— Чед! — крикнула Оливия, отчаявшись догнать парня, шагающего в семи шагах от нее.
Казалось бы, расстояние небольшое, но стоило ей подойти чуть ближе, как оно резко удваивалось и, сколько бы девушка не пыталась бежать, сократить его никак не удавалось. Спортсмен, проводивший большую часть своего времени на поле, имел большое преимущество перед Оливией, чья спортивная жизнь ограничивалась классом по йоге.
— Черт, чувак. — вздохнул со спины Алек, в чьем голосе сквозила неподдельная тревога. Он был еще дальше, чем Оливия, и уже давно не пытался догнать друга, предпочитая увещевать его на расстоянии. — Да брось ты эту идею. Ну что мы нашли? Ты сам-то понял, какое это может иметь отношение, а?
— Да не беги ты так! — взвыла Саманта, упиревшись руками в колени. Забег по скользкой горе в угах, наглым образом умыкнутых у подруги, был особенно тяжелым. Ноги так и норовили разъехаться, а тяжелый шерстяной свитер с высоким горлом и плотный шарф уже начинали душить. — Вот ведь…
Заметив, как светловолосая макушка Чеда мелькнула на фоне отеля, девушка собралась с силами и заметно ускорилась, стараясь догнать друзей. Никто из них, стоя в той шахте, даже предположить не мог, что Чед решит взять процесс расследования в свои руки и рванет к Максвеллу с вполне очевидным желанием все ему рассказать. По крайней мере, Саманта так точно не представляла себе этого.
Иногда она забывала, что Чед, несмотря на свое непробиваемое спокойствие, способен на волевые решения, которые он не обсуждает ни с кем. Собственно, случалось это редко, но когда происходило — страдали все, кто мог попасться на пути шествия справедливости Чеда.
Оливия успела ухватить друга за рукав куртки, когда тот уже открывал дверь в холл, и вынудила его остановиться, обернувшись к ней с крайне раздраженным выражением лица.
— Послушай, — произнес он тоном, не принимающим возражений. — я знаю все, что ты собираешься мне сказать. Спасибо, слышал это уже несколько раз. Так что, теперь твоя очередь слушать. Мы приехали сюда в отпуск. Мы не полиция. Мы не сможем раскрыть это преступление, опираясь лишь на то, что ты сможешь найти в интернете. Но если ты действительно хочешь помочь Анне, то должна бы идти впереди меня, чтобы рассказать помощнику шерифа о его деле.
После чего, непреклонно выдернув рукав из рук девушки, Чед резким движением руки распахнул дверь и вошел в холл отеля, оглядываясь по сторонам. Взгляд его был напряженным и решительным, не оставляя сомнений Оливии в том, что Чед действительно все расскажет. Девушка хотела еще раз попробовать убедить его этого не делать, как вдруг оказалась прервана практически криком:
— На каком основании?!
Изначально Оливия даже не узнала этот голос, но сквозящие в нем знакомые нотки все же прорезались сквозь этот поток возмущения и гнева. Крик мог принадлежать только одному человеку — Брайану.
Чед кинул удивленный взгляд на подругу.
— Что там происходит? — не обращаясь ни к кому конкретному, вопросила она.
— Сейчас и узнаем, — пожал плечами Чед, проходя в гостиную, полную людей.
В одном небольшом помещении собрались все постояльцы отеля, даже Эрик и Сара присутствовали, сидя на диване с шокированным, даже деморализованным видом, словно случилось нечто, совершенно не вязавшееся с их восприятием мира. Они, глядя то друг на друга, то на помощника шерифа, держались за руки.
Максвелл же стоял в стороне от них, монотонно зачитывая права Кикки с абсолютно безразличным, пустым выражением лица, пока другой полицейский, не знакомый никому из присутствующих, застегивал на запястьях девушки наручники.
Кикки же, опустив плечи, потерянно смотрела в одну точку перед собой, стоически вынося процесс ареста. Оливия мельком отметила, что наручники резко контрастировали с вязью изящных браслетов на ее руках и утонченным маникюром.
— Я большего бреда в жизни не слышал! — крикнул Брайан, неуклюже взмахнув рукой. — На каком основании вы позволяете себе проводить арест? Кикки была со мной весь вечер и всю ту ночь! Она не могла никого похитить, черт, да в ней сорок пять килограммов, как вы себе это представляете?!
