— Я рад за вас. Рад, что вы снова вместе. — говорит Алексей.
Меня словно окатывает холодной волной с головы до ног. Он рад за нас? Я не понимаю… Мое сердце начинает стучать в бешеном ритме. Мне хочется сделать глубокий вдох, но лёгкие сжимаются от отсутствия воздуха.
Как же так? Еще час назад он говорил мне… говорил, и я решила…
Мельком бросаю на него взгляд и вижу, как он отстраненно смотрит в окно.
«Ты решила, что?» — спрашиваю я себя. Ну… что нравлюсь ему… или не безразлична хотя бы. Мне делается стыдно за свою самонадеянность. Как я могла такое подумать? Принять обычную вежливость за нечто иное… Большее. Как стыдно! Какая же я глупая дура.
Я прячу руки под сумочку и сжимаю пальцы в кулаки. Сжимаю сильно, так что ногти впиваются в ладони, и эта боль возвращает меня в реальность.
Что ж! Это просто была вежливость по отношению к учительнице сына и нечего больше. А мне надо держать себя в руках. Хватит распускать сопли!
— Мы приехали. — Алексей останавливает машину и кажется впервые за всю поездку поворачивает голову в мою сторону. — Тебя… вас забрать, потом?
— Не надо, — говорю я. — Спасибо за беспокойство. И… за все.
Я быстро, выпрыгиваю из его машины и стараясь не хромать и иду к дверям ТЦ. За спиной кто-то резко дает по газам. Даже не оборачиваюсь, я и так знаю кто это уехал.
Как только я остаюсь одна, позволяю себе выдохнуть, и чувствую, что не могу сделать ни шага. В голове крутится вопрос: «Что я сделал не так?!» И самое обидное, я не знаю ответа!
Падаю на скамейку в ТЦ. Вот и все. Ну что ж, в любом случае спасибо за помощь, Алексей Васильевич. Это было так… приятно.
И хватит! Я не буду больше плакать из-за мужчин. Сейчас я буду думать о другом. О себе. Опускаю взгляд на ноги. Мне надо купить новые туфли. Хотя нет. Я куплю себе кроссовки.
***
Ровно в три захожу в кафе. Я сразу вижу своего мужа. Он сидит у окна развалившись на стуле, лицом ко мне. На столе перед ним его любимая паста, которую он с удовольствием ест. Он не видит меня. Или делает вид, что не видит.
Выпрямляю спину и подхожу к нему.
— Привет, — говорю я и сажусь за стол.
— Ну здравствуй, — произносит Глеб, вытирает губы салфеткой и тянется ко мне.
Серьезно? Он хочет, чтобы я его поцеловала? Отворачиваюсь, но он берет меня пальцами за подбородок и разворачивает к себе. Секунду мы смотрим друг другу в глаза, и он прикасается губами к моей щеке. Видимо по моему лицу проходит гримаса омерзения, потому как он начинает смеяться, но его глаза остаются злыми.
— Да брось, дорогая! Ну я же не зверь. Честное слово, ты прям слишком эмоционально ко всему относишься.
— Хорошо, милый, как скажешь. — отвечаю в тон ему. — Я слишком эмоционально отношусь. А напомни, почему мы тут? Ах да! Кто-то, а именно ты, спит с моей…
— Да, да… Я помню. — перебивает меня Глеб. — Что тебе заказать?
— Нечего. Я не голодна.
— О, ты была в хорошем месте. Тебя там не только приютили, но и накормили.
— Да, представь себе.
— А скажи, в этом хорошем месте меня тоже могут приютить? — он смотрит на меня холодными глазами и делает глоток кофе.
— Тебя уже приютила Леночка между своих ног — тебе мало?
Глеб заходится кашлем.
— Какая ты оказывается! А, Маринка! — он вытирает рот салфеткой.
— Какая, Глебчик?
— Ты оказывается у нас такая злопамятная, такая язвительная, интересно ты всегда такой была или я просто не замечал?
— Ну что ты, я все время была серой мышкой. А вот ты был другим животным. Благородным и сильным… Козлом! Наверное, не просто так у тебя фамилия Рогальский, да, милый?
— Что, уже успела мне наставить рога? За сегодняшнюю ночь? Старалась до утра?
