Нужно вонзить ему нож прямо в сердце. Ничего не мешает. Он открытый и беззащитный, словно младенец. Убью — и мои кошмары прекратятся навсегда. Получу свою вендетту…
— Ника, — шепчет мужчина, а я едва не роняю нож от неожиданности.
Он делает движение рукой, словно ищет меня. Сердце падает в пятки. Спустя мгновение его дыхание вновь становится спокойным и ровным. Я понимаю, что он бормочет сквозь сон. Он зовёт во сне меня?.. Что за чертовщина? Рука теряет твёрдость, а я теряю точку опоры. А ещё с удивлением осознаю, что я сегодня не видела своих привычных кошмаров, которые за эти месяцы страданий словно стали неотъемлемой частью меня. Рядом с Владимиром я спала спокойно…
Как такое возможно?
Я сама себя предала! Я впервые за последние несколько месяцев спокойно спала рядом с тем, кто является причиной моих кошмаров. Рука начинает дрожать. Я должна убить его! Я должна это сделать. Я так долго ждала и планировала — и вот она, идеальная возможность.
Смотрю на него в полумраке, пытаясь найти в себе силы. Он выглядит настолько беззащитным. Совсем не похож на монстра, убившего мою семью, хоть я и понимаю, что это он. Но я так не могу. Пускай он и убийца, но я — не такая. Я не могу убить беззащитного человека во сне. Или это из-за его отношения ко мне? Он ни разу ничего плохого за короткое время нашего знакомства мне не сделал. Разве что трахал, и то по взаимности. Да ещё и трахал так, как никто и никогда раньше. Я бы сказала, что Владимир даже в некоторой степени беспокоится обо мне, что ли. Я не могу так просто взять и убить его. Не так, не во сне. Может, если бы он проявил агрессию по отношению ко мне, я бы легко вонзила ему нож в сердце, а так… рука не поднимается.
Я не такая, как они.
Я прячу нож обратно и тихо ложусь, но уже на расстоянии от мужчины. Не хочу, чтобы он путал мои мысли. Но Владимир шепчет что-то невнятное сквозь сон и закидывает на меня руку. А спустя мгновение прижимает меня к себе спиной и обнимает. Крепкие руки не отпускают, даруя ощущение уюта и безопасности.
Это безумие какое-то. Он дышит мне в затылок. Одной рукой обнимает за шею, другой за талию, ещё и ногой подгребает к себе так близко, что я чувствую, как в мои ягодицы упирается его эрегированный член. И это ненормально, потому что мне это нравится! Я сама заслуживаю смерти, потому что я предательница.
Я предала память своих близких.
Я утыкаюсь лицом в его руку и тихо плачу, надеясь, что он не услышит. Обнимаю его руку и цепляюсь за неё, словно он может внезапно исчезнуть. Этот человек не просто спутал мне все карты, он создал цунами в моём сердце и апокалипсис в моей голове. Я разрываюсь между желанием убить и болезненной жаждой удержать его возле себя. Оказывается, я всего лишь слабая женщина.
— Не плачь, — вздрагиваю, услышав голос Владимира, но он меня держит и не даёт пошевелиться. — Ты все правильно сделала.
В смысле?!
У меня сердце уходит в пятки, а потом начинает биться в бешеном ритме, норовя пробить дыру в груди. Так он все слышал и видел, только притворялся, что спит? И что со мной теперь будет? Дура! Надо было его убить, пока была такая возможность.
— Всё будет хорошо, — снова шепчет мне на ухо Владимир. — Спи.
И всё? Он ничего не делает. Продолжает меня обнимать и спит дальше. Может, он ничего не слышал, и я сама себя накручиваю? Возможно, ему что-то приснилось, и он имеет привычку разговаривать во сне?
Не знаю, что только что произошло, но я до сих пор жива. Хотя и Владимир продолжает жить, вопреки моим планам. Нужно собрать себя воедино и воплотить план в жизнь. Нельзя к нему привязываться и впускать в своё сердце. Он — кот, а я — мышка. А мышка не может влюбиться в кота. Это невозможно.
