— Алло! — визжал он в трубку. — Доша, не смей блосать тлубку! Вот, гадкая девчонка! Все-таки отключилась.
— Сергей Петрович, — обратилась я к измученному работой полковнику.
— Алло, Доша, — продолжал он говорить с трубкой. — Я уже подумал, что ты отсоединилась.
— Так оно и есть. Я отключила мобильный и положила его в сумочку.
— Этого не может быть, — притих немного он от удивления.
— Почему?
— Если твой мобильный в сумке, то объясни мне, будь доблой, как я тебя слышу?
— Сергей Петрович, положите трубку, — попросила я его, — и повернитесь в сторону дверей.
Он сделал все, что я ему велела.
— Доша! — обрадовался он, увидев меня. — А я уже подумал, что медленно теляю лассудок.
— Что случилось? — спросила я его.
— Муся не плиехала с уликами в отделение, а мобильный ее не отвечает.
— Я тоже пыталась с ней связаться, но ее мобильный отключен.
— Ты ей звонила и плосила пливести мне улики?
— Конечно. Я ей все точно объяснила, что надо делать.
— Надо посмотлеть — заблала ли она доказательства.
— Точно.
Мы пошли в мою комнату. Кассеты и ножа не было на прежнем месте.
— Значит она забрала, — подытожила я. — Но почему она не явилась в отделении?
— Не знаю, — ответил полковник. — Я всегда говолил, что она безответственная глупышка с лазуклашенной молдочкой. Она ничего не умеет, кломе как тлатить деньги и ухлестывать за палнями. Мы же без этих улик не сможем даже обвинить жену Потапенко в ее злодеяниях.
— Вот так дела!
— У нас на нее ничего нету и если все те убийства дело ее лук, мы ее не сможем алестовать и посадить. И все из-за моей глупой дочки, котолая не может выполнить такое плостое задание — пливезти улики в отделение.
— Это не похоже на Мусю, — попыталась я оправдать подругу. — Вы к ней слишком несправедливы, Сергей Петрович. Она изо всех сил пытается заслужить ваше доверие и уважение.
— Угу, я вижу, как она пытается. Плям уже вся надолвалась от усилий! — съязвил полковник. — За что меня Бог наказал такой дочелью?
— Я ей звонила утром, а сейчас уже семь вечера, — начала я вслух размышлять, не обращая на болтовню полковника внимание. — Она могла уже сотни раз смотаться в отделение и привести улики. Если она этого не сделала, значит, ей кто-то помешал.
Оторвавшись на минутку от своих мыслей вслух, до моих ушей донеслось ругань полковника. Он все еще продолжал бранить Мусю.
— Ректорша! — выкрикнула я.
— Где? — оторвался полковник от своего занятия и обратил все свое внимание на меня.
— Это жена Потапенко, эта мерзкая и подлая убийца, помешала Муси привести вам улики. Я в этом уверена.
— О Господи! — Сергей Петрович весь изменился в лице от испуга. — Моя девочка! Пощади ее Господи и сохлани. Я не пележиву, если с ней что-то случиться.
Только после его слов ко мне дошло, что если Муся в руках Ректорши, то ей грозит опасность. «Хотя эта гадина всех свидетелей сразу убивала» — вспомнила я; к счастью в голос я этого не произнесла, а то не знаю, что случилось бы с Сергеем Петровичем, если бы он такое услышал от меня.
— О Господи! Муся! — с дрожью в голосе выкрикнула я от страха и ужаса. — Я тоже не переживу, если потеряю ее.
Мы сели с полковником на постель и тупо уставились в пол вместо того, чтобы действовать.
— Мы не должны позволить этой кикиморе что-то сделать плохое Мусе, — сказала я решительно через пять минут. — Я не позволю этой гадине отобрать у меня еще и Мусю. Она и так слишком много дорогих мне людей убила.
54
Вдруг в комнату ворвались котята. Они играли с клубком шерстяных ниток.
— Какие забавные малыши! — обрадовался Сергей Петрович.
Вспомнив, кому они принадлежат, я расплакалась.
— Мусинька, — забормотала я сквозь слезы.
Полковник обнял меня, утешая.
— Это я ее попросила привести улики.
— А тебя я поплосил.
— Нужно было мне самой поехать за ними, а не посылать Мусю.
— Но ты и так опаздывала на лаботу.
— Дурацкая работа! — еще сильнее заплакала я. — В то время как я загорала на солнышке и пила коктейль, моя подруга из-за меня попала в лапы убийцы.
— Холошая у тебя лабота, скажу я тебе, Доша! — попытался полковник меня развеселить.
— Замечательная! — улыбнулась я сквозь слезы. — И директор замечательный. Устроил своим сотрудникам отдых за его же счет. Мы целый день загорали в «Бермудах».
— Не надо себя в этом винить, Дошенька. Надо надеяться, что с Мусей все в полядке. Я свяжусь тут с кое-кем. И Мусю сегодня же найдут.
— Живую? — спросила недоверчиво я, взяв Черныша на руки.