем больше Лотти узнавала о Сьюзен, тем сильнее ей хотелось добиться справедливости для неё, даже если было слишком поздно.

— Когда вы последний раз видели Сьюзен? — спросил Бойд.

— В ночь перед тем, как её убили. — Миссис Мерта вытерла очередную слезу. — Мы готовили наши супы каждый вечер на Рождество.

— Она не работала, — сказала Лотти, — так чем же она занималась целыми днями?

— Не знаю. Сьюзен не рассказывала.

— Она жила на другом конце города. Но её машина выглядит так, словно ею не пользовались неделями. Она всюду ходила пешком?

— Она любила ходить пешком. Всегда слушала эту музыку в ушах. Как называется эта штука?

— Айпод.

— Она любила свою музыку, правда, — задумчиво сказала миссис Мерта.

— Можете рассказать нам что-нибудь ещё? — спросила Лотти.

— Две чашки муки грубого помола, чайная ложка дрожжей, столовая ложка сливочного масла, щепотка соли и двадцать минут в духовке.

— Боюсь, я не пеку, — ответила на это Лотти. — А даже если бы пекла, не думаю, что смогла бы приготовить такой же вкусный хлеб, как ваш.

Лотти задавалась вопросом, не нарочно ли та сменила тему. Её страшила мысль о том, что её мать могла бы страдать болезнью Альцгеймера. А может, это было бы и хорошо. С Роуз Фитцпатрик никогда не поймёшь.

— Не льстите мне. Я заверну немного хлеба в фольгу, и сможете взять с собой.

Лотти собралась было протестовать, но нашла предложение слишком заманчивым. Завернув хлеб, миссис Мерта сказала:

— И вы, молодой человек, тоже возьмите кусок-другой.

Бойд улыбнулся, но промолчал. Лотти вернулась к разговору:

— Я убеждена, что приют «Санта-Анджела» был ужасным местом. Что вам о нём рассказывала Сьюзен?

— Кое-что однажды рассказывала. Сказала, что никогда никому не рассказывала. Там убили ребёнка, а мальчишку избили до смерти. — Миссис Мерта перекрестилась: ко лбу, груди и плечам, медленно и осознанно. — Она называла это место детской тюрьмой; все они словно маленькие вошки в кроватках с железными прутьями. И она не была уверена, её ли ребёнок был убит, но убедила себя, что всё же не её. — Женщина замолчала, слёзы текли по её щекам. — Незнание — вот что было самым страшным. Бедная измученная душа. Знаете, она каждый день покупала газету и смотрела там фотографии. Думала, вдруг узнает в ком-то своего малыша, уже повзрослевшего.

— Мы видели газеты у неё в доме, — сказал Бойд.

— Она была одержима. Будто могла узнать кого-то, кого видела лишь младенцем. Но она говорила, что если увидит фото, то сразу узнает его.

Отвергнув тщетность разгадки скопления газет в доме Сьюзен, Лотти спросила:

— Патрик О’Мелли. Слышали о нём когда-нибудь?

— Конечно. Сумасшедший. Один из наших постояльцев в столовой, — ответила миссис Мерта. — Сьюзен была очень добра к нему, но никогда не говорила со мной о нём. Детектив, я знала Сьюзен всего лишь полгода, но такое чувство, что всю жизнь. Как же это печально. Почему такое случается с хорошими людьми, в то время как всякие ублюдки безнаказанно ходят по улицам?

Лотти и Бойд ничего не ответили.

Женщина встала, собрала чашки, положила их в раковину, включила кран и сполоснула их под струёй воды. Поставив их сушиться на сушилке, она взяла свою трость и указала на дверь.

— Идёмте. Покажу вам нашу столовую. Мы так ею гордились.

Лотти не хватило духу отказаться.

Все четыре колеса были целы, а мальчишки нигде не было видно.

— Как-то всё это подозрительно.

— Откуда бы Сьюзен ни взяла деньги, кажется, она вложила их в эту столовую. — Лотти положила хлеб у своих ног. — Надеюсь, то, что так и не смогла вспомнить миссис Мерта, не имеет особой важности.

— Надо снова пройтись по телефонным звонкам Сьюзен.

— Это точно.

— Куда дальше? — спросил Бойд. — Или мне угадать?

— Епископ Теренс Коннор, — ответила Лотти. — Ему придётся кое-что нам объяснить.

Глава 52

— Смотрю, вы привели с собой кавалерию, инспектор.

Епископ Коннор указал на два стула за своим столом, приглашая Лотти и Бойда сесть.

— Когда планируете закрыть тело отца Ангелотти? — спросил епископ.

— Решает патологоанатом, — сказала Лотти. — Есть что-нибудь, что вы могли бы добавить к нашему расследованию убийства?

— Я опустошён, — ответил епископ. — Подумать только, он пробыл здесь всего несколько недель, а затем такое вот кощунство.

— Что он делал в доме Джеймса Брауна?

— Понятия не имею.

— Он когда-нибудь упоминал при вас Джеймса Брауна или Сьюзен Салливан? — не унималась Лотти.

— Он никогда ничего не упоминал, инспектор. Он почти не общался со мной.

— У него был доступ к автомобилю?

— Уверен, что он мог получить машину, если бы у него была в том необходимость.

— Но у дома Брауна не было машины. Как он туда добрался?

Коннор засомневался. Всего лишь незаметное движение глаз, но Лотти уловила это.

— Такси? — предположил епископ. — Уверен, вы можете проверить это в местных компаниях.

— Этот вопрос обрабатывается, пока мы тут, — ответила Лотти, мысленно делая пометку заняться этим.

— Вы говорили, что не знакомы со Сьюзен Салливан. Это верно? — спросила она, листая страницы блокнота скорее для создания эффекта, чем по необходимости. Яркие зеленые глаза, которые пытались запугать ее во время первого визита, теперь смотрели на нее с подозрением.

— Думаю, да, это верно, — ответил епископ, повторяя слова Лотти.

— Подумайте хорошенько, — подчеркнула инспектор. — У меня есть доказательства того, что вы встречались с мисс Салливан как минимум дважды. — Скорее, информация по слухам, но ведь он об этом не знал.

— И что же это за доказательства? — глаза епископа загорелись.

Лотти дала слово Бойду. Он умел куда лучше приукрасить правду.

— У нас есть телефонные звонки, доказывающие, что Сьюзен Салливан вам звонила. А также электронный дневник, в котором запланирована встреча с вами, — сказал Бойд, уверенно блефуя.

— Мне казалось, вы не могли найти её телефон. — Епископ Коннор откинулся назад, улыбаясь.

— Откуда вам знать, нашли мы его или нет? — спросила Лотти.

— У меня хорошие источники.

— Ваши источники ошибаются, а вы солгали мне, — сказала Лотти.

— Я не знал Сьюзен Салливан. Однако, я признаю, что встречался с ней. Есть разница между тем, чтобы знать человека и встречаться с ним. — Епископ провел пальцами по гладкому подбородку.

— Вы уклоняетесь от ответа. Я могла бы арестовать вас за препятствие правосудию.

«Козёл», — подумала Лотти.

— Не думаю, что владею информацией, способной вам помочь, — сказал епископ.

— Позвольте мне самой судить об этом. Что было предметом этих встреч? — Лотти надоели все эти разговоры вокруг да около.

— Личные вопросы. Мне не нужно больше ничего вам говорить.

— Епископ Коннор, вы были знакомы с двумя из наших трёх убитых жертв. Одна из них — Сьюзен Салливан, с которой, как мне известно, вы виделись, другая — отец Ангелотти — находилась под вашей опекой. А вы говорите, что больше ничего не можете нам сказать, — голос Лотти был твёрдым и вызывающим. — Чем дольше вы играете в эту игру, тем больше я начинаю подозревать, что вы каким-то образом виновны. И, поверьте мне, если я пойму, что вы водите нас за нос, то узнаете, что такое ад на земле. — Лотти откинулась назад, учащённо дыша.

— Вы угрожаете мне, инспектор? — Епископ посмотрел на неё, но Бойд прервал конфронтацию.

— Мы не угрожаем вам, епископ Коннор. Мы говорим как есть и хотим знать, почему вы отрицали, что встречались со Сьюзен Салливан. Признайте, всё это выглядит весьма подозрительно.

Епископ Коннор вздохнул и откинулся на спинку кресла. Лотти села ровно, но была такой напряжённой, что могла в любую минуту, словно пружина, перепрыгнуть через стол.

