Когда мы прибыли в музей, скорая Ольгу уже увезла. Впрочем, поговорить с ней мы все равно бы сегодня не смогли — она была без сознания. Рита ждала нас у входа. Она сидела на заснеженных ступеньках в распахнутой настежь шубе и нервно курила. Ее рыжие волосы кольцами разлетались во все стороны от сильного ветра, губы побелели, руки подрагивали. Но даже здесь, в столь непривычной для нее обстановке, Ритка была краше всех. Я с гордостью посмотрела на свою подругу, усаживаясь рядом. Она молча предложила мне сигарету, я отказалась.
— Ты как?
— Порядок. Но такого ужаса натерпелась…Тебе не передать.
Тут к нам подоспели Соболев и Ковалёв. Макеева разговаривала с сотрудниками скорой по телефону, а потом отправилась опрашивать работников музея.
— Маргарита Николаевна, вы сможете рассказать, что произошло, или лучше подождать пока вы придете в себя? — вежливо спросил у Ритки Кирилл Сергеевич.
Та усмехнулась, затушила сигарету о ступеньку. И поднялась.
— Пойдемте в ее кабинет. Так наглядней будет. Я сказала, чтобы там ничего не трогали.
— Молодец, — одобрил ее Ковалев. — Показывайте дорогу.
И мы пошли все вместе на шестой этаж в кабинет Ольги. Он был заперт. Ритка достала ключ, впустила нас внутрь. Там было все также, как и в прошлый раз, когда я приходила сюда с Соболевым. За исключением двух чашек: одна стояла на блюдце, а вторая была расколота пополам и чай из нее пролился на стол. Посреди стола сиротливо стояла вазочка с печеньем. Рита встала у окна, я топталась рядом, взяв ее за руку, Соболев с Ковалевым уселись на стулья.
— Она позвонила мне сегодня утром, — начала Ритка свой рассказ. — Сказала, что узнала об аресте Борюсика и хочет поговорить.
— Борюсика? — недоуменно спросил Ковалев.
Ритка усмехнулась.
— Я называла его так, когда мы были женаты. В хорошие времена, разумеется.
— Понятно. Продолжайте.
Ритка крепко сжала мои пальцы и заговорила вновь:
— Я сначала удивилась. Пыталась объяснить, что нам нечего обсуждать и все в таком духе, но она настаивала. Я думала взять с собой Киру, но вы были на допросе. Пришлось ехать одной. Но я интуитивно чувствовала, что-то тут не так. Дело в том, что Ольга ненавидит меня куда сильнее, чем мой бывший муж.
При этих словах Соболев усмехнулся, и я впервые за долгие часы встретилась с ним взглядом. Но тут же отвела его, сосредоточившись на Риткином рассказе.
— Ольга женщина весьма заурядная, но долго копила в себе эмоции. Ходила и улыбалась. Делала вид, что все замечательно. А после того, как ее мужа арестовали ваши ребята, у нее вдруг крыша поехала. Почему-то она решила, что в этом тоже виновата я. Идиотка.
Рита немного помолчала, и продолжила:
— Сперва мы вполне мирно общались. Знаете, она даже попросила прощения за все, что мне когда-то сделал Борюсик, ну и она сама тоже. Я была сбита с толку, это совсем на нее не похоже. И тут она предлагает мне чаю. Я соглашаюсь, не ожидая ничего такого. — взгляд подруги переместился на чашки на столе, и она передернулась. — Ольга что-то мне рассказывает, наливает воду в чашки, и вдруг просит меня достать из шкафчика печенье. Вон из того.
Рита показала на шкаф у двери. Как раз за спиной служителей закона. Мы дружно посмотрели на шкаф.
— Я встаю, беру печенье, — продолжала Ритка тем временем, — случайно задеваю локтем вешалку, с нее падает моя шуба — я пытаюсь ее поймать и краем глаза замечаю, как Ольга что-то сыпет в одну из чашек. Я сперва ничего не поняла, повесила шубу, поставила на стол печенье. Ольга подала мне чашку, предложила сахар. А меня вдруг как будто током ударило. Тут я и проделала свой гениальный маневр.
— Какой?
