18. Жас
— Боже, я так жду завтрашнего дня.
— Я тоже. Не могу дождаться, когда увижу выражение лица Белль.
Я улыбаюсь.
— Она будет в экстазе. Я знаю, что уже говорила это раньше, но спасибо тебе огромное за то, что ты все это спланировал. Мы с мамой всегда старались отделить день рождения Белль от праздника, и я волновалась, что ее папа не сделает то же самое. Поскольку это ее первый день рождения без мамы, я хотела, чтобы он был особенным. Ты действительно сделал это, Кингстон. Я действительно не могу придумать ничего более идеального.
Кингстон обнимает меня.
— Я представляю, как трудно быть рождественским ребенком, особенно когда ты младше, и это праздник, который ты празднуешь. Легко потеряться в этой суматохе.
— Верно, — киваю я. — Вот почему у нас всегда была традиция отмечать праздник в сочельник, а в Рождество все было посвящено Белль.
— Я думаю, это отличная традиция, — он целует меня в макушку. — Я рад помочь сохранить ее.
— Как твоя рука? — я осторожно поднимаю его руку, чтобы осмотреть костяшки пальцев. — Выглядит немного лучше.
— Уже не так сильно болит, как раньше. Лед помог справиться с отеком. Не дай мне забыть вызвать кого-нибудь для ремонта плитки после того, как мы вернемся из Диснея.
— Не забуду, — качаю я головой, все еще немного шокированная тем, что он ударил стену вчера вечером. — Ты уже слышала что-нибудь от Джона?
— Эскалейд больше не в Виндзоре, но это все, что мы пока знаем.
Видимо, после того, как я заснула, Кингстон позвонил своему частному сыщику и рассказал ему обо всем, что произошло со мной прошлой ночью.
Я присаживаюсь на стоящий рядом табурет.
— И Джон не думает, что обращение в полицию поможет?
— Он считает, что пока лучше не вмешивать их в это дело, учитывая, что все было скрыто после первоначального нападения.
— Верно. Кто мог забыть об этом? — пробормотал я.
Кингстон задумчиво смотрит на меня.
— Так вот почему у тебя в сумочке был пистолет?
Черт.
Подожди… у меня в сумочке был пистолет?
Я свирепо смотрю на него.
— Почему ты рылся в моей сумочке?
— Я не рылся в твоей сумочке, — настаивает он. — Когда я нашел ее на парковке… Я открыл ее, чтобы проверить документы. Чтобы убедиться, что это не чья-то другая, похожая на твою. Где, блядь, ты вообще взяла незарегистрированный пистолеь?
Я вижу момент, когда его осеняет.
— Шон. Он дал его тебе.
— Нет, он не давал мне пистолет. Я купила его у его друга.
— О, так намного лучше, — Кингстон бросает на меня язвительный взгляд. — Зачем он тебе вообще нужен?
— Как ты думаешь, почему, Кингстон? Я хочу чувствовать себя в безопасности.
— И ты думаешь, что пистолет это сделает?
— Это лучше, чем ничего, — пожимаю я плечами.
— Нет, если ты не знаешь, как из него стрелять, — возражает он. — Так… ты умеешь стрелять?
— Не совсем.
Он показывает на меня обвиняющим пальцем.
— И именно поэтому он остается запертым в моем сейфе.
— Что? — кричу я. — Ты не можешь этого сделать!
Глаза Кингстона вспыхивают гневом.
— Смотри на меня.
— Это не тебе решать, Кингстон!
Он резко выдыхает.
— Послушай. Я полностью за право носить оружие. Если ты действительно хочешь иметь пистолет, потому что так ты чувствуешь себя в большей безопасности, то я не против. Но мы сделаем это правильно. Ты научишься безопасно обращаться с оружием, и оно будет у тебя зарегистрированным.
