— Сергеич, тебя опять женщина к телефону, но не Киса, другая.
Курдюмов положил трубку на стол рядом с аппаратом и, подмигнув Анатолию, пошел к двери.
Толик отставил кружку с горячим кофе и ответил.
— Что ты меня искал? — спросил с той стороны несколько уставший женский голос.
— Ничего личного, мне нужна твоя консультация. Я могу рассчитывать?
— Толя, мы с тобой были всегда друзьями, и если семьи у нас не получилось, то уважение-то осталось. Не вставай в позу, давай встретимся и обсудим. Чем смогу — помогу. Когда заканчиваешь?
— В четыре двенадцать, если ничего не случится.
— Я подъеду к больнице.
Он вернул трубку на место. Усмехнулся. Конечно, она всегда готова помочь — ради дружбы и уважения. Ему стало немного обидно, встречаться с ней не хотелось, слишком живы еще воспоминания, да и простить ее он до конца не смог. Но он сам звонил ей на работу и просил секретаря передать, что нуждается в ее помощи. В своем деле она была лучшей, так что выбора у него не было.
Ничего экстраординарного за день не произошло, и в четыре пятнадцать он вышел из приемного покоя во двор.
Она ждала его, стоя рядом со своим автомобилем — новеньким Audi ярко-красного цвета.
— Привет, Анисимов! Выглядишь уставшим.
— Здравствуй, Вера, работаю, однако. А ты цветешь, впрочем, как всегда. Машина твоя?
— Да! Нравится? Видишь, я и на машину заработала, и цвету, как ты выразился. Проблема в чем? Иначе бы и не позвонил, только по делу. Садись в машину, поедем ужинать в ресторан, я угощаю.
— В ресторан мы не поедем. Гулять тебя по злачным местам нет ни желания, ни денег. А за твой счет я ни в жизнь.
— Гордый?
— Принципиальный.
— Тогда давай ко мне на работу. Там поговорим. Секретарь ушел, а кофе я сама сварю. Вернее, у меня растворимый, так что справлюсь. Не лезь в бутылку, Толя, я ничего плохого тебе не сделала.
Всем своим видом она старалась показать, насколько рада их встрече. Он усмехнулся и сел в машину.
Доехали не так быстро, как хотелось бы, офис располагался в самом центре города, на Большой Посадской.
Помещение впечатляло. Белые стены, диван с кожаной обивкой, мягкое кресло и кушетка для пациентов. Дубовый письменный стол с новейшим компьютером, книжная полка, экзотические растения в кадках на полу и орхидеи на окнах. Все дышало роскошью и достатком.
Вера усадила его на диван, пододвинула журнальный столик, поставила чашку и налила кипяток из электрического чайника, давая Толику возможность кофе и сахар добавить в чашечку по вкусу. Сама устроилась в кресле напротив, закинула ногу на ногу и откинулась на спинку, демонстрируя расположение и готовность выслушать и помочь. Он оценил заученный жест, равно как и дорогой дефицитный кофе.
— У тебя Nescafe GOLD? — смакуя кофе, поинтересовался он.
— Ну, я не бедствую, могу себе позволить. Пей, не стесняйся. И шоколад бери, ты любишь, еще помню твои предпочтения. Рассказывай.
— Сейчас расскажу. Так чем ты занимаешься?
— Психотерапия, гипноз. Я защитилась.
— Я помню.
— Нет, я про докторскую, получила лицензию на частную практику, из института Бехтерева практически ушла. Но не совсем. Там я работаю для души, а здесь — на хлеб с маслом.
— Молодец!
— Анисимов, ты мог жить так же, но предпочел… А что ты, собственно, предпочел? — высокомерно вскинула брови, улыбнувшись.
— Свободу и чистую совесть, — он улыбался ей в ответ.
Она рассмеялась, явно гордясь зубами. Высокая, стройная, надменная, знающая себе цену женщина. Всегда была такой, даже тогда давно — после окончания института. Она позволяла себя любить. Королева! Только любил ли? Судя по ежедневному сексу, наверно, любил.