— Уронила ложку на пол, — Ритка нервно рассмеялась. — Мне не оставалось ничего другого. Эта упала на пол, я попросила другую, и пока Ольга рылась в ящичке — поменяла наши чашки. Чувствовала себя Джеймсом Бондом, как минимум.
Я улыбнулась, представив, как Ритка все это провернула. У нее определённо талант. То по крышам лазает, как кошка, то чашки меняет, супер женщина да и только.
— Она ничего не заподозрила. Сделала пару глотков, я тоже не отставала. А она все смотрит на меня и пьет. Ждала, видно, когда я сдохну. А тут ее саму как скрутило. Вот это был форменный ужас. Она выронила чашку, упала на пол, стукнулась головой о стол, начала корчиться, как припадочная. А потом у нее пена изо рта пошла. Я в ужасе, стою, не знаю, что делать. Даже заорала с испуга. Прибежала коллега из соседнего кабинета, вместе вызвали скорую. Я не сомневаюсь, что они найдут в крови Ольги следы какого-нибудь препарата. В общем, я позвонила Кире, тут и врачи как раз Ольгу увезли, а я закрыла кабинет, и пошла на улицу. Это все.
В тишине кабинета я услышала только, как тикают часы. История была не из приятных, представляю, какого было Ритке. Я прекрасно ее понимала. За последние недели мне так часто приходилось быть на волосок от смерти, что это уже стало нормой жизни. Но я очень верила, что теперь с этим будет покончено.
— Отправляйтесь спать, Маргарита Николаевна. Наши сотрудники будут тут работать, нужно взять чашки на анализ, выяснить, что за вещество Синицкая подмешала в чай. Я позвоню вам, когда нужны будут ваши показания. Думаю, к тому времени и из Скорой будет какая-то информация. — Соболев поднялся. — Сань, давай к Насте, она должна свидетелей опрашивать. А я Петровича дождусь, скажи пусть сразу ко мне поднимается.
Ковалев кивнул и удалился. Мы с Риткой пошли к двери, но были остановлены капитаном.
— Кира Юрьевна, задержитесь, пожалуйста, на минуту.
Я вздрогнула и выпустила Риткину руку.
— Я подожду в коридоре, — сказала она, выходя и закрывая за собой дверь.
— У вас ко мне есть какие-то вопросы? — я разглядывала розочки на обоях позади Соболева с самым заинтересованным видом.
Капитан кивнул. С минуту помолчал и, наконец, заговорил:
— Я насчет вчерашнего…
— Давайте сделаем вид, будто не было ничего, — перебила я его.
Соболев взглянул на меня как-то растерянно, но промолчал.
— Извините, я должна отвезти Риту домой. До свидания, — невероятным усилием воли я заставила себя выйти из кабинета и даже не взглянула на капитана. За исполнение и артистизм я поставила бы себе пятерку, а вот за умение лгать — очевидный трояк.
В коридоре меня ждала подруга.
— Что он хотел?
— Ничего особенного, — отмахнулась я. — Поехали, тебе надо отдохнуть.
Ритка ничего не сказала, и мы покинули музей.
Уложив переволновавшуюся подругу спать, я пошла в прихожую и одеваясь, поняла, что мне совсем не хочется домой. Выйдя на улицу, я с удивлением отметила, что наступил вечер. День пролетел незаметно, хотя и был таким богатым на события. Я немного постояла, пиная снег ногами, после чего направилась прямиком в кафешку недалеко от Риткиного дома. В этом самом кафе мы как-то сидели с Соболевым. В тот вечер, когда я с ним разоткровенничалась и рассказала про свою неудачную большую любовь. Не знаю, почему меня понесло именно в это местечко, оправдывалась я тем, что оно просто удобно расположено. Войдя в уютный зал, я отметила, что сегодня здесь достаточно многолюдно. А в прошлый раз мы были совершенно одни.
— Вечер, люди отдыхают, — объяснила я сама себе, направляясь к стойке у окна.
Выбор места уже точно был не случайным-как раз тут мы и сидели в прошлый раз с капитаном. Но я махнула рукой, мол, какая разница, просто здесь открывается отличный вид на вечерний город. Я заказала себе чашку капучино, и помешивая сахар ложкой, стала смотреть, как мимо проезжают машины, как спешат куда-то нарядные дамы, идут с цветами в руках незнакомые мужчины. Я глянула на часы. И усмехнулась. Половина первого ночи, а я опять не сплю. Почему-то бессонница стала моей постоянной спутницей в последнее время. Не особо задумываясь над тем, хорошо это или плохо, я сделала глоток, втянув носом запах корицы-я его просто обожаю.
