Утром следующего дня девушки позавтракали и, подхватив ноутбуки и фотоаппарат, отправились в сторону местной конторки, где сдавались в аренду различные средства передвижения: от тюбингов и лыж до снегоходов. Здание представляло собой небольшой двухэтажный коттедж, где жила пожилая пара с несколькими маленькими внуками, приезжавшими к ним на время школьных каникул. Приветливый, улыбчивый мужчина протянул им ключи от единственной машины, сдаваемой здесь в аренду:
— Вам очень повезло, юные леди. — сказал он, широко улыбаясь. — Здесь машина нарасхват, порой очереди в несколько дней выстраиваются.
Он вывел девушек на участок перед домом и, подойдя к гаражу, нажал на кнопку, поднимая дверь. А там стоял небольшой фургончик радостного ярко-желтого цвета на высокой посадке с колесами, казавшимися непропорционально огромными для кабины.
Девушки переглянулись.
— Мы на этой красотке, — хлопнув по капоту, произнес мужчина. — с женой от самой Калифорнии прикатили. Проехали сотни тысяч километров, а грузовичок ни разу нас не подвел: ни в дождь, ни в слякоть, ни в зимнюю пору не ломался. Уж сколько раз мы, не найдя по пути мотеля, ночевали в этой крошке — уже и вспомню.
— А почему прекратили? — вопросила Оливия, распахнув дверцу фургона и, наклонившись через сиденье, закинула назад сумку с вещами, среди которых был и паек, собранный для них заботливой Сарой.
— Да чего уж там, — махнул рукой мужчина с умилением глядя на машину. — повзрослели, стабильности захотелось, дома своего, а потом уже и дети…вот и осталась наша красавица в гараже. Теперь другим людям радость приносит.
Попрощавшись с мужчиной, девушки сели в фургон и двинулись вперед, выезжая на дорогу. Путь от Моунтинскай до Рейджерса был недалеким: всего-то километров тридцать, но дорога была усеяна снегом и блестела гололедом, а ее отвесные части, проходящие вдоль горы, внушали серьезные опасения за свою жизнь. Поэтому до въезда в город девушки добрались спустя два часа, хотя у местных этот путь выходил быстрее в два раза.
Припарковавшись у дороги, девушки выскочили из фургона.
— Нравится мне он, — кивнув на машину, произнесла Оливия. — и цвет такой жизнерадостный.
— Мне кажется, весь салон на века пропах запахом травки, — усмехнулась Саманта. — и не поймешь, были то туристы или лихие шестидесятые.
Подойдя ко входу в музей, девушки толкнули дверь и окунулись уже в привычный полумрак, разгоняемый желтым столпом света из окон, под лучами которого было видно, как летают крохотные частички пыли, словно золотая пыльца. Удивительно, но они казались здесь столь гармоничными и уместными, словно дополняли глубокие, темные цвета мебели и интерьера. Саманта давно заметила, что бардовый и цвет темного дерева очень любят использовать в своей палитре музеи, и Рейджерс не стал исключением.
— Эй, Энди! — крикнула Саманта, приложив руки ко рту.
Девушки подняли головы наверх винтовой лестницы, невольно ожидая звуков разбитых предметов и громких, торопливых шагов. Им казалось, что Энди всю свою жизнь проводит на втором этаже, распивая чашечку чая за очередным талмудом, смотреть на размер которого неподготовленному человеку страшно. Вероятно поэтому, когда справа раздался его голос, девушки вздрогнули и громко выдохнули, обнаружив паренька у себя под носом.
— Вы чего такие нервные? — вопросил он недоуменно, глядя честными глазами на девушек, непроизвольно вцепившихся руками друг в друга.
Энди не изменял своему стилю: на нем был темно-вишневый широкий свитер и оправа для очков в тон, из-за которых его темная, загорелая кожа казалась еще смуглее, а сам он казался еще выше и худее. Очень многие знакомые Энди называли его вешалкой, что, впрочем, ничуть его не оскорбляло. Энди был добрым, отзывчивым и, что самое главное, необидчивым пареньком, посвятившим свою жизнь науке. Немногие люди хоть немного представляли, чем он занимался. Все думали, что Энди целыми днями просиживает в музее, изредка устраивая экскурсии для крайне редких гостей, случайно забредших к нему на огонек.
