Дождь барабанил в окно. Вэл, лежа на кровати смотрела, как капли медленно стекают по стеклу, не сводя глаз с двух из них, ожидая, какая выиграет гонку. Она ставила на ту, что слева. На ее пути было больше капель, больше возможностей набрать обороты и увеличить скорость.
— Вэл, ты… — слова миссис Кимбл оборвались, когда она просунула голову в спальню дочери и увидела, что та лежит на кровати, уставившись в окно. — Что, скажи на милость, ты делаешь?
Вэл не отрывала глаз от окна.
— Смотрю на дождь.
Миссис Кимбл начала смеяться, вернее смех тут же перешел в кашель.
— Ну, ты же не можешь весь день валяться в постели. Иди и займись чем-нибудь полезным. Почитай. Посмотри телевизор. Позвони Лизе.
— Смотреть телевизор полезно? С каких пор?
— Валериэн Мари Кимбл, если ты сейчас же не встанешь с кровати, я заберу твой ноутбук.
Вэл скинула ноги с розового одеяла и бросила взгляд на окно. Дождевая капля слева победила, Вэл почувствовала удовлетворение. Она последовала за матерью, которая направлялась на кухню.
— Ничего не хватай, — предупредила миссис Кимбл. — Я готовлю обед.
Вэл скорчила гримасу, повернулась и схватила бутылку сока из холодильника, пакетик с семечками, зажала его между пальцами и побежала обратно в свою комнату, закрыв дверь, чтобы мать не услышала хруст и не проверила.
Она положила пачку на стол и взяла сотовый. «Позвони Лизе», — сказала мама. Тьфу. Мать Лизы, надо думать, не заставляла ее вставать с постели. На самом деле, она, вероятно, была бы счастлива, если ее дочь проводила бы больше времени бездельничая. Она всегда наказывала Лизу за то, что та задерживалась допоздна или выговаривала все минуты в своем телефоне, поэтому Вэл звонила ей домой, а не на сотовый.
Ужас из ужасов — это означало, что миссис Джеффрис взяла трубку.
— Алло?
— Хм, здравствуйте, миссис Джеффрис.
— О, Вэл, это ты? Ты практически член семьи, дорогая. Пожалуйста, зови меня Донна.
— Лиза дома? — спросила Вэл, не в силах скрыть отчаяния в голосе. — Могу я…
— Лиза, как обычно, в ванной, — ответила миссис Джеффрис, — завивает волосы. Как поживаешь, Вэл? Мне кажется, что я не разговаривала с тобой целую вечность.
И это не случайность.
— Наверное, потому что я так занята в последнее время, бегом и прочим. Лиза…
— Конечно. Ты же в легкоатлетической команде. Как твоя мать, Вэл?
— Она…
— С тобой так приятно разговаривать, Вэл, ты такой хороший слушатель.
Только потому, что разговор с миссис Джеффрис не оставлял другого выбора. «Помогите», — подумала Вэл.
Спасение пришло в виде крика на заднем плане.
— Мам, это Вэл?
— Дорогая, мы в доме — не стоит кричать. Да, это твоя маленькая подружка, Вэл. Мы просто болтали, правда, Вэл?
Вэл совсем не понравилось, когда ее назвали «маленькой».
— Дай мне телефон, мам. Боже — отдай его — ты всегда так делаешь.
Послышались звуки потасовки и едва приглушенный спор, а затем вздох облегчения Лизы, прозвучавший как треск статического электричества, когда ей наконец удалось вырвать телефон.
— Извини, — задыхаясь, проговорила Лиза. — Я стараюсь взять трубку первой, но на этот раз мама меня опередила. Ей действительно нужно обзавестись собственными друзьями и перестать пытаться задеть моих.
— Я думала, она собирается встретиться с теми женами армейцев, с которыми познакомилась в интернете.
— Ага, встретилась, получила футболку. Но больше из этого ничего не вышло.
Отец Лизы в настоящее время служил в Афганистане.
