Как-то я добралась домой, то есть к Катошкиным. Муся открыла двери.
— Смотри, какой мы халат приобрели с Милой для меня, — протараторила Муся, едва я успела войти. — Правда, фантастика?
— Фантастика, — согласилась я, — хотя как на меня, то слишком яркий.
Я пошла на кухню. Очень кушать хотелось. А то за целый день я только утром и завтракала, и еще час назад пробовала воды напиться, но так и не вышло. А кушать я любила больше всего на свете, при этом не толстея. Муся мне по этому поводу очень завидовала и всегда говорила, когда набирала лишний килограмм:
— Ну, как же это несправедливо! За что тебя природа наградила таким сокровищем? Ведь оно тебе даже не нужно. Ну, как же у тебя выходит столько всего слопать и ни на грамм не растолстеть?!
Иногда у нее даже случались припадки истерики. Она тогда ревела, сидя перед зеркалом, пообпихивана со всех сторон разными деликатесами, которых не пробовала четыре, пять месяцев. На следующий день она, конечно, снова садилась на диету и еще с большим энтузиазмом бегала на аэробику, фитнес и шейпинг, но только до очередного припадка обжорства.
И только сейчас до меня дошло, роясь в холодильнике в поисках чего-нибудь съедобного, почему он был доверху набит одними фруктами да овощами. Зачем же человеку, который вечно на диете, иметь у себя в холодильнике лишние и такие вредные калории. Я так расстроилась, так расстроилась, что мне сейчас придется одну морковку с огурцами лопать, что мои нервы этого не выдержали, и я взбесилась при виде входящей Муси.
— Муся, ты в курсе, что у тебя нечего пожрать?! — взвилась я на нее.
— Евдоша, ты что ослепла? Во — сколько еды, — показывая на кроличью пищу.
— Муся, я тебе не кролик, чтобы одной морковкой питаться! — продолжала я злиться. — Я целый день голодная мотаюсь по городу и вот наконец-то я дома, стою у холодильника, в котором только одна капуста.
— Ты че капусту не любишь? — спросила весело Муся.
— Ну, почему я ничего не взяла с собой из магазина? — злилась я на саму себя. — И ведь знаю, что ты вечно на диете … но я даже представить себе не могла, что ты питаешься, как эти мохнатые зверьки.
— Доша, не реви, — пробубнила подруга.
— А я не реву.
— Там в морозильнике мой папа держит свои продукты.
— Какие?
— Ты открой и посмотри.
Я открыла морозильник, и у меня отняло речь от восторга. Чего там только не было! Пельмени, котлеты, рыбное филе, даже курочка!
— Вот спасибо дяде Сереже, — радостно сказала я, цепляясь рукой за пельмени, — а то думала, что уже с голоду помру тут у вас.
Я быстренько нашла кастрюльку, налила туда воды и поставила на газ, и стала ждать, когда вода закипит.
— Хорошо твой отец делает, что держит такой запас на черный день, — булькала я, — а то с такой дочкой, как ты, недолго и в гроб сыграть.
— Евдошка, откуда ты набралась таких слов? — удивилась Муся.
— Это я начала самостоятельную, независимую жизнь, — ответила я гордо, бросая пельмешки в воду.
12
Сварив пельмени, я поудобнее уселась на диване, включив телевизор. Пильмени были восхитительные.
— Муся, съешь пельмешку, — предложила я подруге, которая усердно грызла морковку.
Она на меня так посмотрела, как будто я ей предлагала выпить яда.
— Ну, не мучь ты себя этой диетой. Посмотри на себя, да ты же настоящий скелет! На тебе не осталось ни одного мягкого места. Одни кости да мости!
— Евдошка, отстань, — обозлилась Муся. — Мне и так тяжело принуждать себя есть эту морковку. А видя, как ты лопаешь эти пельмени, да еще с таким восторгом, мне вообще хочется тебя придушить!
— Мусинька, как мне тебя жаль.
Муся надула свои алые губки и, прикладывая все свои усилия, грызла эту противную морковь. В этот момент мне так захотелось вышвырнуть этот овощ за окно, что я еле-еле удержалась. Бедная моя подруга! Так над собой издевается! У меня просто слов нету.
— А где твои маленькие грызуны?
— Наверное, где-то спят. Что я им мать, чтобы за ними смотреть?!
— Я вижу, ты не очень их любишь.
— Ты угадала.
— Почему? Зачем ты тогда кошку заводила?
— А это не я. Это мне ее друг подарил. Бывший.
— Почему бывший? Ты что уже с ним не дружишь?
— Не дружу, когда узнала, какой он козел, — злилась Муся.
— Козел? Почему?
— А ему надоела его кошка, вот он мне ее подарил, да еще с потомством. Я-то, дура, не разбираюсь — беременна кошка или нет — вот и через две недели смотрю: какие-то клубки у меня в постели валяются. Подхожу поближе, а то — котята, такие голые, слепые.
— Неужели ты не заметила, что кошка толстая была?
— Заметила. Живот большой был. Но мне Славик сказал, что она очень толстая, много ест. Вот и отрастила себе животик.
Я рассмеялась.
— Ну, ты, Муся, даешь! Как тебя легко обмануть можно.
— А вот и террористы явились! — то ли обрадовалась, то ли она так радостно сердилась. — Все четверо! В полной боевой готовности.
Котята играли с мячиком, качая его лапками. Черныш же унюхав мои пельмени, выдрапался ко мне на диван.
— Хочешь пельменьку? — спросила я у котенка. — Конечно! Зачем тебе молоко! Сама его пей. Муся, а им можно уже мясо есть?
— Да я не знаю, — ответила та. — Они всегда у меня пьют молоко и не жалуются. Пельменей у меня не выпрашивают.