На деле все было не так. Ну, или не совсем так.
Энди был известен в кругах людей, увлекающихся историями небольших городков страны. Да, у них даже был свой клуб, научный журнал, выходящий довольно неплохим тиражом по всей стране, множество мерча, вроде ручек с надписью «Ассоциация исследователей локальной истории», и даже лекции по разным городам с интересными спикерами, куда съезжалось довольно много людей. Среди его друзей, или, как он предпочитал говорить, коллег, было много людей, кто получал ценные награды в своих областях и преподавал в университетах. Сам он давно подумывал о том, чтобы бросить музей и отправиться работать в хороший университет, где его образованию и интеллекту легко найдется применение, но стыдился собственных мыслей. Ведь кто, если не он, будет заботиться об этом месте?
Правильно, никто. Поэтому Энди оставалось продолжать свою рабочую деятельность в том виде, в котором она существовала сейчас: писать научные статьи, которые часто публиковали в газетах и журналах, связываться с коллегами и исследовать местную историю, мечтая написать — потом, в далеком будущем- книгу.
— А ты чего выскакиваешь из стены? — буркнула Саманта, одернув куртку.
— Просто подошел, — пожал плечами Энди. — так что, вы хотите еще что-то узнать о музее? Или взглянуть на экспонаты? К сожалению, новых нет, они появляются крайне редко, но я с удовольствием покажу вам ту часть коллекции, которая сейчас находится на реставрации мной. Знаете, у меня есть удивительный набор минералов, извлекаемых из мест руд, среди которого есть даже золото. Я сейчас кое-где их подчищаю, поэтому их нет на главном стенде, но…
— Энди, — широко улыбнувшись, произнесла Оливия, положив руку ему на плечо. — мы хотели узнать у тебя об одной фотографии.
— Да? — воспарил духом парень. — О какой именно? Что конкретно вас интересует: история, автор или…
— Все, — отозвалась Саманта.
— Тогда чего стоим, кого ждем? — поправив очки, жизнерадостно вопросил Энди — Показывайте мне скорее, что конкретно вас интересует.
Пройдя к главному залу, где была скооперирована основная часть коллекции этого музея, Оливия безошибочно указала пальцем на фотографию, висящую на стене среди тысячи похожих. Нет, безусловно, на каждой из них были разные люди и локации, но для многих людей все они были похожи друг на друга: всего лишь фрагмент из прошлого.
Энди подошел к фотографии и пристально на нее взглянул, поправив очки.
— Хм…ну что же, — произнес он после небольшой паузы. — автора этого кадра назвать вам я не могу. Эта фотография оказалась у нас в коллекции после того, как был проведен ремонт в одном из домов, построенных здесь первыми поселенцами. В том доме была обширная библиотека, книги которой редко кто просматривал, но во время ремонта их начали перебирать и среди прочих обнаружили фотоальбом. Тоненький и пыльный. Хозяйка дома принесла его нам, а уж мы разбили на составляющие. Самые удачные кадры поместили на стену, а наименее сохранившиеся — пожелтевшие и помятые — убрали в архив.
— Вы не использовали ее для рекламы? — вопросила Саманта, глядя на снимок с таким выражением лица, словно пыталась в смотреться в рисунок-обманку, которые часто помещают в детские журналы для тренировки зрения. Казалось, девушка ожидала увидеть среди этих лиц что-то, что можно было заметить при более внимательном осмотре.
— Нет, что ты. — вздохнул Энди, пожав плечами. — Для флаеров мы обычно используем фотографии самого музея: необычная архитектура привлекает туристов гораздо больше, чем черно-белые фотографии. Пусть они и несут в себе глубокую историю.
— Ты не знаешь, кто изображен на фотографии. — вопросила Оливия, обернувшись к парню.
— Знаете, — задумавшись, произнес Энди. — на обороте должны быть пометки.
Парень протянул руки к стене и, подхватив края рамки, снял фотографию со стены. Он положил ее на стеклянный стенд перед собой и отогнул металлические крепления, удерживающие заднюю стенку рамки, после чего извлек и саму фотографию. Девушки, стоящие по обе стороны от него, одновременно сделали шаг вперед, всматриваясь в надпись.