— Мистер Лойс, — выставив руку перед собой, словно преграду, спокойно произнес Максвелл. — я понимаю ваше возмущение. Однако, у полиции есть улики, которые указывают на виновность миссис Лойс. Все происходит в рамках закона, поэтому прошу вас вести себя спокойнее. В ином случае мне придется арестовать и вас. — помощник шерифа, кинув взгляд в сторону выхода, куда вели Кикки, добавил значительно тише: — А если вы и правда хотите помочь жене, то найдите ей хорошего адвоката.
— Какие улики? — воскликнула Оливия, даже не попытавшись сдвинуться с места, когда к ней подошел полицейский, ведущий Кикки перед собой. Блондинка, встретившись взглядом с девушкой, недоуменно нахмурилась, а ее лицо, мягкое и улыбчивое обычно, замерло в напряжении.
— Девушка, будьте любезны, подвинетесь. — произнес полицейский и, не дождавшись реакции от Оливии, поднял выразительный взгляд на Чеда.
Тому не оставалось сделать ничего иного, как обхватить подругу за плечи и мягко сдвинуть в свою сторону, открывая путь. В этот момент в холл вошли Алек и Саманта, на чьих лицах тут же промелькнуло удивление. Они, в отличие от своих друзей, заметили на улице черный внедорожник с характерными опознавательными знаками, но даже подумать не могли, что дело в аресте Кикки.
— Что здесь происходит? — вопросила Саманта, требовательно взглянув на друзей. Впрочем, взгляд ее быстро метнулся с них на единственного человека в форме, от которого она и собиралась добиться ответа. — Максвелл, почему Кикки уводят?
— Я ничего не могу вам сказать. — произнес он, глядя на собравшихся. — Кроме того, что полностью понимаю ваше потрясение, но уверяю вас, расследование будет как можно более справедливым и полным. Мы найдем виновного и узнаем, кто и как к этому причастен. На этом все.
Он, кивнув последний взгляд на бледного Брайана, на лице которого ходили желваки, удалился в сторону выхода, чувствуя себя не то героем, не то предателем. Алек редко видел такое выражение лица, но когда случалось, мог безошибочно определить это внутреннее противоречие.
Когда за помощником шерифа захлопнулась дверь, Сара, как по команде, неловко поднялась на ноги. Она переводила свой потрясённый взгляд с Брайана на смущенную Анну, кутавшуюся в кардиган. Рядом с ней, положив руки на плечи внучке, стоял профессор Ричардсон, внимательно глядящий в сторону двери. Если о нем и можно было что-то с уверенностью сказать, так это то, что он не был возмущен произошедшим. Он выглядел так, словно ждал ареста Кикки всю свою жизнь. А Анна, глядя в сторону, казалось, и вовсе не моргала. Если она что-то и хотела сказать, то спрятала это так глубоко, что никто даже не понял ее желания.
— Брайан, — произнесла Оливия так, словно хотела извиниться вместо полиции за эту чудовищную ошибку. — мне так жаль. Может, я могу как-то помочь? Позвонить адвокату?
— Нет, — резко, на выдохе, произнес он и двинулся с места, словно его толкнули. Руки его были сжаты в плотные кулаки. — я сам все сделаю.
Гостиную он покидал под перекрестным огнем взглядов, обращенных на его спину. Никто не попытался остановить Брайана, никто даже не проронил ни слова, словно боясь, что вся накаленная атмосфера вокруг него взорвется. А осколки от взрывов, как всем известно, не разбираются в том, кто виноват или не виноват — они врезаются по самые кости.
— Так что здесь все же произошло? — вскинула руки Саманта, обернувшись к Саре. — Мы уехали на пару часов. Какой волшебный поворот мог случить в деле за это время?
— Экспертиза что выявила. — покачав головой, отозвался Эрик, положив руку на плечо жены и похлопывая ею, словно пытался успокоить ребенка. — И это что-то указало на Кикки.
— Как бы там не было, — произнес профессор Ричардсон в образовавшейся тишине, стоя с неестественно прямой спиной. — полиция свое дело знает. И если Кикки каким-либо образом причастна к похищению Анны, то лучше же для нее в этом признаться. Она обязана поступить по чести.
Оливия покачала головой, прикусив губу. В словах мистера Ричардсона сквозила обида за внучку и вполне обоснованная жажда наказания для преступника. Но верила ли Оливия в виновность Кикки? Верил ли вообще кто-то из присутствующих в ее вину?
Девушка развернулась и спешно выбежала в холл, надеясь, что Максвелл еще не успел уехать, увозя с собой ее шанс выяснить хоть что-то. Оливия толкнула дверь и выбежала на порог, оглядывая улицу. Черный внедорожник стоял с правой стороны, прижавшись боком к сугробу. За его руль, распахнув дверцу, садился помощник шерифа с крайне мрачным выражением лица.
