Сразу после первой четверти мы наняли Кате преподавательницу английского языка. Для нее все же первый год оставался сложным из-за "говорящих" предметов: литературы, географии, биологии. Я с гордостью могу отметить: при том, что дочка серьезно занималась теннисом, она закончила школу с такими оценками, которые позволили ей поступить в университет.
Школьная система в Англии такова, что можно выбирать для изучения определенное количество предметов. Катя выбрала семь: бизнес, математика, английский, русский, история, физика и биология. Выпускные экзамены в школе она сдала вполне прилично, хотя сама считает, что училась средне. Конечно, из-за тенниса она не особенно нажимала на учебу.
По нашим меркам Катя закончила не восьмилетку и не десятилетку, а что-то между ними, этакую девятилетку, достаточную для того, чтобы поступить в американский университет, но не дотягивающую для поступления в английский университет. Для него надо было еще два года учиться в школе. В англий-ских университетах сразу начинается специализация, у нас это бы означало пойти на третий курс. То есть с некими нюансами Катя закончила что-то вроде русской школы. А в Лос-Анджелесском университете она выбрала факультет, который называется коммюникейшн - коммуникация, общение, проще говоря, это изучение работы пресс-атташе. На третьем курсе Катя поменяла направление, объяснив, что международная экономика ей интереснее, чем "пи-ар".
Кате вполне хватало тех баллов, что она имела после окончания школы, для того, чтобы со спортивной стипендии быть принятой в Лос-Анджелесский университет. Правда, она досдавала обязательный в Америке экзамен - так называемый SAT-тест. В него входит проверка знания английского языка и математики. Отвечая на вопросы этого теста, надо набрать определенное количество очков. Если их сумма ниже требуемой, каким бы ты ни был спортсменом, тебе говорят "до свидания". Так американцы проверяют знания абитуриентов из английских, русских, япон-ских школ. Только после сдачи этого тест-экзамена Катя была зачислена в университет.
Почему моя дочь не осталась учиться дальше в Англии? Мне кажется, она хотела попробовать пожить одна. На Западе родители не препятствуют детям после школы жить самостоятельно. И ей тоже хотелось попробовать вкус свободы. Не исключаю, что ей уже надоел собственный теннис, наше постоянное давление, домашняя жизнь с бесконечными разговорами о том же виде спорта. Мысли об учебе в Америке у нее, по-моему, возникли во время первенства США, где она, кстати, неплохо выступала и даже вошла в финал парного турнира среди девушек. Вокруг девчонок вовсю рыскали университетские тренеры, и кто-то из них с ней поговорил. Хотя они не имеют права разговаривать напрямую, должны передавать свои предложения через других. Тогда она решила, что ей самой надо выбирать, поскольку тренеров, заинтересованных в ней, хватало с избытком.
После "Ю.С. опен" я с ней полетела в Сан-Франциско. Там, в Калифорнии, мы посетили два из четырех самых знаменитых американских университетов: Стенфорд и Беркли. Третий и четвертый - Гарвард и Йель. Нет, были в трех. Еще один маленький нашли, там же, в Калифорнии, университет Сан-Мэрис. Стенфорд, конечно, нас совершенно потряс. Теннисной командой в нем руководил мой старый знакомый, сын тренера, работавшего с Билли-Джин Кинг, он прежде тренировал Бетти Негельсон. Только мы начали с ним разговаривать, как тут же окунулись в общую теннисную жизнь. Стенфорд внешне напоминает сказку: старинные замки, и студенты и профессора ездят между ними на велосипедах. Но, конечно, дело не в велосипедах, учиться в нем очень престижно. Потом мы поехали в Беркли, на другую сторону бухты Золотой Рог. Беркли считается одной из лучших школ бизнеса в мире. Тоже красота необыкновенная, архитектура самого университета классическая, старомодная. Затем Катя съездила в Вашингтон, посмотрела еще один университет, но уже без меня, с папой. Оттуда они отправились исследовать две высшие школы - во Флориде. Но во Флориду ей почему-то совершенно не хотелось, уж не знаю почему. Может быть, ей климат там не подходил, а может, тренер не понравился?
