КИРА
Он приехал не через полчаса, как обещал, а даже раньше. Я успела только привести в порядок свою прическу и переодеться во что-то более подходящее. Раздумывая над странным звонком Соболева, я стала мерять шагами Риткину квартиру. Кот недоумевая поглядывал в мою сторону, явно сомневаясь в моей адекватности. Я была с ним солидарна. Как мне пришло в голову согласиться, чтобы он приезжал. И как мог он предложить такое. Я вообще думала, что он сейчас крепко спит в объятиях Макеевой. А он бродит по улицам. Может поругался с Настей и ему не с кем поговорить?
Я остановилась в прихожей и взглянула на себя в зеркало.
— Ой, а что это мы так забегали?
Лицо бледноватое, глаза блестят, как будто я прилично выпила. Косметику я уже всю смыла. Хотела сперва заново накраситься, но решила, что в этом нет необходимости. Соболев уже видел меня спросонья и в пижаме. Чего мне опасаться.
Пока гадала, прошло минут двадцать и раздался звонок домофона. Если честно, то беря в руки трубку, я была уверена, что кто-то просто ошибся номером квартиры. Но руки почему-то задрожали, стоило мне услышать его голос. Я поспешно нажала кнопку «Открыть» и повесила трубку. Но сделала это неловко, и она повисла на шнуре. Усмехнувшись собственной панике, я приладила ее на место.
Услышав шаги возле двери, я открыла замок. На пороге стоял капитан весь в снегу. От него веяло холодом, но он широко улыбнулся.
— Еще раз здравствуйте, Кира Юрьевна.
— Здравствуйте. Проходите.
Он вошел в прихожую, и я заперла за ним дверь.
— Раздевайтесь, а я пока чайник поставлю. Вы, наверное, ужасно замерзли.
— Есть немного.
Я пошла на кухню, включила чайник, из холодильника появились бутерброды и банка оливок. Достала чашки, одну едва не уронив. И попыталась успокоиться, сделав пару глубоких вдохов. Но шорох в прихожей не давал мне полностью расслабиться. Наконец, рядом со мной возник Кирилл Сергеевич. В огромной Риткиной кухне мне все равно было тесно рядом с ним. Он казался таким большим, сильным, а я маленькой и беззащитной. В сущности, так оно и было. Соболев уселся за стол, но не нагло, а как-то сбоку, стал перебирать подставку для тарелок, что лежала на столе. На меня смотрел изредка, все больше озирался по сторонам, словно был тут впервые. Я стояла спиной к нему, ожидая, когда вскипит чайник. Никогда не думала, что это такой долгий процесс.
— Когда приезжает ваша подруга? — наконец нарушил Кирилл Сергеевич тягостное молчание.
— На следующей неделе обещала. Но она вполне может еще передумать. — тут же ответила я.
Снова наступило молчание. Как раз и чайник вскипел, за что я возблагодарила небеса, потому что могла вполне объяснимо отвернуться от ночного гостя. Я разлила воду в чашки, одну поставила перед мужчиной, с другой села сама. Потом вспомнила про бутерброды, вскочила, схватила тарелку и поставила ее перед Соболевым.
— Ешьте, пожалуйста, Кирилл Сергеевич.
— Спасибо. — он к ним даже не притронулся, все глядел себе в чашку.
— Не спасибо, а ешьте, — стала я настаивать, сама не знаю, зачем.
Он взял в руки один, но не ел, так и продолжал сидеть: в одной руке бутерброд, в другой чашка с горячим чаем. Наконец, он поднял глаза, и мы встретились взглядом. Я в который раз удивилась свойству его глаз менять свой оттенок. Сейчас они были ярко-голубые. О чем думал Соболев я понятия не имела.
— Вы говорили, что нашли что-то важное… — начала я, отводя глаза, и делая глоток чая. — Ой, сахар забыла.
Я снова вскочила.
— Вам надо сахар?
— Две ложки, если можно.
Я поставила перед ним сахарницу, дала ему ложку и снова села напротив. Наконец, Соболев прожевал один бутерброд, запил чаем и, кажется, готов был говорить.