— Тысяча девятьсот тридцатый год, — прочитал Энди. — семья Честерфильдов.
— Так они женаты, — произнесла Саманта. — а говорят мы испорченное поколение. Этой девушке на вид не больше семнадцати.
Оливия и Энди посмотрели на девушку. Парень — недоуменно, Оливия с усмешкой.
— Энди, ты не будешь против, если мы вторгнемся в твое личное пространство? — вопросила Оливия и, заметив заалевшие щеки парня, засмеялась. — Нет, я хотела сказать, можно ли нам в архив. Было бы неплохо узнать что-то об этих Честерфильдах.
— А для чего вам это? — откашлявшись, вопросил он. — Какое-то исследование или интереса ради? Если для исследования, я могу предложить вам и другие семьи, прославившиеся значительно больше и…
— Интереса ради, — произнесла Саманта. — мы очень интересуемся подобными…хм…историческими семьями. Смотрим, ищем, а затем узнаем о них все. Просто считай, что мы странные. Ну так что, можно взглянуть?
— Пожалуйста, — пожал плечами Энди. — только там пыльно и мало света.
— Все как мы любим, — ухмыльнулась Оливия.
***
Архив представлял собой большое помещение в подвале дома, впрочем, меньше всего напоминающее подвал. Многочисленные высокие стеллажи занимали все пространство вокруг, поэтому оценить реальные размеры комнаты было практически невозможно. Свободным от книг, альбомов, коробок осталось лишь небольшое пространство, где вплотную друг к другу разместилось два стола с небольшими лампами поверх. Здесь было и правда темновато, как предупреждал Энди, но зато крайне тепло и сухо.
Пока парень метался вдоль стеллажей в поисках нужных девушкам книг, ориентируясь в окружающем пространстве не то по памяти, не то по только ему известной системе, Оливия и Сэм сбросили курку на спинки стульев.
— Итак, я нашел несколько краеведческих книг посвященных нашему городку, в которых встречаются упоминания и о Моунтинскай, а также пару-тройку заметок из газет и некоторые альбомы. — несколько натужно под весом массивных книг произнес Энди, осторожно, насколько это было возможно, опустив их на стол. — Понятия не имею, что вы тут найдете, но желаю успехов. Если что, зовите.
— Спасибо, Энди. — хором произнесли девушки, устраиваясь на стульях.
Фронт работ предстоял обширный хотя бы потому, что девушки не представляли, что именно они ищут. Упоминания семьи Честерфилдов? Какие-то заметки о их локации после того, как было принято решение закрыть шахты? Или, быть может, искали, то они вообще такие?
У девушек было так мало информации, что даже вопрос, на которые нужно было искать ответы, не возникало. Перед ними была всего одна фотография и фамилия, которая принадлежала еще сотням тысяч людей. Поэтому работа продвигалась медленно и крайне неохотно. Девушкам приходилось вчитываться в слова, словно ища в них скрытый смысл, всматриваться в фотографии в поисках лиц, которые видели пару раз на другом снимке, и все это для того, чтобы через несколько часов упорной работы признать — они ничего не нашли.
— Как же так? — вздохнула Оливия, просунув пальцы сквозь гладкие пряди волосы и взъерошив прическу, которая, впрочем, стала выглядеть лишь лучше. — Почему здесь ничего нет?
— Потому что мы ищем иголку в стоге сена. — отозвалась Саманта, задумчиво постукивая ногтями о край стола. — Здесь тебе не гугл, запрос в книгу не оформишь. Как люди раньше вообще что-то икали? Ладно, если есть оглавление с нужной информацией, а если нужно найти что-то внутри другой темы? Сидишь и лопатишь целую книгу, да еще и не факт, что там будет что-то стоящее. Кошмар полнейший…
— Стой! — Оливия вскинула голову, горящими глазами уставившись на подругу. — Что ты сказала?
