— Не пойми меня неправильно, я очень благодарен за помощь, — я мямлил, будто первоклассник на экзамене, — Ты меня спас… наверное. Но какого черта ты тут забыл? Только не говори, что случайно проходил мимо!
— Стреляли… — философски усмехнувшись, хмыкнул Василий.
Какое-то время я судорожно соображал, лишь потом смекнув, что это отсылка к советскому фильму. Потер лицо, стараясь успокоиться — сердце до сих пор колотилось, как бешеное.
Василий стоял рядом, как ни в чем не бывало. По его виду вообще невозможно было сказать, что произошло нечто нештатное. Что вообще хоть что-то произошло. На бандитской физиономии детектива застыла довольная гримаса самоуверенного спокойствия.
Он сунул руку в карман плаща, достал пакет ирисок. Одну тут же закинул в рот — начисто выбритый подбородок начал размеренные поступательные движения. Следующую конфету мужчина протянул мне.
— Держи, от нервов помогает, — негромко проговорил детектив.
— По тебе не скажешь, что ты нервничаешь, — раздраженно выдохнул я, освобождая ириску от фантика.
— Не, я курить бросаю.
И опять не поймешь — то ли шутит, то ли сказал серьезно. Лицо абсолютно не изменилось. Только разве что глаза еще больше прищурились.
— Так что…
— Батя велел присмотреть за тобой, — перебил Василий, демонстративно похлопав себя по карману.
— Зачем? — опешил я.
— Да кто ж его знает? — парировал коллега, — Как видишь, оказался прав. Это ж Батя… Он такого повидал, что нам с тобой и не снилось. Старая школа.
— В смысле? Что еще за старая школа?
Василий насмешливо осмотрел меня с ног до головы, сокрушенно качнув головой.
— Ну… ты явно не из старой школы.
— Почему это?
— Да хотя бы потому, что задаешь много идиотских вопросов.
Я тут же прикрыл рот, хотя на языке прямо-таки вертелись десятки невысказанных мыслей. Мужчина еще раз покачал головой, в его взгляде появилась нотка сочувствия.
— Не переживай, я тоже не из старой школы, — мягко сказал он, — Это… хм… люди совсем другие. Со стержнем что ли. С иным менталитетом, если угодно.
Пришлось кивнуть, хотя я ничего и не понял. Но не выставлять же себя дураком. Разглагольствовать про «старую школу» и другие философские материи можно и в более подходящее время. А сейчас есть вопросы поважнее.
— Так ты что, все время за мной наблюдал?
— Угу, — он сказал это так обыденно, будто речь шла о присмотре за трехлетним ребеночком.
А мне осталось только чертыхнуться сквозь зубы. Потому что, возомнив себя чуть ли не образцовым шпионом, умудрился не заметить банальный присмотр. А если бы следил не коллега? А какой-нибудь маньяк?
— Классическая ошибка новичка, — безмятежно пояснил Василий, — Ты так сосредоточился на объекте, что смотреть по сторонам совсем позабыл. В какой-то момент я сидел за столиком прямо у тебя за спиной. Мог рукой по плечу похлопать, — детектив показал ладонь, имитируя прикосновение, — Но ты не расстраивайся, все так прокалываются поначалу. Прими к сведению, сделай выводы, намотай на ус. И постарайся в будущем быть повнимательнее.
Вот теперь мне точно осталось только сгорать от стыда, да досадливо вздыхать. Вот что бывает, когда безосновательно переоцениваешь собственные возможности. Мало того, что не заметил очевидной слежки, так еще и совершенно идиотским образом попал в переделку. Так что Василию пришлось вмешаться, чтобы выручить непутевого напарника.
И ведь простая по своей сути идея — если ты за кем-то следишь, значит кто-то другой, вполне возможно, будет следить за тобой. Но почему-то пришла это мысль только теперь, когда толку от нее совсем чуть. Прямо хоть напоминание в телефоне делай…
— А что это за черти были? — Василий задумчиво кивнул в сторону опустевшей улицы, — Чего не поделили? Сцепился что ли где-то?
Пожав плечами, я еще раз промотал в голове события сегодняшнего вечера. Ни в одной из сцен, хранящихся в памяти, не смог распознать лица хулиганов. По всему выходит, что если я их раньше и видел, то совершенно мимолетно, не придав этому никакого значения.
— Ты знаешь, нет. Такое ощущение, что вообще их первый раз вижу.