— Максвелл! — крикнула Оливия, быстро сбегая вниз по скользким ступенькам.
Брюнет обернулся, рассеянный взгляд стал неожиданно ясным, стоило ему посмотреть на девушку. На его лице промелькнула откровенная досада. Из салона послышался голос другого полицейского, но что он спросил и что ответил Максвелл девушка не слышала. Тяжело вздохнув, помощник шерифа отошел от машины, захлопнув дверцу. Одернув куртку, он поднял взгляд на быстро приближающуюся Оливию.
— Что произошло? — не став размениваться на любезность, с ходу вопросила девушка, разведя руками в стороны. — Я думала, у вас нет подозреваемых. Почему ты арестовываешь Кикки? В чем вообще дело?
Максвелл, обернувшись на внедорожник, ухватил девушку за руку и отошел в сторону от машины. В салоне сидел офицер Райсон, злобный закоренелый мужлан, который в свое время не сумел добиться повышения и все пытался поднять себе самооценку, критикуя работу других, менее опытных полицейских. Помощник шерифа мог поклясться, что шеф специально назначил Райсона ему в пару, чтобы отомстить за самоуправство в этом деле.
— Я не говорил, что у нас нет подозреваемых. — тихо, практически шепотом ответил Максвелл и покачал головой, устало потерев переносицу. — Просто их было слишком много, чтобы выделить кого-то отдельно. А сегодня днем пришли результаты экспертизы, и среди прочих фигура Кикки выделилась больше.
— Что это за экспертиза такая? — возмущенно фыркнула Оливия, нахмурив выразительные брови.
— Ты же знаешь, я не могу тебе этого сказать, даже если бы захотел. — отозвался помощник шерифа. — Я вообще не должен с тобой разговаривать.
— Но говоришь ведь. — произнесла блондинка, пожав плечами.
Максвелл скрестил руки на груди, взглянув на девушку с выражением лица, которое означало только одно — он ничего не расскажет. Это было не в его интересах, как полицейского. Это могло ударить по его карьере. Это могло подкосить его и без того небольшой авторитет. Это могло…
Да кого он пытался обмануть? Очевидно же, что ему было не все равно. Арестовывая Кикки, он чувствовал вину за то, что делает, словно полностью осознавал, какую большую ошибку совершает. Будь это не так, то разве испытывал бы он это смущение, это желание оправдаться перед ее мужем? Стал бы он вообще разговаривать с Оливией, если бы где-то на задворках его сознания, куда не доходили афермации полицейского, не мелькала мысль, что он не прав?
Да черта с два. Он знал, что экспертиза, какой бы надежной она не была, могла быть заведомо неправильно истолкованной. И это на его совести.
— Максвелл, послушай, я же не прошу тебя паспортные данные криминалистов называть. — вздохнула Оливия. — Просто скажи мне, что вы нашли.
— Не могу. — упрямо покачал головой Максвелл, глядя поверх светловолосой макушки девушки. Борьба в его голове выходила на новый уровень и попытки Оливии узнать хоть что-то не способствовал победе стороны полицейского. Нет.
— Хорошо, — развела руками Оливия. — если ты и правда веришь в виновность Кикки, то ничего не говори, просто продолжай делать свою работу и ломать жизнь человеку. Но если ты, — произнесла девушка, пристально глядя в глаза помощнику шерифа. — хоть на секунду усомнился в результатах экспертизы, то скажи мне, что вы нашли, и я попытаюсь помочь Кикки. Максвелл, она не похожа на преступницу. И меньше всего она похожа на похитителя.
Максвелл прикрыл глаза, словно сдерживая свой порыв из последних сил. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вернуть себе равновесие и, обернувшись на внедорожник, выдохнуть:
— Черт, — произнес помощник шерифа, добавив значительно тише: — тебе кто-нибудь говорил, что ты на редкость прилипчивая? Слушай, я правда не могу с тобой это обсуждать, поэтому скажу только одно: на одежде Анны была обнаружена ДНК Кикки. Как она туда попала — вопрос открытый, но сама понимаешь, что в свете последних событий я не мог проигнорировать этот факт.
— Что конкретно ты имеешь в виду под «ДНК»? — нахмурившись, уточнила Оливия, все также шепотом. — Кровь, частички кожи или…
— Волосы, — ответил помощник шерифа, наклонившись ближе к девушке.
— Волосы?! — сорвавшись на громкий шепот, потрясенно вопросила девушка. — Да они живут в одном отеле, Максвелл, волосы Кикки могли случайно оказаться на одежде Анны. Это вообще считается достойной уликой?
