— Энни Грэм. — Она взяла его за руку и пожала её, как будто они старые друзья.
— Не могу толком объяснить, но после того, как я выслушал ваше сообщение, мне захотелось прогуляться по этим лесам — такое иногда случается, — так и сделал, и вот я здесь. Я увидел машину за деревьями и пошел по тропинке.
Энни была поражена, но благодарна ему за то, что он нашел её. Она пригласила Дерека войти.
— Не желаете чашечку чая?
— С удовольствием, спасибо. Есть некоторые вещи, которые мы должны прояснить. Не хотите рассказать мне в точности, что происходило от начала и до конца?
— С чего мне начать? — Она рассказала ему обо всем, что случилось. — Честно говоря, мне кажется, я схожу с ума. У меня черепно-мозговая травма, и думаю, врачи еще не поняли, насколько серьезно повреждение мозга.
Дерек рассмеялся.
— Ага, тогда это все объясняет. Иногда серьезная травма головы может привести к пробуждению дремлющей части вашего разума, которая гораздо более восприимчива к вещам, происходящим на другом уровне. Многие называют это шестым чувством.
Впервые за несколько дней плечи Энни расслабились, и она вздохнула с облегчением.
— О, слава богу. Все началось, когда я вошла в пустой особняк неподалеку отсюда. Когда оказалась внутри, меня посетило самое удивительное чувство дежавю. Мне казалось, что я жила здесь очень давно. Сегодня утром я проснулась в ледяной холодной комнате и наткнулась на огромный черный фантом на кухне, который принял форму человека. Я чувствую, что за мной все время наблюдают, и иногда это кажется нормальным, но иногда это чертовски пугает.
— О, дорогая, это нехорошо, совсем нехорошо. Это черный фантом что-нибудь говорил или делал?
— Ну, он попытался открыть дверь, которую я держала, но тут появился шар яркого белого света, и женский голос велел ему уйти, поэтому он зарычал на неё, но ушел. Мне кажется, я знаю, кто эта женщина, но иногда мне мерещится, что я и есть та женщина из прошлого. Я запуталась, и вы первый, кому я рассказала об этом, на случай, если они наденут на меня смирительную рубашку и увезут.
Дерек улыбнулся, и его морщинистые зеленые глаза загорелись.
— Нет, дорогая, вы не сходите с ума. Это звучит так, как будто вы испытываете множество вещей, все из которых, как доказано, существуют, хотя я никогда не встречал никого, кто за такой короткий промежуток времени видел так много. Добро пожаловать в мир экстрасенса. В некоторых случаях это может стать даром, который останется с вами на всю оставшуюся жизнь: я разговариваю с мертвыми людьми с тех пор, как мне исполнилось девять лет. Или же окажется временным явлением. Как бы то ни было, ваша жизнь уже не будет прежней, это я вам гарантирую.
Энни хотелось верить каждому его слову, в них было столько смысла, но циничная часть её считала, что он несет полную чушь. Её так и подмывало рассказать ему о дневнике, но внутренний голос подсказывал ей другое. «Это только для твоих глаз. Когда придет время, сможешь делать все, что пожелаешь, но пока держи его в тайне».
Дерек наблюдал за ней.
— Что держать в тайне?
— Вы тоже это слышали?
Он кивнул и начал рассказывать о чудесах имеющегося дара. Следующие тридцать минут Энни слушала его как завороженная, пока краем глаза не заметила полоску ярко-желтого света, двигающуюся между деревьями к тропинке. Джейк махал ей рукой. Она повернулась к Дереку и увидела, как краска отхлынула от его лица при виде большого, крепкого полицейского.
Он встал.
— Что ж, на этот раз было приятно познакомиться по-настоящему. Думаю, мне пора идти, раз уж я отнял у вас достаточно времени.
— Знаю, что он выглядит страшно, но, честно говоря, он очень милый и он мой лучший друг, которого послали проверить меня.
Дерек немного расслабился, когда Джейк вошел в кухню.
— Тук-тук. Знаешь, что твой новый парень Уилл прислал меня сюда, чтобы я побыл твоим личным телохранителем, пока он не закончит работу? Заметь, я не жалуюсь, пока ты ставишь чайник: умираю от жажды и голода. У тебя есть какая-нибудь еда, которую ты можешь приготовить и которую не сожжешь, пока она не станет непригодной для употребления человеком?
Энни рассмеялась. Сильно обрадовавшись его приходу, она обняла его. Он сжал её в ответ слишком сильно, но ей было все равно; она чувствовала себя в безопасности и тепле.
Дерек направился к двери.
— Мне пора идти. Мы могли бы встретиться завтра в церкви, если вы свободны, и попытаться провести сеанс вместе. Это может помочь докопаться до сути всего.
Энни не осмеливалась взглянуть на Джейка. Она поблагодарила Дерека и снова пожала ему руку.
— Я позвоню вам утром и дам знать.
Он вышел во двор.
— Буду ждать с нетерпением и, пожалуйста, не стесняйтесь звонить, если вам понадобится поговорить со мной. Будьте осторожны, Энни.
Она смотрела, как он идет по тропинке и исчезает за деревьями. Громкий смех Джейка наполнил кухню и донесся из-за двери. Она вернулась в дом и увидела, как он согнулся пополам.