— Я не позволю тебе подвергать себя риску, нося с собой заряженное оружие, с которым ты не имеешь ни малейшего представления, что делать. Особенно незарегистрированное. Господи, если полицейский поймает тебя с этой штукой, тебе конец. Ты хоть представляешь, насколько строги законы об оружии в Калифорнии? Ты правда думаешь, что судимость — это хорошо, когда ты пытаешься получить опекунство? Да ладно, Жас. Ты умнее этого. Я не могу поверить, что этот ублюдок позволил тебе пройти через это.
— К твоему сведению, ему тоже не понравилась эта идея, но, в отличие от тебя, он позволил мне самой принять решение, потому что знает, что я уже большая девочка.
— Жас. Ты знаешь, что я прав. И ты знаешь, что я родом из хорошего места. Я не говорю, что у тебя его не может быть. Я просто прошу тебя быть умнее. Я не хочу тебя потерять. Я не могу, блядь, потерять тебя.
Я стону, положив голову на барную стойку.
— Хорошо. Мы сделаем это по-твоему.
— Спасибо, — он целует меня в затылок. Когда его телефон зажужжал в кармане, он достал его и сказал: — Это Джон.
Я сажусь.
— Да? — Кингстон хмурится на то, что говорит частный детектив.
— Когда? — Ттеперь он проводит рукой по лицу.
— На Гейла пока ничего нет? — его ореховые глаза переходят на мои, пока он слушает Джона, становясь все более взволнованным. У меня такое чувство, что все, что Джон придумал на данный момент, не очень хорошо.
— Звучит неплохо. Держи меня в курсе.
— Что он сказал? — я засыпаю его вопросами, как только он кладет трубку. — Он нашел Лукаса?
Кингстон качает головой.
— Пока нет. Но Кристиан Тейлор был найден мертвым в своей комнате в общежитии сегодня утром. Они называют это самоубийством с помощью огнестрельного оружия.
Я задыхаюсь.
— Что?!
— Да. Полиция говорит, что все довольно просто. Кристиан оставил записку.
— Джон знает, что было в записке?
Он шумно сглотнул.
— Два слова: — Мне жаль.
— Мне жаль? — повторяю я. — За что?
— За участие в твоем нападении? Списывание на экзамене по математике? За то, что дал Пейтон пососать свой член? Кто знает?
— Вот дерьмо, — когда я поднимаю взгляд, у Кингстона на лице странное выражение. — Что это за взгляд? О чем ты думаешь?
Его губы поджаты.
— Я думаю, что самоубийство Кристиана могло быть подстроено.
— Кем?
— Кто-нибудь из крупных игроков? Но мой главный подозреваемый — мой отец.
Я хмурюсь.
— Почему ты так думаешь?
Кингстон достает из холодильника бутылку воды и делает глоток, прежде чем передать ее мне.
— Видео моего отца с Пейтон. Он сказал, что если комнатная собачка Пейтон — а все признаки указывают на то, что этой собакой был Лукас — снова нападет на тебя, он заплатит. Даже если Кристиан не нападал на тебя прошлой ночью, он был активным участником плана Лукаса. Зная моего отца, он посчитает этот поступок личным оскорблением и отомстит всем участникам.
— Итак… если это правда… ты думаешь, Лукас следующий?
Кингстон кивает.
— Именно.
— Но… разве твой отец не в Мексике на Рождество?
— Так и есть. И он летел коммерческим рейсом, так что я знаю, что он действительно там, потому что Джон подтвердил это. Но он легко мог послать одного из своих головорезов от его имени, — Кингстон кивает головой в сторону окна. — Он был в центре Карибского моря, когда умерла моя мама, помнишь?
— Я помню, — я вздыхаю, глядя в окно на бассейн, где его маму нашли мертвой.
— И что теперь?
— Джон продолжит поиски Лукаса, а мы будем действовать дальше, как только узнаем больше. Он сказал, что передал все своему контакту в ФБР на случай, если мой отец виновен.
— В общем, мы ждем. Опять, — я снимаю галстук с запястья и убираю волосы в хвост. — Мы продолжаем вести себя нормально, как предложил Джон?
