Я выталкиваю Марину первой на берег и следом выбираюсь из воды. Вообще она молодец, не паниковала, не кричала, просто крепко держалась за меня и позволяла спокойно плыть. Лодка находится совсем рядом, мы пробыли в воде немного, но я все равно восхищаюсь ее выдержке.
— Как ты? — спрашиваю ее, — сильно испугалась?
— Сначала да. Потом нет. Я доверяю тебе! С тобой спокойно!
Окончание ее фразы почти пропадает под звуками раскатистого грома. Спокойно? Кажется, последние дни можно охарактеризовать как угодно, но только не спокойными.
— Мне нравится твое чувство юмора! Пошли в шалаш, там согреемся, чтобы не заболеть. Можешь идти?
Она согласно кивает. Веду Марину за собой по мокрому склону. Мы скользим по глине, но упорно забираемся вверх на поляну, окруженную соснами. В центре стоит небольшой бревенчатый домик.
— Это шалаш? — удивляется Марина
— Заходи! — открываю деревянную дверь.
Наш лесной домик не большой: две широкие лавки по сторонам под окнами, напротив входной двери — печь с дровницей. По бокам от лавок шкафы с утварью и разными снастями.
— Мы сделали этот домик со Степаном. Такая берлога вдали от всех, — пока рассказываю, быстро кладу дрова в печь. Хорошо, что они не совсем отсырели. — Сейчас тут будет тепло. Раздевайся!
— Что? — восклицает Марина.
Иду к шкафу и начинаю рыться в нем.
— Твои джинсы и футболка насквозь промокли, сейчас повесим все сушиться. Вот тут есть какая-то одежда. Держи сухую кофту. Она старая, но теплая и завернись в одеяло, — подаю ей вещи, — я отвернусь, если хочешь.
— Хочу! — говорит она, но в ее глазах пляшут лукавые огоньки.
Мы расходимся к разным лавкам, я стаскиваю с себя мокрую одежду. Повязываю вокруг бедер шерстяной плед, который тоже нашел в шкафу.
— Ты готова?
— Угу!
Марина стоит, перебирая мокрыми ногами, завернутая в одеяло.
— Иди сюда поближе к огню. Сейчас чай сделаем, и все будет отлично!
Она опускается на пол возле печки и протягивает к ней руки.
— Да у тебя тут целая вилла, все под рукой.
— Иногда мне нравится уйти сюда на пару дней, пожить в тишине, порыбачить. Ты согрелась? Давай сюда ноги, — сажусь рядом.
Она покорно кладет свои ноги мне на бедро, и я начинаю тереть ее ледяные пальчики, чтобы разогнать кровь.
— Знаешь, — тихо говорит Марина, — ты уже дважды за два дня меня спас.
В комнате повисает пауза. И мне кажется слова нам больше не нужны.
Мои пальцы застывают возле ее стоп. Как она прекрасна в отблесках огня. Я провожу ладонью по ее тонкой щиколотке и ощущаю, как дрожь бежит по ее телу. Но уже не от холода. Больше не хочу согреть ее, хочу разжечь.
Ладонь продолжает скользить по стройным ногам. Ее колени сдаются под моим натиском и раскрываются, чтобы пропустить пальцы дальше. Я ласкаю внутреннюю поверхность бедер, чувствую, как нарастает дрожь в ее теле. Мои пальцы встречают плотную полоску ее трусиков, и останавливаются, ощущая пульсирующий жар под тканью.
Перебрасываю свободной рукой ее ноги через свое бедро, и мы оказываемся еще ближе друг к другу: Марина, укутанная в одеяло выше ног, и я укрытый ниже талии. Хотя никакой плед уже не скрывает моего желания.
Вижу, как ее рука медленно, в нерешительности начинает движение на встречу ко мне. Касается моего крепкого плеча, проводит по каменной груди, гладит колючий подбородок. Марина словно изучает меня. Когда ее пальцы встречаются с моими губами, я впиваюсь поцелуем в ее ладонь.
— Маринка, какая ты красивая! — слышу свой глухой голос.
