Мы загрузились в казенное авто, и я сразу ощутила, что, несмотря на все сходства, автомобиль какой-то чужой. Даже немного холодный. А вот Соболев не проникся и заявил, что я придумываю.
— А когда нам нашу вернут? — жалобно проныла я, ни капли не смущаясь того, что нахально записала в собственники и себя. А что, мы все равно скоро женимся.
— Обещали за пару дней управиться. — никак не прореагировал на местоимение "нашу" Егор.
— Так долго. — разочарованно выдохнула я.
Надо признать, что к собственной, оставшейся в родном городе, машине я так не прикипела, как к Егоровой брутальной. Ну моя и попроще была. Да и к чему студентке факультета искусств настолько кричаще-буржуйская роскошь.
— Пока покрасят, высушат. Бумаги же еще оформить надо. — усмехнулся жених.
— Ну да, пожалуй это даже дольше, чем сам по себе ремонт. — согласилась я. Бюрократия и лишенное всяческого смысла бумагомарательство бесили еще со времен института, где я впервые столкнулась с абсолютно необоснованным количеством бесполезной макулатуры.
К загородному жилищу Рынды мы приехали в отменном настроении и уже предвкушали содержательную беседу. Но припаркованная возле ворот ярко-красная "Мазда" послужила тонким намеком, что нашим самонадеянным планам сбыться сегодня, увы, не судьба. Тем не менее, мы приткнули выданный во временное пользование "Мерседес" рядом с седаном, и прошли в приоткрытую калитку незваными гостями. Такие мелочи, как не вписывающиеся в планы визитеры, Соболева волновали мало и тем паче остановить не могли.
Взобравшись на невысокое, оформленное витыми перилами крыльцо, я уже было готовилась культурно постучать, как изнутри дома до нашего слуха донеслись звуки скандала. Егор наудачу проверил ручку двери, и та, беспрепятственно качнувшись вокруг своей оси, открыла нам вход в помещение. Соболев приложил палец к губам и указал подбородком в сторону прихожей, будто был спецагентом на задании, раздающим указания коллегам. Общепринятыми знаками, конечно же.
Я, хоть к спецслужбам отношения не имела, и даже в армии не служила, что от меня требуется, поняла.
Мы тихонько просочились внутрь, причем Егору сделать это было не в пример легче, чем мне, в виду надетых сегодня лодочек на средних размеров каблуке — я ж после Рынды в галерею собиралась. В общем, во имя дела мне приходилось так сильно изгибать ступню, чтобы не задеть набойкой пол, что я пару раз была на грани падения, хорошо что Егор догадался поддержать. Хоть и закатывал к небу глаза, спецзнаками выражая свое отношение к моим весьма посредственным навыкам. Я лишь пожимала плечами и в ответ глаза выпучивала. Надеюсь, на их языке это не означает что-нибудь неуместное.
Ругались, как выяснилось, на кухне. Ох, сколько уже воспоминаний связано у меня с этим местом. Стоит только вспомнить, как мы дружно искали несуществующую сережку в ожидании адвоката.
Адвокат, кстати, и сегодня был здесь. И процентов восемьдесят шума создавал как раз он.
— Тебе это просто так с рук не сойдет! — орал, опершись руками на стол, служитель Фемиды.
Мы с Егором пристроились в темноте коридора по бокам от арки, что вместо двери вела на кухню, так что могли вдоволь наслаждаться разворачивающимся действом, не страшась быть пойманными. Рында занял позицию напротив "скользкого адвоката" и со сложенными на груди руками (или скорее на пухлом животе) взирал на того через стол. Нина Степановна, зажавшая пальцами виски, виднелась из-за барной стойки. Кажется происходящее производило на женщину столь сильное впечатление, что та даже не шевелилась, глубоко уйдя в собственные невеселые думы.
— За собой последи, голодранец! — ткнул в Изюмова пальцем оскорбленный муж. — Думаешь, лоха нашел, раз так легко соблазнил учительницу, то и деньги мои так же легко получишь? Не выйдет! Мы еще посмотрим, кто кого!
— Да я тебя за кражу со взломом засажу! Костьми лягу, но докажу, что это ты в мой дом вломился! — орал во всю мощь легких адвокат. С побагровевшим от ярости лицом, в растрепанном костюме, буквально брызжущий слюной он уже не выглядел столь лакомым кусочком для женщин, как в нашу последнюю встречу. Да и, глядя на столь явно не контролирующего себя мужчину, я засомневалась в его профпригодности.
— Докажи-докажи. — покивал Рында. — Я вчера весь день по встречам бегал, так что свидетелей у меня уйма. Да мне даже адвокат не понадобится. А вот вам, — обвел он взглядом рассевшуюся по разным углам кухни парочку, — очень придется попотеть, чтобы скрыть ваш романчик.