— Именно это мы и собираемся делать. Сегодня канун Рождества. Мы не позволим им испортить это или нашу поездку. Я предлагаю вернуться к тебе домой и забрать твою сумку, как мы и планировали, а потом вернуться сюда, чтобы устроить наш мини-праздник.
— Бентли все еще планирует приехать, несмотря на то, что Рид и Эйнсли в Орегоне?
— Он сказал, что будет здесь. Мы делаем это со средней школы. Эйнсли и Карисса начали эту традицию и каждый год придавали этому большое значение. Ужин, обмен подарками, рождественские фильмы, печенье… все дела. Мы с ребятами сначала просто потакали им, но со временем нам это стало нравиться. После смерти Риссы… Эйнсли настояла на том, чтобы продолжать в том же духе. Ей нужна была эта нормальность, и я думаю, Бент тоже в этом нуждается.
— Хорошо, что у вас, ребята, есть свой особый способ празднования.
Он обхватывает мои бедра ладонями и наклоняется, чтобы поцеловать меня.
— У нас есть свой особый способ праздновать. Ты теперь часть этого.
Я переплетаю пальцы за его шеей и притягиваю его к себе для еще одного поцелуя.
— Хочешь пойти со мной в душ, прежде чем мы отправимся в путь?”
Кингстон сверкает зубастой улыбкой.
— Я определенно хочу пойти с тобой в душ.
***
— Ты уверена, что это все? — Кингстон держит мою дорожную сумку. — Нас не будет два с половиной дня.
— Эм… да. Это все. А что?
Он с улыбкой качает головой.
— Я просто привык, что женщины упаковывают гораздо больше вещей. У Эйнсли всегда как минимум один чемодан только для обуви. И она самая неприхотливая девушка из всех, кого я знаю, после тебя.
— Да, но Эйнсли действительно увлекается модой. Что хорошо для меня, я полагаю, поскольку я понятия не имею, что делать, когда мне нужно приодеться.
Кингстон хватает меня за затылок и притягивает к себе для поцелуя.
— Я думаю, ты себя недооцениваешь. Но если ты спросишь меня, тебе не нужно наряжаться.
— Это говорит мальчик, который всегда готов напасть на меня через несколько секунд после того, как увидит меня в наряде.
— Что я могу сказать? Мне нравится легкий доступ, — он неопределенно пожимает плечами.
— Я уверена в этом, — смеюсь я. — Ну, думаю, нам пора…
Пронзительный крик пронзает воздух, прерывая ход моих мыслей.
— Какого черта? — Кингстон распахивает дверь моей спальни и выглядывает в коридор, откуда доносился шум.
Когда я смотрю через его плечо, я вижу Пейтон, сидящую у стены напротив открытой двери своей спальни. Она истерически плачет, подтянув колени к груди, раскачивается взад-вперед, бормоча что-то себе под нос.
— Что случилось?
Кингстон делает несколько шагов в ее сторону.
— Пейтон. Что происходит?
Ее водянистые глаза прищуриваются, когда она срывается.
— Это ты сделал? Это та расплата, о которой ты говорил?
Мисс Уильямс появляется на верхней площадке лестницы, на мгновение останавливаясь, чтобы перевести дух.
— Мисс Пейтон. Вы в порядке?
Пейтон разводит руками.
— Нет, я не в порядке! Почему я должна быть в порядке? Что это за больная шутка? Кингстон! Ты в ответе за это?!
Мисс Уильямс делает шаг вперед, когда Пейтон жестом показывает на свою спальню и заглядывает внутрь. Она становится белой как простыня и, спотыкаясь, отступает назад. — О, Боже. Я думаю… кто-нибудь вызовите полицию. Сейчас же.
Кингстон сокращает расстояние между моей спальней и спальней Пейтон и следует за мисс Уильямс. Как только его глаза цепляются за что-то, он тоже выглядит так, будто его вот-вот стошнит.