Бойд положил свою руку на её ладонь. Лотти не колыхнулась. Будь она проклята, если позволит Коннору ускользнуть в этот раз.

— И не прибегайте снова к угрозам через суперинтенданта, — продолжила она. — Мне чертовски плевать, сколько мячей в гольф вы забили вместе с суперинтендантом Корриганом, сколько виски выпили у девятнадцатой лунки или на сколько бёрди, иглов или альбатросов ¹⁹вы там претендуете. Меня это не колышет. Мне нужны ответы. Если мне придётся везти вашу нечестивую задницу в участок, так тому и быть. Но, так или иначе, вы со мной заговорите.

Епископ Коннор улыбнулся, продолжая осматривать Лотти.

— Позвольте мне изложить нашу позицию, — сказал Бойд. — Отец Ангелотти прибыл сюда из Рима первого декабря. В канун Рождества вы встретились со Сьюзен Салливан, и это была ваша вторая с ней встреча в том году. По нашим расчётам, отец Ангелотти был убит в канун Рождества. Думаю, вам пора заговорить.

— Что вы скрываете? — спросила Лотти, не сводя глаз с пронзительных изумрудных глаз епископа.

— Мне нечего скрывать, — ответил он, по его скулам поползла розовая тень.

— Но вы не станете с нами разговаривать, — дополнил Бойд.

— Я занят… будьте так добры… — Епископ указал на дверь, берясь за телефон.

— Зря тратите своё время, обращаясь к суперинтенданту Корригану, — сказала Лотти, направляясь к двери.

— А вы тратите время, разговаривая со мной, — ответил епископ и закрыл за ними дверь.

***

Сев в машину, Лотти сказала:

— Если бы я только могла, убила бы этого ублюдка сама.

— Я тоже, — поддержал Бойд. — И откуда ты столько знаешь о гольфе?

— Шон прошёл этап Рори Макилроя на приставке.

Бойд кивнул, словно понял, о чём речь.

— Коннор что-то скрывает, — сказала Лотти.

— Мне нужно выпить, — сменил тему Бойд.

Лотти смотрела на озеро, мимо которого они проезжали и в воде которого серебристым светом отражалась луна.

— Почти семь часов. Мне пора наведаться домой. — Бойд ничего не ответил и сосредоточился на дороге. — Хотя, если подумать, почему бы и нет? — добавила Лотти, откидывая сиденье. Она подняла ноги на приборную панель и закрыла глаза.

Бойд молчал.

Лотти была рада его молчанию. Рикард и Коннор водили её за нос, и после сегодняшнего она убедилась, что они что-то скрывают. Но что именно? Лотти была почти уверена, что это касалось «Санта-Анджелы». Она не знала, имело ли это отношение к прошлым или настоящим событиям, но одно было ясно — она докопается до правды. Ради жертв.

Глава 53

Мужчина покинул офис, сказав, что вернётся через час. Ему нужен был свежий воздух, даже если воздух этот был полон снега.

Когда он прогуливался по полупустынному городу, мимо него, смеясь и опираясь друг на друга, прошла пара подростков. Порыв ветра поднял шарф парнишки, и девушка обернула его вокруг своей шеи.

На фоне падающих с неба белых хлопьев выделялась чёрная татуировка. Мужчина переминался с ноги на ногу у витрины магазина, когда девушка притянула парнишку к себе и поцеловала. Мужчина видел, как руки девушки гладили бёдра парня, поднимаясь выше, пока, наконец, не дотронулись до его шеи.

Мужчина старался контролировать своё дыхание — такое громкое, что ему казалось, ребята услышат его. Шея. Татуировка. Симпатичный парнишка.

Молодая пара продолжила свою прогулку, направляясь в «Бар Дэнни».

Ему было необходимо дотронуться до его кожи.

Скоро.

Глава 54

Когда Лотти и Бойд приехали в «Бар Дэнни», детективы Ларри Кирби и Мария Линч были уже там, устроившись перед камином.

Посреди стола рядом с Кирби стояли две пинты «Гинесса», волосы офицера были растрёпаны сильнее обычного. Линч пила горячий виски. Воздух наполнял гул болтовни, в тёмном углу полукругом сидела группа подростков, чья бледная кожа сверкала пирсингами и татуировками. Их стол был загромождён чашками и блюдцами наряду с чайником.

«Время чаепития», — подумала Лотти, усаживаясь поудобнее между двумя офицерами, и больше не стала обращать внимание на молодых людей. Бойд пошел заказывать напитки.

— Пьёте за двоих, Кирби? — спросила Лотти.

— Сижу и думаю о второй пинте, — ответил тот, снимая куртку и готовясь к собранию. Из кармана его рубашки торчал комок бумаги и три пережеванные на кончиках шариковые ручки.

— А первая?

— Опустошу её так быстро, что и не замечу.

Кирби взял пинту, приподнял ее в сторону двух девушек в безмолвном тосте и выпил пиво в три глотка. Он вытер рот тыльной стороной грубой руки и поставил пустой стакан обратно на стол.

— Как же мне это было нужно, — сказал он.

Лотти улыбнулась Линч. Бойд вернулся с бокалом красного вина для себя и белого для Лотти.

— Я думал, вы больше не пьёте, — сказал Кирби, на верхней губе которого ещё осталась пена от «Гинесса».

— Это уже не так, — ответила Лотти. — Здесь и сейчас, мне это нужно так же, как и вам — первая пинта пива.

— Полностью с вами согласен, — сказал Кирби, делая большой глоток, за которым последовала громкая отрыжка, без какой-либо тени смущения.

Четверо детективов попивали свои алкогольные напитки, а пылающий огонь восстанавливал тепло их тел.

— Не оборачивайтесь сразу, инспектор, — сказала Линч, указывая кивком головы за спину Лотти. — В углу сидит ваша дочь.

Лотти тут же повернулась. Кэти! Она сидела, положив голову на плечо Джейсона Рикарда. Глаза её были тяжёлыми, на пухлых красных губах играла лёгкая ухмылка. Её лицо, искусственно бледное благодаря макияжу, встревожило Лотти.

— Сиди, где сидишь, — посоветовал Бойд.

— И не собиралась двигаться с места. Мне хватило стычек на сегодня.

Потягивая неправедное вино, Лотти думала, что с удовольствием выпила бы его залпом, как Кирби свою пинту. Но до его смелости ей было далеко, ещё нужно добраться до дома. Кэти могла подождать. Но Лотти раздражало то, что Мария Линч стала свидетелем раздоров в её семье. Повернувшись к своим коллегам, она рассказала им о прогрессе, которого они с Бойдом достигли.

— Дайте мне пять минут наедине с этим епископом, и он заговорит, — сказал Кирби, облизывая губы.

— Как прошёл ваш день? — спросила Лотти, старательно игнорируя подростков за своей спиной.

— В какой-то момент мне повезло, — ответил Кирби. — Я изучил телефонные звонки Брауна и обнаружил, что некоторые звонки были сделаны на мобильный номер, принадлежащий никому иному, как отцу Ангелотти.

— Джеймс Браун знал отца Ангелотти! — Лотти одним глотком осушила свой бокал. — Итак, теперь у нас есть убедительная связь между Джеймсом Брауном и мертвым священником. — Она поставила пустой бокал на стол. — Когда это было? Какого числа?

— В разные дни, — поправил её Кирби. — Было несколько звонков. Первый — в середине ноября. Погодите.

Он достал стопку бумаг из кармана рубашки и развернул их. На страницах множество чисел были обведены жёлтым маркером.

— Вот, — сказал Бойд, указывая коротким пальцем. — Двадцать третье ноября в шесть часов пятнадцать минут вечера. И ещё два, второго декабря и двадцать четвёртого декабря.

— Во сколько точно четвёртого декабря? — спросила Лотти, испытывая волнение.

— В десять тридцать утра и в семь тридцать вечера, — сказал Кирби, беря одну из ручек и повторно обводя числа.

— И согласно лучшим предположениям патологоанатома, отец Ангелотти был убит в канун Рождества, — сказала Лотти.

— И Сьюзен Салливан встречалась с епископом в канун Рождества. Хоть этот претенциозный ублюдок и отказывается рассказывать нам, о чем была речь, — сказал Бойд.

— Что объединяет это всё? — спросила Линч?