Но вдруг они с папой, во время турнира Оранж бол, на один день слетали в Лос-Анджелес. Когда они попали в университет Лос-Анджелеса, то влюбились в него оба. Папа уехал домой, а Катя через день после его отъезда нам позвонила и сказала, что подписала там контракт. Мы в панике, первое, что я смогла спросить: "Как?" А она уже имела право все сама подписывать, ей в мае исполнилось восемнадцать, а все, о чем я рассказываю, случилось 18 или 19 декабря 1997 года. Я ее прошу: "Ты хоть пришли нам документы посмотреть". А она: "Зачем, я же их уже подписала". Я: "Ты хоть знаешь, что подписала?!" Через пару минут выяснилось, что она подписала "фул сколор шип", то есть полная оплата ее учебы и тенниса, а также книг, питания и квартиры. Слава тебе господи, обошлось. Мне все равно плохо: "Катя, а медицинская страховка у тебя есть?" А она про нее ничего не знает. Но ее тренер Стелла Сампрас, родная сестра Пита, замечательный человек, подготовила ей безупречный контракт.
Катя не только подписала контракт с университетом, но и объявила нам, что 5 января уже должна приступать к учебе. Тут начался настоящий сумасшедший дом, у нас уже имелись какие-то планы на Новый год, но все они перевернулись. Она же еще молодая, не понимала, что надо сперва хотя бы студенческую визу получить. А тут праздники, Рождество, американское посольство закрыто. Покупаем ей билет, потом его переносим на другую дату. Но в конце концов все образовалось, она собралась и улетела из Лондона в Лос-Анджелес, правда, в сопровождении папы.
Катя уехала из дома, и, конечно, нам на первых порах было невероятно тяжело, но в то же время мы с Витей понимали, что она сделала самый главный шаг в своей жизни. Впервые она сама приняла решение. Я не приложила даже малейших усилий для того, чтобы она поступила в этот университет. Когда я приехала навестить дочку в Лос-Анджелес, Стелла Сампрас даже не знала, кто я такая. Меня узнал другой тренер, а вначале меня принимали за обычную маму, приехавшую посмотреть, как устроен ее ребенок. Но все-таки я много играла в Америке. Узнал меня Билли Мартин, тренер мужской команды, Билл, с которым я не раз встречалась на корте: "О, Ольга, как приятно тебя видеть". Естественно, у Кати началось: "Я не хочу здесь быть дочерью Ольги Морозовой, я хочу быть сама собой".
Конечно, она права. В Англии уже случился инцидент, который меня угнетал, а самое главное - угнетал ее. Когда Катя выиграла национальный чемпионат, вышло много статей, в которых писали о ней, но в каждой заметке: "Екатерина Рубанова, дочь Ольги Морозовой, финалистки Уимблдонского турнира". Тяжело, наверное, идти по стопам родителей. От тебя все ждут, что ты станешь лучше и ярче, а такая ситуация подавляет ужасно. Что говорить о ней, если и меня подобное раздражало.
В день Катиного отъезда мне стало страшно, но я себе все время повторяла она уезжает в январе, но уже приедет в мае. Что касается тенниса, то в Лос-Анджелесе у Кати вначале все шло хорошо, тренеры были ею довольны. Кстати, когда она начала играть за университет, команда стояла, по-моему, на двенадцатом месте в студенческом первенстве страны, а вышла на четвертое. Мне кажется, Катя поначалу ни одного матча не проиграла и не раз приносила команде решающие очки. А потом продолжилась драматическая для нас история с ее травмой. Трещина в ноге одна, потом другая. Но она все равно играет, а иногда даже с удовольствием.
ВИКТОР
Поначалу жизнь в Англии для моего мужа Вити складывалась, мягко говоря, нелегко. Надо честно сказать, что Витя попал туда надломленным человеком, потому что его сильно обидели дома. Даже не обидели - он пережил настоящий удар, я об этом уже писала в первой части книги. И вскоре после страшной нервотрепки он попадает в другую страну, где жизнь ему надо было начинать сначала. Наверное, Вите приходилось сложнее, чем нам с Катей, зато юмора у него на двоих, а вот знания английского сильно не хватало. Но Британия - это страна, которая позволяет тебе жить той жизнью, которую ты сам себе выбрал. Мой муж со своим выбором определился, и сейчас я вижу, что Вите хорошо живется. Он много работает, у него такой же контракт, как и у меня. Более того, он пытается изменить в Англии отношение к детскому спорту, сам ищет способных детей. Никто не против, все рады, что наконец нашелся кто-то, занимающийся этим делом. Если ты предлагаешь что-то новое, англичане приветствуют перемены. Главное, чтобы они не противоречили традициям.