Я медленно засыпаю в объятиях врага и думаю о сложившейся ситуации. Он — моё проклятие. А может, он — моё спасение? Что если для того, чтобы почувствовать облегчение, я должна не убить его, а изменить? Заставить раскаяться в своих поступках?
Кажется, я окончательно теряю рассудок. Или это прерванный сон на меня так влияет.
Опять спокойно сплю без кошмаров, но просыпаюсь со странным ощущением тревоги, едва Владимир оставляет нашу постель. Оборачиваюсь резко и сталкиваюсь с его ледяным взглядом. Он снова такой же холодный, как всегда, и там нет вчерашнего тепла. Арктика возвращается и покрывает своим равнодушием всё вокруг.
Мужчина отворачивается и уходит, прихватив с собой халат. Очевидно, планирует принять душ. Я тоже встаю. Думаю, не приготовить ли ему кофе? И что мне надеть? Одежду, которую он мне принёс, я так и не примерила. Иду в гостиную, где остались пакеты. Несу в спальню и вытряхиваю содержимое на кровать.
Белье, пара блузок, брюки, платья, обувь и даже тапочки. Там же нашёлся халатик… Хотя, присмотревшись, понимаю, что это пеньюар. Надеваю и перевязываю тоненьким пояском. Открываю шкаф, чтобы посмотреть на себя в зеркало на двери. На первый взгляд он казался не столь откровенным. Честно говоря, если бы я была мужчиной и увидела такое, сама бы себя трахнуть захотела.
Чёрный пеньюар соблазнительно облегает грудь. Острые соски чётко выделяются под полупрозрачной тканью. Низ свободно лежит вдоль тела, но все мои прелести видны через воздушную ткань. Поворачиваюсь задом — ягодицы тоже соблазнительно выпирают и призывают к действию. Как там было в сказке: не одетая, но и не раздетая? Вот это как раз тот случай. Красиво, но как по мне — вульгарно. Значит, чтобы соблазнить мужчину — идеально. Только кого тут соблазнять, если Владимир и так будто голодный зверь.
Кстати, о звере…
Краем глаза замечаю, что он уже здесь. Полотенце прикрывает бёдра, а сам мужчина таращится на меня. Всё-таки ночью зверь остался голодным. Поворачиваюсь к нему лицом и от одного взгляда его голубых глаз чувствую истому внизу живота. Одежда всё-таки имеет значение. Я чувствую себя очень раскованной. Отдохнувшей и готовой удовлетворить зверя.
Кладу руку себе на живот и медленно веду вниз. Останавливаюсь между ног и глажу свою киску. Лёгкий стон вырывается из моей груди. Наблюдаю за реакцией мужчины. Во что мы сегодня будем играть, котик? Или лучше сказать, злой Серый Волк? Второй рукой накрываю грудь и сжимаю сосок, пока мужчина стоит в дверном проёме и смотрит потемневшими от желания глазами.
Кажется, я всё-таки разбудила в нем зверя…
Владимир мгновенно оказывается рядом и прижимает меня к себе, вырывая из меня стон. Он кладёт свою руку поверх моей, той, что внизу. Моей собственной рукой мужчина гладит мою киску, направляет ниже, глубже и вводит в меня палец. Смотрит в мои глаза своими, в которых воцарилась тьма. Голубая ледяная тьма.
Пальцем блуждает внутри меня, разыскивая мои слабые места. Одной рукой хватаюсь за его шею, ведь вторая до сих пор в плену у Вовы. Пока одна его рука играет с моей киской, вторая опускается к ягодицам, проводит между двумя половинками… Это приятно, но не менее пугающе.
Излишняя влага между набухших складочек говорит о моем желании. Я на грани, выгибаюсь и двигаюсь навстречу пальцу, которым он нежно меня трахает.
— Стой здесь, — приказывает мужчина и оставляет меня. Догадываюсь, куда он ушёл.