— «Санта-Анджела» и Том Рикард. — Лотти бросила взгляд через плечо на сына Рикарда. Тот уткнулся носом в шею её дочери. Лотти отвернулась, сморщив нос от отвращения.

— Как тут вписывается отец Ангелотти? — спросил Бойд.

— Пока не знаю, но можем предположить, что Браун позвонил ему в десять тридцать утра, чтобы организовать встречу, а позже позвонил, чтобы сказать, что не сможет вернуться вовремя, — сказала Лотти. — Это встреча, о которой говорил его любовник Дерек Харт.

— Но отец Ангелотти был уже там, — добавил Бойд. — И кто-то ещё.

— Однозначно, — поддержала Лотти, — но кто?

Между ними встал бармен, чтобы опрокинуть ведро угля в огонь. Пламя на мгновение затухло, а затем поднялось в трубу, разметая искры по всему камину. Кирби повторил заказ. Все четверо замолчали. Тишину разорвал взрыв смеха за их спинами.

Лотти старалась сосредоточиться на информации Кирби, но в то же время ей хотелось узнать, что замышляла её дочь. Посмотрев на свой пустой бокал, ей захотелось попросить бармена наполнить его. Она отметила потёртые края на рукавах своей футболки. Если бы Адам был жив, у неё было бы больше денег. Может, Кэти привлекало в сыне Рикарда их богатство?

Принесли напитки, и Бойд раздал их всем по кругу. Кирби заплатил. Лотти снова услышала смех за спиной и обернулась.

Кэти смотрела прямо сквозь неё. В открытом рту девушки виднелся язык с пирсингом, мерцавшим в свете каминного огня. Когда она и это успела? Джейсон обнимал её за плечи, поглаживая ключицу. Почувствовав, что Бойд потянул её за руку, Лотти осознала, что встала.

— Оставь её, — сказал он. — Она просто ребёнок, который веселится.

— Что ты об этом знаешь? — фыркнула Лотти, отбрасывая руку Бойда.

— Немного, согласен. Но знаю точно, что устраивать сцену с дочерью перед её друзьями — неправильный шаг. Присядь.

Лотти села. Конечно, Бойд был прав. Вздохнув, она позволила вину успокоить её мысли.

— Не хотела бы говорить, но ваша другая дочь, — Хлоя, кажется? — только что тоже вошла в бар, — сказала Линч.

— Господи Иисусе. — Лотти снова развернулась. Хлоя помахала рукой и подошла.

— Привет, мать, — сказала девочка, кивая остальным детективам. — Это и есть твой забитый график.

— Сарказм тебе не к лицу, — ответила Лотти. — Где Шон?

— Ну, не со мной.

— Очевидно, — резко ответила Лотти, цитируя одно из любимых слов Хлои.

— Он дома. На обед у нас была лапша быстрого приготовления, — сказала Хлоя, опираясь о кресло матери.

— Фу! — не выдержал Бойд, морща нос.

— Что ты тут делаешь? — спросила Лотти, испытывая чувство вины, навеваемое ей дочерью. — Ты несовершеннолетняя.

— Утверждаешь очевидное, мать, — ответила Хлоя, натягивая шнурок розовой толстовки под своим белым пуховиком. Она выглядела на двенадцать лет, а не на шестнадцать. — Я искала Кэти, а теперь нашла её.

— Думаю, тебе следует пойти домой, — сказала Лотти, осознавая, что теперь они были в центре внимания. — Подожди меня снаружи. Я догоню тебя через минуту.

Повернувшись, — длинные светлые волосы развевались на ее спине, — Хлоя зашагала прочь из бара.

— Не беспокойтесь о них, — сказала Линч. — Всё наладится.

— Когда? — спросила Лотти. — Вот что бы я хотела знать. Всё становится только хуже. — Ей показалось, или она заметила ухмылку на губах Линч? Нужно держать с ней ухо востро. Лотти не считала, что ей можно целиком доверять. Забыв про недопитое вино, Лотти потянулась за курткой. — Увидимся все завтра в шесть утра. Спасибо за напитки. Буду должна.

Подбросить до дома? спросил Бойд, не вставая.

Мы прогуляемся. Хочу освежить голову. Но всё равно спасибо.

Остерегайтесь грабителей, напутствовал Кирби.

Лотти остановилась перед Кэти группой подростков, но, ничего не сказав, пошла дальше.

Бойд, Кирби и Линч также промолчали; они попивали свои напитки, прислушиваясь к треску огня в камине.

Выйдя на улицу, Лотти натянула капюшон толстовки с мыслью, что порой легче противостоять непогоде, чем бушующему беспокойству в груди. Хлоя взяла ладонь матери в свою, и Лотти наконец почувствовала тепло.

***

Мужчина стоял в тёмном углу, скрываясь от общей толпы, пока детективы, наконец, не вышли из бара после очередного раунда напитков. Он был уверен, что они его не заметили. Но дело дошло до того, что ему было все равно, так или иначе. Когда юноша с татуировкой на шее пошел к барной стойке, он присоединился к нему.

Купить тебе пинту? спросил мужчина, заказывая себе одну.

Нет, спасибо. Я с ребятами.

Уверен? мужчина махнул пятидесятидолларовой купюрой.

Может, уже отвалите?

На долю секунды мужчина вгляделся в тёмные глаза парня, затем расплатился за выпивку и сунул сдачу в карман. И, уходя, стараясь сделать всё как можно более случайным, мужчина провёл пальцами по спине парнишки, ощущая каждый позвонок.

Ой, прости, тут же сказал он, многовато народу тут сегодня.

Отвали, извращенец!

Мужчина вернулся в тёмный угол; в пальцах покалывало, а тело напряглось. Ожидание было невыносимым. Придётся что-то с этим делать.

Глава 55

Том Рикард сидел на краю кровати, завязывая шнурки.

Я говорил тебе, как ты прекрасна? спросил он.

Только каждые пять секунд за последний час, ответила женщина, чьё лицо обрамляли длинные волосы. Том, не знаю, как долго я смогу это делать.

Том вздохнул, накрывая её простынёй, соблазнительно подчеркивающей изгибы тела женщины, с обнажённого плеча которой свисала серебряная цепочка.

Не говори так. Рикард повернулся и, наклонившись, грубо поцеловал её в губы.

Женщина попыталась сесть на кровати, и простыня сползла с неё, обнажая её тело, тёплое и манящее. Он снова желал её. Но хватит ли времени?

Становится всё сложнее придумывать оправдания, сказала женщина. Настанет день, когда кто-нибудь увидит, как мы приходим сюда или выходим отсюда. Она замолчала. Том, ты меня слушаешь? Посмотри на это место. Как долго нам ещё удастся хранить это в тайне? Ненавижу всё это.

Том не осмеливался заговорить. Он поднял свой пиджак с узкого деревянного стула и надел поверх мятой фиолетовой рубашки. Затем оценивающе осмотрел комнату. Ущербный двухтактный электрический обогреватель в углу, отслаивающаяся краска, сыплющаяся с влажного потолка, и потрескавшиеся половицы, которые не раз приводили к порезам ног для них обоих. Его похоть превратила эту комнату в рай для влюблённых. Прекрасное создание на скрипящей кровати заслуживало большего, чем это обветшалое общежитие. Но они были слишком известны, чтобы устраивать свидания в отелях. Определённо не сейчас, когда Мелани начала все вынюхивать.

Мы можем обсудить это в другой раз? Том сел на краю кровати.

Нет нужды разговаривать со мной, как с одним из своих подчинённых. Ты не можешь просто так вписывать меня в свой календарь для быстрого секса, а затем ускакивать к своей миссис Версаче Рикард. Нам даже не стоит быть тут, чем бы мы ни занимались. Женщина плюхнулась на влажную подушку, закрыв глаза.

Дай мне ещё немного времени. Я пытаюсь разобраться. Честно. Всё получится. Вместе.

И как ты предлагаешь это сделать? Будь реалистом, Том. Ты жалок.

Хочешь выйти из игры? спросил Том, ужаснувшись, что она может ответить утвердительно.

Нет. Да. Не знаю. Это всё неправильно. Женщина сильнее зажмурила глаза.

Скоро, совсем скоро. Я почти у цели. Не делай ничего второпях. Пока что. Дай мне время.

Женщина открыла глаза, и Том содрогнулся под её пристальным взглядом. Но затем она смягчилась.

Поцелуй меня, и я оденусь. Мы можем уйти вместе. Это место заставляет стыть кровь в жилах.

