— Убери руки! — восклицаю я и скидываю ладонь мужа со своего плеча. — Ты сам это все устроил, сам все родителям и расскажешь. Будь мужчиной Глеб! Ты же уже взрослый! Пора начать нести ответственность за свои поступки. — и не давая не секунды ему опомниться продолжаю, — Давай, беги к моей сестре. И успокой свою маму, ей будет не легко принять, что у нее наконец появится внук.
— Дрянь! Я уничтожу тебя! — шипит на меня Глеб.
— Глеб! — разносится по ресторану зычный голос моего свекра.
Мой муж смотрит на меня долгим взглядом полным ненависти. Мне так и хочется съёжиться, но я держусь.
Наконец, он отпускает мое плечо и возвращается в зал.
Я быстро выхожу из ресторана и сворачиваю за угол. Хорошо, что у Глеба хватает мозгов не идти за мной. Перевожу дыхание.
Я все это сделала! Я смогла!
И тут в голову приходит грустная мысль, а ведь я так и не влила слабительного никому их этой семейки! Все мое напряжение разом спадает, и я начинаю смеяться. Нет, я не стала бы так делать! Хотя… Вот уж не знаю, все же сегодня Изольда Марковна была на волосок от быстрых прогулок в сторону туалетной комнаты. Даже не представляла, что свекровь настолько меня ненавидит. Но она наказала себя сама — впереди ее ждут интересные годы общения с моей сестрой, а Леночка и не такое ей может подсыпать.
Хотя, если я поняла все правильно, у неё действительно есть повод волноваться за Глеба. Вот так Давид Маркович! Неужели, он действительно готов лишить сына всего? Интересно из-за чего? Не из-за меня же… нет, я конечно, себя люблю, но я не настолько важная персона в их семье.
Зато какой же мерзавец мой муж! Какой хитрой змеей он забегал передо мной, когда запахло жареным! Интересно, он и правда сделал бы все что угодно, лишь бы я его не выдавала? Подлец!
Сделал ребёнка моей сестре — так теперь и живи с этим. Изольда Марковна будет в восторге! Хотела внука — получайте — распишитесь.
Хотя… Ведь я тоже ношу под сердцем ее внука, или внучку… Не хочу им говорить про это! Это мой ребенок. Мой и точка! Постараюсь сделать так, чтобы они узнали о малыше как можно позже. Или вообще никогда! А я еще жалела Глеба — он муж, он имеет право знать! Не имеет! Да, я жду ребенка от подлеца, и не хочу ему говорить!
Я достаю телефон. Надо позвонить Алексею. Но видимо стоит отойти подальше от ресторана. Вдруг Леше понадобиться время, чтобы доехать до меня, а здесь я рискую столкнуться с кем-то из моей чудесной семейки.
В пятнадцати минутах от ресторана есть парк, наберу ему оттуда.
Путь до парка с больной ногой занимает чуть больше времени, в конце я уже просто мечтаю скинуть туфли и рухнуть на лавочку. Парк оказывается полузаброшенным. Ну и ладно, зато никто не увидит, что я сейчас буду сидеть босиком. Ближайшая скамейка сломана. Приходится идти дальше. Наверное, это была глупая идея. Мне приходится уйти в глубь прежде чем нахожу целую и чистую скамейку. Наконец с радостью скидываю туфли. Свобода!
И вместе с ощущением свободы от снятых туфель, с меня словно падают оковы от связи с мужем.
Я свободна! И я чувствую это и дышу полной грудью! Какое это прекрасное слово!
Да, впереди ещё развод, но я знаю, что справлюсь!
О, как это было здорово! Как прекрасно было видеть их лица, когда пришла Леночка! Снова вспоминаю, как вытянулось лицо Глеба, когда он увидел мою сестру в ресторане. И я бы в жизни не подумала, что брови моей свекрови могу взлетать так высоко. Какое же глупое выражение лица у них было!
О, да! Моя сестра никогда не отличалась ни умом, ни сообразительностью. Думаю, часть концерта продолжалась, после того, как я ушла.
Сижу босая на скамейке и задумчиво верчу в руках мамин медальон. Жалко ли мне мою сестру? Ничуть! Я так долго ей помогала и решала её проблемы, и она меня отблагодарила тем, что решила увести моего мужа. Пусть сейчас наслаждается «триумфом», что заполучила такого мерзавца. Как знать? Может Глеб действительно найдёт с ней свое счастье? Туда ему и дорога.
А я? Где мое счастье? Есть ли оно у меня?
Конечно есть! Что за грустные мысли! Мое счастье начнется на букву «А». И пора уже ему позвонить и сказать, что я освободилась.
Я достаю телефон из сумочки и начинаю листать записную книжку.
— Смотри, Колян, у этой цыпы телефончик зачётный! На бутылку хватит!
Сзади меня хватают за руку и с силой вырывают телефон.
— Кто вы? Что вам надо?
Кто-то перешагивает через лавочку и перед моим лицом, возникает омерзительный мужик. Он пьян и видимо — это его основное занятие в этой жизни. От него пахнет дешёвым алкоголем и запахом давно не мытого тела.
— А что это у нас тут такое? — развязно спрашивает он, крутя телефон в своей ладони.
— Отдайте, — притягивают руку и пытаюсь вырвать свой телефон назад.
— Не рыпайся! — чьи-то руки резко возвращают меня на скамейку.
Значит он не один? Их двое? Мельком оглядываю парк — никого нет рядом, чтобы попросить о помощи.
Мои руки начинают неметь от ужаса. И я приказываю себе успокоиться.
— Отдайте телефон, — делаю я ещё одну попытку взять ситуацию под контроль. — Или я буду кричать!
— А вот кричать не надо! Сумочку лучше отдай! — у меня из рук выдирают сумочку.
Все это время я аккуратно подталкивала туфли к себе поближе. Сейчас стараюсь как можно незаметнее обуться. Бежать на шпильке не получится, попробую действовать иначе. Человек сзади меня уже не держит, а тот, что впереди утыкается в мой телефон и пытается его разблокировать.
Я резко вскакиваю и одним прыжком оказываюсь рядом с мужиком, держащим мой телефон. Он не ожидает моего маневра и не успевает ничего сделать, как я со всей силы наступаю ему шпилькой на видавший виды кроссовок, и кажется протыкаю его насквозь.
— Ах, тыж…
Алкаш сгибается пополам от боли и падает. Второй в этот момент перепрыгивает скамейку, но я уже обогнула лежачего мужика и толкают его под ноги бегущего. Они сваливаются в кучу. Это дает мне немного времени.
Скидываю шпильки и начинаю бежать. Выброс адреналина такой сильный, что почти не ощущаю боль в ноге. Но тут я оступаюсь на камне, нога подламывается, и я лечу на асфальт выставив перед собой руки. Чувствую, как сдираю кожу на ладонях. Мои волосы выбиваются из причёски и почти закрывают мне глаза.
Грубые руки рывком поднимают меня с земли. За спиной чувствую смрадное дыхание алкаша.
— Коляна жалко. — дышит он мне в ухо. — Коля хотел по-хорошему, значит я буду по-плохому.
И в эту секунду что-то острое касается моей шеи. Неужели нож?