Ко мне со всех сторон подбегают какие-то люди, слышу голоса, мне протягивают салфетки, воду.
— Девушка! Все в порядке? — кто-то прикасается ко мне.
— Раскатались идиоты!
— Ездить научился, а тормозить нет?!
— Извините, пожалуйста — говорит какой-то парень, — я просто вас не заметил!
— Не заметил он! — орет женщина, и, кажется замахивается на него своей сумкой.
Снова голоса и крики. Осматриваю себя. Упала на попу, ободрала ладони, и кажется подвернула ногу, сломав каблук. Машинально тяну руку к животу. Прислушиваюсь к ощущениям. Все в порядке. Просто знаю, что все хорошо. Успокаиваюсь и пытаюсь подняться.
— Встать можете? — обращается ко мне моя защитница с сумкой. — Может скорую вызвать?
Медленно встаю, держась за ее руку. Благодарю и оказываюсь от скорой.
— Марина Игоревна?
Отчетливо слышу свое имя среди голосов толпы. Оборачиваюсь. На проезжей части у зебры стоит большая черная машина. Ее водитель окликает меня. Первый раз его вижу.
— Марина Игоревна! — водитель говорит уже уверенней. Включает аварийку и бежит ко мне на тротуар.
Толпа расступается и пропускает его ко мне. Высокий темноволосый мужчина, лет тридцати-семи. От него идет ощущение спокойствия и уверенности. Наверное, кто-то из родителей учеников, увидел меня и решил прийти на помощь.
— Как же вы так? — протягивает ко мне сильную руку. — Идти можете?
— Да, наверное… не знаю… — Делаю шаг и чувствую резкую боль. Почти теряю равновесие и падаю ему на грудь. Он подхватывает меня и наши взгляды встречаются. Какие у него глубокие темные глаза. Его теплые ладони держат меня за плечи.
— Давайте вот так! — говорит мужчина и легко берет меня на руки. — Разойдитесь, пожалуйста! Все в порядке.
Он берет меня на руки, и я прижимаюсь к его широкой груди.
Когда-то и Глеб носил меня на руках, вспоминаю я. Но это уже было так давно. В той, другой жизни.
И в ту же секунду, меня пронзает острая, как игла мысль, все — эта дверь закрыта. Простить предательство, я не готова.
Я кладу руку на плечо моего спасителя и прижимаюсь к нему. Мне становится неловко, что я создала столько проблем постороннему человеку, но я очень благодарна ему сейчас.
Толпа расходиться, и он быстро, буквально в три шага, доносит меня до машины. Аккуратно ставит на землю и открывает дверь. Я сажусь.
— Что случилось? — в его голосе столько тревоги.
— Самокатчик. Сама виновата, — я оправдываюсь, — шла в своих мыслях, задумалась и не заметила. Вот ногу подвернула.
— Может в травму? Вдруг перелом?
— Нет, — осторожно шевелю пальцами на ноге, — просто потянула связки. И каблук сломала. Туфли на выброс.
— Позвольте!
Он аккуратно приподнимает мою левую ногу и ощупывает лодыжку.
«Какие у него сильные и красивые пальцы» — вдруг думаю я и резко обрываю ход своих мыслей.
Он снимает мою туфельку, и осматривает стопу, нежно проминая мне ногу. Странная дрожь вдруг пробегает по моему телу, я понимаю, что начинаю краснеть. Он держит мою ногу на уровне своего паха и пальцы моей стопы почти касаются ремня его брюк. Он поднимает на меня взгляд и, кажется, замечает мой румянец.
— Вы правы, растяжение есть, перелома вроде нет.
Он опускает мою ногу.
— Поехали! — говорит он бодро и идет на водительское место.
— Куда? — спрашиваю я, когда он садиться рядом.
— Ну, во-первых, вы куда-то же шли, когда вас сбили? Я могу вас довезти. А во-вторых… — Он смотрит мне на ноги. — Вам ведь нужны новые туфли! Не могу же я позволить, чтобы любимая учительница моего сына ходила по вечернему городу в одной туфле. Это только в сказках так удобно убегать.
А он улыбается. И я позволяю себе вглядеться в его лицо: темные волосы, яркие глаза, красиво очерченный рот, широкие плечи… Дорогой синий костюм. Кто же это? Перевожу взгляд на пальцы — чего-то не хватает. Кольца!
— Простите, а вы папа…
Делаю паузу и предлагаю ему представиться самому.
— Я — папа Васи Артемьева.
О, боже, это он…