Наши губы соприкасаются, и я уже не могу остановиться. Хочу целовать каждый сантиметр ее тела, любить каждую ее клеточку. Моя ладонь, замершая на секунду, продолжает скользить по ее животику и застывает вновь, но уже под полоской ткани, разделяющей нас. Марина выгибается мне на встречу, я легко приподнимаю ее бедра и освобождаю ее от всех преград снизу между нами.
Мои пальцы уверенно, но осторожно изучают ее. Ловлю каждое изменение в ее глазах, каждый вздох служит для меня ориентиром. И вот наконец ее тело начинает накрывать волнами, она откидывается назад, чтобы рухнуть, настигнутая своим наслаждением, но я крепко держу ее левой рукой между лопаток, в то время как правая дарит ей удовольствие. Я вбираю в себя каждый ее тихий стон, который музыкой звучит для меня сейчас.
Ее дрожь постепенно стихает. Она снова здесь, со мной. Марина облизывает пересохшие губы, останавливает на мне свой затуманенный взгляд, и уже ее руки начинают свой изучающий путь ко мне. Тонкие пальцы проводят дорожку по моему плоскому животу и осторожно опускаются на вздыбленный плед.
Я спускаю одеяло с ее плеч, тяну кофту наверх:
— Ты прекрасна, — выдыхаю я, когда ее волосы вновь падают на ее, уже обнаженные, плечи.
Мой плед оказывается скомканным на полу. Она опускается сверху, и вот мы сидим уже так близко, что даже тень не проскользнет между нашими телами. Мои руки гладят ее округлые ягодицы, в то время как губы исследуют ее полукружия и нежно прикасаются к вершинкам ее груди. Перебираю губами ее нежнейшие бусинки во рту. Она движется ко мне на встречу, и я впитываю в себя ее новый тихий стон.
Жар от печки сливается с жаром от наших тел.
Ее дыхание соединяется с моим.
Наши пальцы переплетаются.
Тела начинают сливаться в едином ритме. Прекрасном, нежном, но таким слабым для меня сейчас.
Я не могу себя больше сдерживать.
Резко, но аккуратно кладу ее спиной на дощатый пол, завожу ее руки над головой. Два ее тонких запястья спокойно помещаются в одной моей руке, ноги обвивают мои бедра. Ее запах заглушает все мысли в голове, сейчас я живу только инстинктами.
Инстинктами, которым так давно не позволял выходить наружу. Сейчас в моем сознание, в каждом движение только они.
И еще ее дыхание, которое я ловлю своими губами, вбирая его по капельке вглубь себя.
На краю сознания слышу ее усиливающиеся стоны, держу себя из последних сил.
Ощущаю своим телом исходящую от нее волну и впиваюсь жадным поцелуем в ее полураскрытый рот.
Ее крик принадлежит сейчас только мне. Как и она.
Ее тело выгибается дугой и это для меня сигнал позволить себе раствориться в ней.
До самого конца…
Она лежит на моей груди, и я глажу ее, находясь еще не совсем здесь, а где-то в своих мыслях. Постепенно снова начинаю слышать треск поленьев и ее дыхание.
Она задумчива и тиха.
Черт! Кажется, я мог напугать ее своим напором.
— Марин, — начинаю осторожно, — что-то не так?
— Нет, нет, — она прижимается ко мне сильнее, — все хорошо. Все очень хорошо. Просто…
— Я давно уже один, — чувствую, как от волнения пересыхает в горле, — если я сделал что-то…
— Нет, — ее пальцы опускаются на мои губы, — все прекрасно, Леш. Правда. Просто я должна сказать тебе что-то очень важное.
Она приподнимается и смотрит на меня таким долгим взглядом, что я вдруг понимаю, что не хочу слышать продолжение этой фразы.
«Что там будет? Просто я не люблю тебя? Просто мы не можем быть вместе? Да не молчи ты уже!» — мысленно восклицаю я.
— Я должна была тебе сказать это раньше, но не было случая… понимаешь…
Я приподнимаюсь на локте и перехватываю ее руку.
— Скажи уже, — тихо прошу я.
— Просто… я жду ребенка. — она опускает глаза в пол. — Я беременна, Леш.