Детектив нахмурился, глядя туда, где скрылась давешняя компания.
— Бывает, — с каким-то сомнением проговорил он.
Недоверие Василия передалось и мне. Я тоже пялился на пустую улицу, стараясь осознать: что же это было? Неужели я настолько невезуч, что просто притягиваю неприятности?
— Погоди, — буркнул вдруг мужчина, — А этот, долговязый… Что он такое вякнул?
— Э-э-э…
— Что-то вроде «мы на такое не подписывались»?
Я встретился взглядом с Василием. Закостеневшие мозги со стоном заворочались, взявшись переваривать новую информацию.
Что значит «не подписывались»? Их что, кто-то подписал? Надоумил напасть именно на меня?
Впрочем, кому я нужен? Не много ли чести? Гораздо проще все объяснить обычным стечением обстоятельств и неисповедимыми путями молодежной шпаны.
— Знаешь, — выдавил Василий с крайне кислой физиономией, — Если бы кто-то захотел нас спровадить… Это вышел бы отличный отвлекающий маневр.
Мы почти синхронно обернулись в сторону отеля, вход куда с текущей позиции практически не просматривался. Помрачнев, будто туча перед грозой, Василий быстрым шагом направился к вывеске. Я семенил следом, стараясь собрать воедино разбегающиеся мысли.
Далеко мы не ушли — успели сделать едва ли с десяток шагов. Ночную тишь вдруг прорезали приглушенные хлопки. «Бум! Бум!» — словно кто-то со всей мочи долбит в здоровенный барабан. А потом, через секундную паузу, еще раз: «Бум!»
Признаться, я не сразу понял, что это за звук. Накатило какое-то отупение. Да и опыта в подобных делах не то чтобы много. Зато Василий среагировал мгновенно. Злобно чертыхнувшись, мужчина с места сорвался в бег. Мне ничего не оставалось, кроме как припустить следом.
Уже у самого входа в отель звук настиг с новой силой. «Бум!» — здесь грохот слышался гораздо явственнее, — «Бум!».
Только теперь до меня дошло, что звук весьма напоминает приглушенный грохот выстрелов. А доносятся они из-за дверей отеля. А в отеле Евгений и Голякова. А значит…
Додумать не успел. Впрочем, выводы напрашивались вполне очевидные. Если на Елену Николаевну ведет охоту маньяк… Возможно, только мое присутствие сдерживало его весь вечер от активных действий. Ему даже пришлось нанять парней, чтобы те переломали мне кости. А сам, получается, добрался до женщины…
Василий распахнул дверь с такой силой, что та чуть с петель не слетела. Мы ворвались внутрь тесного холла, где с трудом умещалась стойка ресепшена и журнальный стол с двумя креслами.
На нас со страхом глянула обильно намалеванная тетка внушительных габаритов, застывшая у прохода в фойе. Крашенные волосы, длиннющие ресницы, яркие полные губы — весь набор женских украшательств. Да и одета дамочка, несмотря на габариты, была весьма откровенно. Я бы сказал — с претензией на сексуальность. Тесная кофта едва скрывала громадный бюст, а из-под короткой юбочки напоказ вылезали громадные ляжки.
Увидев нас с Василием, она открыла рот, собираясь что-то сказать. Может быть даже — закричать. Но мужчина не дал такого шанса.
— Прочь! — рявкнул детектив с такой силой, что рот дамочки буквально захлопнулся, не успев издать ни звука, — И вызови полицию!
С грациозностью громадной мышки она юркнула под конторку. Более чем внушительные габариты барышни едва сумели укрыться за хлипкой стойкой. В ладонях, увенчанных длинными разноцветными ногтями, мелькнул телефон. Открылась дверь — спустя мгновение женщина уже исчезла в недрах подсобки.
Я одним прыжком преодолел фойе, в растерянности застыв перед развилкой. Одна дверь вела в длинный коридор по первому этажу; рядом красовалась пологая лестница наверх. Взгляд пробежался по ступеням, дверям, проходам — ничего необычного.
Не успел заметить, как Василий оказался у ресепшена. Мужчине хватило секундного взгляда в журнал, чтобы отыскать нужную информацию. Одним плавным движением он перенес тело через стойку, ледяной взгляд стрельнул по пролету лестницы.
— Двести пятый! — рявкнул детектив, разом оказавшись рядом со мной.