В теннисном мире Витю никто не знал, он же никогда не путешествовал со мной. Девочки на Западе одно время даже решили, что никакого мужа у меня нет, я его выдумала. Крис Эверт очень удивилась, увидев Витю впервые рядом со мной. Зная Витю, как самое себя, я не раз говорила, что он может работать тренером. Но все улыбались, подозревая меня в необъективности. Помогло печальное обстоятельство, когда уволенный с работы Витя пошел в Сокольники тренером в группу Ларисы Дмитриевны Преображенской. Много лет спустя его "рейтинг" подрос благодаря интервью Ани Курниковой в Америке, где она сказала, что ее первым тренером был Виктор Рубанов. Даже безотносительно к делу, такая память редка для больших спортсменов, и потому она уже была приятна. Но больше всего Вите, как это обычно бывает в жизни, помог случай. Судите сами.
Итак, появляется в Англии человек - по времени это почти совпало с нашим приездом - и заявляет, что может подготовить чемпиона Уимблдона за четыре года. Подобное утверждение настолько смешно для профессионалов, что даже не обсуждается. Скорее всего, этот человек был способен производить не чемпионов, а сшибать деньги. Тем не менее он берет себе способную английскую девочку Шерли-Энн Сидл. Наша Света Пархоменко становится его помощницей, а заодно и составляет спарринг Шерли-Энн. Вместе с Сидл была собрана целая команда игроков - "будущих уимблдонских чемпионов".
Через два года всем стало ясно, что никаких чемпионов, естественно, не выходит, более того, команда "будущих звезд" не могла выиграть даже в Англии ни одного турнира. А способная девочка Шерли-Энн, которая пошла за тренером-самозванцем, оказалась в трудном положении. Менеджер, вложивший в нее деньги, быстро понял, что толку ноль, к тому же девочка, из-за которой так много было закручено, все-таки не его дочь (впрочем, и остальным членам команды, даже без чемпионства, Уимблдон не грозил), - и он забрал свои деньги. Шерли-Энн оказалась без всякой поддержки. Все это случилось в середине года, деваться ей было некуда. Тогда я предложила Шерли-Энн попробовать потренироваться с Витей, и надо сказать, что тут Витя и сотворил чудо.
Он начал работать с английской теннисисткой без всякого знания языка. И чтобы не тратить время на постоянное заглядывание в словарь, он с ней сам и бегал, и прыгал, и делал все, что мог, и даже больше, во всяком случае намного больше, чем ему платили. Неожиданно девочка продемонстрировала феноменальные успехи, прошла отбор в Бирмингеме - а это турнир высокой категории, - причем выиграла там первый круг, что вообще казалось невозможным еще полгода назад. Наконец она прошла первые два круга в Уимблдоне, что тут скажешь - для англичанки, которая еще год назад ничего выиграть не могла, такой результат выглядел просто фантастическим. Взлет Шерли-Энн получился сумасшедшим, в стране его бурно обсуждали. Девочка даже похудела аж на шесть килограммов. Так Витя им показал, что он на самом деле может. А он, в свою очередь, решил, что не хочет с этой девочкой дальше работать, потому что подрастала Катя, а Витя с дочерью уже занимался серьезно. Мы жили вместе, в уютном доме, и он не хотел путешествий вместе с ученицей по всему миру с турнира на турнир, как это полагается делать личному тренеру. Витя передал Шерли английскому тренеру с высокой местной репутацией, а тот все загубил.
Конечно, никто не скрывал, как Витя работает с Катей, тем более что она начала всех обыгрывать. Тут и я набрала большую группу и одна ее никак не тянула. Пришлось попросить у федерации помощь. Неожиданно пришло предложение, чтобы Витя стал моим помощником. Конечно, это меня очень устраивало. Говоря нашим языком, Витю оформили на ставку. Так заканчивался второй год нашей жизни в Бишеме.
