— Этот оргазм ты не забудешь никогда, — говорит Вова, а у меня такое ощущение, что это скорее угроза, чем сладкое обещание.
Рядом лежит полиэтиленовый пакет, о предназначении которого я даже думать не хочу. Я чувствую, что мой организм медленно «засыпает», но это не мешает мне ощущать приближающийся оргазм. Я тихонько стону, потому что это единственное, на что я сейчас способна. Потом Вова, кусая мою шею и зацеловывая им же оставленные укусы, одним глубоким движением входит в меня.
И в этот момент я понимаю, что он не надел презерватив…
Вот именно в этот проклятый момент, когда он меня в спешке трахает, меня беспокоит то, что он вошёл в меня без резинки. Не то, что он меня имеет почти мёртвую, и даже не то, что он планирует делать дальше, а то, что он во мне, и в этот момент нас ничего не разделяет.
Оргазм накрывает меня, и, кажется, я впервые чувствую не просто физическое удовольствие, отзывающееся животными инстинктами, а моральное, извращённое, нездоровое, противоестественное, феерическое удовлетворение на каком-то другом, духовном уровне, за пределами возможного…
Если я всё же умру — это будет самая счастливая смерть в мире.
— Я люблю тебя, — шепчу, не соображая уже ничего, не отдавая отчёта своим действиям. Язык прикипает к небу, становится вязким, словно он клеем намазан.
Вова рычит, ладонями сжимает моё лицо, поддавшись эмоциям, и покрывает поцелуями. Замирает на мгновение.
— Ты невероятная, — шепчет. — Непревзойдённая. Моя… — и снова жаркие прикосновения, поцелуи по всему лицу, нежное покусывание. — Никому не отдам. Не позволю! — а потом резко выходит из меня и наваливается всем телом. Он кончает на мой живот, сжимая шею зубами, и продолжает рычать.
Сумасшедший…
Как и я.
— Все будет хорошо, — повторяет он, а мои глаза закрываются.
Тихий шорох рядом — и спустя мгновение я понимаю, что куда-то пропал кислород. Мне нечем дышать.
Так вот зачем нужен был пакет…
Вова набрасывает его мне на голову и забирает последние крохи жизни из моего тела. Последнее, что слышу сквозь туман — как открывается дверь, а потом слова:
— Фу-у-у! — восклицает Алекс. — Ну ты и больной извращенец! Сам её понесёшь к автомобилю! И сам зарывать будешь!
— Без проблем, — отвечает Вова и снимает пакет с моей головы. — Ты моя, — тихо шепчет на ухо, заворачивая меня в одеяло…
А дальше наступает темнота…
… — Дело сделано… Да… — будто сквозь сон доносится до меня голос Вовы. — Я что, похож на идиота — говорить об этом по телефону?.. Я не собираюсь никому рассказывать, где именно. Лучше, чтобы никто кроме меня не знал. Так безопаснее. И, да, все согласно рецепту: поджарил, упаковал, приправами посыпал. Не стоит волноваться. Я своё дело знаю…
Дальше я не слушаю, всё равно ничего не понимаю. Я открываю глаза, но зрение меня подводит, все плывёт перед глазами. Пытаюсь пошевелиться, но конечности тоже не слушаются. Язык присох к небу… Надеюсь, это нормальная реакция, ведь я помню всё, что было до того, как Вова меня «упаковал»…
Чёрт! Так это же обо мне идёт речь! Он разговаривает с кем-то обо мне… ведь все уверены, что он меня убил. А он сумел меня вырвать из лап смерти.
Вова…
А ещё бесстыдно трахнул меня, пока я «умирала». А я призналась ему в любви. Чёрт. И теперь жалею об этом. Кажется, мне тогда совсем мозг отшибло. Не в первый раз, стоит отметить. Конечно, я и в самом деле испытываю к нему нечто… необъяснимое, за пределами понимания, и это нечто точно не подчиняется здравому смыслу. Но зачем было об этом говорить вслух?
Вова заканчивает разговор. Кладёт телефон и смотрит на меня. Видит, что я уже вернулась. Мужчина дарит мне нежную улыбку, изучая тёплым взглядом голубых глаз. Несколько широких шагов — и Вова оказывается рядом со мной. Он опускается коленями на пол возле меня, кладёт руки на кровать, опираясь подбородком на сжатые кулаки, и смотрит на меня. Просто смотрит, а глаза сияют… неистовством. И безграничным счастьем.
Мужчина протягивает руку ко мне, гладит моё лицо кончиками пальцев. Я вижу в его глазах вселенную, центром которой являюсь я. И это выглядит волшебно, удивительно. Он улыбается, думая о чём-то своём. И я начинаю улыбаться. Мышцы постепенно оживают, и я могу выразить свои эмоции. Я не умерла.
Нет, не так: я снова жива. И я снова чувствую.
— Я же говорил, что всё будет хорошо, — самоуверенно заявляет мужчина. Забравшись на кровать, ложится рядом и прижимает моё ещё непослушное тело к себе.
Говорил…
— Совсем скоро ты придёшь в норму, — уверяет Вова, и я ему верю.
Его низкий хриплый голос отзывается вибрациями в моем слабом теле. На душе становится спокойно, уютно. Больше никаких кошмаров, никакой боли, никакой мести…
Острая шпилька пронзает сердце, и лица моих родителей, а за ними и брата всплывают перед глазами. Словно напоминание о том, что я за них не отомстила. Я не выполнила обещание. И я не знаю, как с этим дальше жить.