Том наклонился, провёл языком по коже вдоль её плеча, проложил дорожку из поцелуев по ключице вверх, коснулся её губ и впился в них страстным поцелуем. Из её уст вырвался резкий вскрик, и Том понял, что из её губы пошла кровь.

Зачем ты это сделал? закричала женщина, отталкивая его. Она выпрыгнула из кровати и надела нижнее бельё. Её кожа источала аромат секса и мускуса, словно нанесённый вчера парфюм. Иногда я поражаюсь тебе, резко выплюнула она, с отвращением в каждом слове.

Прости меня, сказал Том. Разочарование от того, что он не мог прикоснуться к ней вчера вечером на балу, росло в нём, словно опухоль. Он никак не мог ею насытиться. Прости, повторил он.

И ты меня. Мне жаль, что я во всё это ввязалась. Женщина застегнула молнию на платье. Не уверена, что хочу быть с тобой и дальше.

Не говори так. Я люблю тебя. Мы предназначены друг для друга, умолял Том.

Вот видишь? Об этом я и говорю. Она застегнула кардиган, затем пальто. Порой ты бываешь таким незрелым. Я уже проходила через это. Я видела, как мужчины ломались под тяжестью дел. И ты ведёшь себя так же, как и остальные.

Том наблюдал, как она завязывала пояс пальто. Когда она рассмеялась над ним, это ранило его до глубины души. Том стоял, широко раскрыв рот.

О, да будет тебе! Ты же не думаешь, что я впервые оказалась в такого рода ситуации? Тебе пора повзрослеть. Она снова рассмеялась, взяла сумочку и накинула её на плечо. Тебе стоит найти другое место для своих регулярных любовных утех. Сюда я больше ни ногой.

Женщина хлопнула дверью так, что окна затряслись. Том почувствовал, как сердце сжалось. Сидя на испачканных простынях, Том Рикард качал головой. Сначала Мелани потеряла контроль, теперь и его любовница психанула. Добавить сюда то финансовое дерьмо, в котором он окажется, если прогорит проект «Санта-Анджелы», а также детектива-ищейку Лотти Паркер, всюду сующую свой нос, и Том задумался, может ли быть ещё хуже?

Затем Том начал смеяться.

У него бывали времена и похуже, но он выбрался из всех передряг. В этот раз будет так же. Он решал разные вопросы, решит всё и сейчас.

Глава 56

Когда они шли домой, шел сильный снег, и холодный воздух помог Лотти проветрить мысли после выпитого вина. Она плелась рядом с дочерью в тишине; разговаривать было слишком унизительно. Лотти то и дело оборачивалась, чтобы проверить, не идёт ли кто следом. Ей не хотелось быть параноиком, но она всё ещё переживала, что грабитель мог снова напасть.

Дома Лотти повесила куртку на перила лестницы, а Хлоя направилась в гостиную. Шон лежал на диване, беспорядочно переключая телевизионные каналы. Хлоя плюхнулась в кресло рядом с ним, скрестив руки на груди. В комнате было тепло, но атмосфера витала холодная.

Простите меня, сказала Лотти. Мне следовало прийти домой сразу после работы. Просто день выдался таким долгим, мне нужно было сначала расслабиться и остыть. Лотти прислонилась к двери, наблюдая за своими детьми. Почему она должна оправдываться? Чувство вины?

Хлоя вскочила с кресла и подошла к матери.

Нет, это ты прости меня, сказала она, обнимая Лотти. Я переживала, что ты напьёшься. Вот почему я на самом деле пошла в паб.

Не нужно за меня волноваться, ответила она, чувствуя приятное тепло от заботы дочери. Всего-то пара бокалов. Я не собираюсь превращать это в регулярные встречи.

Даже не думай, что я тебя обниму, отозвался Шон, повернувшись к ним с улыбкой. Мне нужна новая игровая приставка.

Ей всего два года. Что с ней не так? спросила Лотти, отпуская Хлою.

Она зависает. Найл осмотрел её и сказал, что она почти дошла до красного огня смерти²⁰. Её нельзя починить, ответил Шон. И она у меня уже четыре года, а не два. Я получил её перед смертью папы.

А Найл спец, не так ли?

Лотти знала, что друг Шона любил разбирать вещи на части и заново собирать их. Она надеялась, что парнишка ошибался. Красный огонь смерти? Это ещё что, чёрт возьми? Её бюджета не хватит на новую приставку.

До, он спец. Когда мы сможем купить новую? не унимался Шон; мальчишка в нём превозмогал подростка. У меня есть немного денег в банке.

Тебе нельзя трогать твои деньги. Ты же знаешь, они хранятся в трастовом фонде до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один. Лотти положила небольшую сумму денег, полученную от страхования жизни Адама, на специальные счета детям.

Я знаю. Но у меня есть пара сотен на собственном счету, надулся Шон.

Я посмотрю, что можно сделать. Через пару дней тебе снова в школу, ты будешь учиться, сказала Лотти с надеждой. И тогда не будет времени на игровые приставки.

Я умру без «ФИФА»²¹ и «ГТА»²². По телеку смотреть нечего.

Лотти вздохнула. Может, стоит отказаться от подписки на ТВ-каналы?

Пойдём, Хлоя, глянем, есть ли на кухне что-нибудь, кроме лапши.

Шон вернулся к переключению каналов, остановив свой выбор на повторном выпуске сериала «Во все тяжкие».

Лотти не была уверена, стоило ли тринадцатилетнему парнишке смотреть такое, но у неё не было сил протестовать.

Глава 57

Майк О’Брайен покинул банк в дурном настроении после того, как отправил кредитный счёт Рикарда в головной офис. Он знал, что могут быть последствия. Когда-нибудь. Он сфальсифицировал цифры как мог. Теперь ему оставалось ждать и надеяться, что счёт потеряется в виртуальном мире. Отклонение от маршрута по дороге домой не особо помогло ему успокоиться.

Майк сидел, держа на коленях полосатого рыжего кота, как и в большинство вечеров. Через динамики музыкальной системы комнату наполняла классическая музыка. Обычно это ему помогало. Но не сегодня.

Грызя ногти одной руки, другой Майк поглаживал пушистое животное. Большую часть своей жизни он провёл один. Ему так нравилось. Одиночество и оторванность от мира сего шли с ним рука об руку. Он никогда не был тем, кто заводил дружеские отношения, не говоря уже об отношениях с девушками. У него было несколько знакомых в спортзале, в том числе и детектив Бойд. Но они не были друзьями. Его сексуальное несоответствие исказило его чувство половой принадлежности. Он научился жить с этим и нашёл способ заполнить это чем-то другим. Не всегда со вкусом, но достаточно для того, чтобы выжить. И до начала сезона хоккея на траве ещё пара месяцев. Он скучал по тренировкам с молодыми ребятами. Активность помогала заполнить весенние вечера.

Раздался дверной звонок, вырвав Майка из задумчивости.

Отшвырнув кота на пол, О’Брайен испуганно огляделся. Неужели головной офис уже направил к нему уголовную полицию? Могли ли они так быстро узнать об их с Рикардом мошенничестве с кредитами? Это было невозможно. Не в девять часов вечера.

Майк выключил музыку, отодвинул занавески и всмотрелся в темноту. Проживание на окраине города имело свои недостатки, тем более что его дом находился на территории одного из призрачных поместий Рикарда. Первоначальный план заключался в строительстве двадцати пяти домов, заключённых за высокими стенами, но только половина была завершена, а домофоны на воротах так и не установили. Остальная часть строений опиралась на строительные леса, а в бетонных помещениях без окон сквозили ветра. Звук пронзительно отдавался в мозгу.

Майк отошёл от окна, в котором мог наблюдать своё отражение. Он опустил занавески и разгладил складки.

Дверной звонок прозвенел второй раз.

Майк чертыхнулся и пошёл открывать.

У епископа Коннора на лице появилось беспокойное угрюмое выражение.

Впусти меня, пока никто не увидел, сказал он, проталкиваясь в дом мимо О’Брайена.

Что стряслось? спросил Майк; улыбка его погасла. Проверив, что снаружи никого нет, он закрыл дверь.

Ненавижу котов. Епископ Коннор направился сразу в гостиную, глядя на рыжеволосое дрожащее животное под креслом в стиле Королевы Анны.

О’Брайен сжал руки в кулаки. Это был его дом.