— Ну что ты дорогой, это же только ты мне можешь рога делать, да? Я ведь тоже Рогальская! Правда останусь ей не долго!
— А что так? Уже берешь другую фамилию? Не рановато ли после одной ночи? — нависает он надо мной.
— Я в отличие от тебя, всегда могу вернуться к своей прошлой! А ты как был РОГАльским, так и останешься!
Муж поджимает губы.
— Я пас! Пикировка окончилась? Мы можем уже начать общаться, как взрослые люди? Что ты намерена делать? — откидывается он назад на стуле.
— Подавать на развод.
— Это исключено. Я не тебе его дам!
— Что?! — восклицаю я. — То есть как это ты не дашь мне развод? Мы живем в свободной стране!
— Это конечно так. Но ты кое-что забываешь… а я помню. И я не дам тебе развод, потому что забочусь о тебе! Как ты будешь жить, дорогая, и где?
— Ты намекаешь, что у меня нечего нет?
— Именно! И не намекаю, а говорю. Я не могу позволить, чтобы моя жена голодала. — он складывает руки на животе и продолжает буравить меня взглядом.
— Нечего страшного, я уверена, что смогу прожить без тебя и твоих денег.
— На зарплату учительницы начальных классов?
— Да, милый. А тебе вообще надо думать не обо мне. А о моей милой и чудесной сестренке. И вашем будущем ребенке.
По лицу Глеба меняется от этих слов, и я продолжаю:
— Я уверена, что Лена будет отличной матерью и прекрасной женой!
— Знаешь, Марин, вот мне даже обидно! — шипит мой муж. — Почему ты не хочешь побороться за нас? За наш брак?
— Глебушка, — мягко произношу я, зная, как бесит его этот вариант имени, — ты как себя чувствуешь? Головой в душе сегодня не ударился случайно? Бороться? За тебя? После того, что я видела?
— Хорошо! Я дам тебе развод, но давай это обсудим чуть позже? Сначала выполни одну мою просьбу?
Я поднимаю бровь.
— Хочу… Прошу, чтобы завтра, ты встретилась с моими родителями в «Бристоле».
Я открываю рот, чтобы сказать, что его отец уже звонил мне, но решаю промолчать.
— Ты наверняка забыла, но завтра наша годовщина. Я понимаю, что для тебя наш брак уже нечего не значит, и ты готова все сжечь в угоду своим странным желаниям…
Мои брови откровенно ползут вверх от удивления. Какие высокие слова употребляет мой муж! Это вообще на него не похоже.
— А я за это время, готов доказать, что я тебе нужен. Ты не сможешь без меня. — он пытается взять меня за руки, и я прячу их под стол.
— Доказать, что ты нужен мне? Ты бредишь, Глеб? Ну, хорошо. Я буду завтра в ресторане. — соглашаюсь я.
К тому же, я уже обещала Давиду Григорьевичу. И наша годовщина — это прекрасный повод поставить жирную точку в этих отношениях. Разобраться сразу и махом со всей этой веселой семейкой.
— В семь.
— В семь? — переспрашиваю я.
Хм, его отец назвал мне другое время. Я точно это помню, а вот мой муженек никогда не мог правильно запомнить даты и время. Впрочем, сейчас это уже его проблемы.
— Да, в семь. — повторяет мой муж. — И сделай мне одолжение в память о нашей семье, которую ты так хочешь разрушить…
Я просто недоумеваю от этой комедии, но стараюсь сохранять невозмутимый вид.
— Я очень хочу, — продолжает он, — чтобы ты завтра была самой красивой на свете. Самой-самой! Постарайся, пожалуйста. Ради моих родителей. Они всегда любили тебя.
— Хорошо. — удивленно тяну я.
— Я понимаю, что там, где ты сейчас, тебе, наверное, хорошо. Но знай, я всегда был твоей опорой. И тебе без меня будет очень плохо. Очень! Хочу, чтобы ты это поняла. И хорошо подумала о последствиях своих решений.
Муж встает и не прощаясь уходит. А я сижу в легком шоке. Он что сейчас угрожал мне?
В тот момент я даже не подозревала, что уже через тридцать минут его угрозы осуществятся самым мерзким способом.