— О, черт. Это его…. Черт, это должно быть больно, — он делает шаг назад и поворачивает голову в сторону, морщась.
— Что должно быть больно? Что это за ужасный запах?
Кингстон пытается удержать меня, когда я подхожу к комнате Пейтон, но я протискиваюсь мимо него и мельком вижу. Я закрываю рот рукой, подавляя желчь от ужаса, который предстал передо мной. Посреди кровати Пейтон с балдахином уже не пастельно-розового цвета лежит Лукас Гейл, голый, как в день своего рождения, с широко раскинутыми руками, прикованными наручниками к каждому столбику. Он лежит в луже крови, с застывшими от ужаса глазами. Я предполагаю, что это как-то связано с тем, фактом, что его гениталии больше не прикреплены к телу.
Окровавленный вялый пенис Лукаса торчит у него изо рта, как гризли, откусывающий голову лососю, удерживаемый странным кожаным кляпом, покрытым коркой засохшей рвоты. Я предполагаю, что это его отрезанные яички, разложенные на каждой из его повернутых вверх ладоней, окружающие простыни и стена забрызганы кровью. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что тот, кто это сделал, перерезал Лукасу горло после того, как изуродовал его тело. Это похоже на какое-то ритуальное жертвоприношение, но я знаю, что это не так. Вся эта жуткая сцена прекрасно поставлена для драматического эффекта. Это послание, простое и понятное — очень смелое, невероятно мрачное предупреждение владельцу этой спальни.
— Я… я пойду позвоню в полицию, — заикается мисс Уильямс. — Я-я сейчас вернусь.
— Нет, — гремит голос Чарльза. — Никто никуда не уйдет.
Я поворачиваюсь направо и вижу отца, наблюдающего за ситуацией тем же холодным, расчетливым взглядом, каким он все оценивает. Когда он успел приехать? Он спокойно достает свой мобильный из нагрудного кармана пиджака и нажимает кнопку, чтобы кому-то позвонить.
Через мгновение после того, как он прикладывает телефон к уху, он говорит: — У нас проблема. Мне нужно как можно скорее навести порядок в моем доме.
Головы Пейтон и мисс Уильямс поворачиваются в сторону моего отца. Уборка? Что-то вроде уборки трупов? Какого черта? Когда мои глаза переходят на Кингстона, он ничуть не выглядит удивленным.
— Да, особняк, и по крайней мере два, возможно, больше, — Чарльз делает паузу на мгновение. — Хорошо. Скоро увидимся, — Оон закрывает дверь Пейтон, заканчивая разговор, и окидывает каждого из нас ледяным взглядом. — Никто из вас не проронит ни слова об этом.
— Мистер Каллахан… Я знаю, что это не мое дело…
— Ты права, Дарлин. Это не твое место, — его челюсть подрагивает. — Есть ли другие сотрудники на территории?
— Нет, сэр. Вы дали им выходной, чтобы они провели праздник со своими семьями. Помните?
Чарльз кивает.
— Немедленно позвони им и скажи, чтобы они взяли отпуск на всю неделю с сохранением зарплаты. Это мой подарок им к празднику. Не говорите ни слова о том, что вы здесь видели, и не разговаривайте ни с кем другим, особенно с полицией. Идите прямо в мой кабинет и ждите дальнейших указаний, когда закончите.
— Д-да, сэр, — Мисс Уильямс опускает голову и несется вниз по лестнице, как будто ее задница горит.
Он переводит свой сердитый взгляд на Пейтон.
— Что, черт возьми, произошло?
— Я не знаю! — плачет Пейтон. — Я только что вернулась домой и застала его в таком состоянии!
— Ты только что вернулась домой? — Чарльз поднимает свои кустистые брови, бросая взгляд на циферблат своих Ролексов. — Сейчас почти два часа дня. Где ты была?
Она вытирает глаза и шмыгает носом.
— Мы с девочками устроили пижамную вечеринку в доме Уит.
Я фыркаю. