Все казалось размытым. Он несколько раз моргнул, пока зрение не привыкло. Он мог различить слабый синий свет, на который было больно смотреть, даже при таком слабом освещении. Что случилось? Он оглядел комнату, пытаясь придумать ответ, но было слишком трудно сосредоточиться с этой постоянной пульсирующей…
Подождите.
Болью.
Он шел по коридорам в поисках Вэл, и ГМ... ударил его по голове чем-то твердым и тупым. Джеймс моргнул, когда гнев вернулся в полную силу. Вот скотина.
Он попытался протянуть руку, чтобы оценить ущерб, но его руки оставались неподвижными по бокам. Неподвижными. Понимание пробилось сквозь туман. Он был привязан к стулу. Чем сильнее он боролся со своими узами, тем крепче они становились. Скользкие узелки. Кто-то сильно постарался, чтобы убедиться, что он не сможет уйти.
Джеймс облизнул потрескавшиеся губы и снова оглядел комнату. В тусклом свете были видны очертания стеклянных резервуаров. Аквариумы. Он знал, что в них есть вода, по мерцающим волнам на стенках. Ему показалось, что внутри мелькают маленькие тени.
Он дернулся вперед, когда что-то пластиковое коснулось его шеи. Деревянные ножки стула возмущенно заскрипели, когда он взвизгнул:
— Какого хрена?
Справа от него раздался низкий, невеселый смех.
— Добро пожаловать в инквизицию.
Яркий свет ударил ему в лицо. Джеймс снова закричал от боли и удивления, отвернув лицо, когда фиолетовые и зеленые пятна заплясали за его закрытыми глазами.
— Развяжи меня, пидор, — процедил Джеймс сквозь стиснутые зубы. — Я знаю, что это не часть игры.
— Как мало ты знаешь.
Джеймс подождал несколько минут, прежде чем открыть глаза. Когда его зрение постепенно привыкло к темноте, ему показалось, что он может разглядеть тонкую, одетую в белое фигуру хозяина дома где-то справа от него — но фигура исчезла, заставив его задуматься, не было ли это просто остаточным изображением.
Во рту был странный, ватный привкус, и голова болела сильнее, чем когда-либо. Джеймс попытался снова, почти задыхаясь от слов:
— Чего ты хочешь?
— Ничего особенного, — сказал ГМ, рисуя лучом восьмерку на потолке, — просто ответы.
Джеймс уставился на колеблющийся свет. Кто бы мог подумать, что мерцающий луч фонарика может быть таким угрожающим?
— На что?
— На вопросы, конечно.
— Какого рода вопросы?
— Простые вопросы. — Стул заскрипел, когда ГМ поставил ботинок на одну из деревянных перекладин, откинув стул на несколько дюймов назад. — Я уверен, что даже ты сможешь ответить на них.
— Пошел ты.
Подошва ботинка ГМ с тяжелым стуком ударилась об пол, нарушив равновесие стула, и внезапно Джеймс упал. Воздух пронесся мимо его тела, желудок подскочил к горлу. Раздался громкий треск. Боль пронзила его руки, которые все еще были привязаны к стулу, и голову, которая продолжала болеть. Он услышал прерывистый вздох и с ужасом понял, что это его.
Свет перестал двигаться. Джеймс почувствовал, как застонали половицы рядом с ним, когда ГМ обошел его.
— Джеймс, пожалуйста, давай ты не будешь... скажем так... усугублять свое положение.
— Черт, — прохрипел Джеймс. Он покачал головой и тут же пожалел об этом, когда боль пронзила его шею. — Где Вэл?
— Ах, да, Вэл, — луч фонарика дернулся, когда ГМ снова поднял его. — Она очень заботится о тебе.
— Где моя подруга?
— Ты переживаешь за нее?
«Этого не может быть, — подумал Джеймс. — Список Жертв?»
— Ты, должно быть, издеваешься надо мной.
— Уверяю тебя, я говорю совершенно серьезно. — Он сделал паузу. — Можно даже сказать, что я... абсолютно серьезен. — Раздался глухой удар, скрежет пластика по дереву, а затем наступила полная тишина. Джеймс внимательно слушал. Все, что он мог слышать, было слабое жужжание фильтров.
«Он сумасшедший».
Внезапный порыв воздуха, сопровождаемый покалывающим холодом, был единственным предупреждением, которое он получил. Через несколько секунд он почувствовал, как чья-то рука впилась ему в плечо. Джеймс резко выпрямился и чуть не порезался об острый край.
— Ну, Джеймс? Ты заботишься о ней? Или, может быть, ты больше беспокоишься о себе? Не могу сказать, что виню тебя.
Джеймс открыл рот, но не смог вымолвить ни слова.
— Понятно, — сказал ГМ, как будто не было никакой паузы, — Похоже, я переоценил твои способности к рассуждению и логике. Возможно, — и тут давление на лезвие усилилось, — здесь уместен другой вопрос.
Джеймс не осмеливался сглотнуть, не говоря уже о том, чтобы отпустить оскорбление, которое зависло на кончике его языка — черт, он едва мог дышать. — Дерьмо. Это ты... это ведь ты? Список Жертв...
— Разве я разрешил тебе говорить? — Он впился пальцами в мясистую часть плеча Джеймса, заставив его вскрикнуть. Его теплое дыхание обожгло глаза Джеймса. — Ты любишь ее?
— Иди к черту, больной ублюдок.
— Я так не думаю. — Джеймс почувствовал, как рука на его плече напряглась, прежде чем он почувствовал боль. Резкий укол, за которым последовало немедленное жжение, от которого его глаза наполнились слезами, когда тонкая струйка крови потекла по его шее. — Нет, я действительно так не думаю. Но если ты не станешь немного более полезен, ты окажешься там, Джеймс. Я обещаю тебе. И думаю, что мог бы начать с того, что вырвал бы твои ногти один за другим.
— Нет, — Джеймс поперхнулся желчью, подступившей к горлу. Этого не может быть. Этого не происходит. — Пожалуйста. Не делай мне больно.
— Ты любишь ее?
— Нет... нет, не люблю. — Это был первый раз, когда он признался в этом даже самому себе.
— Ты обладал ею? Трахнул ее? — ГМ — Список Жертв — зарычал, грубые эмоции в его голосе были едкими, как кислота. — Ты когда-нибудь заставлял ее кончать?
Джеймс вздрогнул, когда почувствовал, как острие ножа уперлось во влажную промежность его джинсов. Его член съежился, как будто ему было стыдно.
— Нет, — простонал он. — Никогда. Я хотел, но... но она не позволила. Пожалуйста...
— Значит, вместо нее у тебя была другая, — задумчиво произнес ГМ. — Лиза? — Джеймс вздрогнул. — Разве не так, Джеймс?