Прошлое. За несколько часов до…
Охранник поднял крышку верхней коробки с пиццей. Аромат горячего блюда вырвался и заполнил помещение, вызывая у меня болезненные спазмы в желудке. Опять забыла поесть…
Моё оружие спрятано во второй коробке снизу. И если он сейчас начнёт проверять каждую…
— Как вкусно пахнет, — говорит охранник. Его ноздри трепещут, когда он вдыхает аромат. — Люблю пиццу. Жаль, что на работе нельзя, — он поворачивается ко мне и говорит: — Иди.
Вот и всё. Я с облегчением выдыхаю. Получилось.
Улыбнувшись приветливо охраннику, я пошла дальше. Поднялась на верхний этаж. Из-за двери был слышен шум, громкие крики и хохот. Развлекаются, ублюдки…
Набрала полные лёгкие воздуха, пытаясь усмирить свою ярость. Перед дверью остановилась на секунду. Открыла коробку, в которой спрятала оружие, плотно завёрнутое в ткань, чтобы не ездило внутри и не создавало лишнего шума. Развернула ткань. Спрятала оружие за пояс. Рядом стояло мусорное ведро, в которое я и выбросила пустую коробку и ткань. Взяла пиццу в левую руку и постучала в дверь.
Мужской голос приказал заходить. Они ждали пиццу. Четыре большие порции, но я принесла три. Если что, скажу, что перепутала. Я на подмене, это не будет выглядеть странно. Я открыла дверь и уверенно шагнула внутрь, в пасть к четырём львам. Скрыть своё волнение — вот что сейчас важнее всего.
Все четверо практически сразу замолкают, уставившись на меня. Я растерялась под пронзительными похотливыми взглядами. Точнее, сделала вид, что растерялась. Я — застенчивая девушка, которую подруга попросила её выручить. Моя роль, которую я буду играть до конца. Робко опустив глаза, я подошла к столу. Поставила коробки. Медленно отошла к стене. Смотрела исподлобья, готовясь к самому решительному шагу в своей жизни…
— А ты хорошенькая, — отметил Борис, изучая меня раздевающим взглядом. Он оказался вплотную ко мне. — Впервые здесь? — он поднял руку и накрутил на палец прядь моих волос. Мужчина смотрел в мои глаза.
— Да, — ответила тихо, глядя на него снизу вверх. Он высокий.
— Знаешь, у нас есть традиция, — Борис отошёл на шаг назад и лукаво ухмыльнулся, рассматривая меня. — Каждая девушка, которая попадает к нам впервые, должна станцевать танец.
— Но я не умею танцевать, — говорю первое, что пришло в голову.
На самом деле я танцую хорошо и могла бы порадовать любого мужчину. Но только не этих подонков. Обойдутся, твари.
— Ну, тогда ты отсюда не выйдешь, пока мы все не «станцуем» на тебе верхом, — Борис скалился на все тридцать два. Похотливый ублюдок.
Тем временем остальные просто наблюдали. Не вмешивались, иногда хихикали. Словно реалити-шоу смотрели.
— Пожалуйста, не надо, — изображаю невинную овечку.
— Да шучу я, — говорит Борис и подмигивает мне. — Расслабься. Но станцевать придётся.
Ага, шутит. Разве что о танцах.
— Я стесняюсь, — говорю, ощущая, как щеки становятся пунцовыми. Только это скорее от нервного напряжения, но очень легко списать на скромность, — и танцую я ужасно.
Что ж, когда я сюда шла, у меня не было конкретного плана. Я бы не смогла действовать согласно конкретной схеме. Я одна, а их четверо. Я понимала, что придётся импровизировать. И я знала, что пока они все здесь с оружием, я и к пистолету потянуться не успею, как упаду замертво.
— Ладно… Если стесняешься зрителей, станцуешь сначала только для меня. Приват порепетируем, — подмигивает мне.
Не успела я опомниться, как Борис затолкал меня в другую комнату. Но мне это только на руку. С одним я должна справиться. Пистолет наготове. А потом… Не знаю, если повезёт, то и с остальными поквитаюсь.
— Попалась, — говорит Борис, прижимая меня к стене.
Да пошёл ты, мудак…
— Руки убрал! — рявкаю с вызовом, хоть я и стою зажатая между стеной и крепким мужчиной.
— Иначе что? — его губы растягиваются в лукавой ухмылке.
Между тем моя маленькая подружка уже нацелена дулом на его хозяйство. Мужчина нависает надо мной, хищно улыбаясь. Но я не отвожу взгляд, чтобы не выдать своего страха. А у самой коленки дрожат. Их там четверо, а я одна. Влипла по самые уши.
… Наше время
На этом заканчиваются мои воспоминания. Свою предысторию я рассказала.
Итак, я оказалась в квартире Владимира.
Вместо вожделенной лёгкой мести я получила наручники в плену врага.
И сейчас лежу прикованная к постели. Совершенно голая. Без возможности утолить естественные потребности. Брошена на произвол судьбы наедине со своими мыслями. Не понимаю, почему он ушёл. Но понимаю, что придётся так лежать до тех пор, пока он не вернётся. Избавиться от наручников я не смогу. И пальцы себе ломать, как показывают это в фильмах, чтобы проверить, правда это или нет, я тоже не собираюсь.
Пробую выбросить из головы лишние мысли. Чтобы скоротать время, не мешало бы уснуть. А чтобы уснуть, необходимо расслабиться. Только как, если мои руки прикованы наручниками, положение неудобное, а в голове… ни одной оптимистической мысли. В конце концов, я представления не имею, когда он вернётся и что планирует делать дальше.