— Почему? — спросила Вэл. — Мне казалось, она способна преодолеть любые разногласия.
— Можно подумать, что да, но нет. Она заставила их всех возненавидеть ее. Теперь они не будут отвечать на ее звонки.
— Как это случилось?
— Она мне не сказала. Все, что я узнала, это то, что они кучка сплетничающих сучек, и что она никогда больше туда не вернется и бла-бла-бла — прямо как в старшей школе.
— Отстой.
— О боже. Кому ты говоришь. Зная ее, вероятно, она затронула какую-нибудь неприятную тему и не поняла намека, когда кто из них начал пинать ее по ноге, чтобы заткнуть рот. Но как бы то ни было, я так устала от мамы. Что у тебя?
— Я увлеклась гонками дождевых капель.
— Слишком дурацкое занятие даже для тебя.
— Ты можешь смеяться или помочь мне придумать что-нибудь дельное. Выбери что-то одно.
— Я не могу выбрать оба?
— Нет.
— Прекрасно. Полагаю, мы можем пойти прогуляться.
Вэл вздохнула. Неплохо. Теперь мать отстанет от нее.
— Куда хочешь пойти?
— Куда ты хочешь пойти? — уточнила Вэл. — Знаешь же, я ненавижу принимать решения.
— Мы можем пойти в инди-кафе и пофлиртовать с горячими бариста.
— Мне нельзя перебивать аппетит. Хаусфрау готовит ужин.
— Ну тогда мы могли бы пойти в магазин подержанных пластинок и слушать музыку, пока нас не выгонят.
— Мы делали это в прошлые выходные. Мне нравится ходить туда. И я не хочу оказаться в черном списке, как они сделали с Джеймсом.
— Джеймс швырял диски в своих друзей, и только потому, что старший брат дал ему энергетик. Просто замечательно, Мисс Придира. Твои предложения?
Вэл мысленно застонала.
— Боулинг?
— Может быть, если бы нам обеим было по девять, и мы были бы на чьем-нибудь дурацком дне рождения.
— Кино?
— Ничего хорошего не идет.
— Книжный магазин?
— Ты, шутишь? Я только закончила читать книги из дополнительного списка по английскому языку. Мне больше не нужны книги.
— Ну… — в отчаянии думала Вэл. Именно поэтому она ненавидела принимать решения. — Гм, они только что открыли новый «Петвилл» в торговом центре «Дерринджер». Хочешь пойти туда и осмотреться? Посмотрим, есть ли у них какие-нибудь милые детеныши животных?
— О, хорошо, — одобрила Лиза, — и, может быть, я даже куплю что-нибудь в «Старбакс». Твоя мама отвезет? Я не хочу спрашивать свою.
— Подожди, — Вэл положила трубку на стол. — Мам?
— Да? — прозвучал слегка приглушенный голос. Она копалась в морозилке.
— Ты сможешь отвезти Лизу и меня в «Петвилл» в торговом центре?
Мать выглянула из-за дверцы холодильника.
— Петвилл? В смысле в зоомагазин?
— Просто посмотреть, ничего не покупать. И я хорошо помою руки перед едой.
— Очень хорошо, — машинально поправила миссис Кимбл. — Думаю, да. Это ведь я настаивала на том, чтобы ты выбралась из дома? Было бы неправильно отказывать сейчас, когда ты просишь меня помочь. — Она поставила пакет с замороженными овощами на крапчатую гранитную столешницу. — Давай я положу их в кастрюлю.
Другими словами, она провозится еще пятнадцать минут.
Вэл все равно нужно переодеться. Она не собиралась выходить на публику в спортивных штанах — во всяком случае, тех, что носила в средней школе. У нее имелись свои стандарты, чтобы там не нравилось думать Лизе. Кстати говоря, она все еще ждала ответа?
Вэл подняла телефонную трубку и услышала гул.
— Лиза? Мама говорит, что она не против.
— Слава богу, приезжай как можно скорее.
«Не за что», — подумала Вэл, когда связь оборвалась.
