Уилл услышал, как кто-то стучит в его дверь, и посмотрел на Грейс.
— Оставайся здесь, закрой дверь и, если услышишь, как я кричу, беги, черт возьми, через заднюю дверь и не останавливайся, пока не найдешь кого-нибудь, кто тебе поможет. Если это полицейский, то продолжай бежать.
Он открыл кухонный ящик и вытащил молоток, который Энни держала там на всякий случай, спрятав его за спиной. Осторожно подошел к входной двери и посмотрел через крошечное стекло, и увидел своего босса Дейва Мартина, стоящего по другую сторону. Он открыл дверь.
— Дейв, что ты здесь делаешь?
— Я пришел, чтобы попытаться выяснить, что, черт возьми, мы собираемся делать, Уилл. Не могу смириться с тем, что этот ублюдок — один из наших. Это просто неправильно, я имею в виду, как, черт возьми, он вообще попал на эту работу?
— Ну, честно говоря, босс, я не думаю, что при приеме спрашивают, убивали ли вы когда-либо или хотели убить кого-то в анкете.
— Ну, может быть, самое время начать это сделать. Сейчас в курсе только мы двое, пока не прибудет оперативная группа из Кендала, я попросил их, потому что у них не будет никаких связей с ним — надеюсь. Я предложил встретиться у тебя, надеюсь, ты не против?
— Прекрасно, полагаю, так и должно быть. Мы не можем рисковать, заходя в участок, на случай, если он как-то об этом узнает.
— Я попросил двух из них быть в штатском, и мы позволим им воспользоваться твоей машиной, чтобы следить за парнем, пока не сможем сделать свой ход. Не самый замечательный план, но это лучшее, что я могу придумать. Я не поклонник телевизионных сериалов, чтобы знать, как с этим справиться.
Уилл не мог удержаться от смеха, Дейв прав, все превращалось в эпизод какого-то дерзкого американского полицейского шоу.
— Тогда, думаю, мы будем сидеть тихо, пока они не появятся. — Он повел его на кухню, где Грейс державшая в руках тяжелую чугунную сковороду, с облегчением выдохнула.
— Фух, не думаю, что смогла бы поднять ее достаточно высоко, чтобы ударить кого-нибудь, она чертовски тяжелая.
Они с нетерпением ждали прибытия оперативной группы. Уилл не мог перестать ходить взад и вперед, а Дейв так сильно стучал ногами, что пол вибрировал.
Когда через тридцать минут раздался громкий стук в дверь, Уилл снова взял молоток и пошел к двери. С облегчением он рассмотрел вооруженных офицеров, выстроившихся перед его дверью.
Все они завалились в недостаточно большую кухню Уилла. Это было довольно страшное зрелище, когда так много вооруженных людей, одетых в черное, столпились вокруг его кухонного стола, но Уиллу стало намного лучше, что они были здесь.
Когда он закончил рассказывать, в чем дело, раздалось несколько громких вздохов удивления и шока, что им придется охотится на одного из собственных сотрудников. Между сержантом оперативной группы и инспектором вспыхнуло несколько споров о том, как лучше действовать в подобной ситуации, и когда они, наконец, договорились обо всем, они все поехали в разных машинах.
Уилл, Дейв и Грейс отправились в машине Дейва, два офицера в штатском уехали на «БМВ» Уилла, а остальные забрались на заднее сиденье машины вооруженного реагирования, чтобы добраться до согласованного места встречи.
Им стала автостоянка позади школы, которая пустовала и стояла заколоченной последние двенадцать месяцев, в скором времени ее собирались снести.
Сначала они должны найти Шона Блэка. Его личное дело показало, что он переехал сюда из Манчестера четыре года назад. Он оказался сиротой и в значительной степени соответствовал всему, что рассказал им священник. Они полагались на то, что он будет дома, а если нет, то его поиски могут сильно затрудниться. Они знали, что у него имелся черный грузовик, и его номер был передан каждому офицеру в их маленькой группе, чтобы они могли его определить.
Шон жил в тупике, так что нельзя было припарковаться там, слишком очевидно, поэтому полицейские в машине Уилла остановились в единственном для жителей парковочном отсеке на улице, ведущей к дому Шона. Уилл остановился на противоположном конце улицы, чтобы его не было видно. Машина реагирования осталась на школьной парковке. Один из полицейских в штатском вышел из машины и направился на улицу Шона, где быстро огляделся, а затем снова вернулся. Грузовика Шона там не было, так что теперь оставалось только ждать, столько времени сколько придется, прежде чем он появится.
***
Ощущение того, что он на вершине мира, быстро прошло, когда Шон заметил черный «БМВ», который узнал, припаркованный на улице рядом с его домом. Он достаточно раз видел, как Уилл садился и выходил из него, чтобы понять, чья это машина.
Вместо того чтобы свернуть на улицу, он проехал мимо, пересек перекресток и уехал от своего дома. Его внутренности чувствовали себя так, словно их наполнили чистым оксидом азота, настолько они заледенели.