— Я думаю, это важно. Скажите, Кира Юрьевна, вы знакомы с неким Борисом Синицким?
Я удивленно подняла брови.
— С Борис Иванычем? Знакома.
— А откуда вы его знаете?
— Это Риткин первый бывший муж.
— Простите, первый?
— Она сейчас развелась еще с одним. А с Борис Иванычем они давно уже в разводе.
— Ясно, — Соболев сделал большой глоток чая.
— Если честно, то с Борис Иванычем лично я познакомилась совсем недавно. Но слышала о нем от подруги и раньше.
— Как недавно вы познакомились?
— На этой неделе. А почему вы спрашиваете? — мне стало не по себе.
— Давайте сперва я выясню все, что необходимо, а потом уже дам вам ответы на все ваши вопросы, хорошо?
Я согласно кивнула.
— Итак, вы познакомились с Синицким до того, как вас ударили по голове или после?
— После.
— При каких обстоятельствах?
— Мне нужно было кое-что у него спросить, и Рита устроила нам встречу.
— Спросили?
— Да, он был более, чем откровенен со мной. Мы беседовали совсем недолго. Я приезжала к нему на кафедру в институт.
— О чем вы говорили?
Тут я на миг замолчала, гадая, могу ли посвятить Соболева в то, что сама пытаюсь капаться в деле о пропавшей мумии.
— Кира Юрьевна, я хочу, чтобы вы мне доверяли.
— Я вам доверяю, — ответила я, наконец решившись. — Борис Иваныч рассказывал мне про раскопки и мумию.
— Вы о пропавшей мумии говорите?
— Да.
— А при чем тут Синицкий?
Я удивилась, что в полиции не знают подробностей дела, но потом сообразила, что может они просто идут иным путем. Они же не ученые.
— Я лучше вам покажу. — я пошла в комнату и принесла ноутбук. В нем сохранилась фотография статьи, которую я прочла в библиотеке.
— Вот в этой статье рассказывается о находке. В 1993 году была найдена мумия Хаемуаса в Египте, видите внизу снимок? — я указала пальцем. — Сверху третий. Это Борис Иванович.
Соболев недоверчиво уставился в монитор.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Он был одним из тех людей, благодаря которым Хаемуас вообще попал к нам в музей. Он антрополог по своей сути, хоть и преподает историю на кафедре уже больше двенадцати лет.
— Значит, он о вас узнал совсем недавно.
— Да, когда я приехала поговорить о пропаже.
— Кира Юрьевна, а зачем вам это понадобилось?
Тут уж я заерзала, но сказала правду.
— Кирилл Сергеевич, вы меня конечно, извините, но полиция совсем не расторопна в таких вопросах. А меня эта история касается лично. И я как заинтересованное лицо решила…
— Вы решили, что сможете сами найти украденную мумию?! — наверное лучше бы гром грянул, чем Соболев еще раз повторил свой вопрос таким тоном.
— Ну, в общем да.
— Вы что совсем спятили? — он даже стукнул кулаком по столу.
Чашки подпрыгнули и зазвенели в тишине.
— Вас уже били по голове, в вас стреляли, а вы затеваете собственное расследование!
— Не все так страшно. — попыталась я его успокоить. — И я купила газовый баллончик…
— Нет, вы точно чокнутая! А если бы я сегодня не приехал, а если бы вас убили где-нибудь в подворотне? Вы что совсем не понимаете, что происходит?
— Да перестаньте вы меня отчитывать, как маленькую. — разозлилась я, наконец.
— А вы ведите себя как взрослый адекватный человек, тогда я и буду относиться к вам также.
— Ладно, пусть я сглупила, затеяла опасное расследование, но ведь кто-то же должен это сделать. — зашла я с другой стороны.
Мне показалось, что Соболев сейчас от злости пятнами пойдет.
— Кира Юрьевна, в полиции не идиоты работают. Я лично занимаюсь вашей мумией, но куда больше меня заботит, что в вас стреляли. Или вы забыли?
— Нет.
— Тогда почему вы так неблагоразумно себя ведете? Ведь это может быть опасно, вы понимаете?
Я опустила голову и стала разглядывать салфетку.
— Понимаю.
— Да ни черта вы не понимаете! — снова взорвался капитан. — Если вас убьют, это будет на совести моего отдела. Погоны слетят у всех, кто к этому причастен. А с вами мы уже встретимся только на столе у патологоанатома!
Я вздрогнула. Об этом я как-то мало задумывалась.
— Так. Вижу, что мои слова вы услышали.
— Да. Простите меня. Больше без вашего ведома никуда, обещаю.
— Хорошо. А теперь рассказывайте, что еще успели узнать.
— Совсем немного. Я лишь изучила историю Хаемуаса. Это очень интересно. И Борис Иваныч мне прояснил некоторые факты. В частности, что саркофаг с мумией очень тяжелый, и что в одиночку с ним справится невозможно. Из чего делаем вывод- похитителей было как минимум двое. Но как им удалось вывезти мумию из зала, чтобы я не услышала ничего, кроме шагов, понятия не имею. Эту загадку я пока не разгадала. Вот и все, что мне известно. Думаю, историческая значимость Хаемуаса полицию вряд ли заинтересует. Хотя могу сказать, что стоимость этих костей исчисляется на рынке ценностей цифрами с шестизначными нулями.
— Серьезно?
— Абсолютно. Просто не все об этом знают. Это ведь сын одного из Фараонов. Очень богатый был человек. А в саркофаге полно драгоценностей, да он сам по себе уже драгоценность и тоже стоит денег.
— Ничего себе. Я этого не знал.
— Вот как-то так.
Я замолчала, глядя на то, как Соболев пытается переварить информацию о стоимости Хаемуаса. Людям, далеким от мира антропологии и истории, вообще сложно представить, что возможно отдавать такие деньги за столь необычные вещи.
— Итак, я вам все рассказала. Теперь ваша очередь, капитан.
— Что ж, это честно. — Кирилл Сергеевич улыбнулся. — Помните я нашел пистолет, из которого в вас стреляли?
— Конечно.
— Так вот, он зарегистрирован на Синицкого Бориса Ивановича.
— Вы шутите? — я застыла на стуле.
— Какие уж тут шутки. Оружие у него уже много лет, оно официально зарегистрировано, имеет свой номер, я вообще не понимаю, зачем понадобилось стрелять из него. Ведь идиоту понятно, что его в два счета вычислят.
Я замотала головой.
— Нет, это какая-то ошибка. Я не верю, что Борис Иваныч стрелял в меня.
— Баллистика говорит об обратном.
— Это какая-то ерунда. Он познакомился со мной всего пару дней назад. Как он мог стрелять в меня, зачем?
— Давайте зайдем с другой стороны. — предложил Соболев. — Какие отношения у Синицкого с его бывшей супругой?
— С Риткой? А она здесь причем? — я широко открыла глаза, пытаясь понять ход мыслей капитана.
— Возможно, очень даже при чем. Ответьте на мой вопрос, Кира Юрьевна.
— Хорошо. У них сложные отношения, они постоянно соревнуются. Борис Иванович не может простить Ритке того, что она без него успешная и уважаемая в институте дама, а он как был простым преподавателем, так им и остался. Короче, они ненавидят друг друга, если быть точной. У Борис Иваныча давно новая жена, но даже она знает, что он терпеть не может Риту. Впрочем, это взаимно.
— Интересная картинка получается. — как-то странно протянул Соболев.
— Какая именно?
— Кира Юрьевна, а напомните, зачем Рита попросила вас притворяться ею какое-то время?
— Чтобы получить место нового руководителя в институте. На него же претендует и Борис Иваныч, из-за этого-то вся путаница и произошла. Рита ненавидит экскурсии, но прекрасно разбирается в других вопросах института, а Синицкий заявил, что она не может управлять таким заведением, если ничего о нем не знает. Вот меня и попросили помочь. А поскольку Риту в музее никто никогда не видел, а на пропуске нет фотографии, то все приняли меня за нее. К тому же я была в ее одежде и все так вот неплохо начиналось.
