— Доша, издеваешься, да? Мстишь за ночной инцидент, да?! Но я не виновата, что тебя не узнала. Не надо одеваться, как шалава Клава! Будешь на будущее знать.
— Но я правду говорю. Ну, сама взгляни вверх. У вас потолок течет.
— А почему тогда на тебя не капает?
— Не знаю.
Муся подняла голову вверх, и, увидев капли воды, падающие с потолка прямо на ее половину кровати, прекратила свои несправедливые нападки на меня. Она мигом встала с постели.
— Мамочка, нас топят! — завизжала она. — Вот проклятущие соседи попались! Ух, уроды! Ну, это им так даром не пройдет! Папочка их в тюрьму упрячет. Пусть знают, изверги, как топить честных людей!
— Муся, а разве у вас есть соседи сверху? Вы же живете на последнем этаже. Или у вас достроили еще один этаж?
— Точно. Я как-то об этом не подумала. Тогда кто нас может топить? — задала очень разумный вопрос Муся, сделав при этом такую смешную мину на лице, что я еле удержалась, чтобы не рассмеяться.
— Муся, давай об этом подумаем потом, а сейчас давай спасать твою половину кровати. Нужно подставить большую миску. Неси, что у вас в доме имеется.
Подруга пошла на кухню и принесла оттуда что-то вроде тазика. Я убрала подушки, покрывало и Муся положила тазик на кровать, на то место, куда капала вода.
— Вот это ливень! — сказала я, взглянув в окно.
— А какой град большой! Прямо с мой кулак! Да он нам всю крышу продырявит! — испугалась Муся.
19
— У вас, что в доме крыша из стекла сделана? — удивилась я.
— Нет, не из стекла. Но она такая старая, что будет похлеще любого стекла.
— А куда смотрит ЖЕК? За что вы деньги платите?
— Доша, какая ты наивная. ЖЕК починит крышу только в том случае, когда на наш дом упадет какая-нибудь бомба и вся крыша будет разрушена. И тоне факт. Они, наверное, в таком случае обнесут крышу, точнее то, что от нее останется — полиэтиленом. Это еще будет хорошо. Потому что они могут вообще не приехать на вызов.
— Как так!? — возмущалась я. — А как же жильцы?
— Какая ты наивная еще, Доша! Они примутся за работу только в таком случае, если пострадают несколько этих же жильцов. Точнее уже нежильцов!
— Муся, что ты такое говоришь! — ужаснулась я от ее слов. — Не могут же жэковцы быть такими извергами!
— Могут, подруга, могут, — грустно подтвердила еще раз Катошкина.
Я была сильно опечалена таким известием; я была немного лучшего мнения о стране, в которой живу. Не думала я, что в нашем государстве твориться такой бардак. Еще бы! Я ведь до этого жила в огромном особняке, под крылышком папы-олигарха. И только став независимой я поняла, как живет простой народ.
Позавтракав котлеткой с кофе, я нацепила на себя вчерашнее платье, которое стало немного потрепанное из-за ночной прогулки этажами. Увидев шпильки-дрильки, меня аж перекосило от гнусных воспоминаний. Но стиснув зубы, я надела их на ноги. К моему огромному удивлению ходить на них стало легче.
— Ты куда такая разукрашенная и разодетая направилась? — остановила меня в дверях подруга.
— На работу, — ответила я.
— Ах, да! Я же совсем забыла, что ты у нас теперь модель! — съехидничала Катошкина.
— Муся, ты что завидуешь?
— Я? Было бы чему завидовать! — махнув рукой при этих словах.
— Тогда ладно. Я побежала.
— А кто будет выливать воду из миски?
— Ты, конечно. Я ведь не могу.
— Значит, я буду сидеть дома, и выливать воду, пока ты будешь крутить жопой по подиуму? — расстроилась сильно Муся.
— Мусинька, такова жизнь! Ладно, я уже опаздываю. Не скучай.
Я пошла к двери и хотела уже открыть, как кто-то позвонил. Я открыла двери и увидела Бориса. В одной руке у него были цветы, а в другой — зонтик. Одет он был в футболку и в джинсы.
— Доброго утра, — сказал он, улыбаясь странно. — Или лучше сказать, дождливого.
— Привет, — ответила я ему.
— А Ева дома? — спросил он, чем заставил меня удивиться.
— А я разве не Ева? — обиделась я на него.
— Не знаю. Может вы тоже Ева, но мне другая Ева нужна.
— Другая? — обозлилась я. — И какая же, интересно?
— Хотя постойте! У вас голос точь-в-точь, как у нее.
— Неужели?
— Да. И глаза у вас такие же, как у нее. Зеленые.
Борис умолк, рассматривая меня внимательно.
— Ева, неужели это ты? — спросил он изумленно.
— Конечно я. Что не узнал?
— Нет. Ты же на себя совсем не похожа. Что ты с собой сделала?
— Что, разве, не нравиться? — Борис молчал. — А другим мужчинам нравиться! — сказала я, чтобы его позлить и это у меня удалось.
— Каким это еще мужчинам?! — начал ревновать он.