Вэл выбрала из шкафа тускло-зеленый свитер и джинсы, которые уже начали изнашиваться на коленях. Иногда, когда ей становилось скучно в классе, она теребила нитки, пока они не обрывались у нее в руке. Она сунула ногу в одну из своих черных туфель, а затем отправилась на поиски второй, в конце концов обнаружив ее за мусорной корзиной под столом. Как она туда попала? И почему ее туфли всегда умудрялись оказаться в разных местах?
Просто еще одна неразрешимая тайна Вселенной, решила она. Например, почему тупым мальчикам требуется несколько дней, чтобы ответить на сообщения в Фейсбуке, даже если они явно находятся в сети. Нет, это никого не обманет, и только выставит его придурком.
Вэл изучала свой компьютер.
Почему бы и нет. В любом случае, мама собирается целую вечность.
И ей было любопытно узнать, ответил ли наконец Джеймс на ее сообщение. То, что она послала два дня назад. Она вовсе не приглашала его на свидание, просто хотела узнать, не захочет ли он как-нибудь сходить в кино с ней и Лизой.
Всё это, естественно, было идеей подруги.
По словам Лизы, Джеймс только что расстался со своей девушкой, с которой встречался две недели. Причины разрыва неясны, хотя до Лизы доходили слухи, что девушка изменила ему с квотербеком университетской команды.
Видимо, Джеймс, когда его спросили, сказал, что, по его мнению, Вэл «выглядит довольно круто». Но в то время как Лиза казалась взволнованной этим, Вэл не могла заставить себя думать о комплименте (если это действительно так — более вероятно, что Джеймс просто не смог придумать, что еще сказать) как об особенно вдохновляющем, и уж точно не считала его завуалированным признанием в любви. Хотя похоже Лиза интерпретировала эти слова именно так, но Вэл была почти уверена, что слышала, как Джеймс в таких же выражениях говорил о своем учителе математики.
А его учитель математики — мужчина.
И все же ей казалось, что это лучше, чем если бы он просто сказал: «Вэл, кто это?» В данном случае это звучала как: «а, та девушка с трека?»
Занятия бегом действительно помогли Вэл найти себя. Девушки в команде были такими милыми и заботливыми; ей оказалось трудно оставаться в своей скорлупе, когда они вытаскивали ее в кафе после тренировок. Плюс, бег заставлял ее чувствовать себя увереннее. Он заставлял ее чувствовать себя сильной. Ей нравилось это чувство, когда она приближалась к своему пределу, но все же умудрялась продолжать. Это был так головокружительно.
Она открыла свою страницу на Фейсбуке, с удовольствием увидев несколько уведомлений. Одно — от Рейчел и Линдси, которые прислали приглашение на сбор средств для новой спортивной формы. Вэл выбрала «принять участие» и прокрутила ожидающее сообщение; оно было не от Джеймса (хотя он находился в сети — я вижу тебя, придурок), а от кого-то, кого она не знала. Имя выглядело фальшивым.
На аватарке размещена отталкивающая фотография мужчины в викторианском одеянии, стоящего лицом к камере. На нем был цилиндр. Она скорчила гримасу. Еще один из тех чудаков-косплееров? С тех пор как она совершила ошибку, присоединившись к этой дурацкой группе «девушки-геймеры» в Фейсбуке, она получала всевозможные сообщения от парней — некоторые из них были достаточно взрослыми, чтобы годиться ей в отцы. Интересно, чего хочет этот псих?
«Валериэн… я видел тебя на стадионе, какой дикой ты можешь быть, пылающей, как огненная стрела, когда мчишься к финишу. Я заинтригован… настолько, что хочу увидеть больше. Знать больше. Узнать тебя. Скажи мне, почему ты бежишь? Чтобы догнать? Или сбежать? Я бы многое отдал, чтобы узнать».
— О, боже милостивый! — Это сообщение от сумасшедшего — и он знал, кто она, чем занимается, где тренируется. Это гораздо хуже, чем если бы он был совершенно незнакомым человеком.