Я рванул первым, совершенно не задумываясь, что буду делать, когда достигну цели. В голове воцарилась пустота. Слабоумие и отвага, приправленная тревогой за подопечных — наилучший коктейль для того, чтобы кинуться с голыми руками на вооруженного противника. То, что мы слышали приглушенные выстрелы — сомнений нет никаких. Но что я буду делать, когда доберусь до нужного номера — таких мыслей почему-то не возникало. Казалось бы, совсем недавняя история с хулиганьем должна бы чему-то научить, но нет…
Не успел преодолеть и пары ступеней, когда на встречу по лестнице с громким стуком скатилось нечто черное. Показалось, что в меня просто бросили камнем. А в следующий миг на плечо упала рука Василия, крепкие пальцы ухватили за куртку стальными тисками.
— Ложись! — заорал он что есть силы.
Неодолимая сила рванула назад, так что я разом потерял равновесие. Запнувшись о собственные ноги, полетел сквозь холл, настоящей рыбкой ныряя за кресло. Василий швырнул меня с такой же легкостью, как огромный волкодав раскидывает несмышленых щенят.
Рухнул за кресло, больно ударившись коленом; голова едва не пропахала лбом по полу. Яркой вспышкой возникла мысль: «Зачем?!». Дальнейшие события послужили достойным ответом.
Рвануло так, что на несколько секунд я оглох. Дождь стальных осколков обрушился на злополучный холл, за мгновение превращая его в поле боя. Тяжелое кресло приняло на себя весь урон, предназначавшийся мне. Буквально волосами почувствовал, как нечто смертоносное проносится в считанных сантиметрах сверху. А потом на затылок обрушился тяжелый удар.
Не знаю, сколько провалялся без сознания. Должно быть, не больше нескольких секунд. Пришел в себя как-то резко, разом, будто кто-то щелкнул выключателем. Со стоном потрогал голову — на затылке ощутимо бугрилась наливающаяся кровью шишка. Рядом валялся внушительный деревянный чурбак — обломок от перил. Он-то, по-видимому и саданул по кумполу.
На ноги вскочил почти сразу, хотя, возможно, и не стоило так торопиться. Кровь резко бросилась в голову, мир слегка качнулся, прежде чем зрение сфокусировалось. Только теперь обратил внимание на противнейший тремор, появившийся в конечностях. Ноги еще худо-бедно держали, а вот руки трясло так, что пальцы ходуном ходили.
Теперь фойе действительно напоминало поле только что окончившегося сражения — такая тут царила разруха. Откуда-то из-за изрешеченной двери подсобки доносились истеричные женские повизгивания. В воздухе стоял неприятный горелый запах, вперемежку с целым облаком пыли. Где-то неприятным рефреном завывала сирена: то ли сработала пожарная сигнализация, то ли приближались машины экстренных служб.
Василий высился у лестницы. Где он сам укрылся от взрыва — ума не приложу. Однако, на мужчине не нашлось и царапины. Озабоченный тревожный взгляд пробежался по мне, удостоверившись — жив, здоров — и вновь уперся на верхние пролеты подъема.
Только сейчас до меня неожиданно дошло, что детектив, по сути, опять спас мне жизнь. Если тогда, с парнями, не столь очевидно… то здесь — практически стопроцентно. Если бы не Василий, я сейчас валялся где-нибудь в уголке, со смертельными стонами стараясь собрать собственные кишки из разорванного желудка.
Рыкнув по-звериному, Василий резко бросился вверх. В три прыжка преодолев внушительную лестницу, он скрылся в коридоре второго этажа.
Я бросился следом, справедливо решив, что если уж ему удалось, то и мне подавно ничего не угрожает. Правда, мой бег оказался не столь грациозным: ноги подвели. Едва не споткнулся на самой первой ступени, дальше пришлось скакать почти на четвереньках.
Второй этаж встретил развилкой: коридор уходил направо и налево. Не успел задуматься, как из одной отворотки выскочил Василий. С совершенно озверелой физиономией, не издав ни звука, он тут же скрылся в противоположном проходе. Выбор стал очевидным: я рванул за ним, стараясь не упускать спину более опытного товарища из вида.
Мужчина несся по коридору, на мгновение примыкая к дверным проемам. Я не сразу понял, что он высматривает нужный номер. Одна из створок приоткрылась, оттуда высунулась испуганная растрепанная женская рожица.