— Не будем препираться. Каждый выбрал свой путь сам. Рассказывай, — обрубила она малейшую возможность уйти в воспоминания и выяснение отношений.
— Вера, у меня есть пациентка после трепанации, с тотальной амнезией. Она сохранна во всем, то есть интеллект, способности, навыки — все осталось, кроме воспоминаний. Допустим, краниопластику я ей сделаю, череп восстановит форму, но память от этого не вернется. Я хочу ей помочь.
— Она красива?
— Да, очень.
По лицу Веры пробежала тень. Конечно, она понимала, что у бывшего мужа будут другие женщины, но его забота о пациентке и восхищение ею неприятно задели.
— Ты хочешь вернуть ей память или убедиться в том, что память к ней никогда не вернется? — с вызовом спросила она.
— Попробуй гипноз, — невозмутимо ответил он.
— Давай я сама решу, что буду делать.
— Я оплачу.
— Нет, позволь помочь тебе просто так. Я много думала о тебе. Не перебивай! Я виновата и была не права, если я что и доказала, то именно то, что я виновата перед тобой, я не имела права так с тобой поступать, с нами… — Вера жестикулировала руками, говорила пафосно, пытаясь объяснить.
— Вера, наш брак был ошибкой. Вот и все.
— Был ошибкой, но то, что я сделала — подлость.
— Прекрати, в результате развода выиграли мы оба.
— Как знать, Анисимов, как знать… — она пыталась встретиться с ним глазами.
— Вера, вернемся к проблеме. Я привезу Риту сюда?
— Да, давай я запишу ее на выходные. Суббота тебя устроит? Говори данные.
— Я не знаю. Женщина лет двадцати пяти, может быть, чуть старше.
— То есть документов нет?!
Он лишь покачал головой из стороны в сторону.
— Как ты собираешься ее положить на краниопластику? Без документов-то?
— Это вторая проблема.
— Первая, Толя, первая! Человек есть только со справкой, что он есть. Это уголовно наказуемо. Дорогой мой, тебя могут обвинить в похищении, удерживании силой, в проведение незаконных экспериментов. Живет она у тебя, так?
— Да, у меня. Не выкидывать же человека на улицу?
— Конечно, особенно если это молодая и, как ты сказал, безумно красивая женщина. Ей документы нужны, прежде чем ты ее сюда приведешь.
— И где я их возьму? У меня есть паспорт, с которым она поступила, но он не ее.
— Чей?
— Ничей, я ходил по адресу, думал, родственников найду, а говорят, что фото уже переклеено.
— Так давай переклеим снова.
— Это уголовно наказуемо.
— Толя, вот то, что она находится с амнезией у тебя — точно наказуемо. А фальшивый паспорт у девушки с амнезией… Чувствуешь? Кто что докажет? Ну не помнит она, где паспорт взяла, и как он у нее оказался — тоже не помнит. И ты ни при чем, и документ будет, и делай ты ей кранипластику, и живи, как хочешь. Да хоть женись.
— А если вспомнит?
— Тогда объяснишь все свои благие намерения. Поймет — твое счастье. Поэтому постарайся сделать так, чтобы поняла. Так что начнем мы с паспорта.
— Вера, как? Ты умеешь переклеивать фото на документах?
— Ну да, это тема моей докторской, — усмехнулась Вера. — Переработал ты, дорогой, совсем крыша едет. Просто есть у меня нужные люди, те, что сделают и вопросов не зададут лишних. Ты думаешь, все это, — она обвела пространство руками, — за мой счет? Нет, спонсоры имеются. А у них возможности почти безграничные. Жду вас в субботу, сделаем фото твоей ненаглядной в парике, я позабочусь. Заодно и поговорю с ней, определюсь, как ее лечить лучше.
— Я могу подумать?
— Нет, не о чем. Послушай умную женщину хоть раз в жизни. В субботу к трем подъезжайте. Паспорт с собой. Все, поехали по домам. Тебя подвезти?
— Нет, я доберусь, тем более что тебе в другую сторону. До субботы?
— До субботы, и не опаздывайте.