Атмосфера в кафе была очень милая. Люди негромко переговаривались, через полчаса после моего прихода яркие лампы погасили, остались только приглушенные абажурами из рисовой бумаги огни, да новогодние гирлянды вдоль окна. Я огляделась. Почти все были парами или маленькими компаниями. Только я одиноко торчала за стойкой, пялясь в окно. Я усмехнулась. Меня совсем не смущал этот факт. Только сделалось как-то грустно.
Тепло от кофе разливалось в желудке, а я раздумывала над всеми последними событиями. И ощущала усталость. Просто огромную. И физическую, и моральную. Словно я очень долго бегала, а теперь мне вдруг разрешили присесть. Дольше бегать сил не было, но и сидеть просто так я не могла. Вот и размышляла, а что же дальше?
Если все пройдет хорошо, и капитану Соболеву удастся допросить Ольгу и поймать вора, то все закончится. Придет конец сумасшедшим денькам в музее, бесконечным гаданиям, кто же мог украсть мумию, надоевшей бессоннице. Хотя, я вынуждена была признаться самой себе, что эти события стали самыми яркими впечатлениями за последние два года. Я жила словно в скорлупе, пока не появилась Ритка со своей просьбой. Да уж, посмотрела на кости, нечего сказать.
Я снова улыбнулась. Все это пройдет, и начнутся серые будни, которые будут тянуться бесконечно долго, дни станут сменять друг друга, город будет то зеленым весной, то слякотный осенью, то цветущий и жаркий летом. А какие перемены ждут меня? Ответа у меня не находилось. Впрочем, в последнее время я редко думала о будущем. Обычно я существовала по принципу «День прожил, и радуйся». Но теперь задумалась. Моя больная фантазия могла бы нарисовать мне красивую историю моей жизни, и людей рядом со мной, которых в реальности не было. Но я понимала, что это всего лишь фантазии. Я ощущала какой-то бесконечный вакуум и пустоту. Безумно хотелось, чтобы рядом был кто-то, с кем я могла бы разделить все, что у меня было.
Черт возьми, призналась я самой себе, такой человек есть. Но он не мой, и никогда моим не будет. Да, наверное, это звучало слишком пессимистично, но именно так я и думала. Я понимала, что все это сложно, что, когда замешаны чувства, тут вообще черт ногу сломит, но в позитивном ключе мои мысли не двигались. Возможно, влиял негативный предыдущий опыт, а может быть, я просто до сих пор сомневалась, что действительно что-то чувствую. Что я снова как бы возрождаюсь к жизни, испытывая эмоции. Но они же меня и убивают.
— Ты просто пафосная идиотка, — буркнула я себе под нос.
Но самобичевание не прекратила. Я не знала, почему именно Соболев. Я не находила в нем ничего особенного. И все же он был именно таким. Но я никогда не решилась бы сказать ему этого в лицо. Даже несмотря на нашу вчерашнюю близость. Слишком много всего намешано, чтобы можно было за раз взять и распутать клубок под названием моя душа. Да и кому интересен весь этот бред. Только мне самой, хотя и я уже готова была выть от собственных мыслей. Я боялась. Я ужасно боялась того, что мои чувства снова затмят мой рассудок, что я опять сойду с ума, но не буду понята и принята тем, в ком так нуждаюсь. И тогда произойдет большой взрыв. Я знала это наверняка. Второй раз я такого точно не переживу.
Я кивнула себе в знак согласия и вновь взглянула на ночной город. Он был тих и прекрасен. Раньше я пропускала эту красоту через себя, и радостная шла домой. В свое одиночество, в котором было так комфортно. И мне вовсе никто не был нужен. Но теперь что-то было не так. Красота осталась, но изменилось мое восприятие. Как с этим бороться, а главное, жить дальше, я не представляла. И для улучшения фантазии решительно подозвала официантку и заказала рюмку водки. Залпом выпив и закусив лимоном, я заставила себя улыбнуться. Мир сразу заиграл новыми красками.