Борис весь поник и начал действовать осторожней. Свою ревность он присмирил и стал прям весь шелковый.
— Ева, это тебе, — сказал ласково он, протягивая мне цветы. — И прости, что не узнал. Богатой будешь.
Я взяла цветы и хотела сказать, что я и так богата, но вовремя прикусила свой язык. Пусть думает, что я бедна, как церковная мышь.
— Спасибо, Борис. Очень красивые цветы. Мне еще никто такие замечательные цветы не дарил.
“Если бы он узнал, что мне еще ни один мужчина цветы не дарил, как бы он на это отреагировал?” — подумала я про себя. А те цветы, которые приносили мне, так сказать, те женихи, чтобы сосватать богатую невесту, которых отыскивала моя мамаша — я в расчет не беру.
Оставив цветы дома, мы вышли на улицу. Дождь лил, как с ведра.
— Ой! Я же зонтик не взяла. Надо вернуться наверх.
— Но лифт же не работает.
— Точно.
— Но ты не расстраивайся. Я тебя доведу, куда тебе надо. У меня зонт большой, поместимся.
Я согласилась. Борис взял меня под руку, и мы тронули к метро. От него несло приятными мужскими духами. Он расспрашивал меня, где я работаю, но я ему так и не сказала. Расстроенный тем, что я сейчас не могла с ним погулять, Борис довел меня до метро. Хотя какие прогулки в такую ужасную погоду! Это он, конечно, выбрал самое удачное время для свидания! Поэтому я пообещала встретиться с ним завтра вечером. Он сказал, что зайдет за мной в семь, и мы попрощались.
20
До начала работы я решила зайти в “УЗД” и разузнать кое-что о Коле. Хотя это было ночное заведение, но оно оказалось открытым. Правда, посетителей я там не обнаружила, кроме себя. Помещение было огромное. Только сцена занимала почти половину заведения. Напротив нее были столики, а за ними — барная стойка. Я подошла к стойке и села на высокий, вращающийся в разные стороны, стул. Упершись локтями, я начала рассматривать различные бутылки со спиртным. Чего здесь только не было! Правда, я не разбираюсь в «градусах», поэтому я распознала только вина, водку и коньяк.
Неужели Коля работал стриптизером? Мне с трудом в это верилось. Он ведь никогда не блистал красотой, хотя и уродом тоже не считался. Но чтобы дрыгать на сцене, и притом еще оголять некоторые части своего тела, надо быть без комплексов или без матери-учительницы. А у Коли было и то, и другое. Он в академии никогда не выступал на сцене из-за страха, хотя и хорошо пел. Преподаватель пения все время пытался вытащить Колю на сцену, но безрезультатно.
Вдруг из-под барной стойки прямо перед моим носом выскочил парень. Он меня так напугал, что я еле со стула не свалилась.
— Ой, ты меня напугала! — сказал парень. — У нас в это время посетителей не бывает.
— Ты меня тоже напугал, — не осталась я в долгу.
— Что будешь пить? — спросил бармен.
— Томатный сок, — ответила я, — если у вас такой имеется.
— Имеется, конечно. Но ты первая, кто его заказывает. Может туда немного водочки долить?
— Нет, ни в коем случае.
— Что так? — удивился бармен. — Томатный сок можно выпить в любом кафе. Может, ты не в курсе куда зашла?
— Неужели в стриптиз баре нельзя выпить сока, чтобы на тебя не смотрели, как на сумасшедшую? — разозлилась я.
— А понял! — обрадовался парень. — Ты в положении.
— В каком еще положении? — не поняла я.
— Ну, в затруднительном.
Бармен отошел на минутку от меня и вернулся со стаканом томатного сока.
— Вот, твой сок.
— Спасибо, — ответила я и принялась пить.
— А какой уже срок? — задал странный вопрос бармен.
— Не поняла.
— Ну, сколько еще носить?
— Что носить?
— Не что, а кого.
Мои глаза сделались большими от непонимания.
— Я про ребенка говорю.
— Про чьего ребенка?
— Про твоего, конечно.
— А у меня разве есть ребенок?!
— Ну, не у меня же! — начал злиться бармен.
— Что-то тут не так! Ты что-то не так понял.
— Все я так понял. Ты беременна, поэтому тебе нельзя принимать горячительные напитки.
Я рассмеялась. Вот это попала!
— Я не беременна, — сказала я парню.
— А как же томатный сок? — недоумевал бармен.
— Просто я люблю помидоры. Что разве нельзя?
— Ну, почему же! Можно, конечно.
На сцене в это время появились люди. Они что-то репетировали. Выглядели они очень странно. Приглядевшись, я поняла, в чем было дело. Парни на сцене были голубыми.
— Разве это гей клуб? — спросила я у бармена.