Как жить с ним, с тем, кто убил их? Как делить с ним постель, жизнь, чувства одни на двоих?
Вова прижимается губами к моему виску и будит во мне другие воспоминания: наш последний секс. Который вообще в голове не укладывается… Кажется, я краснею, а мужчина отстраняется на несколько сантиметров и снова рассматривает меня. Я не могу повернуть голову и увидеть его, и меня это раздражает.
— Не смотри на меня так, — шепчу непослушными губами, едва шевеля языком.
— Почему? — удивлённо спрашивает мужчина.
— Потому что ты меня трахнул полуживую, — и хотя стараюсь выразить своё возмущение и вложить силу в свой голос, но получается, будто мышонок пискнул…
— Ещё скажи, что тебе не понравилось, — хмыкает Вова. Он засовывает руку под одеяло, которым я укрыта, и проводит ладонью по моему животу, наблюдая за моей реакцией.
Я молчу, ведь он не спрашивает, а констатирует факт. Мне ведь действительно понравилось, как никогда…
Кажется, способность чувствовать медленно возвращается ко мне. Когда рука мужчины оказывается ниже, между моих ног, мурашки бегут по коже и останавливаются почему-то на моей голове, вызывая ощущение, будто у меня волосы дыбом встают. Я закрываю глаза и глубоко втягиваю носом воздух. Выдыхаю, невольно открывая рот.
Тело реагирует на своего хозяина, «воскресая из мёртвых».
Удовлетворённый моей реакцией, Вова продолжает свой эксперимент, проверяя, насколько мои органы чувств восстановились. Раскрывает пальцами складочки, находит клитор и мягко нажимает. Из моей груди вырывается стон. Я открываю глаза и встречаюсь с его голубой Арктикой, в которую погружаюсь с головой. Вова нависает надо мной, впитывает мои эмоции и возвращает мне их с лихвой.
— Скажи, что тебе понравилось. Признайся, — шепчет в мои открытые жаждой к нему губы. Я не могу ему сопротивляться. Это выше моих сил…
— Мне понравилось, — покорно отвечаю.
Вова, ничего больше не говоря, ныряет под одеяло, и через мгновение я начинаю «воскресать» с новой силой! Он сжимает мою талию и покрывает поцелуями живот, щекочет, пробуждая моё тело, вызывая желание, побуждающее отчаянно выгибаться ему навстречу. О да, моё тело не просто просыпается, оно словно получает разряд тока! Мужчина прокладывает дорожку из поцелуев всё ниже так медленно, что мне хочется взвыть. Хочется подвинуться ближе, подставить заветную точку, где сосредоточено всё моё желание. Но не могу. И не только потому, что тело ещё слабое, а ещё и потому, что Вова крепко меня удерживает.
Я не вижу, что он делает под одеялом, и от этого ощущения ещё более обостряются. Я закрываю глаза и полностью отдаюсь в его власть. Впрочем, как и всегда. Секс с ним — всегда за пределами реального, за пределами понимания, извращённый, странный, аномальный, неожиданный… И от этого неповторимый, горячий, похожий на взрыв звезды, извержение вулкана, цунами… Ибо сердце замирает, хочется увидеть это зрелище вблизи, прикоснуться, но стоит поддаться слабости — и сгоришь дотла, превратишься в песчинку, поглощённую сокрушительной силы волной.
Он — моё сокрушительное пламя, моё цунами, мой вулкан, поглощающий меня до последней клеточки, до последней молекулы, расщепляющий на атомы, которые потом собирает воедино, превращая в узел обнажённых нервов, в марионетку, танцующую по зову своего единственного кукловода особый танец, полный откровенной эротики и страсти. Я забываю обо всём, что было до. Я не думаю, что будет после. Я просто существую здесь и сейчас, и больше ничего не имеет значения.
И пока мужчина играет на струнах моей души, умело манипулируя моим телом, открывает во мне всё новые грани, удовлетворяя меня одним из самых неприличных способов — орально, я набираюсь сил и тянусь к нему руками, запускаю пальцы в его волосы и наконец-то получаю возможность проявить свою благодарность ещё и таким образом. Вова прижимается крепче, приятно колет в чувствительных местах своим небритым подбородком, засасывает клитор, отпускает, ласкает языком, набирает обороты, и вместе с тем становятся громче мои стоны.
Я выгибаюсь ему навстречу. В теле растёт напряжение. Хочется избавиться от него, взорвавшись красочным фейерверком удовольствия. Вова вводит палец в моё влажное лоно, и мышцы сжимаются вокруг него, жадно захватывая в плен, ведь так мечтали почувствовать хотя бы частичку этого мужчины в себе. Он вводит второй палец, двигаясь внутри словно в поисках чего-то, известного только ему одному. И находит…
Я вскрикиваю в ответ на его действия, а он вжимается языком в узелок наслаждения, усиливая ощущения с помощью пальцев, нажимая и проталкиваясь ими внутрь, творя что-то безумное со мной. Такое ощущение, словно он нашёл клитор с двух сторон — и внутри, и снаружи, и теперь дарит мне двойной оргазм, дарит мне доселе неведомое ощущение… Ощущение наслаждения, ради которого можно и душу продать. И, кажется, я её уже продала. Я продала свою душу дьяволу, моему заклятому врагу, имя которому…
— Вова…