Я возьму твоё пальто, сказал он, снимая то со спинки дивана, куда его бросил епископ. К рукаву прилип кошачий волос. О’Брайен убрал его и повесил пальто в холле.

Вернувшись в гостиную, он застал епископа державшим в руках статуэтку маленького мальчика произведения «Льядро»²³.

Декорации тут можно было бы обновить, сказал Коннор, возвращая керамическую статуэтку на каминную полку.

Мне это помогает. Не вижу причин тратить деньги без необходимости.

Ах, ну да. Банкир есть банкир.

Выпьешь чего-нибудь?

Майк щедро налил виски в два хрустальных бокала и протянул один Коннору. Они чокнулись и, не присев на диван, потягивали алкоголь.

Эта назойливая детектив Лотти Паркер суёт свой нос повсюду, сказал Коннор.

Это её работа.

Она знает, что я встречался с той женщиной, Салливан, и вынюхивает про отца Ангелотти.

Это не имеет к тебе никакого отношения, сказал О'Брайен. Не так ли?

Мне не нужно, чтобы она связывала эти дела вместе.

А что насчёт твоего друга, суперинтенданта Корригана? Он не поможет?

Думаю, я исчерпал этот источник дружбы с ним.

Присядешь? О’Брайен указал на кресло, под которым устроился угрюмый кот.

Я постою, ответил Коннор, вставая посреди комнаты.

О’Брайен почувствовал слабость в ногах, ему нужно было присесть, но остался стоять.

Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Чтобы она отцепилась от меня. Нужно перенаправить её внимание на что-то другое.

И что ты предлагаешь? спросил О’Брайен, которого вдруг охватило чувство беспомощности. Горло его сжалось, ему пришлось сделать глоток виски. Вчера Лотти Паркер высмеивала его в его же кабинете. Он бы хотел заставить её заплатить за это, но что он мог сделать? Как насчет Тома Рикарда? Что он может сказать?

Я говорю с тобой, а не с Рикардом, резко ответил Коннор.

Комната с присутствующим в ней епископом казалась меньше, чем обычно. О'Брайен неудержимо потел, бокал скользил в его руке, и Майк поставил его на каминную полку за спиной.

Мы оба знаем, как важно, чтобы всё оставалось нераскрытым. Сделав шаг, Коннор заполнил всё личное пространство О’Брайена. Он смахнул чешуйку перхоти с плеча банкира. Секреты должны оставаться секретами.

О’Брайен сделал шаг назад, пока не упёрся пяткой в каминную решётку. Ему некуда было отступать. Мужчины стояли, смотря друг другу в глаза. Кислый запах виски, казалось, вот-вот перевернёт желудок наизнанку. Шея Коннора была раскрыта, белый воротничок снят, и можно было увидеть, как пульсировала сонная артерия. Майк наблюдал, как она сокращалась и расширялась, словно загипнотизированный, представляя, как она качала кровь к сердцу епископа, если таковое у него было. Майк затаил дыхание.

Что ты имеешь в виду? не выдержав, спросил О’Брайен.

Мне что, нужно объяснять тебе по буквам?

Нет… нет, я так не думаю.

Глаза епископа потемнели. Он поставил бокал рядом со статуэткой маленького мальчика и положил обе руки О’Брайену на плечи.

Хорошо. Я не могу позволить себе проиграть в этой сделке, сказал Коннор. Ты человек с деньгами. Проследи, чтобы мои финансы… и всё остальное тоже нельзя было проследить.

Каждое его слово эхом отдавалось в комнате. Епископ встряхнул Майка, убрал руки с его плеч, взял бокал с виски, опустошил его и, вернув на каминную полку, повернулся. Только тогда О’Брайен смог вздохнуть.

Ненавижу котов, повторил Коннор, направляясь в холл.

О’Брайен ничего не ответил. Он был не в состоянии. Запах от дыхания епископа практически душил его. Он упёрся о камин, чтобы удержать равновесие. Коннор надел пальто.

Не нужно меня провожать, сказал он.

Лишь когда кот выполз из-под кресла и начал тереться о его ногу, О'Брайен смог пошевелиться.

***

Чтобы добиться должности Главы Окружного совета, необходимо было много и тяжело работать, а также обладать умственными способностями и хорошей деловой хваткой. Но также помогало и то, что ваш отец тоже когда-то был Главой. Джерри Данн не был дураком — он знал, что его отец работал за кулисами, чтобы обеспечить его успех. Теперь он об этом жалел. Работа принесла ему слишком много проблем, для устранения которых он должен был принимать окончательные решения. Он ненавидел принимать жёсткие решения, особенно когда ему было за них отвечать.

Он ушел с работы раньше, но вернулся, чтобы еще раз проверить один файл, молча проклиная своего вечно вмешивающегося отца. Данн пролистал документ с заявкой на перепланировку «Санта Анджелы», благодарный за то, что Джеймс Браун передал его ему для окончательного рассмотрения незадолго до своей безвременной смерти. Он отправил дело в ящик стола и запер его. Проект был не таким спорным, каким мог бы быть, поскольку им удалось вмешаться в план застройки. Но Том Рикард хотел быть вдвойне уверен, поэтому был готов заплатить больше, наличными. Данн не собирался отказываться от такого предложения. Он надеялся, что вскоре сможет забыть об этом и продолжить жизнь без хватки Рикарда. Он посмотрел на падающий снег и подумал: «Откуда, черт возьми, взять сил, чтобы продержаться до конца недели?»

Он взял пальто, выключил свет и направился домой. Никогда прежде в своей жизни он не чувствовал такого давления.

***

Включив душ на полную мощность, Майк О’Брайен позволил горячей воде обжигать его кожу. Он стоял в кабине, чувствуя себя очень маленьким.

Под кожей, покрытой шрамами, ползали демоны, подавляющие порывы паники. Он отмахнулся от них. Ему не нравилось вспоминать прошлое. Оно было похоронено. И никто его не воскресит. Никто. Он тёр сильнее, оставляя на коже рук и груди красные царапины. Он пытался заглушить нарастающую ярость, которая грозилась охватить его целиком.

Ему нужно было избавиться от психических мучений, которые быстро захватывали его мысли. Выключив воду, он позволил воздуху в ванной комнате охладить своё обнажённое тело.

Был только один способ успокоить его внутренние терзания.

Он оделся, накормил свою кошку и вышел в ночь.

***

Епископ Коннор какое-то время разъезжал на машине по городу, а затем припарковался и постоял. В мыслях он прокручивал их с О’Брайеном встречу.

Он беспокоился, что слишком сильно надавил на него. Отчаяние одолевало его. Слишком много червей сбежало из банки, и ему срочно нужно было накрыть ее крышкой и плотно прижать. Ему не нужен был ещё один человек, вышедший из-под контроля, к тому же он должен был убедиться, что Том Рикард выполнял свою часть сделки. Они все вместе были в этом замешаны. Трудные времена требовали крайних мер. Он задавался вопросом, были ли они готовы к этому.

Епископ долго сидел, глядя сквозь мокрый снег на замёрзшее озеро, представляя себе солнечный день, игру в гольф на новой застройке «Санта-Анджелы».

«Да, — подумал он, — не за горами нас ждут хорошие дни».

Глава 58

Меня навестил наш общий друг, епископ, сказал О’Брайен, усаживаясь в кресло.

Чего этому мерзкому ублюдку надо в этот раз? спросил Рикард, протягивая О’Брайену выпивку.

Тот покачал головой, отказываясь.

Я за рулём, да и выпил уже пару бокалов.

Как знаешь. Рикард налил себе. Выглядишь дёрганым.

Да, что ж, он умеет напугать меня до чёртиков.

Том Рикард громко рассмеялся.

Да ладно тебе, не будь идиотом. Чего он хотел?

Ему не нравится полиция, особенно инспектор Паркер, вынюхивающая про наши дела.

Слишком поздно. Двое из этих жертв связаны с нашим проектом, какой бы малозначительной ни была эта связь. Но нам нечего скрывать. Рикард внимательно посмотрел на О’Брайена. Не так ли?

Нет… нет. Не думаю.

Ты так не думаешь? Рикард наклонился над партнёром. Тебе лучше знать наверняка.

Да просто… все эти займы. Я окажусь в полном дерьме, если ты их не выплатишь в ближайшее время.

Это не имеет никакого отношения к нашему общему другу.

Твои займы служат поддержкой для сделки.

