— И, если кому-то не повезло, нужно портить жизнь другим?
— Ангелине жизнь никто не портил. Её мать перед самоубийством позвонила двоюродной сестре и молила забрать дочь. У Светланы Ильиничны было бесплодие, а о детях она мечтала.
— Ты об этом здесь прочёл? — в голосе Александры звучало явное сомнение.
— Нет. Это мне сама Светлана Ильинична призналась, когда я ей звонил. Она ведь… совсем плоха. Врач говорит, если не случится чудо, ей не выкарабкаться. Семья была для неё всем. А без мужа и дочери жизнь потеряла всякий смысл. Знаешь, когда я за тёплой кофтой к ней домой ездил, в голову пришла одна мысль: а что, если Васильеву убили не из-за любви, а из-за её нехватки?
— Что ты имеешь в виду?
— Сердце там, сердце здесь. Даже коробка в форме сердца. Навязчиво как-то. Тебе так не кажется?
Под таким ракурсом она преступления ещё не рассматривала, но в словах Гольцева было зерно истины. Если подумать, то действительно, любви было слишком много. Настолько, словно ею прикрывались, будто ширмой.
— Твоё предположение надо проверить, — задумчиво сказала Александра, делая пометку неоново-зелёным на бумаге. Листы всегда были под рукой.
— И об этом же я задумался, читая биографию, — продолжал Гольцев. Взгляни на то место, где говорится о благотворительном вечере, проводимом Власовым.
— Власовым?
— Именно. Оказывается, он знал Арееву. Жену задержанного.
Александра не скрывала изумления:
— Откуда ты всё это знаешь?
— Пересекался с Лилией Власовой. Хорошая была, хотя и на понтах.
— Подробнее.
— Познакомились на сайте. Какое-то время переписывались. Ей не хватало общения: отец весь в делах, мать тоже занята. А Лиля иногда покуривала. Не сигареты, как ты понимаешь, и тогда её несло. Жизнь плохая, деньги зло, мужики только к отцу подбираются, а она никому не нужна. В общем, по сути, Лиля была несчастлива, как и Васильева. Ангелина же о том, что приёмная узнала, когда…
— Умер её отец, — догадалась Александра.
— Да. Так ты знакома с папкой?
— Нет. Я знакома с Васильевой. Мы учились в одном классе, но это неважно.
— Сочувствую.
— Не надо. Что там с Власовой?
Власов как-то устраивал благотворительный вечер, там была его дочь. Она пригласила свою знакомую, Арееву Маргариту. С Ареевой они пересекались на том же сайте знакомств.
— Подожди. Хочешь сказать, Лилия переписывалась с обоими полами?
— Нет. Власова приревновала к Рите своего парня Саньку Бурина. Прочла их переписку. Пригласила Арееву, чтобы…
— Показать, где чьё место.
— Скорее всего да. Но не менее важно здесь другое, — Гольцев сверкнул глазами, и детектив увидела в нём свою копию. — На вечер также были приглашены и три рукодельницы со своим эксклюзивом. Вещи только для богачей. Понимаешь, к чему я клоню?
— Там ВРАЧ присмотрел своих жертв? — Задумалась. — Надуманно выходит. Не знаю. Но информация, безусловно, любопытная. Только я тебе не верю, Андрей.
Лицо Гольцева выражало обиду:
— По-твоему, я притянул всё за уши?
— По-моему, этого нет в папке, — постучала указательным пальцем по обложке. Материалы закрылись с упоминанием рукодельниц, и взгляд Александры из одобрительного превратился в настороженный. Но увлечённый собственным рассказом, Гольцев не почувствовал надвигающейся грозы.
— Так, откуда информация, Андрей? — нахмурилась детектив.
— Из Управления. Власовыми занимался мой старший брат. Соколов Дмитрий. — Смущённо и виновато опустил глаза. Прошептал. — Прости.
Череда частых ударов сотрясла сердце, непривычно громко отдаваясь в ушах. Мир закружил. Александра поняла, что ей не хватает воздуха.
— Тебе плохо? — Гольцев схватил её за руку. — Воды?
— Нет… — произнесла совсем тихо. Попыталась собрать себя, так внезапно расколовшуюся на сотни «почему» и «как», воедино. — Я в порядке. Но не понимаю, зачем ты лжёшь?
— Это правда. У нас с Димой разные отцы, но одна мать.
«А я даже этого не знала…» — с печалью подумала Александра, закрашивая в своей памяти неудачные отношения чёрным.
— Извини. Мы с ним не очень близки, но о вас он говорил.
Брови взметнулись вверх. Сердце ударило в грудь и зачастило-зачастило.
— Обо мне… и о нём? — уточнила, чувствуя, как вспотели ладони и стало горячо внутри.
— Злился тому, что вы не могли определиться.
— Детский сад какой-то, — прозвучало разочарованно. Она надеялась услышать совсем другое.
— Я не знаю, что между вами произошло, но…
— Но что?
— Он исчез и даже ни разу не позвонил, хотя раз в месяц мы созванивались просто чтобы узнать, что живы.
Александра с болью ухмыльнулась. Продолжать разговор о Диме совершенно не хотелось. Она и без того чувствовала себя виноватой.
— Он сам по себе, я знаю. У себя на уме. Скрытничает. Но всё равно волнуюсь. На столько Дима ещё не пропадал.
— А на сколько пропадал? — спросила, прогоняя собственную тревогу. Самые страшные мысли уже подкрадывались к её: «У него всего лишь новая жизнь».