Ногами подтягиваю к себе одеяло, кое-как укрываясь.
С тревогой и напряжением я все же засыпаю, хоть сон и поверхностный. Просыпаюсь часто, подскакиваю в тревоге, жду, что он в любой момент вернётся. Но он не возвращается. Время идёт, усталость берет верх. Я засыпаю крепко. Сплю до самого утра. Просыпаюсь, чувствуя, как все тело затекло из-за неудобного положения.
Это издевательство какое-то. Он собирается меня отпускать? Или я подохну в постели в собственных испражнениях?
Стоило об этом подумать, как хлопнула входная дверь. Кто-то пришёл. Надеюсь, что Владимир наконец-то меня отпустит. Слышу шаги по квартире, но непохоже, что он ко мне спешит. Я не выдерживаю этого ожидания и громко зову его, но не по имени. Просто кричу. Лучше сделать вид, что я ничего о них не знаю.
На несколько секунд наступает тишина, словно человек снаружи размышляет. А затем он все же направляется ко мне. Открывается дверь. Владимир смотрит на меня ледяным взглядом.
— Чего орёшь? — бросает небрежно.
— Мне в туалет надо, — говорю тихо, практически с мольбой.
Мужчина пренебрежительно хмыкает. Ну, извините, я человек, и у меня есть определённые потребности.
Он подходит ко мне и расстёгивает наручники.
— Быстро, — приказывает. — Туалет и душ. Двадцать минут на всё.
Он садится в кресло, широко раскинув ноги, и ждёт. Мне не остаётся ничего, кроме как встать и голышом прошмыгнуть в ванную под его пристальным взглядом.
Не знаю, сколько времени я потратила, но старалась быстро, чтобы не раздражать мужчину. Заворачиваюсь в полотенце. Капли влаги стекают с волос и щекочут кожу. Понимаю, что выгляжу сейчас весьма соблазнительно. И это мне на руку. Делаю глубокий вдох и выхожу.
Владимир сидит, прикрыв глаза. Локоть поставил на спинку кресла и прикрыл ладонью лицо. Услышав меня, он опускает руку. Вижу, как на его лице проскакивает неожиданная эмоция — восторг. Но всего лишь на мгновение, а после — снова хладнокровное равнодушие. Обжигающий лёд во взгляде. И ненависть.
— Подойди, — приказной тон. Меня слегка передёргивает от его показного доминирования, но я подхожу.
— Ближе, — говорит Владимир, когда я останавливаюсь в шаге от него.
Я и так близко. Куда ещё ближе? Но я делаю последний шаг и оказываюсь вплотную к нему, практически соприкасаясь с внутренней поверхностью его бёдер. Стоит протянуть руку и… он это и делает: слегка подаётся вперёд, тянет ко мне ладонь и поддевает пальцами край завёрнутого вокруг меня полотенца. Ткань мягко соскальзывает на пол. Я стою перед ним в чём мать родила, а он рассматривает меня взглядом хозяина, который оценивает своё приобретение. Останавливается на глазах. У меня мороз по коже и дрожь в ногах. Этот мужчина влияет на меня странно. Смущение, возбуждение, желание, тревога, и на вершине айсберга — ненависть.
— Обдумала своё поведение? Готова к разговору?
— О чём? — тихо спрашиваю, робко опустив взгляд. Изображаю невинную жертву обстоятельств.
Владимир протягивает ко мне руку и едва ощутимо скользит снизу-вверх: вдоль бедра, талии, касается груди, сжимает мягко… Я вздыхаю неосознанно. Закрываю глаза. Приятно, м-м-м-м… Второй рукой он накрывает мои ягодицы и властно прижимает меня к себе.
Бросаю взгляд из-под опущенных ресниц на лицо мужчины, на его затуманенные желанием глаза. Опускаю взгляд ниже и вижу, как выпирают его штаны. Рот наполняется слюной, и я вынуждена громко сглотнуть. Опять же неосознанно. Я сама себе удивляюсь и боюсь собственных противоестественных в данной ситуации желаний.
Моя грудь оказываются аккурат напротив его лица. Он подаётся вперёд и накрывает губами напряжённый сосок. Выдыхаю со стоном. Не могу сдержаться. Меня накрывает волной желания. Он умеет соблазнять. Я подаюсь навстречу Владимиру и запускаю руку в его жёсткие волосы. Я хочу сильнее, жёстче. Хочу ещё …
Его руки сжимают мои ягодицы. Мужчина ловко ласкает мою грудь губами и языком, втягивает соски ещё глубже, срывается и слегка покусывает, не причиняя боли. Опять мои глаза сами закрываются. Я уже не вздыхаю, я стону от изнеможения. Я выть готова, чтобы это не заканчивалось. Эти сладкие пытки …
Опомнись!!! Совсем спятила?!
Я слегка усмиряю свою похоть и открываю глаза. И сплетаюсь с его потемневшим взглядом. Наконец, застав мужчину врасплох, я вижу его чистую реакцию и могу уловить его эмоции. И они меня удивляют, шокируют. Лёд растаял, и теперь в его глазах словно цветёт весна во всех красках. Там столько тепла, что можно растопить всю Арктику. Это что ещё за чертовщина?
И снова случайное откровение длится не более секунды. Если бы я чётко не почувствовала его эмоции, могла бы подумать, что мне показалось. Но в этот раз я уверена в том, что увидела: Владимир смотрел на меня с нежностью и теплом. Только почему?..
Внезапно он прекращает ласкать моё тело и кладёт руки на мои плечи.
— Становись на колени, — своим ледяным повелительным тоном говорит Владимир, а у меня челюсть отвисает.
Он что, хочет, чтобы я ему сделала?..