И действительно, спустя несколько секунд Владимир возвращается уже без полотенца, со стояком и презервативом в руке. Останавливается в нескольких шагах, достаёт презерватив и медленно растягивает резинку по члену. Я наблюдаю за этим всем и громко сглатываю. Он ничего особенного не сделал, но от его простых действий, от того, как его пальцы скользят по члену, у меня всё сжимается внутри. Я чувствую пульсацию внизу живота и хочу его до безумия.
Владимир подходит ко мне и накрывает горячими ладонями мою талию. Нежно поглаживает, а затем разворачивает к себе спиной, опуская меня прямо на стол лицом вниз. Я растягиваюсь на холодной поверхности, вытягиваю руки вперёд и хватаюсь за край стола. Мужчина сжимает мои ягодицы, мнёт их, словно тесто. Запускает большой палец в мою киску и медленно вынимает. Ведёт между лепестков, размазывая влагу. Потом ближе к анусу…
Мне становится страшно. Приятно пока что, но страшно. Владимир легонько нажимает на отверстие, а я стараюсь отодвинуться, но как? Я распластана на столе, с другой стороны прижата его бёдрами. На мои жалкие сопротивления Владимир реагирует крепкой хваткой. Он двумя руками держит мои ягодицы, а большими пальцами поглаживает мою киску. Вздыхаю с облегчением, потому что мой зад оставили в покое.
Владимир медленно, смакуя каждый миллиметр, вводит член в мою киску. Выдыхаю, как будто этим движением он выталкивает из меня весь воздух. Закрываю глаза и наслаждаюсь его нежными действиями. Он вынимает член и размазывает влагу снаружи. Снова входит, глубоко и медленно. Выходит и повторяет движения, скользя то между ягодиц, то между половых губ. Я расслабляюсь полностью. Его руки нежно и одновременно властно поглаживают мои ягодицы.
За эти несколько раз невероятного, потрясающего секса я научилась доверять ему. Научилась подчиняться… По крайней мере, в сексе! Насчёт всего остального — это только игра. Поэтому я стараюсь угадать, что от меня требуется, откликаюсь на каждое прикосновение и толчок, двигаюсь навстречу и выпячиваю зад, чтобы он смог проникнуть на полную длину, что с его размерами не так уж и просто. Владимир повторяет одни и те же движения, как мантру: вошёл, вышел, скользнул… вошёл, вышел, размазал влагу…
Ощущение на грани меня снова заводит. Я стону и выгибаюсь до боли в пояснице. Он скользит у «запрещённой дырочки», а потом возвращается к киске. Повторяет это снова и снова. Я уже не боюсь и подставляюсь ему сама. Я уверена, что он не сделает ничего такого, что не доставит мне удовольствия. Должна признать, в сексе — он Бог.
А спустя мгновение мне хочется взять свои мысли назад и проклясть всё на свете. Жгучая боль пронзает моё тело, и я вскрикиваю, а Владимир рычит, насаживая меня на свой член. Руки сжимают стальными тисками и не дают вырваться. Резким, неожиданным движением он пытается войти в моё отверстие, совершенно для этого не предназначенное. Всё рефлекторно сжимается внутри, не пуская его дальше. Я понимаю, что он проник максимум на несколько миллиметров, а такое ощущение, будто мне в зад кол длиной в полметра вогнали.
Я кричу и сопротивляюсь, визжу, пытаясь освободиться. А он рычит, вонзаясь пальцами в мою кожу. Не отпускает, вгоняет член ещё на несколько сантиметров глубже. Его рычание смешивается с моим всхлипом. Я почти плачу, дрожу, и только тогда он останавливается. Мужчина наклоняется, вжимая меня своим телом в стол. Слышу его тяжёлое дыхание у своего уха.
— Не веди себя как дешёвая выёбистая шлюха, чтобы к тебе не относились как к дешёвой выёбистой шлюхе. Тебе это не к лицу, — рычит, поднимается, вынимает свой член и уходит прочь.