— Ты готова, дорогая?
Вэл подпрыгнула, одарив мать виноватой улыбкой.
— Да, — Она закрыла ноутбук. Скорее всего, это просто розыгрыш. Кто-то пытается меня развести.
Я надеюсь.
— И, девочки, обязательно позвоните мне, когда закончите, — попросила мать Вэл.
— Да, мам.
— Да, миссис Кимбл.
— Выходите потом на уличную парковку. Я заеду за вами прямо сюда, где и высадила.
— Да, мам.
Миссис Кимбл с минуту смотрела на них обеих.
— Ну и отлично. Повеселитесь, девочки.
— Твоя мама чересчур опекает, — заметила Лиза, когда они подошли к «Петвиллу».
— Вовсе нет! Она просто беспокоится.
— Достаточно обеспокоена, чтобы свести с ума.
— В моем возрасте она была немного безумной.
— И она боится, что ты слетишь с катушек? Да ты практически святая.
— Нет! Я тоже могу быть безумной!
— Ага, когда представляю «Валериэн Кимбл», я думаю: «вот девушка, с которой я не хочу связываться» — или думала бы так, если бы у меня имелся хронический страх перед чертовски хорошими людьми.
Вэл ударила ее по руке.
— Знаешь, что? Если бы это был фильм ужасов, ты бы точно оказалась убийцей, — сказала Лиза, потирая руку, — Ты слишком хороша, чтобы быть правдой.
— Хорошо, что это не фильм ужасов — или все-таки фильм? — Вэл одарила ее недобрым взглядом.
— Очень мило. Меня почти пробрало. Что это за запах?
Вэл фыркнула. В «Петвилле» пахло именно так, как она и ожидала — пылью, какашками животных и кошачьим кормом. Но Лиза сморщила нос, как только ее скетчерсы коснулись грязных плиток.
— Если подумать, — проговорила Лиза, — я действительно чувствую, что меня пробирает дрожь. Сейчас вернусь. Может быть, — она бросила недоверчивый взгляд на ряд кошачьих туалетов неподалеку. — Я собираюсь купить себе кофе, пока не потеряла аппетит.
— Лиза…
— Найди щенка, с которым можно поиграть. Может быть, он будет бояться тебя.
Вэл показала ей язык, но Лиза уже отвернулась.
Хотя найти щенка — хорошая идея. Интересно, есть ли они у них?
Вэл сначала подошла к аквариумам. Там водились вездесущие пучеглазые золотые рыбки, иногда по двадцать штук в аквариуме. На против плавали несколько сиамских бойцовых рыб с плавниками, похожими на волочащиеся узорчатые рукава кимоно. Для тех, кому необходимо почисть аквариум продавали водных улиток. Вэл постучала по одному из аквариумов. Рыба плавала в воде, никак не реагируя, и выглядела так, словно ей не помешало бы немного оживиться.
Неожиданно рыбка ударилась тельцем о стекло, и Вэл вздрогнув, ойкнула.
Откуда-то сзади донесся тихий смех. Вэл обернулась как раз вовремя, чтобы заметить, как один из сотрудников смотрит в сторону, как будто он только что не насмехался над ней. Она прищурилась.
— Что смешного?
— Не зря их называют бойцовскими рыбками, — сказал он, улыбнувшись и ушел.
Придурок.
Вэл покинула отдел аквариумных рыбок — потому что ей так хотелось — и вскоре оказалась в отделе игрушек для домашних животных. Глядя на них, она всегда чувствовала легкое головокружение. Ей нравилось представлять в какие из них, играла бы сама с собой, будь она животным. Вэл подозревала, что это делает ее ненормальной, но нельзя отрицать, что в душе она была пушистой охотницей за мышами. Она заставила колокольчик зазвенеть; он был наполнен кошачьей мятой.