— Кошмар, говорю, что раньше людям приходилось тратить всю жизнь, чтобы найти что-то стоящее и…
— Ты чертов гений, Саманта! Гугл! Почему мы сразу так не сделали? — пораженно покачав головой, вопросила Оливия. — Нужно было только загуглить и все. Давай сделаем это, а парням скаждем, что нашли что-то в книгах, иначе они еще сто лет будут над нами издеваться.
Сэм согласно покачала головой, признавая правоту Оливии. Вот в чем, а в издевках Алека сомневаться не приходилось. Ему только дай волю сказать нечто саркастичное, тот уж точно шанса не упустит.
— Та-ак… — пробормотала Оливия, всматриваясь в названия ссылок. — Футбольный клуб, марка сигарет, архипелаг на юге Тихого океана…здесь вообще что-то о роде есть? О, нашла! Семья Честерфилдов известна своей богатой родословной, в число видных представитель входили писатели, актрисы, приближенные к королевскому кругу личности и даже есть пара рыцарей, кто бы мог подумать! Род берет свое происхождение в Англии, однако, по сообщениям этого сайта, после первой мировой войны род Честерфилдов пришел в упадок: многие представители погибли, остальные разъехались кто куда, и ко второй мировой род обнищал. Даже недвижимость, в том числе и поместье в Англии, пришлось распродать, чтобы выплатить долги.
— Как их занесло в западную Америку? — вскинула брови Саманта.
— Страница загружается, подожди минутку. — отозвалась Оливия, пролистывая пальцем страницы смартфона. — Эм-м…вот! Здесь пишут, что после продажи поместья выжившие члены семьи покинули Англию, в том числе и прямая наследница всего состояния, которая, разумеется, не получила ни цента. Ей должны были принадлежать все: недвижимость, деньги, картины и прочие произведения искусства, общая ценность которых превышала все границы разумного. Да уж, должны были, однако, на деле ей едва хватило всего этого, чтобы расплатиться с долгами. Автор статьи уверяет, что девушка, Аннет Диана Честерфилд, вышла замуж за одного американца и переехала с ним на его родину незадолго до начала войны, примерно в тридцатых.
— Как раз в этом время здесь начали открывать шахты. — отозвалась Сэм, вспоминая. — Энди говорил, что переселенцы организовали здесь городок лет за десять до войны. По датам совпадает. Вот только я едва могу представить наследницу английского рода, которая мало того, что уезжает из Англии, где, если верить этому автору, были и знакомые в королевских кругах, и начинает жизнь жены шахтера в маленьком городке в горах без удобств.
— Как бы там ни было, это спасло ей жизнь. — бегло вчитываясь в текст, произнесла Оливия. — Остальные немногочисленные члены семьи, по исследованию автора, погибают в течение пары лет, из прямых наследников остаются лишь дети Аннет, а это два сына и дочь. Один сын умирает во время обвала в шахтах, когда ему едва исполнилось восемнадцать, второй сын, старший, переезжает в Нью-Йорк и живет там до 80-ых, когда оказывается убит во время перестрелки. Преступники не пойманы. У них не было детей, поэтому род Честерфилдов едва не прервался, повезло, потому что дочь Аннет, известная прима, родила дочку, которая выжила и вышла замуж за…не может быть!
— Что там? — вопросила Саманта, которая давно и безнадежно упустила линию родственных связей Честерфилдов. Ей всегда тяжело давались чужие генеалогические плетения. Да и чего там, она свои-то родственников называла по имени, не берясь разбираться, кто кому и кем приходится.
— Внучка Аннет Честерфилд вышла замуж за некого доктора Ричардсона, но, к сожалению, тоже погибла.
— Чего же они все мрут. как мухи? — обескуражено вопросила Саманта.
— Нет, ты не понимаешь. — отложив телефон и взглянув на Сэм горящими глазами, воскликнула Оливия. — Известная нам всем Анна — потомок Аннет Честерфилд, это значит, что она — Честерфилд. Мне показалось знакомым лицо девушки на фотографии, потому что она — прапрабабушка Анны. У них крайне схожи не только имена, но и черты лица.
— Отлично! — кивнула Саманта, после чего, недоуменно нахмурившись, пожала плечами: — А нам-то что это дает?
— Может быть, ничего, а может и все. — отозвалась Оливия. — По крайней мере, Анна уверяет, что ее связывает с этим местом только любовь деда к горам. Они ни разу не упомянула о том, что в разработке поселения участвовала ее прапрабабушка.
