Исчез? Вэл обвела взглядом комнату, разглядывая других гостей. Она с облегчением обнаружила, что ГМ болтает с брюнеткой в белом всего в нескольких шагах от нее. «Видишь? Вот и объяснение. Люди просто так не исчезают. Перестань накручивать себя», — но ее облегчение длилось не долго. Как он узнал значение ее имени, причем с такой энциклопедической точностью, не пропустив ничего? Как узнал, что Джеймс был ее парнем? И почему назвал ее «моя дорогая»? Если он знал, что Джеймс ее парень, это должно было бы отбить у него охоту флиртовать. Потому что именно это он и делал.
(Могу заверить тебя, моя дорогая, что я не какой-нибудь садовый негодяй)
И в тот же миг ее убежденность в том, что он не Гэвин, рухнула. Снова. Странные, архаичные обороты речи — необычный цвет глаз — конечно, это слишком большое совпадение.
Брюнетка рассмеялась над чем-то, что сказал ГМ, делая шаг ближе к нему. Он улыбнулся в ответ, но улыбка не коснулась его глаз. С непринуждённой лёгкостью он стал отходить от нее, одновременно извиняясь, оставшись при этом неизменно вежливым. Не успела Вэл и глазом моргнуть, как он уже разговаривал с самым крупным из двух парней в белом, в то время как на лице девушки мелькали раздражение, обида и гнев.
Если это был Гэвин, то он изменился не только внешне. Гэвин, которого она помнила, был серьезным и задумчивым, ему не хватало светских манер, но он компенсировал это явной силой.
Вэл так и подмывало спросить мнение Лизы. Она знала неписаные правила поведения в обществе лучше, чем кто-либо другой. Но Лиза разговаривала с другим мальчиком в белом, блондином. Во всяком случае, он говорил. Лиза кивала во всех нужных местах, но судя по всему хотела сбежать, подумала Вэл. Они посмотрели друг другу в глаза, и Лиза одними губами произнесла:
«Помоги мне».
Ну и что мне делать? Вытащить ее за ухо?
Нет, спасибо. Вэл не хотела вмешиваться. Не потому, что она боялась высокого парня — во всяком случае, не сильно, — но он был жутким, и вызывал мерзкое, скользкое чувство. Она не хотела устраивать сцену. Она не любила конфликтовать.
Вэл почувствовала, как глаза подруги впились ей в спину, когда она отвернулась. Зарождающаяся головная боль жгла ей глаза, и она подумала: «Придется расплачиваться за это позже».
— Вэл? — позвал Джеймс, подходя со стаканом золотистой жидкости. — Что ты здесь делаешь одна?
Она повернулась к нему, благодарная за повод отвернуться от Лизы и ГМ.
— Меня бросили.
— Да, я видел, — он сделал глоток сидра, поморщившись от вкуса. Или, может быть, от ее слов. — О чем вы, ребята, говорили?
— О моем имени.
Стакан остановился в нескольких сантиметрах от его губ.
— Твое имя?
— Это и другое вещи. Он знал, что оно значит.
Джеймс пожал плечами и сделал глоток.
— Ну и что оно значит?
— Цветок. Символизм. Любовь, сон, что-то еще — я не могу вспомнить остальное. — Она чуть не добавила: «Он много знает о цветах». Но это прозвучало бы так, как будто она защищала ГМ или повторяла то, что он говорил раньше. — Довольно жутко, как будто он рассказывал даже не задумываясь.
— Ну и?
— Ну, цветы валерианы не так уж распространены. Джеймс, даже ты не знал, что это цветы.
— И ты удивлена, что он в курсе? Разве не видела сад перед домом? Парню серьезно нужно потрахаться.
— А еще он знал, что мы встречаемся... — Она позволила фразе повиснуть.
Джеймс глубоко вздохнул.
— Ну, да. Конечно, он знает. Я же позвал тебя с собой?
— Значит ты ему сказал.
В его словах сквозило нетерпение.
— Нет, я ему не говорил. Не совсем так. Но он не идиот, Вэл. Уверен, он просто соединил А и Б — не то чтобы мне нужно было объяснять ему все по буквам. В любом случае, какая разница? Почему ты так волнуешься из-за этого?
— Я... — Ее голос сорвался. Вэл хотелось встряхнуть его за непонимание того, что она не могла выразить словами, хотя это глупо и иррационально. Почему он не видит того, что видит она? Он настолько рассеян, или она настолько сумасшедшая?
«Мне не нравятся такие совпадения».
Сейчас ГМ разговаривала с Лизой. Похоже, у нее вообще не было никаких сомнений на его счет.
Какую тайну он скрывал за этим безупречным фасадом? ГМ — который не сказал им своего настоящего имени, и все же так много знал о значении ее имени. Гроссмейстер, чьи инициалы совпадали с инициалами гроссмейстера Гэвина Мекоцци.
Она чувствовала себя так, словно ей плеснули в лицо ледяной водой. ГМ было сокращением от «гроссмейстера», она знала, что это звание так сокращают. Три совпадения не могут быть просто случайностью. Это закономерность.
— Он называет себя ГМ, — сказала она вслух. — Кого еще ты можешь вспомнить с такими инициалами?
Джеймс посмотрел на нее мгновение, прежде чем медленно склонил голову набок и изучающе взглянул на ГМ.
— Я не уверен.
— Ну, я думаю, нам пора уходить. Прямо сейчас.
Джеймс выплюнул полный рот сидра, и его плевок привлек пристальные взгляды других гостей.
— Что?
— Джеймс, люди смотрят! Что с тобой такое?
— Что со мной такое? Что с тобой такое? Ты ведешь себя как полный параноик.
— Наш хозяин… хм… у меня от него мурашки по коже. Он напоминает мне моего преследователя. Я не чувствую себя в безопасности. Мне совсем не весело. Не хочу оставаться здесь, я просто хочу домой.
— Вэл, — сказал он очень мягко, — ты сегодня принимала лекарства?
Его слова прозвучали равносильно пощёчине. «Он думает, я сумасшедшая».
Не говоря больше ни слова, Вэл бросилась к столу с закусками и схватила себе ролл «Калифорния». Потом второй, третий. Уксусная сладость риса и авокадо заставила ее почувствовать себя лучше, но она не могла избавиться от горечи во рту.
«Я что, сошла с ума? — Она еще раз взглянула на ГМ. — Не думаю».
Но опять же, сумасшедшие всегда уверены, что с ними все в порядке.