Еще при въезде в страну Витя получил рабочую визу, а это автоматически ускорило процесс его трудоустройства. Совсем немного времени ушло на какое-то дооформление. Но главное, с ним подписали хороший контракт, о чем я и мечтать не могла. Отныне мы работали вместе, что для меня оказалось спасением, я одна не потянула бы такое количество детей. Так возникла в Бишеме русская система. Вообще одному тренеру с группой способных детей работать нельзя. Чтобы вышел толк, тренеров должно быть как минимум двое. Так, Лариса Дмитриевна Преображенская работала вместе со своей сестрой, потом Витя ей помогал; уехал Витя, еще кто-то заменил его, то есть каждый раз Лариса Дмитриевна оказывалась с кем-то в паре. И это правильно, потому что если она уезжала с одними на соревнования, то другие ученики не оставались предоставленными сами себе, а находились под контролем второго тренера. Если уезжает второй, группу контролирует она. Таким образом, процесс не останавливается, а ежедневные тренировки должны проходить максимально плодотворно, только тогда есть надежда на результат. Мы стали работать вместе и довольно быстро поняли, что серьезного материала в нашей группе нет. Тогда Вите пришла мысль самому пойти искать детей по школам. Такое никогда не придет в голову английскому тренеру. А Витя "поехал" по накатанным рельсам советской системы. Очень важно, чтобы ребенок жил возле теннисных кортов и мог добираться до них сам. Тогда исключается вопрос его доставки на тренировку, следовательно, исключается надежда на маму, которая должна посвятить жизнь теннису, или на папу с амбициями.
Витя ищет в округе способных детей, но очень трудно, находясь в Англии, соревноваться с русскими. Только в Бишеме соберешь группу малышей, в Москве берут детей на два года младше. По-моему, теперь в России дети с пеленок начинают заниматься теннисом профессионально. Работаешь в Англии с семилетними, думаешь, ну все, порядок. Приезжаешь с ними через два года на соревнование девятилетних, там русские уже всех обыгрывают. Они уже в двенадцать играют, как я играла на взрослом Уимблдоне. Я шучу, конечно, но эта шутка недалека от истины. Еще совсем недавно в Москве на теннис записывали с шести лет, а теперь чуть ли не с четырех.
...Прошло почти десять лет, как мы в Англии. Витя занят работой, на которую в свое время из Москвы приглашали меня, а я сейчас консультант в Федерации. В 1997 году, когда у меня заканчивался первый контракт, я уже не хотела работать так, как раньше, когда отдача значительно превосходила желание учеников ее использовать. Тренерская работа немыслима без надежды на результат... Но если ты не в силах ничего изменить?..
Самый сложный возрастной период у девочек с тринадцати до шестнадцати, то есть тот, которым я занималась, приехав в Англию. Теперь я решила, что отныне буду работать с маленькими девчонками, не теряя надежды, что, может быть, к тому времени, когда они подрастут, в Англии что-то изменится. Моя обязанность сейчас - найти талантливого ребенка, дать возможность ему и его родителям понять, что такое профессиональное отношение к теннису, помочь им организовать его на месте, но с консультациями в Бишем-Абби. Отобранные мною дети приезжают ко мне три-четыре раза в год. Я проверяю уровень их техники, планирую им занятия дальше, слежу за их выступлениями на турнирах. Обращаются ко мне за консультациями и тренеры старших девочек. Приезжает в Бишем тренер из Шотландии, приезжает тренер из Северной Ирландии.
Мы с Витей в стране неизменных традиций тоже пытаемся сохранить свои законы - законы советского спорта, но мы изучаем и все новое, а затем стараемся каким-то образом эти новшества вводить в свои занятия. Невероятно, но нам доверяют и разрешают пробовать и экспериментировать в Англии с англий-скими детьми!
VI. УРОКИ НЕ НА КОРТЕ
В семидесятые годы, когда я входила в первую пятерку мира, хранить гонорары на Западе запрещалось под страхом отлучения от тенниса. Хотя какие тогда были гонорары? Я уже писала, что когда Кинг выиграла Уимблдон в 1969-м, то получила две с половиной тысячи фунтов. А сейчас, если игрок не прошел первый круг, - только за участие он получает десять тысяч долларов. Ничего себе разница! Призовые, которые выиграла за свою карьеру, например, Лариса Савченко, значительно больше всех призовых Билли-Джин. Но Кинг - легенда мирового тенниса, а Савченко никогда не выходила в первую десятку. Она хорошая теннисистка и выиграла немало парных комбинаций на больших турнирах.