Видя, как Лиза играет со своей кошкой, Герцогиней, Вэл всегда завидовала. Она любила кошек. Ей нравилось, что они как люди, что у каждой есть своя индивидуальность, свои симпатии и антипатии. Герцогиня высоко держала хвост, изогнутый, как вопросительный знак, когда ей было любопытно; когда что-то вызывало ее презрение, ее насмешки выглядели такими же острыми, как у чирлидерши, задирающей нос.
Собаки тоже были такими. Глядя на собаку на поводке, можно было определить, хорошая она или злая. У милых были нежные морды и добрые глаза, их языки свисали изо рта в глупой, жаждущей угодить улыбке. Злые, с прищуренными глазами и оскаленными зубами, просто выглядели, ну, злыми.
С людьми все сложнее, и именно это отличало их от других живых существ. Иногда добрые могут выглядеть злыми, а иногда злые могут выглядеть милыми. А порой и вовсе невозможно определить. «По крайней мере, с животными ты знаешь, что ожидать», — подумала Вэл, хмурясь и скрещивая руки на груди, когда выходила из прохода.
В задней части магазина стояла пластиковая игровая конструкция, окруженная стеклом. Внутри лежала дюжина котят, окрашенных в рыжий и черный цвета, как у тигров. Трое из них схватились между собой, катаясь кучей хвостов, лап и ушей. Их пронзительное мяуканье заставило сердце Вэл мгновенно растаять.
Она опустилась на колени, чтобы прочесть табличку сбоку от загона. «Котята Тойгер: относительно новая помесь, названная так из-за их отличительных черт морды и тела, которые делают их похожими на игрушечных тигров. Тойгеры энергичны, любопытны, дружелюбны и, несмотря на свою свирепую внешность, довольно ручные — совсем не похожи на своих диких собратьев!»
Ее глаза расширились. Боже мой! Они стоили по шестьсот долларов.
Но такие милые. Черт возьми, если бы у нее имелись деньги, она, наверное, купила бы одного. Они были бесподобны. Один из тойгеров подошел туда, где она рассматривала вывеску, и мяукнул, глядя на нее. Усмехнувшись, Вэл подняла палец на уровень его носа и проследила, как его ярко-голубые глаза следят за движением.
Белыми лапами он поскреб по стеклу, и она громко рассмеялась над его озадаченным выражением. Казалось, котенок сбит с толку своеобразной помехой, не позволявшей ему прикоснуться к добыче.
— Привет, милашка. Ты ведь и правда миленький? О, ты хочешь мой палец?
Царап. Царап. Царап.
— Хочешь, конечно? У-и-и, смотри на палец! Ты меня не достанешь!
Царап. Царап.
— Не сдавайся. Смотри! Вот я снова здесь!
Котенок ударился головой о стекло, и одно его ухо дернулось. Он бросил на нее обвиняющий взгляд.
Она снова рассмеялась.
— Глупышка.
— Не хочешь взглянуть?
Она оторвала взгляд от котенка, с которым играла. Это снова был тот сотрудник, который смеялся над ней у аквариумов. Но сейчас его лицо было совершенно серьезным.
С поразительно светлыми глазами и щетиной на подбородке он выглядел таким же диким, как и тойгер, но гораздо менее дружелюбным.
Неужели он слышал, как она говорила этим дурацким голосом? Он за ней наблюдал?
Эта мысль наполнила ее ужасом.
Вэл с достоинством поднялась на ноги, заметив, что он немного выше нее. Ничего особенного, конечно, но все-таки она сама выше среднего роста.
— Я, хм, не покупаю. — Она провела руками по джинсам. — Просто смотрела.
Котята такие дорогие; может быть, они очень нервные. Ее ведь собираются выгнать?
Губы парня дрогнули.
— Я не спрашивал собираешься ли ты покупать. Я спросил, хочешь ли посмотреть. Поддержать одного.
— Я не могу…. — Но ее голос говорил о другом.
