Подъезжаю к КПП, и замечаю, что машина Ромки уже стоит при въезде. Он бродит рядом с сигаретой.
— Ты что так рано, — выглядываю из окна.
— Да, я по делам потом… — уклончиво отвечает друг.
— Понятно по каким ты делам! — поворачиваюсь к охраннику в будке. — Это со мной. Пропустите.
— О, ты с тортиком. — замечает Ромка, когда мы уже идем от ворот к дому.
— Это наш первый совместный вечер вдвоем. Совсем вдвоем. Хорош ржать! — толкаю его под бок, — Есть маленький повод отпраздновать.
— Понял, я на пять минут тогда. Задерживать не буду. Празднуйте, хоть во всех комнатах по очереди!
— Пошляк! — улыбаюсь я.
— А то! — поддакивает Ромка и замирает едва, переступив порог дома.
— Да проходи ты, — толкаю Ромку, — не стой в дверях.
— Что это, Лех? — вдруг говорит он мне странным голосом.
— Где?
Я отпихиваю остолбеневшего друга в сторону и прохожу за ним. Сначала не понимаю, что он имеет ввиду. Вглядываюсь в темный коридор и вижу непонятную кучу вещей, сложенную в основании лестницы. Секунда. Другая. Мозг уже понял, что я вижу, но разум не хочет этого понимать.
— Маринка… — шепчу я, торт летит на пол со шмякающим звуком.
Я бросаюсь к лестнице. Ромка в два прыжка оказывается со мной.
— Она жива, — щупаю ее пульс. — Давай поднимем…
— Погоди, — останавливает Ромка, — вдруг что-то со спиной, тогда двигать нельзя. Может оступилась на лестнице. Я звоню в скорую.
Склоняюсь над ней снова, и замечаю на джинсах крова-красное пятно, расползающееся по ткани в районе ее бедер.
О, нет… Ребенок…
Я холодею. Что тут произошло? Как она могла так упасть? Закружилась голова? Оступилась, как говорит Ромка? Что с малышом?
Рука друга опускается на плечо и вырывает меня из страшных мыслей.
— Пять минут. Они мчатся. Сказали пока не переворачивать. Успоко…
На кухне зажигается свет. Мы переглядываемся. Ромка медленно берет трость из подставки для зонтов и тихо идет в сторону кухни. Я перед ним, сжав кулаки. Мне нет нужды что-то брать. Я просто готов порвать за нее. И не важно сколько человек там окажется, и кто они.
— Выходи с поднятыми руками, — кричит Ромка и сжимает трость над головой.
— А если не с поднятыми?
В коридор выходит человек, и я спиной ощущаю, как Ромка от удивления опускает руки.
Мой мозг ошарашен происходящим, я вижу перед собой человека, который никак не может быть здесь. Не может и все!
И мне вообще хотелось бы, чтоб этот человек не существовал вовсе. Или это просто галлюцинация?
Но тут Ромка рушит тишину:
— Какого черта ты тут делаешь, Ира?
Это не сон, не галлюцинация. Это действительно моя бывшая жена.
— О, явился, — скрипуче говорит она, глядя на меня, — я смотрю хорошо устроился, да?
Мои глаза моментально наливаются кровью. Руки сжимаются в кулаки, я бросаюсь вперед, но Ромка молниеносно останавливает меня, схватив за рукав.
— Дрянь. Мерзкая дрянь. — ледяным голосом начинаю я, — Да как ты посмела заявиться в мой дом!
— Бабу смотрю какую-то приволок… — продолжает моя бывшая жена. — Жаль, не познакомилась с ней…
— Ты сломала жизнь всем! Мне, Ваське, маме! Всем! — начинаю закипать я, — Погоди…
Холод заползает в мое сердце. Страшная догадка скребет сознание своим острым когтём.
— Это твоих рук дело? — киваю в сторону Маринки. — Я убью тебя.