— Может быть, не знает? — предположила Сэм.
— Может быть, — кивнула блондинка. — или намеренно это скрывает по какой-то причине. Мне кажется, мы нашли ниточку.
— Понять бы еще, что с ней делать. — усмехнулась Саманта, отводя взгляд в сторону.
***
Чед, на ходу поправляя застежку куртки, быстрыми шагами спускался вниз по лестнице, переступая разом по две, а то и три ступеньки. Он нисколько не сомневался в своем решении провести день за покорением местных вершин, а не в гуще пыли в забытом всеми архиве. И для чего только девушки тратят на это свое время?
Впрочем, вот кто, а Чед был ближе всех знаком с Оливией и прекрасно представлял, как сильно ее порой заносит в решениях или интересах. Девушка, по его мнению, не умела просто интересоваться чем-то. Она была максималисткой: если читать, то по семь книг разом; если изучать тему, то закапываясь в нее без сна и перерыва на еду; если дружить, то до смерти. Чед любил девушку за ее способность интересоваться чем-то в полную силу, так, как могла только одна Оливия. И все же порой наступали такие моменты, когда это очень сильно раздражало парня.
— Чувак, ты это видел? — возникнув в дверях гостиной, вопросил Алек со вскинутой вверх рукой с зажатой в ней свернутой газетой.
Чед, прищурившись, попытался со своего места разглядеть надпись, но, не сумев этого сделать, безразлично пожал плечами.
— Чего там? Удивляешься, что еще где-то существует культура печатных СМИ?
— Сам глянь, — хмыкнул Алек и, быстро преодолев расстояние между ними, демонстративно показал газету с пестревшей крупной надписью: «На что способны люди ради денег?».
Нахмурившись, Чед взял газету из рук Алека и быстро пробежался глазами по статье, игнорируя его выжидательный взгляд. Небольшая статья повествовала о расследовании одного (и, как подсказывала Чеду интуиция, единственного) журналиста об анониме, выкупившем часть земли под строительство завода.
— Здесь утверждается, что покупателем была Кикки. — произнес Чед пораженно, вскинув глаза на Алека. Тот мелко закивал.
— Очень вовремя, да? — хмыкнул он. — Сначала арестовывают Кикки по обвинению в похищении Анны, а потом выходит раскрывающая статья о личности выкупщика земли.
Чед свернул газету и протянул ее Алеку, молча проклиная идею отправиться в Моунтинскай. Ему, человеку далекому от любопытства, было легко отказаться от мысли расследовать ситуацию, признавая тот факт, что это не его работа. Проблема была в том, что даже он не мог отрицать, что все складывается крайне странно, а, значит, его друзья и вовсе даже не попытаются игнорировать данную ситуацию. Впутаются они по самые уши.
— Какая разница, кто строит здесь завод? — вопросил Чед. — Сделка была законной, независимо от мнения местных жителей и экологов на этот счет. Это открытие на расследование полиции не должно повлиять.
— Да, но шериф тоже местный житель, а его настроение, как мы могли убедиться, на ситуацию влияет. — подавшись вперед, произнес Алек. — Я вот, что думаю по этому вопросу…
— Добрый день, — раздался женский голос из-за их спин.
Разом обернувшись на шум, парни обнаружили в дверях столовой Анну, держащую в тонких руках с длинными пальцами несколько объемных книг. Девушка, несмотря на бледность и общую слабость, улыбалась.
— Добрый, — кивнул Алек, отступив от Чеда на несколько шагов, словной был пойман с поличным за что-то непристойное. — как твое самочувствие?
— Спасибо, хорошо. — кивнула девушка, поправив плечо сползшего кардигана. — Врачи говорят, что мне еще предстоит много работы по восстановлению организма, хотя, нужно признать, пневмония — не самое страшное последствие этой катастрофы. Что касается моего эмоционального состояния…Я крайне рада, что полиция отлично сработала и арестовала Кикки. Кто бы мог подумать, что это она, верно?
— Да уж, — кивнул Алек, усмехнувшись. — кто бы мог подумать…
— Мы рады, что ты в порядке. — перебив друга, произнес Чед с слишком широкой, чтобы быть искренней, улыбкой.