— У нас ничего не было. — устало вскинула голову почти бывшая жена. По ее замученному выражению лица и безжизненной позе становилось понятно, что женщина затеянному разводу уже и сама не рада.
"Так-так, похоже они тут не первый час скандалят" — сделала я вывод.
— Ага, так я вам двоим и поверил!
— Да нам все равно, поверил ты или нет! Доказательств об измене нет, значит и измены не было. А вот доказательства твоей измены у нас есть! — ткнул пальцем в проштрафившегося мужа адвокат.
— Да-а-а? И где же они тогда? — с издевкой протянул Рында и подленько осклабился. Надо сказать, подобного рода улыбка его простоватой внешности совсем не шла и выглядела на круглом лице чужеродной.
— Сволочь! — заорал доведенный до точки кипения адвокат и, за три шага обогнув стол, накинулся на Рынду. — Это… ты… их… украл… вчера… — задыхаясь от гнева, выговаривал Изюмов опрокинутому на пол мужчине, не забывая при этом наминать обидчику бока.
Рында, в свою очередь, так просто сдаваться не желал и нагло пропыхтев: "Докажи", принялся душить противника. "Виновница торжества", глядя на разворачивающуюся вакханалию, птичкой слетела с барного стула и принялась хлопотать вокруг схлестнувшихся не на жизнь мужчин. А бьющие по пышной цветастой юбке ладони делали ее похожей на раскудахтавшуюся квочку. Близко к ним, чтобы не быть невзначай задетой, дама, тем не менее, на всякий случай не подходила.
"Ого" — уже не опасаясь быть услышанной, присвистнула я и посмотрела на Егора: решение, как быть, принимать в данный момент ему. Соболев, полюбовавшись еще немного, проигрывающего бой адвоката решил-таки спасти. Разнял мужчин он в тот момент, когда тщедушный по сравнению с коллекционером юрист уже начал хрипеть, а Нина Степановна набралась все же смелости и браво кинулась спасать возлюбленного. Того, что с дипломом адвоката.
Егор без труда разнял дуэлянтов и, для профилактики наподдав каждому в живот, усадил мужчин за стол. Учительница превентивно удалилась обратно за барную стойку — мало ли и ей перепадет. О том, что Соболев дам принципиально не бьет я стратегически умолчала. Зрелище нашим глазам предстало печальное: Изюмов в разорванном пиджаке с торчащей наружу подкладкой и оторванными по большей части пуговицами глядел на всех вокруг исподлобья, непослушными руками ослабляя галстук, а Рында, почуявший вкус близкой победы, воинственно пыхтел и стрелял взглядом по сторонам, но с Соболевым связываться не рискнул. И правильно сделал. Наливающийся синяк под правым глазом коллекционера добавлял в общем-то не смешной ситуации комичности, но жалости к толстяку я не испытывала, хотя и сама совсем недавно обладала подобным украшением, с той лишь разницей, что у меня их было две штуки.
— Успокоились? — невозмутимо поинтересовался Соболев. И лишь дождавшись того, что рассаженные по разным углам стола мужчины недружно кивнули, а их дама скукожилась на стуле, продолжил:
— Что ж, господа, ваши внутрисемейные дрязги — это ваши личные проблемы, и нас они волнуют в последнюю очередь. К слову сказать, после нашего ухода, вполне можете продолжить. — обвел он взглядом присутствующих. Я с умным видом пристроилась рядом и глядела на разбушевавшуюся троицу так, будто прекрасно понимала, что сейчас происходит. — Но на данный момент будьте так любезны ответить на наши вопросы.
— С какой это, простите, стати? — вскинулся адвокат. Вот не зря их все недолюбливают!
"Видимо это профессиональное" — заключила я.
— Вам действительно нужно объяснять? — склонил голову на бок Соболев и выжидающе уставился на смельчака.
— Не надо. — буркнул тот сквозь зубы.
Рында тоже как-то странно поник, и боевой запал подрастерял. Да и кто в состоянии его сохранить, будучи за шкирку усаженным на стул более сильным противником, как физически, так и морально?
— Рад, что мы поняли друг друга. — протянул мой жених с угрозой в голосе. — Сначала вы, Олег Игнатьевич, — обратился он к Рынде. — Не подскажете ли вы, что послужило вам поводом для вчерашней встречи с неким Виталием Беловым?
— Не виделись давно, соскучились. — не пожелал сходу колоться коллекционер. А с виду — ну полный тюфяк, я его даже слегка зауважала.
— Понимаю, — покивал Егор, — очередное тюремное заключение — серьезная помеха для регулярных встреч старых одноклассников.
Изюмов при этих словах приосанился, будто воспрял духом, и начал заинтересованно прислушиваться к разговору.