— Если ты спрашиваешь мое личное мнение, то нет, не считается. — отозвался Максвелл, усмехнувшись. — Но если тебя интересует мнение полиции, регулируемое моим чрезмерно сострадательным шефом, которому давно пора на пенсию, — то да. Понятия не имею, как Анна рассказывала о произошедшем той ночью, но при личной беседе ей удалось впечатлить моего шефа гораздо больше, чем впечатлили меня ее слова на бумаге. Шеф рвет и мечет, так жаждет поймать ее похитителя. Даже если этот похититель сорока пятикилограммовая девушка, ростом по плечо Анне.
— Невероятно, — покачала головой Оливия, прикусив губу.
Помощник шерифа кивнул и потрепал девушку по плечу, словно сочувствуя. Сам он давно привык к тому, что в местном отделении полиции процветает диктатура его шефа, который делает излишне поспешные выводы, основываясь лишь на своем опыте. К сожалению, Максвелл давно не мог на это повлиять, и ему пришлось смириться.
— Он отрабатывает версию с сообщником, — подумав, тихо добавил Максвелл и двинулся в сторону салона внедорожника. — так что предупреди Брайана, что он следующий на пути шефа.
***
Чед, просунув влажную после душа голову в толстовку, вошел в гостиную. Здесь, в полумраке, разгоняемом лишь языками пламени от камина, собрались его друзья. На небольшом столике возвышались коробки с пиццей: острая пипперони, сырная и вегетарианская. Рядом стояла бутылка с красным вином. Чед, не присутствующий при решении выпить, мог безошибочно предположить, что идея целиком и полностью принадлежала Саманте. Более того, он буквально мог представить себе, как загорелись глаза Оливии, которая наверняка пришла в восторг от этой идеии.
Кому как не ему, лучшему другу Ли, знать про девичники, регулярно устраиваемые подругами. Подобные мини тусовки, где обязательно присутствовала вкусная еда, вино и сплетни, были их традицией, заменяющей, как он думал, психологов.
— Черт, будь я на месте Кикки, разнесла бы все отделение. — выдохнула Саманта, задумчиво глядя в потолок. Девушка лежала на диване, перекинув ноги через его спинку, и задумчиво покачивала ступней.
Чед рухнул в кресло с высокой спинкой, оставленное свободным специально для него. Подхватив коробку с пиццей, он закинул ноги на пуф перед собой и растянулся во весь рост, вникая в разговор друзей.
— И тогда ее бы загребли за нападение на полицейских, — хохотнул Алек, обмакивая пиццу в соус. — она поступила так, как положено: молчала и делала вид, будто ее это не касается.
Взгляды друзей разом устремились на Алека, который, осознав сказанное, недоуменно моргнул и перестал жевать.
— «Делала вид»? Думаешь, Кикки правда причастна к случившемуся с Анной? — задал интересующих всех вопрос Чед, чувствуя ногами тепло, идущее от камина.
В отеле сегодня было прохладно. Обычно ближе к вечеру температура в помещениях незаметно опускалась и приходилось одеваться чуть теплее, чем днем. Но сегодня, казалось, Эрик и вовсе забыл включить отопление. А может быть, дело было в том, что за окнами снова бушевала метель.
Алек вскинул указательный палец вверх, шустро прожевал кусок пиццы, после чего все же произнес:
— Я всего лишь говорю, что Кикки правильно себя ведет: без адвоката не говорит, никаких комментариев не дает, полностью игнорирует происходящее. — покачал головой парень, после чего, задумчиво поджав губы, добавил: — Но я не отрицаю тот факт, что у Кикки достаточно влияния и средств, чтобы нанять какого-нибудь амбала под два метра ростом, чтобы тот сделал всю работу за нее. Ей бы даже не пришлось бить лампой по голове Анны.
— Лампой? — удивленно вскинула брови Саманта, взмахнув куском пиццы.
— Первое, что пришло на ум. — беспечно пожал плечами Алек.
Он уже давно переехал в Америку, но стиль его одежды оставался неизменно прежним: высокого качества, лаконичный, комфортный и с минимумом декоративных элементов. Особенно сильно влияние его корней можно было наблюдать с наступление холодного времени. Казалось, он на уровне инстинктов надевает темные лонгсливы, поверх которых непременно красуется плотный трикотажный свитер глубокого синего или приглушенных пастельного цветов с минималистичным зимнем принтом. К его счастью, темные цвета ему невероятно шли: оттеняли черные волосы, придавали блеску синим глазам, подчеркивали светлую кожу и белоснежные зубы.