Все объясняется просто, популярность тенниса по взлету значительно обогнала инфляцию, а раз она выросла, выросли и гонорары. На моих глазах эта популярность росла прямо как на дрожжах. На матчи суперзвезды Крис Эверт приходило лет двадцать назад максимум десять-двенадцать тысяч зрителей. Как ни странно, больше всего публики теннис собрал в Москве в 1976 году, когда сборная СССР - и мужская и женская - играла во Дворце спорта против американцев - 14 тысяч зрителей. Эта цифра, вполне вероятно, рекордная для того времени, потому что для теннисных турниров залов с трибунами больше, чем на десять тысяч, обычно не арендовали. Теннис, благодаря все возрастающему интересу, дал возможность делать на себе большие деньги, превратившись в мощную индустрию. Возможно, что эти огромные масштабы дальше не будут так стремительно увеличиваться, но вряд ли они опустятся ниже набранного уровня. За финансовую часть тенниса, мне кажется, в ближайшие годы беспокоиться не придется. Но возникает другая проблема - зрители уже не удовлетворяются средним, они хотят смотреть только лучшее. Телевидение нас избаловало: мы не хотим наблюдать за победами какой-то девочки, пусть она даже и чемпионка нашего города. Раньше интересовались, а нынче, повидав на корте Селеш, которую обыграла Хингис, мы не хотим ничего ниже этого. Телевидение нас приучило смотреть только сильнейших. Как ни странно, но это тоже говорит о невероятно возросшем уровне аудитории.
Дело в том, что стал играть, а следовательно, и смотреть теннис средний класс. Из спорта аристократов теннис превратился в доступное времяпрепровождение людей этой категории. Началось повальное увлечение теннисом в пятидесятых, после войны, именно тогда он стал массовой игрой. К семидесятым теннис набрал уровень популярности как одна из самых распространенных игр, причем во всем мире: от Мексики до Индии. Настоящие деньги можно заработать только на среднем классе, поскольку на Западе именно он массовый, да и в России уже набирает силу. К сожалению, нельзя сказать, что это игра для всех прослоек населения, потому что он все-таки довольно дорогой вид спорта. Корты, экипировка стоят немало, но основные траты уходят на время, которое необходимо потратить для того, чтобы играть хорошо. Велосипед купил один раз и катаешься годами. Купил коньки - то же самое. А в теннисе ты постоянно должен докупать мячи, а то и менять ракетки, постоянно арендовать теннисный корт. Человек, у которого есть темперамент, естественно, желает играть хорошо, значит, ему надо нанимать тренера, чтобы тот научил бить справа, чтобы хваткам научил, потом поработал бы над тактикой, а в теннисе существует бесконечное число элементов, которые и за пару лет не освоишь.
Деньги, безусловно, меняют отношения между людьми. Общение между знаменитыми игроками, которое я наблюдала в молодости, и то, что происходит сейчас в элите, в первой двадцатке, значительно разнятся. Деньги вначале сильно балуют, они поднимают на невидимый пьедестал, то, что, например, сейчас происходит с Курниковой. Вдруг выясняется, что тебе, вчерашнему сыну или дочери скромных родителей, доступно если не все, то многое. Но в жизни не менее ценен и тот ее период, когда ты уже отработал свое, когда сделал все, что мог, и даже то, что не мог, и вот пришло время пожинать плоды за свою работу, за свой талант, наконец, за свою красоту.
Когда ты играешь, ты нужна этой индустрии, как маленькая, но очень важная гаечка, без которой пусть чуть-чуть, но уже не так слаженно будет работать весь механизм. Тебя подмазывают, к тебе подходят, тебя хотят погладить, отчего у тебя создается впечатление, что ты и есть самый главный болт. Центр механизма, основная его деталь. Тогда ты идешь сквозь толпу, презирая остальных. Но потом, когда ты закончил, а тебе тридцать-тридцать пять, то вдруг понимаешь, никто уже тебя гладить не будет, смазывать не собирается, и единственное у тебя утешение - твои деньги. Потому что жизнь без денег даже с любящим тебя человеком невозможна, потому что только деньги дают тебе независимость. Деньги сами по себе - не синоним счастья, но они дают возможность поступать и жить так, как ты хочешь.
Я убеждена, что те игроки, кто лишен рядом человека, который им подскажет правильный по окончании тенниса шаг, потом страдают. Нередко после блистательной карьеры они оказываются в вакууме. Со мной, слава тебе господи, такого не произошло. Во-первых, все в моей жизни происходило постепенно. Во-вторых, у меня никогда не было таких денег, о которых я сейчас говорила, а именно они, принося независимость, рождают и одиночество, причем в прямой пропорции. А в-третьих, рядом со мной оказались люди, которые не дали мне совершить глупых шагов. Но главное, я родилась и выросла в необычной стране, на которую мировые правила не распространяются.