— А не подскажете ли в таком случае, что ваш товарищ делал вчера днем на улице Конструкторов, а затем на Авиационной? Может он с вами планами поделился? Все-таки вы два дня подряд виделись, беседовали о чем-то. — Соболев говорил как ни в чем не бывало, не смотря на то, что с каждым произнесенным словом физиономия Рынды краснела все больше, хотя мне еще в самом начале казалось, что уж насыщеннее оттенка ему достичь не под силу, а очи адвоката сверкали праведным гневом. И даже порванный пиджак выглядел как символ попранной справедливости.
— Вот сволочь! — удивленно воскликнула Нина Степановна и уже было кинулась в сторону мужа, но была остановлена кратким "сидеть!", и, еще сильнее сжав кулаки, отправилась на место, так как перечить Егору не посмела. Рында продолжал молчать как партизан. Я лишь посочувствовала мужику — Егор и не с такими справлялся.
— Значит вы утверждаете, что о том, с какой целью Белов проник в квартиры Аллы и Павла Изюмовых, вам лично ничего не известно? — продолжал давить Егор.
Рында сложил руки на груди и отвечать на компрометирующий вопрос отказался. Мне даже стало любопытно, что будет дальше делать Соболев, но узнать это не пришлось.
— Да знает он, знает! — к нашей глубочайшей радости жена Рынды оказалась в компании спорящих слабым звеном. — Фотографии этот Белов у нас выкрал и из компьютера удалил! — нажаловалась дама.
Изюмов аж покачал головой: ясное дело, они бы предпочли столь щекотливое дело решать между собой, не привлекая к этому особо ретивых посторонних.
— Так, а что за фотографии? — мягко, чтобы не спугнуть дамочку, уточнил Егор.
— Где кобель этот, — кивнула она на муженька, — мне с Алкой изменяет.
— Я правильно понимаю, с Аллой Сергеевной Изюмовой, вашей коллегой и, по счастливому совпадению, сестрой вашего адвоката? — продолжил допрос Егор.
Бедняга адвокат аж скривился, а по выражению его лица было ясно видно, что он думает о собственной клиентке. Точнее о содержимом ее черепной коробки. Я же совсем перестала понимать, как так произошло, что разговор ушел непонятно в какую сторону от картины, и какое все это имеет к нам отношение, от того нетерпеливо переступала с ноги на ногу. Но высказываться по этому поводу на виду у подозреваемых не стала.
— Да. — тихо ответила женщина, до которой начало доходить, что рот она открыла похоже не вовремя. Не зря же в большинстве американских фильмах предупреждают: все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
Зато после всех откровений настала очередь Рынды дивиться свершенной несправедливости:
— Ну сука… — покачал он в неверии головой. — Ты мне эту шалаву специально подсунул, чтоб деньги отсудить? И откуда только про контракт узнал.
— Язык попридержи. — огрызнулся выведенный на чистую воду адвокат, но вновь кидаться на обидчика с кулаками в присутствии Егора не решился.
— Хер вы у меня оба чего получите! — поддержал высказывание знаками коллекционер. Хорошо хоть только на пальцах, а не в натуре, так сказать. А набирающий красочности синяк придавал образу Рынды разбитной удали. — Фотографии у меня, а голословно можете болтать что хотите. А ты, дорогая, — обратился он к жене, — уйдешь от меня буквально с голым задом, и вот тут-то мы посмотрим, насколько чувства этого хлыща к тебе на самом деле сильны. — Выметайтесь из моего дома! — гневно сверкая глазами, указал он пальцем на дверь.
— Благодарю за сотрудничество. — сумел-таки Соболев оставить последнее слово за собой и, приобняв меня за талию, не спеша повел на выход.
Время уже подходило к обеду, так что мы договорились встретиться с Петровым в ресторане неподалеку от галереи. Он как раз возвращался от Белова и обещал рассказать, что смог вытянуть из бывалого уголовника. В машине я все пыталась устроиться поудобнее, но кресло никак не хотело настраиваться должным образом. Так что всю дорогу до ресторана я страдала по ставшей уже родной машинке и мучилась, не забывая жаловаться Егору, но тот к моим невзгодам остался равнодушен, лишь обозвал принцессой на горошине. А я сделала вывод, что Мерседес нам достался фальшивый, китайский скорее всего.
Леха успел до места добраться раньше и поджидал нас внутри, заняв небольшой столик у окна, прямо как я люблю. "Настоящий друг!" — про себя оценила я, но вслух, конечно, хвалить не стала — возгордится еще.
— Привет. — поднялся наш товарищ и пожал руку Егору, меня же под пристальным взглядом друга обнял и похлопал ладонью по спине.
— Выглядишь, как управляющая галереей. — оценил Леха мой внешний вид.