— А еще вы живете в ее квартире, вы забыли об этом.
— Да при чем здесь Рита, вы можете толком объяснить? Я уже в конец запуталась.
— Я тоже никак не мог связать все это воедино, пока вы не показали мне статью и не рассказали о том, что Синицкий был организатором экспедиции в Египет.
— А теперь что же?
— Смотрите сами. Синицкий так ничего и не добился в жизни, судя по вашему рассказу. А Маргарита наоборот. У них вечная вражда. Добавьте сюда материальное неблагополучие Синицкого. Тут он вспоминает, что в саркофаге с мумией спрятано целое состояние….
— Постойте, ведь он ученый, вы не понимаете…
— Возможно, раньше, ваш Борис Иваныч и был идеалистом, но время прошло, а кушать хочется всегда. Вот он и решает украсть мумию, продать ее и жить в свое удовольствие. Но как это сделать? И тут появляется эта вакансия. А на нее претендует ненавистная бывшая жена. И Синицкий решает убить двух зайцев. Подставить Риту и украсть Хаемуаса, чтобы получить деньги.
— И как же он это проделывает? — Соболев как будто сказку сочинял, но слушать было интересно.
— Предположим, он нанимает людей, чтобы те помогли ему похитить мумию. Происходит похищение в день, когда в музее только Маргарита. Так все думают. Мумия похищена, начальство никогда не доверит вашей подруге новую должность.
— Ерунда, они все равно ее ценят и готовы дать ей эту должность.
— Вот именно! Именно поэтому дальше возникает идея ликвидировать Риту окончательно.
— Убить что ли?
— Ну да.
— Вы с ума сошли!
— Да вы послушайте. Никто не знает, что Рита — это вы. Думаю, что Борис Иванович нанял кого-то, чтобы убрать Лапину. Вы получаете по голове, но остаетесь живы.
— Бред….
— А дальше уже просто. Вы ненужный свидетель не доведенного до конца преступления. Думаю, что Синицкий дал свой пистолет наемному убийце и тот стрелял в вас. Ведь вы живете в квартире вашей подруги. Но на удачу, рядом оказываюсь я, преследую преступника, и он роняет оружие. А может выбросил его случайно. Вы остаетесь живы. И тут открывается правда. Что вы никакая не Рита, а Кира, и что оружие попало в полицию. Думаю, что, когда вы появились у Синицкого, он изрядно забеспокоился. К тому же вы пришли узнать про мумию. Кому, как не ему, знать о ее истинной ценности. Ну как вам моя картина произошедшего?
— Складно, но не правдоподобно. Я не вижу ни одной причины для того, чтобы Борис Иваныч захотел избавиться от Риты. Он разумный человек, он предан своему делу, он…
— Из его пистолета мне прострелили руку, Кира Юрьевна, и одно это уже делает его подозреваемым номер один, — перебил меня Соболев.
Я замолчала, вспомнив лицо Синицкого при нашем знакомстве. Он действительно нервничал, но мало ли по каким причинам. И он ненавидит Риту, это факт. Но убить…Нет, в это мне совсем не верилось.
— А если кто-то просто решил подставить Борис Иваныча? — пришла в голову мне гениальная мысль.
— Почему вы так думаете?
— Да потому что, будь я на месте убийцы и задумай преступление, я бы непременно подумала о том, чтобы свалить вину на кого-нибудь другого.
Брови капитана поползли вверх.
— Ну что вы так смотрите. Это вполне логично. Как мог Борис Иваныч дать свой пистолет, чтобы избавиться от Риты, а потом спокойненько продолжать вести лекции для студентов? Да он бы рухнул в обморок при одном только моем появлении.
— А как, кстати, он вел себя при вашей с ним встрече?
— Обычно. Немного нервничал, это правда, но ведь разговор был о важном предмете, о такой находке, даже я немного волновалась.