— Тихо сиди! — на ходу рявкнул Василий таким тоном, что мне самому захотелось усесться.
Приоткрывшаяся дверь захлопнулась моментально. Детектив промчался вдоль нее, мимоходом засадив по створке кулаком, так что та тревожно загудела. Думаю, теперь из этого номера еще очень долго никто не высунется.
Не добежав до конца коридора считанные метры, Василий издал торжествующий рык: на двери красовался номер двести пять.
Он с ходу ударил ногой, снося дверь с петель вместе с худосочным замком. Тигром ввалился внутрь, моментально кинувшись обыскивать помещение. Я прыгнул следом, но тут же остановился, едва удерживая себя на грани паники.
Первое тело лежало почти у входа. Это был Евгений: полуголый, в одних штанах. Почему-то сразу бросился в лицо небольшой животик на выкате, волосатая грудь, яркий шрам от вырезанного аппендикса… В районе сердца на грудной клетке расплылись красными пятнами безобразные раны. Крови натекла целая лужа; такое ощущение, что вытекла вся, сколько было.
Ноги мертвеца нелепо подогнулись, одна рука лежала поверх тела. Остекленелый взор уставился куда-то в сторону. В том, что мужчина мертв, сомнений не возникало с первого взгляда.
Похоже, когда в номер вломился убийца, Евгений пытался защититься. И не будь нападавший вооружен, вполне возможно, что-то бы и вышло…
Не в силах сдвинуться с места, я медленно поднял взгляд. Второе тело лежало на кровати, раскинув руки и ноги «звездой».
Голякова была полностью обнажена, без нижнего белья. Голова повернута в сторону двери, на бледном лице застыла гримаса ужаса: глаза полуприкрыты, рот перекошен, губы разбиты в кровь.
Ее избивали? Одного взгляда на тело оказалось достаточно, чтобы сделать гораздо более страшные выводы.
Многочисленные кровоточащие порезы испещрили гладкую кожу. Синяки и кровоподтеки украшали некогда прекрасное тело. Мне показалось, что в одном месте виднелся даже ожог.
Женщину не просто били, ее пытали. Маньяк вновь использовал на жертве нехитрый арсенал садиста-недоучки: крушащие тумаки, болезненный порезы, ужасающие раны. А наигравшись, выпустил пулю в сердце.
Сделав над собой титаническое усилие, я перепрыгнул тело Евгения: обойти мертвеца сбоку не представлялось возможным. Едва держась на ватных ногах, подошел к широкой кровати. Кое-как проглотив ком в горле, провел ладонью по лицу женщины. Взглянул на руку — пальцы испачкались в чужой крови. Еще теплой крови.
Из смежной комнаты вывалился яростно сопящий Василий.
— Никого! — доложил он, вперившись взглядом в тела, — Ушла тварь!
Я кивнул, с трудом осознавая реальность. На полном автомате, не осознавая, что делаю, ткнул пальцами в сонную артерию. И, к своему величайшему удивлению, почувствовал ответный толчок.
Нагнувшись, прижался ухом к груди женщины. Василий замер, глядя на меня, как на помешанного. Да я и сам превратился в статую, стараясь уловить мельчайшее колебание сердечной мышцы.
Есть! Редкий и очень слабый! Но пульс есть!
— Она еще жива! — заорал я, как безумный, — Сердце бьется из последних сил! А дыхания, кажется, нет…
Рывком подхватив подушку, сунул ее под шею женщине, запрокинув голову назад. Схватил рукой за лоб, одновременно пережав носовую полость. Преодолевая секундное омерзение, обхватил губами бесчувственный рот. Мощно выдохнул, стараясь отдать как можно больше воздуха в расправляющиеся легкие жертвы.
— Скорая!? Женщина с огнестрелом! — раздался голос из-за спины: Василий не терял времени, — Да! Еще жива! Но долго не протянет! Нужна экстренная помощь!
И он принялся надиктовывать адрес.
Я сидел в каком-то странном оцепенении-отупении. Физические силы истощились, а дух взирал на окружающее с полнейшим безразличием. Дышал тяжело, как после долгой гонки. Впрочем, практически так оно и было — делать искусственное дыхание очень тяжело.