Я знаю своё дело. Рикард обошёл белое кожаное кресло. Сказал бы лучше епископу Коннору, чтобы занимался своими делами.

Есть кое-что ещё…

О чём ты толкуешь?

Я… я не могу сказать. Но если узнают…

Боже мой, парень! Выкладывай уже!

Тебе не нужно это знать.

Вот что я тебе скажу: если полицейские узнают что-то, о чём мне не известно, то сделка отменяется. Понял меня? Отменяется!

Рикард с силой опустил бокал, расплескав виски на подлокотник кресла. Вечер становился всё хуже и хуже.

Ты же несерьёзно? спросил О’Брайен, в смятении уставившись на Рикарда.

О, вообще-то серьёзно. Если вы с епископом Коннором надумали что-то за моей спиной, я выйду из игры. Рикард скрестил руки на своей широкой груди. И где же вы двое тогда окажетесь?

Я… я… я… О’Брайен встал, размахивая руками в воздухе.

Ты мне не нравишься, О’Брайен. Но знаешь что? Ты и не должен мне нравиться.

Почему?

Ты меня знаешь, я режу правду-матку, а ты дурак, который только и ждёт, чтобы тебя уломали. Сделай так, чтобы деньги были в безопасности, и исчезни с моих глаз. Рикард повернулся к двери и открыл её. Убирайся из моего дома.

Я… Я ухожу.

Знаешь что, О’Брайен?

Что?

— Ты одеваешься с иголочки: алмазные запонки, дизайнерские костюмы, но всё это не скрывает тот факт, что ты никто без своих костюмчиков.

— Ты оскорбляешь меня, — сказал О’Брайен. Разве Лотти Паркер пришла не к такому же заключению? Какое право имели эти люди так с ним обращаться? Он опустил голову.

Убирайся! прокричал Рикард. Если сейчас же не уйдёшь, одними оскорблениями не отделаешься!

О’Брайен выбежал за дверь.

Рикард налил себе ещё выпить и подошёл к окну.

Мелкий кусок дерьма, проговорил он.

Отодвинув шторы, Рикард видел, как отдаляются по подъездной дорожке огни машины О’Брайена, после чего он снова закрыл шторы, допил свой виски и направился к столу с напитками. Рикард не любил двигаться на ощупь, а О’Брайен дал понять, что есть что-то, о чём ему стоит знать. Этот подонок слишком сильно боялся епископа. Какую же власть имел епископ над О’Брайеном?

«В одном банкир точно был прав, заключил Рикард. Они бы спокойно обошлись и без инспектора Лотти Паркер и её вмешательства в их проект». Дела стали выходить из-под контроля.

Он налил себе ещё виски с два пальца и жадно выпил всё до капли. Послышалась открывающаяся дверь, и в комнату вошёл Джейсон, держась за руки с Кэти Паркер. За ними стояла Мелани. Рикард уставился на девушку, увидев в ней лишь копию матери.

Думаю, вам пора домой, юная леди, сказал он, указывая на неё.

Почему? спросил Джейсон, обнимая Кэти.

Потому что её мать чёртов детектив, вот почему.

Это недостаточно веская причина, ответил Джейсон. Ты пьян.

Не смей задавать мне подобные вопросы! взревел Рикард, сделав шаг в сторону подростков.

Ну, ты-то меня не спрашиваешь, ответил Джейсон, прижимая Кэти ближе к себе.

Том Рикард сжал кулаки, вытянул руку и ударил сына по щеке. Бокал из другой руки выпал на пол и разбился вдребезги. Рикард нанес еще один удар, в этот раз ровно в челюсть. Джейсон упал на пол.

Кэти вскрикнула, повернулась и убежала.

Глава 59

Лотти сложила тарелки в посудомоечную машину, подмела пол и во второй раз загрузила стиральную машину. Одежда сушилась на всех радиаторах на первом этаже, и Лотти включила термостат котла. В доме было жарко, и всюду парил свежий запах кондиционера для белья.

Подавив зевок, Лотти потянулась и подумала, чем ещё ей заняться в этот поздний час. Осмотрев кухню, она почувствовала себя комфортно в собственном доме. Это был не дворец, но убежище для неё: дом для неё и её детей. Ей хотелось бы быть здесь всё время. Но это был не вариант. Может, стоило попросить мать уделять пару часов в день их домашним делам? «С другой стороны, может, и нет», угрюмо заключила Лотти. Но она знала, что на самом деле ей скоро придётся помириться с Роуз. В конце концов, она была её матерью, и Лотти любила её, несмотря на всё, что Роуз делала в прошлом. Если бы она могла достучаться до истины. Ещё один пункт в списке её дел. Лотти мысленно повторила разговор с Роуз о Сьюзен Салливан. Может быть, убийства как-то связаны с поиском Сьюзен её ребёнка?

Входная дверь открылась, захлопнулась, и по лестнице застучали шаги.

Кэти? позвала Лотти.

Ответа не последовало. Она пошла за своей дочерью и нашла ту рыдающей в подушку. Сев на край кровати, Лотти положила руку на плечо девочки.

Ты насквозь промокла. Ты шла домой пешком? Лотти стала убирать снежинки с волос дочери.

Это всё твоя вина, хмыкнула Кэти. Ты и эта твоя работа. Ты всё мне испортила. Как всегда.

О чём ты говоришь?

Лотти понимала, что в баре «У Дэнни» дочь наверняка курила траву, но сейчас глаза её были ясными. Полосы потекшей туши чернели на её щеках, и Лотти больше не могла разглядеть в ней ребёнка, которого когда-то вырастила. Она понятия не имела, как справиться с курением дочери, хотя была чертовски хороша в консультировании матерей наркоманов, которых встречала по работе. Она должна решить эту проблему. Нужно поговорить с этим отпрыском Рикарда и убрать его и его наркотики подальше от её дочери. Бойд поможет ей.

Миссис инспектор, подтрунила Кэти. Думаешь, ты такая важная, сидя в пабе со своими тремя марионетками. Вся такая важная и сильная. Знаешь, что? Ты обычная пьяница, вот кто ты. Пьяница! Ты разрушила мою жизнь! Кэти уткнулась лицом в подушку, приглушая всхлипы.

Лотти вскочила; слова дочери кололи каждую клетку её тела. Она не могла говорить. Она сжала кулаки, подавляя унижение. Лотти считала постеры на стенах, квадратики теней на туалетном столике. Она считала туфли, выстроенные в линию рядом с кроватью дочери. От переполнявшей паники и боли в уголках глаз блеснули слёзы. Ей хотелось переубедить дочь в обратном и утешить её, но она не знала, как это сделать.

Кэти подняла голову.

Отец Джейсона ударил его сегодня, прошептала она, уже словно та маленькая девочка, которую Лотти знала и любила. Мне удалось поймать такси только после того, как я прошла пешком несколько миль. В снегопад. Ночью. Мне было так страшно.

О мой Бог. Надо было позвонить мне. Давай я помогу тебе снять мокрую одежду, и ты ляжешь спать.

Зачем он его ударил? Кэти села в постели, пытаясь снять отяжелевшую мокрую куртку.

Я не знаю, почему люди так делают, ответила Лотти. Я правда не знаю.

В тот момент Лотти могла думать только о своей бедной девочке, идущей пешком вдоль озера в тёмную, холодную зимнюю ночь. И о трёх убитых жертвах, лежавших в морге у Джейн Дор.

Неужели она так ничему и не научила своих детей?

Глава 60

После того, как Джейсон выбежал из дома, Том Рикард наблюдал, как Мелани отвернулась от него, смесь страха и отвращения искажали её лицо.

Его рука дрожала, наливая ещё виски. Никогда в жизни он не бил сына. Что заставило его сделать это сейчас? Что бы ни происходило в его рабочих делах, это не было оправданием тому, чтобы ударить мальчика.

Может, нужно было просто выпить ещё?

Том ослабил галстук и сделал большой глоток обжигающего янтарного напитка.

Ответы были, как снежинки на окне исчезали прежде, чем он успевал их поймать.

***

Он ненавидел отца.

В тот момент, когда отец ударил его в челюсть, Джейсон возненавидел его больше всего на свете.