И прежде чем она успела собраться с силами для достойного отказа, он отпер дверь и, взяв котенка за шкирку, аккуратно вложил его ей в руки. Котенок смотрел на нее широко раскрытыми глазами; она чувствовала, как он дрожит от страха и волнения, вызванного путешествием за пределы загона.
— Ох, — вздохнула она и провела кончиками пальцев по его шелковистому меху. — Такой мягкий.
— Точно.
— Сколько им?
Не сводя глаз с котенка, она не заметила, как парень оглядел ее с ног до головы, как его взгляд поднялся вверх и задержался на лице.
— Думаю, несколько недель.
— Такой милый малыш. — Она почесала его под подбородком. Вскоре ее ладонь начала вибрировать от мурлыканья. — Они такие лапочки.
— Да, они милые. Но далеко не такие впечатляющее, как оригинал.
Его голос прозвучал несколько странно и Вэл подняв глаза, заметила, что он смотрит на маленького котенка с чем-то почти… неприязненным. Но, конечно же, нет. Она подумала, не показалась ли ей эта холодная усмешка; выражение его лица снова стало дружелюбным, когда он встретился с ней взглядом.
— Во всяком случае, он, кажется, привязался к тебе.
— Это мальчик?
— Ты не знаешь, как определить?
Лицо Вэл вспыхнуло.
— Я… я не проверяла.
— Мне кажется, он хочет поехать с тобой домой.
Словно соглашаясь, котенок лизнул ее руку своим маленьким шершавым язычком, потерся мордочкой о пальцы, напрашиваясь на ласку.
— История моей жизни, — с грустью рассмеялась Вэл, придерживая котенка другой рукой, когда он попытался выбраться из ее пальцев. — Животные любят меня, но мне не разрешают иметь их дома. — Ее смех перешел в тихий вздох, когда котенок, становясь беспокойным, решил поиграть с ее браслетом. Маленькие капельки крови выступили, когда она вытащила его маленькие когти и клыки из своего запястья.
— Думаю, пора вернуть его обратно, — она передала котенка парню, который довольно грубо посадил его в загон.
— У них острые когти, — она посмотрела на свое запястье, сжимая рану. — Господи. Ой.
— Ты кажешься удивлённой. Они убийцы в миниатюре.
Мысль о котенке-убийце почти заставила ее рассмеяться, и она бы рассмеялась, если бы парень не выглядел таким обеспокоенным.
— У вас случайно нет бинтов?
— Да, в подсобке. Думаю, еще пригодится какой-нибудь антисептик. — Он взглянул на ее руку. — Принести оба? Я не уверен, насколько чиста эта клетка — может воспалиться.
— Если не сложно, — смущенно сказала она.
— Давай, садись. Я посмотрю, что у нас есть.
Вэл плюхнулась на край скамейки, на которую он указал, наблюдая за резвящимися котятами и удивляясь, что кто-то такой маленький и, казалось бы, беспомощный может причинить столько боли — даже случайно.
Убийцы в миниатюре.
— Дай мне свое запястье. — Вэл вздрогнула, глядя на парня снизу вверх. Он вернулся с бинтами и какими-то дезинфицирующими средствами. — Твое запястье, — повторил он.
— О, — проговорила она и протянула руку.
Он изучал раны, его глаза оставались холодными, даже равнодушными, хотя хватка, когда он обхватил пальцами ее запястье, была слишком крепкой, чтобы чувствовать себя комфортно.
— Не слишком глубоко, — заметил он, слегка касаясь кончиками пальцев краев ран. — Это хорошо. Заживет быстрее.
— Ты испачкаешься, — предупредила Вэл.
— Кровь смывается. — Он разгладил повязку на ее коже. — Ты выглядишь знакомо.
— Знакомо?
— У тебя очень необычные волосы.
Она схватилась за один из отвратительных медных локонов и сжала его в руке.
— Кто ты?
Он поднес палец к своим губам.
— Скоро сама все поймешь.
Двери открылись, и они оба обернулись, когда в дверях показалась Лиза. Она держала в руках большой сладкий напиток, больше похожий на молочный коктейль, чем на кофе. Вэл помахала рукой, за которую парень больше не держался.