— А что если вы выдаете настоящую панику за исторический нервоз несостоявшегося ученого?
Я призадумалась.
— Нет, я думаю все же, что вы ошиблись, и что Борис Иваныч тут совершенно не при чем.
Но убедить мне не удалось ни Соболева, ни, если уж честно, даже себя. Очень уж мне не хотелось верить во все это, но ненависть к моей подруге и наличие пистолета говорили сами за себя. В душу мне закралось сомнение, а с ним, как известно, бороться сложно.
— Хорошо, если вы подозреваете Борис Иваныча, арестуйте его.
— Я установил за ним наблюдение. Маловато пока доказательств, чтобы арестовывать. Максимум что мы можем — это задержать его на сорок восемь часов до выяснения всех обстоятельств. Но как бы не спугнуть того, кто стрелял в вас на самом деле.
— То есть вы не думаете, что Синицкий сделал это сам?
— Думаю, что тот, за кем я гнался в этом подъезде, был значительно моложе, чем бывший муж вашей подружки.
— Неужели он действительно решил избавиться от нее…Это просто уму не постижимо. Он показался мне человеком весьма своеобразным, но разумным. А разумные люди не совершают таких глупых поступков.
— Кто вам это сказал? — усмехнулся Кирилл Сергеевич.
— А разве вы со мной не согласны?
— Нет. За время моей работы в органах, я видел столько рассудительных, зрелых людей, уважаемых членов общества, которых простые эмоции заставляли идти на преступление, что теперь я просто не способен с вами согласиться.
— А как же вера?
— Что?
— Ну вы что же действительно верите, что человек уже почти на пенсии решится на такое?
— Кира Юрьевна, при чем здесь вера? Я верю фактам, а они, как известно, вещь упрямая.
— Я делаю вывод, что вы совсем не верите людям.
— А вы им чересчур доверяете. Думаю, что они не раз еще докажут вам, что делать этого не стоит.
Я посмотрела на Соболева со странной гаммой чувств. В каком-то смысле он был прав. Я слишком доверяю людям, а они пользуются моей добротой и втягивают меня во всякие дурацкие истории. И я всегда пытаюсь найти в людях хорошее, ровно до тех пор, пока они сами не покажут мне все свои плохие стороны. Интересно, какие негативные качества имеются у вас, господин капитан.
— Кстати, о доверии. Вы уверены в своей подруге?
У меня, наверное, даже лицо вытянулось от удивления.
— Что простите?
— Вы доверяете вашей Маргарите на сто процентов?
— Кирилл Сергеевич, я даже себе не доверяю на сто процентов! — возмутилась я.
— Хорошо, спрошу иначе. Вы уверены, что ваша подруга не заодно со своим бывшим супругом?
— Вы точно спятили. — я резко поднялась и стала мыть чашки, просто чтобы не видеть его лица. Шум воды меня успокаивал, а механические движения губкой придавали какой-то упорядоченности моему миру, в который ворвался Соболев со своими дурацкими подозрениями.
— Я хочу только убедиться, Кира Юрьевна, что вы осознаете всю серьезность ситуации.
— Я осознаю. И я знаю Риту. Она бы никогда не причинила мне вреда.
— Даже если бы на кону стояли большие деньги?
— Да мы с ней с детства знаем друг друга! Мы выросли в одном дворе, как вы можете хотя бы думать о том, чтобы она так со мной поступила!
— Просто очень удачно все сложилось для нее, если это только совпадение, конечно. Вы получили по голове, в вас стреляли, вас подозревали в связи с похитителем мумии…а она отдыхает где-то за границей.
— У нее конференция…
— Какая? В каком городе?
Я выключила воду и повернулась к нему лицом. Наверное, я выглядела весьма растерянной.
— Не знаю. Но она постоянно мне звонит, и по скайпу мы разговаривали. И она дала мне номера телефонов гостиницы, в которой остановилась. По ней можно установить город, если вам очень хочется.
Соболев покачал головой.