Он выбежал из дома, мимо своей машины и, сунув руки в карманы джинсов, зашагал вниз по улице. Он свернул на главную дорогу, не имея ни малейшего понятия, куда направляется. Ему просто нужно было уйти оттуда. Он надеялся, что Кэти была в порядке. Чёрт, он позволил ей идти домой одной. В темноте. Джейсон остановился. Надо было ей позвонить. О Боже! Он оставил мобильный телефон дома на столе в холле, вместе с ключами.

И куртку он тоже оставил дома. Снег проникал через футболку и таял. Джейсон всё ещё был под кайфом, но он не мог никуда уйти без телефона.

Когда он повернул обратно к дому, за спиной мелькнули огни машины. Осознав, что он шёл не по той стороне дороги, Джейсон отступил в кювет, чтобы пропустить машину, которая лишь замедлилась и остановилась рядом с ним. Водитель опустил окно.

Тебя подвезти, сынок? спросил мужчина, наклонившись через пассажирское сиденье.

Джейсону показалось, что он узнал его. Друг отца? Мужчина из бара? Он не был уверен, поскольку мозг был ещё затуманен. Но парень не собирался отказываться.

Да, спасибо. Хотя понятия не имею, куда ехать.

Не беспокойся, ответил мужчина. Я тоже.

Джейсон открыл дверь и сел в тёплую машину. Мужчина улыбнулся, переключил передачу и поехал. Дворники работали взад-вперёд, водитель включил радио, заглушая повторяющийся гул.

Они ехали всю ночь, слушая чистое пение Андреа Бочелли, наполнявшее тишину. Пока снег падал и таял, начался крепкий мороз, а из-за облаков поднялась яркая луна. Джейсон вздрогнул от преследующей мелодии, которую напевал слепой человек, и он знал, каково ему было.

Глава 61

Миссис Мерта припарковала свой «Фиат-Пунто» и закинула рюкзак на плечи. Она боролась с большой флягой и пластиковыми стаканчиками, торчащими из сумки, пока ковыляла, опираясь на свою трость, и думала, как всё это было тяжело сейчас, без помощи Сьюзен.

Ей её не хватало. Почему её убили? Миссис Мерта надеялась, что это не имело ничего общего с их несчастными клиентами. Бедные, отчаянные люди. В течение дня они скрывались от глаз невидящих и равнодушных людей Рагмуллина, они сливались с городом и его строениями, а ночью превращались в городской пейзаж.

Температура воздуха резко упала до минусовых значений. Дыхание выходило паром на морозе. Пожилая дама осторожно ковыляла по покрытой льдом тропе к «Электротехнической лавке Кэри». Она опустила флягу на землю. Патрик О’Мэлли обычно был здесь, либо пьяный, либо спящий. Оглядевшись, старуха нигде его не увидела. Она проверила часы. То же время, что и каждый вечер. Соблюдение регулярного графика было идеей Сьюзен. «Дайте этим людям хоть что-то, на что они могут положиться и рассчитывать», сказала она.

Миссис Мерта глубоко вздохнула. Она подняла флягу и спустилась дальше по улице к своему следующему несчастному клиенту. Она надеялась, что Патрику повезёт и он не замёрзнет в какой-нибудь канаве до смерти.

«Наверняка снова напился», подумала она.

Глава 62

В здании было темно, окна разбиты, образовав полые дыры в бетонных стенах.

Что мы здесь делаем? спросил Джейсон, открывая глаза.

«Вот чёрт, уснул в дороге».

Здесь ты сможешь переночевать, ответил мужчина, притормаживая.

Ни за что, отвезите меня домой. Мне нужен мой телефон. Я должен проверить, в порядке ли моя девушка.

Я уверен, с ней всё хорошо. А кто она?

Кэти. Её мать детектив полиции.

Правда? На мгновение мужчина замолчал. Как интересно.

Мне лучше поехать домой, сказал Джейсон, дрожа от холода.

Я думал, что вы, молодёжь, любите приключения. Хочу показать тебе окрестности. Дам тебе урок.

Уже поздно, да и не люблю я уроки, ответил Джейсон, садясь ровно, пока мужчина парковал машину и выключал огни. Джейсон не мог его толком разглядеть, но мужчина казался ему знакомым.

Но этот урок тебе понравится, настаивал мужчина, выключая двигатель.

Тут очень темно, сказал Джейсон, стараясь не казаться ноющим мальчонкой.

Да брось, подбадривал его мужчина, выходя из машины.

Джейсон тоже вышел, подтягивая джинсы.

Мужчина включил фонарь на своём телефоне и поднялся по ступенькам к большой, массивной двери. Джейсон в нерешительности стоял на нижней ступени. Не желая оставаться в одиночестве на улице, он последовал наверх.

Дверь скрипнула, когда мужчина толкнул ее плечом, поспешил внутрь и из освещённого коридора крикнул:

Дорогая, я дома!

Он рассмеялся. Звук, громкий и безобразный, эхом отразился от стен. Мужчина зашагал к лестнице. Деревянные перила, казалось, вызывали какие-то воспоминания: он погладил древесину пальцами и прикоснулся к ней щекой, словно желая прочувствовать её гладкость.

Джейсон подумал было убежать домой, вниз по ступенькам, за ворота. Но его отец был полным придурком. Челюсть мальчика всё ещё пульсировала от удара. Чёрт, если бы Кэти была рядом, они бы посмеялись вместе над этим чудиком, целующим перила.

— Сюда, наверх, — сказал мужчина, поднимаясь по лестнице, оставляя Джейсона в темноте.

Высоко над головами раздался громкий пронзительный вопль.

— Что это было? — Джейсон пригнулся.

Мужчина рассмеялся.

— Да просто ветер свистит по старым коридорам, — ответил он. — Или птицы. Никогда не знаешь. Пойдём, хочу кое-что тебе показать.

Джейсону, промокшему и замерзшему, было любопытно, что же там наверху. Гнев на отца подстегнул его решимость, и парень зашагал вверх по лестнице.

Что плохого могло случиться?

Глава 63

Телефон Лотти зазвонил ночью без четверти двенадцать.

Она просматривала записи по делу, проклиная тот факт, что оставила чёрный хлеб миссис Мерта в машине Бойда. На экране телефона высветилось имя суперинтенданта Корригана. Лотти проигнорировала звонок: слишком поздно для выслушивания очередной тирады. Телефон замолчал, но тут же зазвонил вновь. Зная, что Корриган не сдастся, она ответила, не глядя на определившийся номер.

— Да, сэр?

— Это очень официальное приветствие.

Лотти улыбнулась и сложила свои записи.

— Отец Джо. Рада снова вас слышать.

— Как продвигается расследование?

— Сказать, что медленно, значит ничего не сказать.

— Приезжайте ко мне в Рим. Погода тут отличная. Прохладно и безоблачно.

— Звучит неплохо, но…

— Думаете, зачем я вам звоню в такой поздний час, так?

— Читаете мои мысли.

Отец Джо рассмеялся:

— Как вы?

— В порядке, — солгала Лотти.

Она была отнюдь не в порядке. Она уложила Кэти спать, а затем вернулась на кухню, мысленно прокручивая слова дочери в голове. Пьяница? Может, дочь была права? Разве не такой она стала после смерти Адама? По большей части она контролировала ситуацию, но не полностью, и становилась всё более зависимой от своих таблеток. Отличный образец для подражания своим детям-подросткам. Лотти вздохнула.

— Вы не в порядке. Я слышу это по вашему голосу, — ответил отец Джо. — Приезжайте в Рим. Я добыл интересную информацию. Вам нужно взглянуть на это из первых рук.

— Вы разгадали очередной код да Винчи? — отшутилась Лотти.

— Не совсем. Но я нашёл архивные записи из «Санта-Анджелы». Они хранятся в безопасном месте, всё в бумажном виде. Их невозможно сфотографировать или отправить по электронной почте: это заняло бы целую вечность. И если бы меня поймали, то отлучили бы от церкви. А если серьёзно, вам следует самой взглянуть на них. Вы можете согласовать это с вашим суперинтендантом?

— Без шансов, — ответила Лотти. — Слишком настойчиво я наступала на пятки епископу. Думаю, он снова на меня доложил.

— Вы просто делаете свою работу.

— Они с суперинтендантом Корриганом приятели по гольфу.

— Будь я на вашем месте, то не отставал бы от епископа. Верьте или нет, он не такой уж хороший, каким хочет казаться.

— Вы правда думаете, что то, что вы нашли, сможет помочь нашему делу?

— Не знаю. Но так вы получите дополнительную информацию. Возможно, заполните пару пробелов в деле.