Лиза повернула голову, и ее глаза сузились.
— Что с тобой случилось? — резко спросила она.
— Меня растерзал котенок.
— У них есть котята? — Выражение ее лица немного смягчилось, когда она взглянула на загон с котятами. — О боже. Что это за порода?
— Тойгеры, — ответил парень. Обращаясь к Вэл, он сказал:
— Я пошел.
Лиза бросила на Вэл острый взгляд. Она повернулась к парню, и когда заговорила, то сразу же стала понятна причина ее внезапного гнева.
— Что, черт возьми, за тойгер?
— Может, кошка, выведенная, чтобы выглядеть как тигр?
— Спасибо, что прояснил. К чему этот сарказм?
— Констатация очевидного может быть очень утомительной, — ответил тот.
— Прошу прощения? — В голосе Лизы зазвучали опасные нотки.
— Ты меня слышала.
— Мне стоит доложить о тебе твоему начальнику. Ты так общаешься со всеми вашими клиентами?
Вэл стало неловко.
— Лиза… — Лиза отмахнулась. Парень только рассмеялся.
— О, ты думаешь, это смешно? Почему бы тебе не составить еще один список ненависти?
Его смех перешел в тихое «возможно, я так и сделаю».
— Дай угадаю. Я окажусь в начале.
— Могла бы… но, судя по тому, что я слышал, ты предпочитаешь быть снизу.
Лиза вздрогнула, как от пощечины.
— Пошел ты.
Он приподнял бровь, глядя на Вэл, как бы говоря: «видишь?»
Вэл попыталась снова.
— Лиза…
Лиза не услышала ее слов.
— Отвали. Я не собираюсь спорить… не собираюсь спорить о значении слов с придурками. Пошли, Вэл, мы уходим.
— Но…
Лиза крепко схватила ее за запястье и потащила прочь, прежде чем Вэл успела запротестовать. Вэл оглянулась и увидела, что парень все еще смотрит на нее, убирая руку от лица. Рука, которой он перевязывал ей запястье. Он что…? Это безумие. Он никак не мог слизать ее кровь со своей руки. Она сумасшедшая, раз просто подумала об этом. Разве нет?
Глупость. Люди не пьют кровь.
— Какого черта ты творишь? — возмутилась Лиза, едва дождавшись, когда они окажутся за автоматическими дверями. — Я оставляю тебя одну на пятнадцать минут, а ты тут же решаешь совершить попытку социального самоубийства?
Вэл выдернула руку из хватки Лизы. У нее слегка закружилась голова. Что-то, что можно списать на потерю крови. Она потерла руку и сказала:
— Почему ты так заводишься?
— Я завожусь, говоря о тебе и Гэвине Мекоцци.
— О ком?
— О ком же еще?
— О нем? — Она наклонила голову в сторону «Петвилл».
— О том, кто практически только что назвала меня шлюхой в лицо? Тот, с кем ты так подружилась? Да, это тот самый. Хорошая работа, Вэл. Золотая звезда. Ты угадала.
— Мы вовсе не подружились! Почему ты злишься на меня? Я не понимаю. Я даже никогда о нем не слышала.
— Ну, очевидно. — Лиза закатила глаза, но, к облегчению Вэл, ее гнев начал иссякать. — Люди говорят тебе только хорошее. О Гэвине нельзя сказать ничего хорошего. Он — урод. Он странный, а его семья сумасшедшая. Конец истории.
Вэл молчала.
Лиза вздохнула.
— Послушай. Я знаю, как ты обходишься с грустными болванами, но он не такой уж неуклюжий неудачник. Есть причина, по которой он непопулярен, и это не потому, что он непривлекателен или неатлетичен. Он пугает людей.
— Меня не пугает. — Но даже произнося эти слова, Вэл поняла, что это ложь.
— Должен, — прямо сказала Лиза. — А если нет — тогда, с тобой что-то не так.