— Вашими стараниями, — отозвалась Анна. — если бы вы тогда не отправились на мои поиски, то кто знает, что случилось бы?
Воцарилось молчание, нарушать которое не стремился никто из присутствующих.
— Что же, — произнесла Анна, убрав за ухо темный, вьющийся локон. — прошу меня извинить, я пойду отдохну. Все еще быстро устаю.
— Конечно, — кивнул Чед.
Девушка двинулась в сторону лестницы и, когда ее нога уже коснулась пятой ступеньки, Алек, наклонившись к Чеду, задумчиво произнес:
— Поклясться готов, что она тоже участвовала в этой сделке.
— Тогда это дает Кикки мотив, — отозвался Чед.
— Поэтому мои соображения лучше оставить при себе.
— Только если ты не хочешь помочь полиции. — хмыкнул блондин и, вытащив из кармана горнолыжные перчатки, на ходу принялся их натягивать.
— Куда ты идешь? — нахмурился парень, взмахнув руками.
— Кататься, — обернувшись, но даже не замедлив ход, отозвался Чед. — чем и тебе советую заняться.
***
— Так, давай еще раз. — наклонившись к Алеку, практически шепотом произнесла Оливия, нервно оглядываясь по сторонам. — Ты думаешь, что Кикки попыталась избавиться от Анны, чтобы та не перебила ее сделку по строительству завода?
— Ребят, вы поймите меня правильно, но почему вообще стоит так заморачиваться из-за этих земель? — вопросила Саманта, ниже оттягивая рукава бордового свитера. — Нам же говорили, что здесь ничего не осталось из ценных ресурсов, так почему вы думаете, что кто-то будет избавлять от человека ради…
— Так, я бы на вашем месте обсуждал этот вопрос в номере, — подбежав к друзьям и обхватив Сэм и Оливию за плечи, произнес Чед с широкой улыбкой, обращенной к другим посетителям столовой. — или вовсе не обсуждал.
Ребята, наконец, прервали свой разговор и внимательно осмотрелись вокруг: столовая, где уже был накрыт стол, была заполнена постояльцами отеля. Сара и Эрик наводили последние штрихи, заставляя поверхность красивыми графинами и мягкими, белоснежными салфетками, выкладывая закуски в только им ведомом порядке. Доктор Ричардсон, сидя справа от Анны, что-то увлеченно ей рассказывал, пока девушка, глядя в одну точку перед собой, рассеяно улыбалась. Возможно, она и вовсе не слышала слов своего деда.
— Кто-нибудь видел Брайана? — вопросила Оливия, оглянувшись на вход в столовую, словно ожидая увидеть его там. — С того момента, как Кикки арестовали, я не видела его.
— Я бы тоже была не особа людима, если мою жену арестовали. — хмыкнула Сэм. — Думаю, он сейчас занята совсем другими вещами, ему не до социальных контактов с нами.
— Прошу всех к столу, — произнесла Сара, рукой указав на заставленную различными блюдами поверхность.
Пока все рассаживались по своим местам и накладывали в тарелки приглянувшиеся яства, Алек, не притронувшийся к еде, не сводил внимательного взгляда с игнорирующей его Анны, увлеченно разрезающей сочный стейк.
— Прекрати, — ткнув локтем друга, прошептала Сэм, выразительно округлив глаза.
Алек, словно очнувшись ото сна, подхватил столовые приборы и принялся ковыряться в еде, явно отвлеченный от вкуса своими мыслями. За столом стояла гробовая тишина, разбавляемая звоном приборов и негромкой игрой музыки, доносящейся с радио. Несмотря на очевидные проблемы со связью в горах, радио здесь ловило прекрасно. Дело было в установленной на горе станции, где даже присутствовал диджей: одноклассник Энди, такой же фанатичный любитель Моунтинскай, не уехавший из родного города даже ради мечты стать известным дидждеем на федеральном радио.
Оливия, наблюдая за тем, как растет гора еды, подкладываемая Чедом, на ее тарелке с иронией отметила, что прежде хозяева отеля не озадачивались наличием музыки. Вероятно, Сара и Эрик всерьез опасались, что один из последних ужинов в их отеле обернется настоящей катастрофой. И на то, стоило признать, было немало причин.
