Врываюсь к себе в кабинет и резко захлопываю за собой дверь. Ромыч уже сидит напротив моего стола. Швыряю портфель с документами и начинаю ходить по кабинету.
Я не понимаю! Я вообще не понимаю этих женщин, ну что не так? Почему она возвращается к мужу? Что это тупость, глупость, безумная любовь, стокгольмский, мать его, синдром? Падаю в кресло и смотрю на друга.
— Леха, — медленно говорит Ромка, — а что происходит?
— Что происходит? — психую я, — это вот ты мне скажи, что происходит! Ответь на простой вопрос: что происходит в голове у женщины?
— Ооооо! — тянет Ромка. — Все ясно. Я за коньяком.
— Час дня, какой коньяк! Ты совсем спятил?
— Я нет. А вот ты да. Тебе не предлагаю. Ты за рулем, а у меня после вчерашнего голова болит, а разговор будет долгим и интересным. Без допинга не выдержу. — он идет кофейному столику и открывает мини-бар. — Я тебя в таком состоянии еще не видел. Да еще и из-за бабы! Нельзя так, Лёх. Говорил тебе приезжай, я позову…
— Заткнись! — перебиваю я его.
— Заткнулся. — безропотно соглашается Ромка и наливает себе коньяк в стакан.
Барабаню по столу. Ромка садиться. Медленно делает глоток и молчит. Хороший у меня друг. Понятливый. Через минуту я выдыхаю и откидываюсь на стуле и вот тогда он начинает:
— Понять, что происходит в голове у женщины сложно. Но возможно. А если ты дашь мне вводные данные, я даже постараюсь дать тебе дружеский совет. Ты же за этим меня позвал?
— Да. — рявкаю и Ромка поднимает обе руки.
— Сдаюсь, не рычи на меня! Я не она! А она у нас кто?
— Марина. Марина Игоревна учительница моего сына.
— Ой. Какая прелесть! — немного язвит он и подносит стакан ко рту.
Поднимаю на него тяжелый взгляд и Ромка тут же опускает стакан.
— Подожди, что все так серьезно? Извини. Умолкаю.
Встаю начинаю снова мерить шагами кабинет под вопросительный взгляд друга.
— Лёх, ты уже начни рассказывать-то!
— Да что тут рассказывать — я дурак! — наливаю себе воды и выпиваю залпом. — Я после истории с Иркой вообще в работу с головой ушел. Как отрезало от женщин. Ну, ты в курсе. А тут альбом сына нашел. Он у меня дома забыл, а там портреты. И все такое с цветочками. У моего пацана, прикинь! И подписи везде «Любимой Марине Игоревне», «Марина Игоревна, вы сама добрая», «Вы — сама замечательная». Только что «любимой маме» не написано, понимаешь? Привез матери, рассказываю и она туда же. Мариночка у нас просто чудо! Мариночка то, Мариночка это. Приди на собрание. А мне реально некогда и вообще, это не красиво как-то. Сводничество какое-то! А тут помнишь историю в октябре, когда нас подрядчик кинул?
— Такое не забывается! — кивает головой Ромка.
— Ношусь в мыле, голова крутом и праздник еще в школе в этот день. Мать уперлась: не придешь ко внуку — ты мне не сын. Пришлось мчаться, как был со стройки. Захожу в класс и… — снова наливаю стакан воды и иду на место. — Ромыч, а ты когда-нибудь влюблялся?
— Нет, ну… — мнется он.
— Не в грудь и попу, и не в длинные ногти с ресницами. А вот просто смотришь на нее, и все! Я в углу сижу, — продолжаю рассказывать я, — на комбез свой грязный гляжу, а на нее посмотреть боюсь. А она такая… словно в кругу света и дети вокруг неё. Счастливые такие. И она, такая… — делаю какой-то пас руками не в силах подобрать слово. — Скажи, я дурак?
— Нет, Лех. Ты просто влюбленный тридцати-семилетний мужик. Я тебе даже завидую.
— Да чему завидовать? — вскипаю я. — Навожу справки. А она замужем…
Ромыч вздыхает, а я оканчиваю фразу:
— … за Глебом Рогальским.
— Чего? — друг округляет глаза.