Всем тем, кто сейчас входит в звездную золотую жизнь, мне хочется пожелать, чтобы они понимали: жизнь не прекращается после тридцати. Надо пытаться в молодые годы окружить себя достойными для них людьми, но прежде всего стать самому верным другом. Что удачно сложилось у моего поколения, мы дружили и дружим с интересными людьми из самых разных сфер человеческой деятельности.
Звездная жизнь - это прежде всего дикая работа. Ты вырываешься из грязи, ты лезешь через весь этот мрак, через всех, через все. Лезешь выше и выше. Крутишься, крутишься, крутишься. В конце концов вырываешься на самый верх, дух захватывает, вокруг все горит и сверкает, а тебе всего семнадцать, двадцать. Все тебе поклоняются, всем ты нужна. А потом - бац, и ты уже никому не нужна и неинтересна. Как будто выключили люстру в большом зале. Тут-то и происходит много душевных травм, много личных трагедий, потому что к тридцати, когда у всех нормальных людей только начинается большая жизнь, они встают на ноги, идут к первому успеху, у спортсмена "солнце" начинает закатываться. Ах, как именно в этот момент жизни рядом нужны хорошие люди, верная команда, истинные друзья. Хорошо, если есть своя семья, потому что она прежде всего твоя команда.
Судьбы у чемпионов одновременно в чем-то одинаковые и в то же время совершенно разные. У Селеш - харизма, и Кинг обладала магическим притяжением. Кинг обожала зрителей, и Селеш не может без публики, обе они актрисы, обе они любят сцену. Но у Селеш, в отличие от Кинг, был момент, когда она совершенно закрылась и ни с кем не хотела общаться. Сейчас она другая. Но она стала другой, когда перестала быть первой.
Когда Штефи Граф выросла до суперзвезды, рядом с ней всегда находился папа со своей командой, и никто не мог пробить эту "стену", чтобы с ней пообщаться. Вот что мне рассказала Крис Эверт. Они со Штефи живут рядом во Флориде, и Крис часто приглашала Штефи в гости, но Штефи никогда у Крис не появлялась. Прошло несколько лет, пришла пора Штефи прощаться со спортом, и неожиданно она стала появляться в доме Крис, причем все чаще и чаще. Жизнь продолжается, и в ней нет у Крис зависти к Штефи, она сама Эверт. Но зато есть семья Крис Эверт-Миллер, где трое детей, где прекрасный муж, и все они могут дать пусть чуть-чуть, но тепла Штефи Граф. Оно ей теперь необходимо.
Мартина, которая близко никого к себе не подпускала, недавно заявила: "Я поняла, что со мной осталось очень мало людей". Те, кто крутились вокруг раньше, кто потреблял ее энергию, ее силы, ее деньги, все они исчезли, испарились. А настоящих можно пересчитать на пальцах одной руки. Счастливые те, кто проходил эту науку, не набивая шишек.
Я уже сказала, что отношения внутри элиты изменились. Но картинка, которую я вижу из-за стекла комментаторской кабины, не полностью отражает то, что на самом деле творится возле кортов. Могу объяснить, отчего это происходит. С известным игроком работает большая группа менеджеров. Эти люди создают ему имидж, делают деньги на нем и для него, занимаются юридической стороной его контрактов. Жизнь Вильямс, Курниковой, Хингис без конца подается, как скандал с продолжением, который печатается в каждой газете или журнале, а это, между прочим, тоже стоит денег. И чем больше тираж, тем дороже. Создателям желтых хроник необыкновенно повезло, что у Хингис и Курниковой разные характеры. Тут уже любую мелочь можно раскрутить. Возможно, их противостояние провоцирует пресса, возможно, все получается случайно, но трения между теннисистками обыгрываются постоянно. Идет перманентный скандал. А наше поколение боялось скандалов, мы их не то что не хотели, нам нельзя было их затевать. Другое время. Со мной вообще все просто, я не участвовала ни в одной ссоре, потому что советская спортсменка не имела права, чтобы о ней написали что-то большее, чем то, что обычно пишется в спортивном обозрении. Кинг в роли лидера многое устраивала "под себя". Она говорила: "Женский теннис не должен существовать на медленном покрытии, потому что тогда он неинтересен". Билли-Джин по-своему была права, скорости четверть века назад включались не такие, как сейчас, но если докопаться до правды, она сама не любила играть на медленном покрытии и понимала, что у нее больше шансов побеждать на быстром. Кинг - практичный человек и быстро сообразила: то, что хорошо для нее, сгодится и для всех.
