И можете ли вы допустить хоть на минуту идею, что люди ~ согласились бы сами принять от вас такое счастие, если в фундаменте его заложено страдание ~ и, приняв это счастие, остаться навеки счастливыми? — В «Братьях Карамазовых» сходным вопросом к Алеше закончил Иван свое рассуждение о построенном на страдании здании человеческой судьбы: «И можешь ли ты допустить идею, что люди, для которых ты строишь, согласились бы сами принять свое счастие на неоправданной крови маленького замученного, а приняв, оставаться навеки счастливыми?».