Прошлое. Несколько месяцев тому назад.
Следующее моё воспоминание после смерти родителей — это больничная палата. Белый потолок и стены давили на меня со всех сторон. А внутри воцарились холод и пустота. Не знаю, как я там оказалась. Не помню. Врачи сказали, что я, потеряв сознание, упала посреди улицы. Кто-то вызвал “скорую”, и меня привезли в больницу. Диагностировали переутомление и истощение.
Один день я пролежала в больнице, пытаясь привести в порядок мысли, собрать себя в кучу. Но разбитую вазу уже не склеить и не сделать такой, как прежде. Моя душа напоминала творение Франкенштейна — мёртвая и склеенная из неподходящих друг другу кусков. День я потратила на то, чтобы осознать реальность. Ещё один день, чтобы впустить в своё сознание воспоминания. Несколько же предыдущих недель я просто бежала от себя.
Я не смогла вспомнить, где я была и что делала до того момента, пока не оказалась на больничной койке. Говорят, это нормальная реакция на подобные события, защитная реакция на стресс. А у меня был шок. Я потеряла сразу трёх близких людей.
На следующий день меня отпустили домой. Состояние стабилизировалось. Самочувствие было нормальным. По крайней мере, внешне. Я поехала в общежитие. Учитывая обстоятельства, мне разрешили жить в университете несмотря на каникулы.
С того дня внешне я выглядела как нормальный человек. Я ела, пила, разговаривала, ничем не отличалась от других. Если не смотреть мне в глаза. Меня мой взгляд угнетал и пугал, остальные же вообще избегали встречаться со мной взглядом. И я их прекрасно понимаю.
В моих глазах поселилась смерть.
Обычно, когда смотришь в глаза человека, видишь там настроение, эмоции — душу. В моих же глазах была бездна. Она до сих пор там есть, но теперь я научилась её скрывать. И только человек, переживший невыносимое горе, узнает этот взгляд. Только тот, кто сам потерял душу в аду, узнает себе подобного. А остальные — с непониманием и страхом обойдут стороной.
Я стала отшельницей. Мой мозг выполнял только одну функцию: блокировал чувства. Пожалуй, это не лучший способ защититься от боли. Но все это происходило без моего участия, просто само собой. Такое решение приняло моё тело без моего участия и моего разрешения. Я превратилась в подобие человека. Я просто пародировала эмоции, копировала модель поведения в той или иной ситуации, но на самом деле ничего не чувствовала.
Началось обучение. Я ходила на пары. В стенах учебного заведения я общалась ровно столько, сколько этого требовала ситуация. Я никому не позволяла лезть к себе в душу. А эти взгляды, полные жалости и сострадания, вызывали лишь раздражение. Я не обращала на них внимания.
Похоже, люди вокруг чувствовали меня примерно так, как овцы почувствуют в своём стаде волка, пусть даже он будет в овечьей шкуре. Они не поймут, что среди них затесался хищник, но будут чувствовать неладное и избегать его компании. Люди меня избегали, и меня это вполне устраивало. Они понимали, что овца превращается в волка, хотя я сама этого ещё не осознавала. Я превращалась в хищника.
Обучение, общежитие и белый потолок. Я часами лежала и смотрела на потолок своей комнаты. Мой мозг словно запихнули в вакуум. Я включала рефлексы при необходимости, и так же при необходимости их выключала. Казалось, все было хорошо. Хорошо, учитывая обстоятельства и то, в кого я превратилась.
Нормальному человеку трудно понять, что происходило в моей душе. Мне самой часто сложно понять, почему я отреагировала именно таким образом. Думаю, обычно люди на потерю реагируют иначе. Да, горе ломает, что-то разбивает внутри, но постепенно человек привыкает, хотя на сердце и появляются рубцы, но снова становится тем, кем был до.
Я не стала. Я не просто потеряла часть себя. Я полностью умерла. Не физически, конечно, а морально. Некоторое время я напоминала зомби. И чувствовала себя так же. А потом возродилась.
Переродилась уже другим человеком. Той, кому не место в этом мире. Такой, как и
мои обидчики. Потому что только так я могла выжить. Я долго сопротивлялась и
пряталась за стеной, которую сама вокруг себя выстроила. А потом я поняла, что
пришло время встретиться лицом к лицу со своей болью. Я поехала в отчий дом…
Я долго стояла перед входом и рассматривала дом, в котором родилась и выросла. Я ничего не чувствовала. Словно это просто дом. Дом, с которым меня ничего не связывает. Но… стоило переступить порог — и воспоминания лавиной хлынули на меня.
Здесь мы с родителями сидели по вечерам и общались обо всём и ни о чем. А здесь я с восторгом и сумасшедшими от счастья глазами рассказывала о первой любви, а потом плакала на плече мамы от разочарования. А она меня успокаивала с нежной улыбкой и поила травяным чаем.
Я выглянула в окно своей комнаты. Вспомнила, как я играла во дворе, залезла на дерево, а потом не могла слезть и плакала. Испугалась. А папа принёс мне лестницу, потом взял на руки и отнёс в дом. Я тогда была такая маленькая, а папа такой большой и сильный. Мой герой. И никто никогда не сможет мне заменить надёжного папиного плеча и любящего маминого сердца.
Столько воспоминаний, радостных и грустных. Но они все мои, родные. И ничего уже не вернуть. Их не вернуть. Ни папу, ни маму, ни бестолкового брата. Они ушли навсегда. Умерли насильственной смертью. И в этом вина четырёх мужчин. Их лица навсегда врезались в мою память. Я ни одного из них не смогу забыть. Никогда. И никогда не прощу.
Я безвольной куклой упала на колени посреди родительской комнаты. Судорожно вздрагивая, я плакала. Хотя не проронила и слезинки. Я уже не могла плакать по-настоящему. Разучилась. Только выла, как раненый зверь. Я встретилась со своей болью. Приняла её и пропустила через себя. И почувствовала ещё большую пустоту. Сердце сжималось. В груди давил шипастый клубок, мешая свободно дышать.
Я чувствовала себя опустошённой и потерянной. Я не знала, как мне жить дальше. Как выжить? Зачем жить? Зачем мне жизнь, если сердце вырвали, разодрали в лохмотья, а потом запихнули обратно? Я словно сломанная кукла. Изуродованная и никому не нужная.
У меня отобрали всё, что было дорогим моему сердцу. И в то время, пока я страдаю, не могу собрать себя воедино, убийцы живут дальше. И не просто живут — они наслаждаются жизнью. Я представляю, как те четверо смеются, и с глубокой ненавистью осознаю, что больше никогда не увижу улыбку моих родителей и брата. Думаю, что в то время, когда те отбросы лежат в тёплых кроватях, мои родные лежат в сырой земле. Они не одеялами укрыты и не видят снов. Их поедают черви, копошатся в их телах.
Пустые глазницы смотрели на меня с болью и требовали возмездия…
Тогда мне показалось, что я начинаю сходить с ума. Я видела полусгнившие тела родных словно наяву. Я слышала их охрипшие голоса, требовавшие справедливости, умолявшие о мести. Я понимаю, что это был плод моего воображения. Понимаю, что это бред, порождённый болью. Но тот момент стал для меня переломным. Во мне что-то изменилось. Сломалось окончательно. И ниточка, на которой я держалась — оборвалась. Я переродилась. Трансформировалась. Превратилась из человека в тень, цель которой простая — восстановить справедливость.
Я поняла, что мне есть ради чего жить. Я не хотела, чтобы подонков посадили за решётку. Возможно, это было бы правильно, но я догадывалась, что те, кто приходит в чужой дом и стреляет в людей в упор — они вне закона. Их не посадят. Иначе полиция уже бы нашла их и наказала.
Поэтому я решила, что должна найти способ расправиться с мерзавцами самостоятельно. Они должны заплатить за свои грехи. Око за око… А за смерть троих людей они должны заплатить собственными жизнями.
В тот момент я ещё не знала, кто они и где их искать. Но я знала, что я это обязательно выясню. У меня вся жизнь впереди. Я узнаю, чем они дышат и где их слабые места. Я узнаю о них всё, чтобы нанести ответный удар. Мне есть ради чего жить. Мне есть куда идти. Я убью их всех. Понятия не имею, как и когда, но я сделаю это. Не успокоюсь, пока они все не захлебнутся собственной кровью.
Я стану смертью.
Я стану палачом.
Я буду злым роком.
Я буду той, кто восстановит справедливость.
Потому что мне нечего терять.
Я сделаю это, пусть даже ценой собственной жизни.