— Епископ Коннор определённо скупится на правду, — сказала Лотти.

— Я не удивлён, особенно после увиденных тут документов.

— Теперь вы меня заинтересовали. Есть что-нибудь об отце Ангелотти?

— Я встретил одного его друга. Он считает, что, возможно, отца Ангелотти направили к вам, чтобы приглядывать за епископом Коннором — а вовсе не наоборот, как нас пытались убедить.

— Но тут отец Ангелотти встретил свою смерть.

Отец Джо пробудил в ней интерес, и теперь Лотти хотелось узнать, что же он нашёл. Ей хотелось увидеть его.

— Лотти, то, что я здесь увидел, говорит мне о том, что могла быть и другая причина приезда отца Ангелотти в Рагмуллин.

— Рассказывайте.

— Мне неудобно обсуждать это по телефону, — прошептал отец Джо.

— Вы в постели? — спросила Лотти.

— И кто теперь читает мысли? — священник рассмеялся. — Мне пора идти. Слышу, что мой сосед по комнате уже поднимается.

— У вас нет своей комнаты?

— Я не собираюсь проводить тут много времени, поэтому не претендовал на особое место, — ответил священник. — Проведу пару ночей в ирландском колледже. Лотти, попробуйте поговорить с суперинтендантом Корриганом, посмотрим, что он скажет, хорошо?

— Хорошо. По этому номеру с вами можно будет связаться? — Лотти взглянула на цифры на экране.

— Если не отвечу, оставьте сообщение. Я могу проводить мессу. — Лотти представила, что он улыбается. — Доброй ночи, Лотти.

Лотти ему ответила и завершила звонок. Она убрала последние записи и поднялась наверх, чтобы проверить Кэти. Дочь крепко спала. Лотти поцеловала дочерь в лоб и встала выключить лампу. Её внимание привлекла фотография на шкафчике в рамке, обрамленной ракушками. Лотти взяла её в руки, чтобы разглядеть. Все вместе впятером, в Лансароте, четыре года назад. Последние их выходные вместе. Лотти провела пальцем по пыльной поверхности стекла. Все счастливые и с улыбками на лицах. Фотографию сделали во время тура на джипах к вулкану Тиманфайа.

Лотти присела на край кровати, и Кэти вздохнула во сне. Эта фотография запечатлела период их жизни, когда всё было совсем иначе. Повседневная рутина, надёжность и любовь. Лотти разрывалась между непоколебимым прошлым и неопределённым будущим. Прошло три года, а она так и не смогла отпустить Адама. Но идея о полёте в Рим на встречу со священником, с которым познакомилась всего неделю назад, натолкнула Лотти на мысль, что, возможно, ещё не всё потеряно.

***

30 января 1976 года

Салли проснулась от того, что кричала во сне.

Она ожидала увидеть мать, стоявшую у её кровати. Но это был Патрик.

Он приложил палец к губам и тихонько шикнул. Салли привстала, интересуясь, почему он оказался в комнате для девочек. Она оглядела тёмную комнату, но услышала лишь тихое сопение спящих.

— Пойдём со мной, — прошептал Патрик, стягивая с неё одеяло. — Мне нужно кое-что тебе показать.

Салли слезла с кровати, плотно затягивая на груди свою фланелевую ночную рубашку в цветастых узорах. Он не дал ей времени прихватить халат.

— Куда мы идём? — спросила девочка.

— Ш-ш-ш, — ответил мальчик и взял её за руку.

За пределами спальной комнаты лестницу освещал приглушённый свет, ниспадающий с пыльного абажура. Комната дежурной монахини находилась в противоположном конце коридора, и Патрик повел Салли на второй этаж. Они подкрались к концу зала и прошли через дверь. Салли раньше там не бывала. Они сновали в темноте, пока мальчик не открыл ещё одну дверь, ведущую в короткий проход. Лунный свет сиял через три окна, освещая их бледные лица. Впереди была арка.

Салли замерла.

— Патрик, мне страшно.

Мальчик повернулся и, по-прежнему держа её за руку, ответил:

— Это важно, Салли. Пожалуйста. Тебе нужно это увидеть.

Девочка вздохнула и позволила вести себя дальше, через арку, вниз по узким каменным ступеням. Ноги замёрзли — девочка забыла надеть тапочки. На нижней ступени Патрик остановился. Они находились в часовне. Салли повернулась к нему, но мальчик покачал головой, предупреждая молчать. Салли оказалась там в первый раз.

Она заметила, что алтарь освещён горящими свечами, и она могла чувствовать их запах. Затем она увидела отца Кон. Девочка крепче сжала руку Патрика. Священник стоял на коленях на ступенях алтаря, завернутый в тяжелый кремово-золотой плащ, который он носил для молитвы перед трапезой. Он распростёр руки к образу Девы Марии в нише под потолком, державшей младенца Иисуса на руках. Его длинный кожаный ремень лежал поверх аккуратно сложенной одежды на ступеньках.

Салли теснее прижалась к Патрику. Было холодно, и, хотя мальчик был в пижаме, она могла ощущать исходившее от него тепло.

— Патрик, что происходит? — прошептала она.

Мальчик покачал головой, пожал плечами и повёл их направо, вдоль последнего ряда скамеек для коленопреклонения. Он потянул ее в угол за деревянную исповедальню. Там был кто-то ещё. Двое человек. Салли едва не закричала. Патрик сердито взглянул на неё, и она задержала дыхание в надежде, что крик угаснет внутри неё.

Как только её глаза привыкли к теням, отбрасываемым свечами, она узнала мальчиков в углу — Джеймс и Фитци. Патрик толкнул девочку к ним, и они сгрудились вместе. Салли хотелось задать сотню вопросов, но она молчала. Патрик по-прежнему держал её за руку, и она была рада этому.

Низкий гул становился всё громче, а затем утихал. Салли уставилась на алтарь, прикусив язык и пытаясь сохранять молчание.

Священник кланялся вверх и вниз, воспевая. Со стороны алтаря открылся занавес. Там стоял обнажённый Брайан, его тело было покрыто глубокими красными рубцами. Салли отвернулась, но затем снова повернулась, крепче сжимая руку Патрика на случай, если он вздумает бросить её там. Священник встал и поманил Брайана к себе. Салли подумала, что мальчику, должны быть, было ужасно холодно.

Брайан упал на колени, когда священник толкнул, а затем заключил его в свой золотой плащ. Салли больше не могла вынести этого и закричала.

Патрик зажал её рот рукой. Отец Кон резко развернулся, свечи обличали его наготу. Глаза его были тёмными, и это пугало Салли больше, чем то, в каком затруднительном положении они оказались.

— Бегите! — закричал Патрик, таща за собой Салли.

Девочка побежала, Фитци следовал за ней по пятам, Джеймс был в самом хвосте. Пока они мчались вверх по лестнице, образ Брайана навсегда запечатлелся в их памяти: обнажённый, с открытым ртом и мёртвым взглядом.

Дети остановились перевести дыхание в комнате с двумя дверями. Салли заплакала. Фитци обнял её за плечи одной рукой. Джеймс стоял у Патрика за спиной, повторяя снова и снова:

— Боже мой! Боже мой!

— Что он делал с Брайаном? — спросила Салли, при этом зная ответ. Отец Кон заставлял её делать такое много раз. Она не могла вынести вида мальчика с открытым ртом и белой жидкостью, стекавшей с его губ.

— Он просто кусок дерьма, вот он кто, — сказал Патрик.

— Я сожгу этого мерзавца одной из этих горящих свечей. Ткну ему свечи прямо в яйца! — не выдержал Фитци. Голос его эхом отозвался от стен.

Салли слышала по голосам, как к ним подступал страх, чувствовала его запах вокруг. Страх был настолько очевиден, что, казалось, до него можно было дотронуться. Она прислушивалась к звукам за дверью в надежде, что священник не последовал за ними. Салли не любила темноту.

— Мы должны что-то сделать, — прошептала она.

— Да? — спросил Патрик. — Что, например?

— Я серьёзно. Честно! Что мы можем сделать? — рыдала девочки, глотая слёзы.

По ступеням послышались шаги босых ног. Салли обернулась и увидела белые в свете луны удивлённые глаза мальчишек. От охватившего их ужаса они замерли как вкопанные.

— Ребята, что будем делать? — закричала она.

Джеймс тихонько зарыдал.

• «
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• »