Действительно, кому нужно смотреть длинные тоскливые свечки, когда есть подача с выходом к сетке. Эверт против Кинг, Навратилова против Ричи. Это и теперь смотрится - холодное против горячего, искусство защиты против искусства нападения. Но никто в прессе не обсуждал, какая Кинг эгоистка, какая она стерва. В наше время мы считали, что все должно было быть более или менее в рамках приличий. Никто не мог открыто говорить о нетрадиционной сексуальной ориентации того или иного игрока, это было табу. А сейчас любое интимное событие без конца обсуждается в прессе, и это считается нормальным явлением.
Прежде скандальные истории мешали буржуазному образу тенниса. Мамам надо было привести девочку на корт, чтобы девочка заиграла, а не сошлась с другой девочкой. Любая мама хочет определить ребенка туда, где он помимо спорта получит правильное воспитание. Какой бы мама ни была фанаткой, как бы ей не хотелось заработать на ребенке денег, но большинству прежде всего необходимо, чтобы ее дочку окружали нормальные дети. И если бы истинная репутация женского тенниса возникла в прессе 60-70-х годов, девочек учили бы только в странах социализма, где западных газет в глаза не видели. А сейчас имидж без скандала не получается. В каждом теннисном и не теннисном журнале обсуждается: с кем из хоккеистов роман у Курниковой, сексуальность Хингис и суперфизические возможности женского организма Вильямс. А пролетающие молнии между звездами еще больше работают на популяризацию тенниса.
В нынешние времена все меньше и меньше игроков высокого класса после спортивной карьеры становятся тренерами. В какой-то степени это даже печально. Я смотрю на игру Яны Новотной и понимаю, что за ней стоит Ханна Мандликова, которая сама побеждала и на первенстве США, и на первенстве Австралии, которая знает, как надо готовиться к финалам больших турниров. У них вдвоем получилась потрясающая партия, которую они уже не один год ведут вместе: одна прекрасно ее исполняет, другая ничуть не хуже ею дирижирует. Может, поэтому теннис Новотной мне интересен. У нее в 1998 году на Уимблдоне произошел блестящий матч с Хингис. Каждый раз, когда Яна подходила к мячу, я видела: на тот вопрос, который ей задавала Хингис, у нее есть десять вариантов ответа. Какой она изберет, я не знала, но она была готова исполнить все десять. А вот если Вильямс подходит к мячу, притом, что ее талант позволяет сделать те же десять вариантов, она из них не знает больше половины. Зритель этого не чувствует, а я не уверена, что могу передать в своих репортажах то, что вижу у одной и совершенно не наблюдаю у другой.
Почему игрок высокого класса редко стремится вернуться в большой спорт через тренерскую дверь? Во-первых, это очень тяжело - жить рядом с лидером и быть тренером лидера, тем более сейчас, когда у молодых так много возможностей. Во-вторых, игроки высокого класса уже настолько хорошо обеспечены, что у них нет стимула продолжать тяжелую работу.
Теннис - очень интересный вид спорта, но очень тяжелый. Ты путешествуешь чуть ли не весь год без перерыва. Все время в дороге. Раньше мне казалось это невероятно интересным: Италия, Франция, Америка... Теперь давно уже пропал интерес. Причем не только для меня. Я пришла посмотреть тренировку на московские корты бассейна "Чайка", где моя старая подруга, тренер, которая занимается с очень хорошей девочкой, мне ее показывает, а потом говорит, что девочка поедет на первенство США, но со своей мамой. Я спрашиваю: "А ты-то чего не едешь?" Если есть деньги на маму, то уж на тренера они как-нибудь нашлись бы... А она говорит: "У меня отпуск".
Первенство США! Я только представила себе на секунду, как я, тренер сборной СССР, сказала своему ассистенту: "Миша, я посылаю тебя с девочками на "Ю.С. опен", а мы с Витей поедем в Сочи", - и чуть не упала! А сейчас это нормальное явление. Но все же я считаю, что первенство США это тот турнир, который дает направление в работе на весь следующий год. Если я чемпионат не посмотрю, то много потеряю. А здесь тренер спокойно едет отдыхать, потому что это ему намного интереснее и приятнее. Происходит подобное оттого, что тренеры видят, как часто их труд - дело неблагодарное.