Выглядела я, надо казать, и правда не совсем для себя обычно: бежевый шелковый топ, изумрудно-зеленый жакет, черные кожаные штаны "в облипку" и лодочки с металлическим блеском, волосы убраны в ставший привычным благодаря лысине пучок. Не знаю, какая муха меня укусила — даже ради того, чтобы избежать часовых маминых нотаций, я так не одевалась, предпочитая более спортивный стиль и свободу воли.
— Вы от Рынды? — поинтересовался Леха, пока мы изучали меню.
— Ага.
— И что он интересного поведал?
— Много чего. — довольно посмотрел на друга Соболев, а я решила ему триумф подпортить, потому как ценными добытые сведения не считала:
— Он даже ни разу про картину не спросил. — нажаловалась Лехе.
— А что вы там столько времени делали? — не понял Петров.
Соболев тактично промолчал, давая мне возможность высказаться, что я и не преминула сделать. В общем, когда подошел официант, чтобы принять заказ, я поняла, что к его появлению совсем не готова. Негодование Соболевским бездействием оказалось настолько сильно, что содержимое лежащей прямо перед носом папки с меню благополучно выветрилось из моей головы. Мужчины же прийти мне на помощь отчего-то не спешили…
Да и ладно! Рассудив, что "Цезарь" в любом кафе заштатном подают, я заказала салат и присовокупила к нему овощи гриль и кофе со сдобой, покончив на этом с заказом. Не оригинально, конечно, но сама виновата. Мужчины выбрали блюда поплотнее, так им и калорий надо побольше. Так как о наших успехах я протрандычала еще до появления официанта, Леха, подождав, пока тот отойдет подальше, поведал нам о разговоре с Беловым.
Конечно не сразу, но тот сознался, что посещал интересующие нас квартиры по просьбе приятеля и, конечно же, не задаром. Но уж последнее волновало нас в последнюю очередь. Вряд ли нам когда-нибудь понадобятся подобного рода услуги, так что и прейскурант знать ни к чему. К тому же, если вдруг что, у Лехи в штате полно профессионалов, классом повыше…
Искал Белов фотографии с изображениями друга в неглиже и ни о какой картине и слыхом не слыхивал. Уж каким способом Леха добивался признания от этого матерого Белова, я даже любопытствовать не стала, но костяшки пальцев товарища на всякий случай осмотрела. Надо сказать, они остались нетронуты, как приличная невеста до свадьбы…
Так что, судя по всему, выходило, что в истории этой — мы сбоку припека и лишь зря из кожи вон лезли. Коллекционер перед нами оказался чист как младенец и все это время был занят делами совершенно иного свойства, хоть и не менее любопытными.
Я еще раз убедилась, что друзей выбирать нужно с умом, в противном случае велик риск остаться у разбитого корыта, примерно также как Нина Степановна Рында. Жила женщина, не тужила до тех пор, пока меркантильная и весьма предприимчивая коллега, уж не знаю каким образом, не прознала про условия брачного контракта четы Рынд, если можно так выразиться. Прознала и, заручившись поддержкой ушлого братца-адвоката, принялась действовать.
Окрутить коллекционера и его супругу парочке оказалось не сложно — вот уж кого природа внешними данными не обидела. Скромная учительница не смогла устоять перед безукоризненными манерами и ненавязчивыми, но такими романтическими ухаживаниями адвоката. А уж их первую "случайную" встречу Аллочке Изюмовой организовать было проще простого. С самим Рындой долго возиться тоже не пришлось: яркая внешность женщины и кое-какие другие умения позволили с легкостью получить от мужчины все, что требовалось. В том числе и провокационные фотографии.
И до поры до времени, Изюмову удавалось успешно разыгрывать пару: замученная мужем жена — адвокат, — и не переступать известной черты. Да и не думается мне, что он горел особым желанием уложить старомодную барышню в кровать. Главной целью все-таки было оттяпать деньги у Рынды, а затем, женившись на Нине Степановне, и у нее. Так что лично я склоняюсь к версии, что отношения их были скорее платоническими.
И шло их черное дело как по маслу, пока в ход столь гладко шедших событий не ввязались в поисках картины мы. Изюмов занервничал, зачем-то рассказал оппоненту о имеющихся на руках козырях, вследствие чего их же и потерял. Рында, каким бы рохлей внешне не выглядел, вряд ли бы сумел удержать и преумножить доставшееся в наследство состояние, не имея железного характера и предприимчивого нрава.
В общем, теперь вряд ли при сложившихся обстоятельствах суд примет сторону жены. Так что останется Рында при своих деньгах и картинах, Нина Степановна у разбитого корыта, без мужа и без любимого, а Изюмовы — с носом. Вот уж кому поделом достанется! Ну а мы вернулись к самому началу, и что предпринять по этому поводу лично я понятия не имела.