— Притормози пожалуйста заранее, и я переобуюсь в машине. И выйду уже во всеоружии. — прошу я Алексея, когда мы едем в город.
— Как скажешь! — сегодня он постоянно смотрит в мою сторону.
— Смотри пожалуйста на дорогу, хоть иногда — смеюсь я.
— Извини, но я правда не могу оторваться. Ты невероятно красивая.
— Есть немного, — окидываю себя взглядом. — Это звучит нескромно, но я прям чувствую себя как-то иначе. — подтверждаю я. — Это платье придает уверенности. Спасибо тебе и твоей маме за заботу.
— Красивый кулон, — продолжает Алексей. — Не замечал его раньше.
Я опускаю глаза в вырез платья, где висит подвеска. Обычно не ношу такое глубокое декольте. Да и не в школу же мне так ходить. Немного непривычно видеть себя такой яркой.
— Это мамино. — приподнимаю кулончик из ложбинки. — Остался после ее смерти. Я не часто его надеваю, но всегда ношу с собой в сумке на удачу.
— Я не знал, что твоя мама умерла. Ты не рассказывала мне. — его голос делается серьезным.
— Да, мы как-то оба мало что знаем друг о друге. — в тон ему отвечаю я.
— Пока мало! — парирует Алексей. — Зато теперь я знаю, что кофе с круассаном — это не твое!
— О, да!
— И я надеюсь, у нас будет время узнать друг друга получше, — он снова поворачивается ко мне и добавляет, — Обещаешь?
— Обещаю. — честно говорю я и смотрю на моего водителя.
Как быстро развиваются события! Я даже не успеваю понять, все ли я правильно делаю. Ведь я его действительно совсем не знаю. Да, у него хороший сын и я, кажется, нравлюсь его матери… У него есть дом и бизнес, но что я еще знаю о нем? Он добрый? Он жестокий? Какой он? Сейчас он заботится обо мне, но что это — реальная забота, или просто попытка покрасоваться?
Ведь и он совсем нечего не знает обо мне. Вчера, или уже сегодня, пол ночи болтали обо всем и не о чем. Но сколько должно пройти таких разговоров, чтобы понять, что это твой человек. Или для этого вообще не нужны разговоры?
Смотрю на его пальцы, спокойно держащие руль. Как мягко и спокойно он ведет машину. Уверенность, спокойная уверенность — вот что я чувствую рядом с ним. А он? Что чувствует он?
В жизни не поверю, что мужчина мог влюбиться в меня вот так за пару дней!
Как это мало, хотя эти два дня полностью изменили мою жизнь. Все перевернули с ног на голову.
Снова поднимаю взгляд на Алексея. Мне хорошо с ним. Мне кажется, что я могу ему доверять.
Доверять? Он не знает о ребенке… Что будет, когда я расскажу, что жду малыша? Нужен ли Алексею чужой ребенок? Вдруг он не примет меня или предложит выбор — отказаться от ребенка или быть с ним. Это сейчас он такой внимательный, но что он сделает, если узнает, что я беременна от мужа? Как поведет себя? Голова идет кругом!
Телефон в моей сумочке пиликает. Достаю и читаю смску со знакомого номера:
«Постарайся не опаздывать. Ах, да! У тебя же нет денег на такси. Если нужна помощь — скинь адрес.»
Козел! Мой муж реально ведет себя, как последняя свинья! Ну и что мне делать с Глебом? Какой способ мести выбрать? Интеллигентный или не очень? Знаю одно — я точно не собираюсь его прощать. После всех его выходок — ни за что. Меня воротит от одной мысли о нем. Мразь! Сколько же я натерпелась от него за эти дни. Ни за что! Я ни за что не вернусь к нему! Опять он мне испортил настроение! Нечего, сегодня я тоже тебе его попорчу!
— Марин! — слышу я голос Алексея, — все в порядке?
— Да, все хорошо.
— У тебя все на лице написано. Ты не умеешь лгать.
Вздыхаю и зачитываю смс вслух.
— Знаешь, — продолжаю я, — после всего этого я действительно хочу ему отомстить!
— И что ты планируешь сделать?
— Буду смотреть по ситуации: вылью ему коктейль на рубашку или швырну в лицо омара. А еще твоя мама положила мне в клатч сильное слабительное!
— Ты опасная женщина, Марин. — полушутя, полусерьезно говорит Алексей. И останавливается на светофоре. — Открой свою книгу контактов и дай мне телефон, пожалуйста.
Я протягиваю ему черный прямоугольник. Он начинает что-то вводить там.
— Вот так. — он возвращает мне телефон — Теперь у тебя есть мой номер. Позвони мне я приеду и заберу тебя. В любое время, из любого места. Если ты, — я чувствую, что ему тяжело подбирать слова, но он старается справится с волнением, — если ты все же решишь простить его…
Я пытаюсь что-то начать говорить, но ладонь Алексея накрывает мои руки, и я замолкаю.
— Если ты решишь простить его, — повторяет он, — я пойму и отступлю. Он твой муж. Хоть и мерзавец. Если захочешь дать ему шанс, — он поворачивается и смотрит мне в глаза долгие мгновения, — дай шанс и мне побороться за тебя. Я не хочу отдавать тебя без боя. Договорились?
— Договорились, — мое горло пересыхает от волнения.
— Марин, я не умею отгадывать женские мысли, и ты, наверное, это уже поняла. Поэтому прошу — просто скажи мне. Как есть.
Мы тормозим у ресторана. Мне пора выходить. И впервые за все это время, мне в голову приходит мысль, а может не надо туда идти? Проще же все сказать по телефону.
Проще — да. Но для меня этого мало.
— Хочешь, я пойду с тобой?
— Нет, — смело отвечаю я, — эта история началась без тебя и пусть без тебя она закончится.
И тут я сама повинуясь порыву беру его за руку.
— И пусть начнется что-то новое! — произносит Алексей. Он поднимает мои пальцы к своим губам.
— Ты нужна мне, и я буду с тобой всегда, если ты этого захочешь.
Я выхожу из машины и поднимаю руку ему вслед на прощание. В голове крутятся его последние слова. Это же признание… Он признался мне! Да, он не сказал, что любит меня, но это слова, этот взгляд. Вчерашний вечер на балконе… и… и в душе… и вообще все это!
Что ж, пусть начнется что-то новое, но сначала я поставлю точку в старом. Пора.
Я подхожу к ресторану и на секунду задерживаюсь перед дверью. Теперь я знаю, что все делаю правильно!
Швейцар глядит на меня выжидающе. Смотрю на часы в телефоне. Шесть тридцать.
Я вхожу в зал. В самом центре, на возвышении стоит столик, за которым уже сидят Давид Григорьевич и Изольда Марковна. Разумеется, Глеба еще нет. Он так и не смог правильно запомнить время.
С высоко поднятой головой иду к ним, мимолетно отмечаю на себе заинтересованные взгляды мужчин. Даже почти не обращаю внимания на боль в ноге, сейчас все это не важно.
Мой свекр замечает меня первым.
— Марина, птичка! Ты восхитительна! — он подает мне руку, чтобы я поднялась по ступенькам к их столику. Свекр усаживает меня на стул, и тихо говорит в самое ухо:
— Пол седьмого, и ты пришла одна. Что и следовало доказать. У меня к тебе много вопросов, птичка. Начнем с простого — где Глеб?