— Что смешного?
Его лицо приобрело множество оттенков красного, он пробормотал:
— Зачем тебе вообще понадобилось идти в церковь, и что он имел в виду под сеансом? Я не думаю, что Уилл слишком обрадуется, если ты так скоро начнешь встречаться со странными стариками, особенно в церквях. Энни, я в шоке. Что на тебя нашло?
Она сильно толкнула его в грудь.
— Я иду в церковь не для того, чтобы заниматься с ним сексом, идиот. О, забудь, не могу тебе этого объяснить, ты никогда не поймешь: это сложно.
— Почему бы тебе не попробовать. Раз уж мне пришлось бросить все дела, чтобы весь день нянчиться с тобой, я не против хорошенько посмеяться.
Глава 23
Он был одержим женщиной с фермы. Не мог выкинуть её из головы: днем и ночью она присутствовала в его мыслях. Не помогало и то, что она немного походила на Джули, единственную женщину, на которой он собирался жениться, пока его мать не испортила и это. Джули была такой тихой и милой, и он так сильно её любил. Они не могли себе позволить купить собственный дом, и она переехала к нему и его матери, но должна была спать в комнате для гостей, потому что его мать не позволяла ничему греховному происходить под её крышей. Мать все придиралась и доставала Джули, пока не довела ту до нервного срыва, а потом Джули бросила его. Она просто собрала свои вещи и ушла: ни записки, ни чего-либо еще, даже не попрощалась. В ту ночь он впервые подумал об убийстве матери. Ему было так плохо и больно, что еще несколько месяцев он не мог прийти в себя.
Когда медиум так откровенно заговорил с женщиной, он был потрясен. За все годы, что сидел там, как послушный сын, слушая чушь, которую обычно несли, он никогда не слышал ничего, что не было бы завернуто в красивую обертку. Он просто прилип к своему стулу, наблюдая за обменом репликами между ними. Когда медиум выскочил за дверь вслед за женщиной, он перепугался до смерти. Извинившись, поднялся наверх, чтобы посмотреть в маленькое окошко, выходившее на автостоянку. Он сделал пару фотографий на телефон, заинтригованный хорошенькой женщиной в синей шапке, а затем спустился вниз и сел рядом с матерью. Медиум вернулся внутрь и попытался продолжить сеанс, но уже ничего не вышло, напряженная ранее атмосфера ослабла, как будто кто-то перерезал силовой кабель. Медиум передал несколько сообщений каким-то старым дорогушам, но не мог сосредоточиться и после тридцати минут спотыканий извинился, сказав, что чувствует себя плохо, и ушел.
Он пошел на кухню, чтобы помочь заварить чай, как делал это каждую неделю, и послушать обрывки разговоров, чтобы выяснить, знает ли кто-нибудь эту таинственную женщину. Он услышал, как одна женщина сказала, что узнала её, и его сердце забилось быстрее. Его дрожащие руки умудрились пролить кипящую воду на столешницу, едва не задев Эдит, которая ушла, качая головой. Он вытер пролитую жидкость, прежде чем вошла мать и смутила его своими резкими замечаниями.
Когда понял, что женщина с фермы — это и есть женщина из церкви, он пришел в восторг: судьба наконец-то осветила ему путь. Он решил пойти в супермаркет, где всегда много народу, и попробовать распечатать фотографии со своего телефона. Ему пришлось встать в очередь, чтобы воспользоваться фотоавтоматом. Когда подошла его очередь, он встал у автомата и начал тыкать, куда придется, он никогда раньше не пользовался им и понятия не имел, как тот работает. Девочка-подросток подошла и воспользовалась автоматом рядом с ним, за две минуты распечатала свои фотографии и была готова уйти.
— Прости, ты не могла бы мне помочь? Я не очень хорошо разбираюсь в этих вещах и понятия не имею что делать.
Она не произнесла ни слова, только улыбнулась ему и скинула его фотографии на экран. Если ей и показалось странным, что все они были немного расплывчатыми и изображали одну и ту же женщину в разных ситуациях, она ничего не сказала.
— Вот так, просто нажмите кнопку «печать», и все. Вы можете заплатить за них в киоске вон там или на одной из касс, когда будете платить за покупки. Просто дайте им эту квитанцию. Или, если вы такой же скупердяй, как я, можете просто уйти с ними. Они никогда не узнают, заплатили вы или нет, не сработает сигнализация или что-то в этом роде.
Он поблагодарил её за помощь и встал в очередь за сигаретами. Он никогда ничего не крал, кроме шарфа, и не собирался этого делать. Он смотрел, как девушка вышла из магазина, сжимая в руках украденные фотографии. Она оказалась права, ни один человек даже не взглянул на неё. Он заплатил за фотографии и вышел из здания, держа под мышкой номер местной газеты. От заголовка «УБИЙЦА НА СВОБОДЕ» в газете стало так жарко, что казалось, будто она прожигает ему кожу. Он улыбнулся. Впервые за свою ничтожную жизнь он попал в заголовки газет. Он был недосягаем.
Возвращаясь домой, он думал о женщине на ферме и о том, что именно он хотел бы с ней сделать.
Глава 24