Саманта согласно покачала головой, принимая ответ друга.
— Но зачем бы Кикки это делать? — вопросила Оливия, откинувшись на спинку дивана. Удивительно, как хорошо могла выглядеть девушка даже в простом молочном спортивном костюме, который невероятным образом подчеркивал ее фигуру. — Я имею в виду, они ведь даже знакомы не были до того, как приехали в Моунтинскай. А такая неприязнь, побуждающая убить кого-то, не рождается на пустом месте.
— Может быть, они и были знакомы. — отозвался Алек.
— Будь это так, — переглянувшись с Сэм, ответила Оливия. — мы бы нашли хотя бы одну фотографию с Анной. Потому что складывается такое ощущение, что Кикки запечатлевает каждый миг своей жизни. Да и какие претензии у них могли бы возникнуть друг к другу?
— Кикки занималась благотворительностью, — задумчиво произнесла Сэм, качнув бокалом с вином. Ей было неудобно пить лежа с перекинутыми через спинку дивана ногами, но она очень старалась. — а Анна вела светскую жизнь. Они могли столкнуться на мероприятии.
— Они из разных уголков мира, — вставил Чед, покачав головой.
— Да и что можно не поделить, столкнувшись на одном вечере? — вопросила Оливия. — Не думаю, что одинаковые платья способны побудить к похищению.
— Может, дело в Брайане? — подумав, предположила Саманта, приподнявшись на локте и взглянув на друзей. — Может быть, это он стал причиной их размолвки?
— Или, — подался вперед Алек, кинув на Саманту воодушевленный взгляд. — это он организовал похищение Анны. А что? Разве не все бизнесмены в тайне промышляют темными делишками?
— Так, — фыркнул Чед. — а Брайану-то это зачем? Ему меньше всех выгодно, что его жена оказалась арестована и в перспективе осуждена на пару-тройку лет тюрьмы.
— Если он хотел получить ее часть прибыли от бизнеса, — предположила Сэм, кивнув задумчивый взгляд на огонь в камине. — то ему выгоден арест Кикки. И лишение свободы. Возможно, это он организовал похищение Анны, чтобы подставить жену.
— Звучит убедительно, — согласился Алек. — здесь хотя бы есть мотив и возможность.
— И все это притянуто за уши, — покачал головой Чед, поднимая со столика белоснежную чашку с крепким и сладким чаем, от которого у неподготовленных людей сводило скулы.
— Знаете, что не дает мне покоя? — задумчиво глядя перед собой, вопросила Оливия, покачивая бокалом с вином. — Та фотография из музея.
— Какая фотография? — нахмурилась Саманта.
— С первыми переселенцами, — отозвалась Оливия. — там девушка и парень стоят у дома. Выглядят такими одухотворенными…
— Ах, та фотография, — кивнула Сэм, переглянувшись с Алеком. — думаешь, она имеет какое-то отношение ко всему этому?
— Призраки? — предположил Алек, за что получил ощутимый тычек под ребра от Саманты и, зашипев, смущенно пожал плечами.
— Смейся, смейся, — отозвалась Оливия. — но если захочешь провести спиритический сеанс, то меня не зови, понятно?
— О нет, только не это. — вздохнул Алек, опустив плечи. — Значит, мою запись к медиуму на следующей неделе придется отменить?
Чед, делающий глоток чая, поперхнулся от смеха и закашлялся, стараясь не расплескать содержимое чашки.
— У меня есть идея, — кинув на парней укоризненный взгляд, произнесла Саманта, положив ладонь на колено подруги. — как насчет съездить завтра до музея к этому тощему пареньку… как его зовут?
— Энди, — подсказала Оливия.
— Да, именно, Энди. — кивнула Сэм. — Возьмем на прокат машину и съездим до него, пороемся в архивах. Если ничего не найдем, так хоть развеемся и проведем день без компании этих придурков.
— Эй, — обиженно фыркнул Чед.
— Так что скажешь? — проигнорировала его Сэм, широко улыбнувшись.
— Звучит как план, — уважительно поджав выразительные губы, согласно кивнула Оливия. — я с радостью.
— Вот и отлично, — передав бокал Оливии, Саманта не совсем изящно перекинула ноги через голову и, скатившись с дивана, поднялась на ноги. — тогда нам пора спать, если завтра ты не хочешь тащить меня на себе, потому что я буду в глубокой спячке.
— Как медведь, — буркнул себе под нос Алек, за что удостоился вновь устремленных на него взглядов друзей.
— А что? Теперь здесь и за правду осуждают? — возмутился он.