— Я хочу знать, как ты, Снежанка. Марк будет в другой комнате, а я зайду. Хорошо?
— Что… Что он тебе сказал?
— Что волнуется за любимую женщину. Так я зайду?
Снежана молчала. Она видела, как Вита что-то шепчет Марку, и тот, кивая, уходит. После этого облегчение всё-таки наступило. Снежана открыла. Секундой неуверенно и робко и следующим мгновением столь резким движением, словно, не сделай этого, и наступил бы конец света.
Страх удушающей хваткой сжал горло. Отступил, как только за разделяющей перегородкой оказались обе: и она, и Вита.
— Вит… — обняла подругу, прошептала, — ты… его не боишься?
— Нет, Снежан. Встречала и пострашнее, — хотела разрядить обстановку, а встретилась с ужасом в зелёных глазах.
— Ты… ты шутишь?
— Прости, Снежанка, не вовремя. Я за сегодня выдохлась. Успокоительное из меня никакое. Марк попросил приехать, и я здесь. Только понятия не имею, что говорить.
— Вит, я… боюсь его.
Виталина вздохнула:
— Не хочешь рассказать, что у вас произошло?
Снежана задумалась. Подруге она доверяла безоговорочно. Вита была тем человеком, что всегда выручал, поддерживал. Не винил. Она никогда не говорила: «Я же предупреждала…» или «Ты сама виновата». Подруга всегда была на её стороне. Всегда доказывала верность.
Снежана поведала Вите всё вплоть до просьбы отвезти пряжу Ангелу.
Виталина внимательно выслушала рассказ, перемежающийся всхлипами.
— То, что он спал с Ангелом непростительно, — заметила она. — Если хочешь, я сейчас же попрошу его убраться прочь. А мы с тобой поедем ко мне.
— Ты веришь в его вину? — сердце замерло в ожидании ответа.
— Нет. Но тебе необходимо успокоиться и побыть в дали от Марка. Вам обоим лучше сейчас разобраться в себе: ему осознать, как опасна ложь. Тебе…
Снежана ждала продолжения.
— Тебе, — вздохнула Виталина, — вспомнить, почему после мужа ты всё-таки поверила другому мужчине. Почему поверила именно Марку.
Последние слова вызвали новые слёзы. Снежана согласилась ехать к подруге, и та вызвала такси. Марк согласился с доводами Виты: если так будет лучше Снежинке, значит, он уедет. Но сначала взял с любимой женщины обещание не игнорировать звонки.
— Я волнуюсь за тебя, Снежинка, — открыл входную дверь. — Конечно теперь я буду спокойнее, но…
— Со мной она в безопасности, Марк.
— Знаю, Вит. — Протянул руку к любимой. Опустил. — Снежинка, я… я не хочу, чтобы ты считала меня убийцей. И сделаю всё, чтобы тебя переубедить
Она молчала, глядя в пол, не в силах взглянуть на Марка.
— То, что я пообещала брать трубку, совсем не значит, что я обещаю разговаривать, — произнесла едва слышно.
Марк вздохнул и первым покинул квартиру. У лифта обернулся — она это знала, хотя и продолжала смотреть вниз.
Снежана понимала, если встретится с ним взглядом — внутри всё перевернётся, а она совсем не была уверена, что этот переворот хоть чем-то поможет. Скорее, наоборот, повергнет в пучину боли, заставит страдать ещё больше. Напомнит лучшее, что было между ними. То, с чем ей необходимо было расстаться навсегда, потому что прощать подлый обман и предательство она не собиралась.
Захлопнула дверь, закрыла глаза.
Вскоре машина выехала со двора, увозя Снежану, в чьём сердце занозой торчало воспоминание о встрече с красивым мужчиной.
«Неужели он мог убить?»
Чем дальше она удалялась от дома, тем сильнее начинала сомневаться в вине Марка. Не поспешила ли она с обвинениями? Не разрушила ли собственное счастье?
— Снежанка, ты действительно думаешь, он убийца? — ворвался в размышления голос подруги.
— Не знаю, Вит. Я… не знаю.
— Ладно. Разберёмся с тараканами. Только не плачь, а то я сама завою.
Снежана кивнула и сразу уткнулась лицом в небольшую сумочку. Это единственное, что она взяла с собой. Желание поскорее убраться из дома, где она вновь пережила часы страха, перечеркнуло желание выглядеть хорошо. Любимый гель, привычные средства для укладки волос, шампунь и даже расчёска остались на полке в ванной. Снежана везла с собой только разбитое сердце, сумбурные мысли, сменное бельё и телефон с зарядкой. Розовую помаду заметила позднее. Марку нравилось, когда она красила губы. Нравилось и бывшему мужу. Снежана схватила помаду на автомате и осознала это лишь, оказавшись в квартире Виты.
***
Марк ворочался. Сон ни шёл. На одно волнение наслаивалось другое. Снежана взяла трубку, как и обещала, но из разговора вышел монолог. Краткий. Глупый. Он повторял о своём беспокойстве. О своей невиновности. Пожелал спокойной ночи. Пообещал позвонить утром. Снежана лишь в конце ответила всхлипом.
Сердце сжалось. Ему стало тесно в груди. Марк отбросил телефон, и тот врезался в мягкого тигрёнка. Подарок для Снежинки. Он так и не вручил его. Будет ли ещё возможность?..
Облокотился о стену, закрыл глаза, и в этот миг мысли вернулись к Ангелу. Он как наяву услышал её крики, её угрозы. Увидел сладкую жестокость в лице и хищную улыбку.
«Ты хочешь, чтобы она узнала правду?» — скалилась Ангелина.
«Не делай этого. Не причиняй ей боль», — просил Марк.
«Всё зависит от тебя. Снежану жаль. Но себя мне жаль гораздо больше. Или ты думал, воспользуешься мной и выкинешь? Я не та, с кем можно так обращаться. Запомни».
«Ты сама хотела этого», — безжалостно напомнил Марк.
«Но и ты не сопротивлялся. Тебя никто не насиловал».
Она улыбалась. И эту улыбку он видел сейчас в ночи. Она была на прикроватном столике, на полу, на стене, потолке. Висела в воздухе.
Как в фильме ужасов без лица, тела: одни лишь губы, накрашенные светло-розовым.
«У меня та же помада, что у твоей Снежаны. Но на мои губы ты смотришь иначе, — произнесла с обидой, заметив его отвращение. — Почему, Марк? Чем она тебя держит? Неужели лучше меня в постели?
«Хватит, Ангелина. Я ухожу».