Голякову забрала скорая, и, по крайней мере на тот момент, она все еще находилась в мире живых. Думаю, в этом есть часть и моей заслуги. Бригада скорой суетилась настолько быстро и сосредоточено, что мне, конечно, никто ничего объяснять не стал. Ясно одно — состояние женщины крайне тяжелое. Чтобы просто выжить ей придется приложить максимальные усилия. Не говоря уже о том, чтобы вернуться к нормальному существованию.
Полиции набежало — целое море. Вокруг одновременно бродили, работали, фотографировали, шуршали и разговаривали никак не меньше десятка разнообразных оперативников. Похоже, третье убийство за неполные две недели навело шороху. И теперь уже никаких сомнений в том, что это серия. Маньяк выбирает жертв не случайно. Они все как-то неуловимо связаны.
В какой-то момент в дверном проеме возник старший следователь Курдюмов. Хищный взгляд обежал место преступления, подмечая все детали; на лице Степана Васильевича появилось странное выражение — как будто он давно ждал чего-то подобного. И теперь, несмотря на всю трагичность ситуации, источает определенное довольство. Мол — ну вот, я же говорил!
Заметив Василия, следователь приветливо кивнул. Увидев меня — досадливо поморщился. Подошел, голова склонилась в мимолетном приветствии.
— Краеугольников? — буркнул он, — Наслышан о твоих подвигах. Молодец. И это… сходи умойся. А то ты на вампира похож больше, чем на человека.
С трудом приподнявшись, я прошел в ванную. Скрипнул кран, послушно зажурчал теплый поток воды. Глянул в зеркало и ужаснулся: вся рожа красная; рот и вовсе перепачкан так, будто я чью-то кровь слизывал прямо из раны. Руки… не лучше. Пальцы покрыты засохшей коркой. Одежда — местами безнадежно перемазана.
Сунулся было мыть ладони, но не выдержал — наклонившись, подставил голову целиком под струю. Вода сбегала по волосам, падала вниз, булькала на затылке, потекла за шиворот. Ничего… даже приятно. Хотелось забраться в душ целиком. А лучше — в ванную. Эх, сейчас бы в баню! Чтобы смыть с себя все следы, выпарить даже частички воспоминаний о пережитых ужасах!
Долго и тщательно оттирался, с трудом добившись хотя бы относительной чистоты на физиономии. Перепачканную одежду, похоже, снова придется выбрасывать. Кажется, я начинаю понимать, почему в агентстве такая существенная зарплата: львиную долю придется потратить на новые шмотки!
Выбрался из санузла немного освежившимся; соображалка кое-как пришла в подобие нормы. Обвел происходящее мутным взглядом, не понимая, куда податься теперь.
Василий о чем-то беседовал с Курдюмовым. Они стояли чуть в стороне, говоря в полголоса. Заметив мое появление, детектив кивнул и шагнул навстречу. Следователь, обернувшись, вяло махнул рукой.
— Пошли отсюда, — мрачно буркнул Василий, подхватывая под локоток, — Показания я дал, сегодня нас мучить больше не будут. Зато потом… — он с досадой поморщился, — Не обольщайся. Будешь ходить в отделение с докладами, как на работу.
Мы спустились по лестнице, наблюдая везде одну и ту же картину: оживленно суетящихся людей. Кто-то собирал осколки, кто-то фотографировал повреждения. Пухлой барышни, кстати, нигде не заметил. Наверное, уже увезли — то ли в больницу, то ли в отделение.
Василий вывел на улицу; я оторопело прислонился к фонарному столбу, пережидая приступ слабости. Вокруг теснились машины экстренных служб — так, что не протолкнуться. Мерцающие мигалки еще больше усиливали ощущение сюрреалистичности.
— Вызову такси, — буркнул детектив, доставая смартфон, — Только давай отойдем чуть подальше…
Мы выбрались из скопления автомобилей, неторопливо продефилировали половину квартала. В голове стояла такая пустота, что я почти с радостью ухватился за первую попавшуюся мысль.
— Хорошо, что нас обыскивать не стали, — с идиотской улыбочкой прошипел я, — А то, загребли бы прямо щас…
Василий непонимающе посмотрел исподлобья.
— Ты это о чем?
— Ну, у меня камера. А у тебя — пушка, — воровато оглянувшись, прошептал я.
Теперь детектив снисходительно покачал головой.
— Ты чего, Саня? — мягко спросил он, вытащив ствол из кармана, — Это же обычный пугач…
И тут меня накрыла волна дурацкого истерического смеха.