«Они знают, эти ублюдки знают. Как они все поняли? Без сомнения, они слишком тупые, чтобы понять». Может быть, это совпадение, и они выполняли другую работу, и он паниковал зря, но Шон все-таки допускал, что его могли вычислить. К счастью, сумка с набором для убийства лежала на полу пассажирского сиденья. Что ему делать? У него оставалось три часа до того, как он должен забрать Софи. Стоит ли ему податься в бега или он должен закончить то, что начал?
Если они раскрыли его, то, вероятно, выяснили связь между ним и священником. Так много проблем, и он не мог ясно мыслить из-за болезненного чувства внутри. Ему нужно отправиться куда-нибудь в тихое место и все обдумать. Если они планировали ждать, когда он вернется домой, им придется сидеть еще очень долго, потому что он не собирался возвращаться.
Он поехал в центр города, надеясь, что номер его грузовика не объявили каждому полицейскому в Барроу. От этой мысли его руки стали скользкими от пота, и ему стало трудно держать руль. Он выехал на одну из дорог, которая вела из Барроу на прибрежную трассу. Там он хотел найти одну из небольших деревень, чтобы припарковаться, посидеть и все обдумать.
Показалось море, и на песке он заметил много веселящихся людей, наслаждающихся нормальной жизнью. Со дня смерти Софи он никогда не вел нормальной жизни. Ее смерть определила все его будущее, и теперь посмотрите, где он оказался. Шон задавался вопросом, насколько другой стала бы жизнь, если бы они не умерли и не оставили его в полном одиночестве. Женился бы он когда-нибудь и появились бы у него собственные дети, или он остался бы тем же самым хладнокровным убийцей?
Шон знал несколько человек с работы, которые жили вдоль прибрежной дороги, поэтому проехал мимо Рузбека, пока не добрался до дороги на Глистон и не свернул. Там имелась старая водяная мельница, превращенная в кафе, и он сомневался, что кто-то, с кем он работал, оказался бы там в этот самый момент. Ну, а если бы и встретил кого-то, то у них сегодня выходной, как и у него, поэтому они не будут знать, что происходит.
На стоянке для кафе стояла еще только одна машина — старый серебристый «Фольксваген-Гольф». Он припарковался в противоположном углу под огромным дубом и вышел из своего грузовика. Пересек дорогу и вошел в кафе, которое было пустым. Единственным человеком внутри была женщина за стойкой. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ:
— Добрый день.
Он занял столик в дальнем углу, откуда мог видеть, кто входит и выходит. Взяв меню, он притворился, что читает, ему было слишком плохо, чтобы что-то есть.
Женщина подошла со своим блокнотом:
— Что тебе принести?
— Только капучино, пожалуйста, я жду свою подругу, так что мы закажем еду, когда она придет.
— Ясно, дорогой, ты сегодня первый клиент, все будто вымерли. Я быстро.
Она ушла, а он взял бумажную салфетку и поднес ее к голове, чтобы вытереть пот, выступивший на лбу. На столике рядом с ним лежала стопка журналов, поэтому он взял один и открыл его, чтобы сделать вид, что занят, но не мог сосредоточиться, потому что слова и картинки казались одним большим размытым пятном.
Что ему делать? Он должен обезопасить себя и уехать из города. У него есть деньги на банковском счете под вымышленным именем, так что он проживет, пока не найдет другую работу, но часть его хотела закончить то, что он начал. Сможет ли он жить с самим собой в ладу, если священник не умрет? Он не знал.
Официантка прервала его размышления и поставила перед ним на стол большую кружку с пенистым кофе.
— Я только что закончила печь на завтра, если захочешь заказать что-нибудь еще, просто крикни мне.
Он одарил ее своей самой милой улыбкой, и она улыбнулась в ответ. Забавно, что женщины находили его настолько надежным. Они не подозревали, что при благоприятных обстоятельствах он убьет их не раздумывая. Шон высыпал четыре пакетика сахара в дымящуюся кружку и помешал. «Что мне теперь делать?»
***
Джейк вошел в церковь, за ним последовала Энни. Свет был не очень хорошим, а вонь внутри стала еще сильнее. Они не могли видеть Джона, но откуда-то из передней части здания донесся стон, и Энни побежала в том направлении; на этот раз Джейк последовал за ней.
Энни могла легко различить Джона, который лежал на полу рядом с купелью для крещения. Он сжимал распятие, но для Джейка это делала густая черная тень огромного человека, который, казалось, сидел на груди священника. Его очертания были человеческими, но Джейк мог видеть стену с другой стороны, и он почувствовал, что его ноги превратились в желе. Его ноги просто примерзли к полу, и он не мог двигаться дальше.
Энни бросилась вперед и увидела Софи, стоящую рядом с алтарем с выражением ужаса на лице:
— Софи, скажи, что мне нужно сделать.
Девочка не отрывала взгляда от священника, лежащего на полу, поэтому Энни встала перед ней, закрывая его от ее взгляда.
— Пожалуйста, Софи, он убьет его, а потом убьет меня. Что я могу сделать?
Софи указала на купель.