— Кира Юрьевна, эмоции всегда мешают делу. И я вынужден проверять все факты, кажущиеся мне странными. И подвергать сомнению слова каждого, кого мне приходится допрашивать. Иначе в моем деле нельзя. Поймите меня правильно.
Я вздохнула. Он, как всегда, был прав.
— Я найду вам номера, чтобы вы могли убедиться. Ритка хорошая, поверьте мне.
— Я вам верю. Но долг обязывает.
Я пошла в гостиную и стала рыться в бумажках. Где-то здесь на стикере я записала все телефоны Риткиной гостиницы. Я огляделась. Живу в ее квартире. Иногда ношу ее вещи. Называлась ее именем. Я была в ее одежде и с ее пропуском. Меня били по голове. Я шла к ней домой. В меня стреляли. Может Соболев в чем-то прав, и избавиться хотели от Риты…Или Ритка сама все это задумала? Я со всей силы ударила подушку, что лежала на диване. Нет! Я никогда в это не поверю. Рита моя подруга. Мы выросли вместе. Она не причинит мне зла. Просто Соболев действительно должен рассмотреть все варианты. Это его работа. Но не моя. Моя обязанность защитить Риткино доброе имя. Она хорошая подруга. Пусть иногда безбашенная, но верная. На нее можно положиться. И я никому не позволю говорить о ней плохо. И как мне только могло прийти в голову, что она способна подставить меня. Не способна и точка. На этом я свой аутотренинг закончила. Как раз и листочек с номерами нашелся.
Я вернулась на кухню к Соболеву.
— Вот, можете сами ей позвонить. — я положила стикер перед ним на стол и села напротив.
Он усмехнулся.
— Не надо на меня злиться. Это моя работа вот и все.
Я поневоле растянула губы в усмешке.
— Это я уже поняла.
Тут я заметила, что мой ноутбук снова открыт и что Соболев, кажется, что-то в нем искал, пока меня не было.
— Что вы там делали?
— У вас открыт файл про мумию.
— Да, я собрала всю информацию, которая есть об этом в музейном архиве и в интернете.
— Расскажите мне. — вдруг попросил Кирилл Сергеевич, чем окончательно сбил меня с толку.
— Зачем вам это? Вы ведь не историк…
— Ее стоимость поразила меня до глубины души.
— Видно очень глубоко, раз вы решились спросить об этом. — мы рассмеялись.
Тут взгляд мой упал на настенные часы.
— Ого, уже почти четыре утра.
Соболев очень удивился.
— Никогда бы не подумал. — он вдруг поднялся. — Вам, наверное, спать пора, а я тут со своими расспросами. Вы извините за поздний визит.
Я тоже встала и пошла проводить его в прихожую.
— Да я и сама не заметила, как время пролетело. Но утром у меня экскурсия в музее, надо поспать хотя бы пару часов.
— А я часто не сплю по ночам. Работа такая.
— Сочувствую.
— Не стоит. Я уже привык. — он закрутил шарф на шее и повернулся ко мне.
Почему-то мне снова стало тесно в большой Риткиной прихожей.
— Еще раз простите за поздний визит.
— Спасибо, что рассказали мне про Борис Иваныча.
— Кира Юрьевна, пообещайте мне, что будете осторожны. И никаких самостоятельных действий не предпримите.
Я с миг покусала губы и, наконец, кивнула.
— Обещаю.
— Вот и славно. До свидания.
Он уже был возле лифта, когда я выскочила за ним на лестничную клетку.
— Кирилл Сергеевич!
Он недоуменно обернулся.
— Да?
— Вы приходите завтра ко мне в музей. Часика в два-три. Я вам все покажу и расскажу про Хаемуаса. История лучше воспринимается в нужной обстановке.
Он улыбнулся мне и кивнул.
— Спасибо, я с удовольствием. Хоть, признаюсь честно, терпеть не могу музеи.
— Не вы первый, не вы последний.
— Надеюсь. Всего доброго. — он не стал ждать лифт, а лихо сбежал вниз по ступенькам.
Только услышав, как за ним захлопнулась подъездная дверь, я закрыла свою.