В моем голосе столько ледяной ярости и силы, что все понимают — это не пустые угрозы. Я делаю быстрый шаг вперед, и слышу, как трость летит на пол из Ромкиных рук, и друг уже крепко обхватывает меня, чтобы я не наделал глупостей.
— Леха! Леха! — бормочет он, — не надо, Лех!
— Моих рук…? Что…? — поворачивая слова вялым языком уточняет Ира.
— Я убью тебя! Убери руки, Ромыч! Или я и тебя…
— Да она же угашена в хлам! Ты что не видишь? — уже срываясь на крик орет Ромка, — Ты хочешь из-за нее на нары отъехать? А Васька? Мама? Маринка? Успокойся, Лех! Успокойся!
Говоря все это, Ромка старательно оттаскивает меня в другую сторону коридора. Взгляд снова падает на Маринку. Ну где-же скорая! Снова, невольно, вижу перед собой эту мерзкую женщину, к которой давно не испытываю нечего кроме ненависти.
— Тварь! — бросаю ей в лицо.
Ира задумчиво чешет голову.
— Вызови ментов, Лех! Надо разобраться как она сюда пробралась! Отпускаю? Ты себя контролируешь?
— Да отпусти ты меня! — вырываю руки из хватки друга.
Злюсь, но очень благодарен ему. Я и правда мог ее убить.
— Какого хрена ты тут делаешь? Как ты тут оказалась? Кто тебя пропустил?
Ира смотрит на меня пустыми глазами слегка покачиваясь при этом.
— Где мой малыш? — вдруг говорит она, пытаясь остановить на мне взгляд.
— Твой малыш? — переспрашиваю, и слышу, как мой голос гремит в стенах дома, — возможно в том притоне, где ты его пыталась продать? Почти восемь лет назад, помнишь? Твой малыш? Да как ты смеешь вообще упоминать нашего сына, после того, что из-за тебя с ним было?
— Скорая, Лех! — кричит Ромка. — Я открою ворота!
Мы остаемся втроем. Я и две женщины. Я смотрю на свою женщину из прошлого, и понимаю, что она могла уничтожить мое будущее.
— Напомню условия нашей сделки: я даю тебе на хлеб, а взамен, ты никогда близко не подходишь к сыну, моей маме и моему дому. Я даю тебе на хлеб, но я догадываюсь, на что ты тратишь на самом деле. — смотрю на ее пятна на руках. — И мне уже все равно. Слишком долго я пытался тебя спасти.
Хотя, сможет ли понять хоть что-то, из моей фразы, ее разрушенный мозг?
В дверь врываются два фельдшера с Романом.
— Что с ней? — наклоняюсь я над Мариной.
— Не мешайте работать! — огрызается один из врачей, отпихнув меня в сторону.
— Она беременна, — поясняю врачам, и чувствую, как Ромка поднимает на меня вопросительный взгляд.
— Какой срок? — деловито уточняет фельдшер.
— Около месяца, — мотаю головой, отвечая на не поставленный Ромкин вопрос. — Как она?
— Плохо. Повреждения позвоночника вроде не наблюдается. Но надо смотреть в больнице. Кровотечение тяжелое. Возможно, потеря ребенка. Везем в первую городскую.
— Нет, — прерываю я. — В «Вита-Мед» и быстро!
— Но это частная и дорогая…
— Это моя клиника! — прерываю я. — Марку сейчас позвоню.
Вытаскиваю телефон и быстро иду к дверям.
— Погоди, — мне преграждает путь Ромка, — а менты? Я вызвал полицию, они мчатся. Но хозяин ты! Тебе и показания давать. Приедешь позже. Не переживай, я поеду с Маринкой. Предупреди Марка. И последи за этой… — он проглатывает слово, и кивает на сидящую на полу Иру, — чтобы не сбежала. Но не убей ее!
Когда дверь за фельдшерами закрывается, я перевожу взгляд на бывшую жену:
— У меня один вопрос: кто дал тебе пропуск?