На мой взгляд, уровень тенниса держится в немалой степени на фанатизме тренеров. У нас, как в любом деле, есть свои сумасшедшие, которые живут только теннисом. Специалисты, досконально изучающие все нюансы, связанные с игрой. Мне кажется, что благодаря таким сумасшедшим вообще живет мир, именно они определяют прогресс цивилизации.
То, что прежде называли лаун-теннис, теперь просто спорт. Если раньше появлялись теннисисты, обладающие хорошими физическими данными, то они сразу же становились звездами и без заметных усилий и изысков в технике могли войти в первую двадцатку. Сегодня физические качества - всего лишь одна из составляющих успеха. Теннис развивается, как американский баскетбол. Сначала рост - спортсмены должны быть высокими, потом - высокими и быстрыми, теперь высокими, быстрыми, но еще хорошо координированными. Оппоненты могут возразить, что Мартина Хингис - медленная теннисистка. Но это не совсем так, у нее хорошие скоростные качества, не такие, конечно, как у Вильямс, однако и не низкие. Зато у Мартины чувство мяча и предвидение, как качества, значительно выше, чем у Вильямс. У Курниковой нет такого предвидения, как у Хингис, она не такая физически крепкая, как Вильямс, но она быстра, как никто из них. Некого сравнить с Аней и по тому, как она ускоряет ракетку и здорово бьет. То есть у каждой из них своя роль в мировом теннисном театре: Анечка - молния, Вильямс мощная лань, и совершеннейшая кошка - Хингис. И ходит меж ними такая умная-преумная лиса Яна Новотна, которая ждет и выжидает, когда же наступит ее момент, чтобы схватить одну, вторую, третью.
Теннис всегда будет развиваться по законам пяти элементов: рост, чувство мяча, предвидение, физические кондиции, а самый главный элемент, конечно же, при наличии предыдущих - характер. Именно эти качества находятся в постоянном противоречии и в постоянном балансе. Отсутствие хотя бы одного из их навсегда закроет теннису путь в элиту.
Раньше можно было особенными физическими данными не обладать - к тому же еще не иметь удар слева, - но играть в профессиональных турнирах. А сейчас если у тебя нет физических данных, я уже не говорю про удар слева - до свидания. Все больше и больше необыкновенно физически одаренных людей занимаются теннисом. Вот почему тяжелые матчи случаются уже в первом круге больших турниров. Потом все становится на свои места, таланты "съедают" середняков. Третий круг для сильнейших значительно проще первого. Начало всегда волнительно, порой нервы не успокаиваются и во втором круге, зато потом уже происходит полное подавление. Когда начинаешь турнир, какой бы ты ни считался знаменитостью, волнуешься всегда. А тут еще на твое волнение ложится игра того, кому нечего терять, так получается чуть ли не равная борьба. Ты же первые два круга определяешь, в какой форме подошел к соревнованию. Лендл говорил, что каждый раз во время первого круга "Ю.С. опен" он думает: а вдруг слева не пойдет, а вдруг справа не пойдет? Потом справа пошло, слева пошло, и ты уже знаешь, на что способен. Что можешь кроссом послать мяч в нужную точку и в нее попадешь. Но пока ты все свои "боеприпасы" не подготовил, не уложил, в первый или во второй день тебе еще неспокойно. А если выходишь в третий круг, уже знаешь: ты физически готов, травмы нет. И эта уверенность дает такой всплеск, что ты уже обыгрываешь соперников как хочешь. Но потом, уже в восьмерке, вновь начинается борьба, там уже выходит талант на талант.
VII. КУБОК КРЕМЛЯ
Осенью 1999 года исполнилось десять лет Кубку Кремля. В своей теннисной молодости я и мечтать не могла, что в Москве при полных трибунах будут проходить международные турниры - женский и муж-ской по теннису, да еще с миллионными призами. Написала эти слова и глазам своим не верю. В своей книге "Самый долгий матч" Шамиль Тарпищев рассказал, как он пробивал мужской турнир (именно он получил название "Кубок Кремля"), я же стояла у истоков его женской части.
Уже не раз говорила, но все равно повторю. Крупный международный турнир залог развития тенниса в стране. Так что пока есть Кубок Кремля, теннис в России будет процветать.