— Того! Я думаешь зачем вот это всё тут затеял? Нет, ну поставщик бетона нужен был, не спорю. Но дай, думаю, встречусь с ней. Не в ее этой школе, где я папаша сына оболтуса, а…
— А там где ты директор крупной строительной фирмы. — заканчивает за меня друг. — Решил хвост распушить, да?
— Да, решил! — чувствую, что начинаю психовать. — Ты что думаешь мне нужны эти все совместные корпоративы, поездки, которые я и оплачивал? Я просто думал, что увижу ее, ну… на своей территории, где я…
— В красивом костюме, а не в говне по колено?
— Да что ты прерываешь меня! Хочешь сказать, что я самовлюбленный идиот? Так говори!
— Нет, ты просто влюбился. А влюбленные все идиоты. Зато теперь мне понятно, зачем ты нас всех на этот балет потащил! — смеётся Ромка.
— Да я в балете, как свинья в апельсинах! Просто думал, хоть это ее заинтересует, и она придет.
— Слушай, а что ж ее не было ни разу? Я ведь и не знал, что Глеб женат. Погоди-ка! — начинает доходить до Ромки. Он пристально смотрит мне в глаза. — Рогальский же везде эту Леночку таскал. Это у него выходит…
— У него замечательно входит, но не всегда хорошо выходит! Да! Леночка любовница Рогальского, и беременна от него к кому же.
Ромка свистит.
— А еще, Леночка младшая сестра Маринки.
Ромка резко поднимает голову на меня.
— Какая мерзость! Ты шутишь, что ли?
— Не шучу. Вчера Марина их застала дома. Узнала, что сестра от мужа беременна. Видимо, сбежала оттуда, и попала под самокатчика.
И уже спокойнее пересказываю новости вчерашнего дня. Ромка достает сигареты. Вообще, я не люблю, когда курят в моем кабинете, но сегодня на его вопросительный взгляд машу рукой.
— Кури. Но только ответь мне, ну как после этого можно к мужу вернуться? Как можно простить?
— Слушай, — тянет Ромка, — я вот пять минут назад понял, что бывает все что угодно. А ты уверен, что она к нему вернулась?
— Ну она же на встречу с ним поехала!
— Ну и что, что поехала? Конечно поедет! Может им о разводе поговорить надо? И вещи, в конце концов забрать из квартиры. Она же не с чемоданом от него сбежала.
Я задумчиво смотрю на него.
— Погоди, ты думаешь…
— Нет это ты погоди! — снова перебивает друг. — Что она сказала в машине? Еду к любимому мужу? Все прощаю?
— Нет… — ошалело говорю я. — Что-то про ошибки прошлого…
— Что их надо прощать?
— Не помню я… — начинаю ерзать на стуле. — Ну вроде как забывать и прошлое оставлять в прошлом… — останавливаюсь и смотрю на Ромыча. — Ромка, я — дебиииил!
— Возможно да, Лех. — кивает он.
— Это получается, мужа в прошлом оставить? Она еще про чистый лист говорила. — хватаюсь за голову. — Я все испортил, Ром! Я вообще ее не так понял!
— Спокойно! Ты же ей нечего такого не наговорил, да? — уточняет он.
— Я сказал, что рад, что они с мужем снова сошлись. — признаюсь упавшим голосом.
— Жестко ты конечно. Но исправить можно. — он тушит сигарету и смотрит на меня.
— Погоди, а завтра тогда что за свиданка у них в «Бристоле»? — снова начинаю нервничать.
— Лёх, да что ты как маленький! Позвони и спроси.
— Как? — упавшим голосом говорю я.
— Как взрослый мужик! Словами через рот!
— Да у меня ее номера нет! — поднимаю на него глаза и слышу, что Ромка что-то бормочет. — Как ты меня назвал?!
— Я говорю, собирайся! — встает он со стула. — Погнали!
— Куда? — не понимаю я.
— Сначала в ТЦ, где ты ее высадил, может она еще там хромает где-то. Потом матери позвонишь, адрес ее узнаешь или сами пробьем. Давай, за дело, чего сидишь!
Я резко подрываюсь и на ходу достаю ключи от машины. И тут в мою голову заползает страшная мысль. И я поворачиваюсь к Ромке:
— Слушай, а что если я на нее психанул, и она теперь из-за этого решит с мужем помириться?