— Кто бы мог подумать, правда? — неожиданно для всех раздался голос Алека, заставивший всех присутствующих невольно вздрогнуть и вскинуть глаза.
Сам парень, демонстративно глядя на экран смартфона, где была открыта электронная версия местной газеты, словно и не ждал реакции на свои слова, обращаясь в пустоту.
— О чем вы, молодой человек, говорите? — недоуменно вопросил доктор Ричардсон, выражая общий вопрос.
— О Кикки, само собой. — ничуть не смутившись, охотно пояснил Алек. — Никогда бы не подумал, что эта девушка способна на подобное. Она произвела на меня впечатление крайне разумной и доброй особы.
— Человеческая душа — потемки. — пожал плечами пожилой мужчина, отставляя столовые приборы. — К сожалению для нас всех, миссис Волдроф обладала достаточным актерским талантом, чтобы ввести нас в заблуждение. Наша радость, что в местной полиции работают крайне достойные люди, сумевшие наладить ситуацию до того, как случилось что-то непоправимое.
— Чего ты вытворяешь? — подавшись вперед, прошептала сквозь сомкнутые губы Сэм.
— Скажи, что у тебя есть план. — донесся с другой стороны шепот от Оливии.
— Пожалуй, вы правы. — не ответив девушкам, отозвался Алек. — Кикки держала в тайне ото всех даже строительство завода. Сара, Эрик, вы вообще могли предположить, что Кикки и есть тот анонимный покупатель?
Упомянутые хозяева гостиницы переглянулись между собой, сведя брови к переносице. Безмолвно они сошлись во мнении, что догадаться им стоило не о личности покупателя, а о том, что этот сезон стоило пропустить.
— Что вы, — махнула рукой Сара, тяжело вздохнув. — мы с Эриком и вовсе не интересовались судьбой того участка земли. Нам посчастливилось оказаться с другой стороны, так что строительство вовсе и не влияет на наш бизнес: никакого шума, вида на горы не перекрывает, туристов не отпугивает. А вот нашим приятелям, Нэнси и Эду, пришлось непросто.
— Вот уж точно говоришь, дорогая моя. — подхватил Эрик, досадливо покачав головой. — Их бизнес может сильно пострадать. Говорят, шум от строительства стоит такой, что и без того редкие посетители их гостины съезжают в другие дома, а они простаивают без единого туриста. Надо полагать, их бизнес так долго не просуществует.
— Какай ужас. — покачал головой Алек. — Уверен, Анна бы не допустила подобного расклада вещей, если бы ей удалось совершить сделку до Кикки. Верно, Анна?
Алек обернулся в сторону девушки, которую вопрос застал крайне неожиданно. Она резко вскинула голову, внимательно вглядываясь в глаза Алека, словно проверяя, не послышалось ли ей.
— Дорогая, о чем говорит этот молодой человек? — обернувшись к внучке, с заметно обострившимся акцентом вопросил доктор Ричардсон.
Анна медленно выдохнула, словно разом сдувшись, и, натянув губы в легкой улыбке, произнесла, обращаясь ко всем:
— О том, что я хотела бы умолчать. Я знала, как тебе, дедушка, дороги эти места, поэтому хотела сделать тебе сюрприз и выкупить часть земли под строительство загородного дома, где ты бы смог проводить свои выходные. К несчастью, сделку закрыли с другим покупателем, личности которого я не знала, до того, как я успела выкупить эту землю.
— О, Анна, ты всегда была прекрасным человеком. — широко улыбнувшись, с заметной теплотой в голосе произнес мистер Ричардсон. — Не расстраивайся, моя дорогая, мы сможем купить любой другой участок земли в месте, где тебе будет угодно. Мне и вовсе без разницы, где проводить викенд, если моя дорогая внучка будет со мной.
— Что касается Моунтинскай, мы всегда рады принять вас в нашем отеле. — произнесла Сара, ненароком накрыв руку Эрика своей.
Алек, натянуто улыбнувшись, кивнул, соглашаясь с прозвучавшими словами.