— Я не знаю, Энни, попробуй плеснуть на него святой водой и помолиться, Джон молился Святому Михаилу, когда он совсем разозлился. Ты знаешь эту молитву?
Энни напрягла мозги, она слышала, как Джон произносил ее меньше часа назад. Подбежав к купели, она с такой силой оттолкнула тяжелый кусок дерева, закрывавший ее, в сторону, что он с грохотом упал на каменный пол, затем огляделась в поисках чего-нибудь, во что можно было бы зачерпнуть воду.
На алтаре стояла золотая чаша для причастия. Подбежав, чтобы схватить ее, она погрузила чашу в холодную воду и наполнила до краев, а затем побежала обратно к Джону и страшному существу, сидящему на нем.
Лицо Джона посерело, глаза закатились. Энни молилась Богу, умоляя его о помощи, и в тот момент она верила в него как никогда в жизни. Она нацелила чашу и вылила содержимое на человека-тень и Джона. Энни почувствовала, как крошечная холодная ладонь схватила ее левую руку, и слова полились из ее рта и рта Софи одновременно:
— Святой Михаил Архангел,
Защити нас в бою.
Будь нашей защитой от зла и ловушек дьявола…
Из тени перед ней раздался крик, и она сместилась с груди Джона, выпрямилась и повернулась к ней лицом. Энни почувствовала, что у нее дрожат руки, но Софи сжала ее руку еще крепче. Тень двигалась, пока не оказалась прямо перед ней, ее лицо было в миллиметрах от ее собственного, и вонь стала невыносимой. Его красные глаза смотрели прямо сквозь нее, в самые глубины ее души. Он открыл пасть, обнажив ряд острых, как бритва, зубов, и Энни никогда еще не испытывала такого ужаса.
Кто-то еще схватил ее правую руку, эта ладонь была намного больше, такого же размера, как у нее, и крепко сжал. Энни оглянулась и увидела женщину — взрослую красивую версию Софи, которая ей улыбалась. Женщина кивнула Энни, чтобы та продолжила, и Энни начала читать оставшуюся часть молитвы.
— Да упрекнет его Бог, мы смиренно молимся;
и Ты, о Князь Небесного Воинства, сделай это.
Божественной силой Бога
Низвергните в ад сатану и всех злых духов
Которые бродят по всему миру в поисках гибели душ.
А теперь убирайся отсюда, я изгоняю тебя навечно, чтобы ты никогда не выходил на свет. Ублюдок, убирайся в ад или откуда ты там взялся, и отпусти Софи!
Рот человека-тени захлопнулся с выражением удивления, что эта женщина смогла сделать то, что не смог сделать священник. Его пронзительные красные глаза, которые несколько минут назад искали душу Энни, поблекли до очень бледно-розового цвета, и он начал распадаться, как кусочки пепла от огня, уносимые ветром. А потом исчез.
Джон открыл глаза и попытался сесть. Он посмотрел на Энни и всхлипнул, увидев, что она стоит с Софи и Бет по обе стороны от нее. Наконец-то добро объединилось против зла. Энни посмотрела на Бет, когда та прошептала «спасибо», а затем отступила в сторону и с восторгом наблюдала, как Софи шагнула в объятия своей мамы. Теплый золотистый свет окутал их обеих, и они сияли так ярко, что Энни пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы продолжать смотреть. Горячие слезы покатились по ее щекам.
Джону удалось подняться и обнять ее.
— Спасибо, Энни, ты сделала поистине замечательную вещь.
Софи и Бет улыбнулись Джону, и снова Бет сказала:
— Мы будем ждать тебя, Джон, когда придет твое время, я обещаю. — А потом они тоже исчезли.
Из глаз Джона потекли слезы. Энни обняла его, затем повернулась к Джейку, который не сдвинулся ни на дюйм. Его лицо было бледнее, чем у Софи, он попытался что-то сказать, но из него вырвалось лишь невнятное бормотание.
Джон наклонился, чтобы поднять чашу для причастия, выпавшую из рук Энни, и поставил ее обратно на алтарь.
— Если бы только у Шона был такой счастливый конец. Пойдем, не лучше ли нам вернуться в дом, убийца все еще на свободе.
Энни схватила Джейка за локоть, подталкивая вперед, чтобы заставить его ноги двигаться. Она провела его через церковь к двери. Здесь больше не пахло плохо, зловоние сменилось сладким запахом свежих цветов, которые украшали конец каждой скамьи, и они пахли летом и надеждой.
Энни никогда еще не чувствовала себя так хорошо. Им удалось отправить человека-тень туда, откуда он пришел, и воссоединить Софи с ее мамой. Это поистине чудесный подарок, и, как бы страшно все ни было, она чувствовала, что за последние шесть месяцев добилась гораздо большего, чем за тридцать три года своей жизни.
Джон отстал, и она подождала его, а затем взяла под руку. Пресвитерия все еще была заперта. Энни достала из кармана ключ и открыла дверь как раз в тот момент, когда по лестнице спускалась женщина с затуманенными взглядом.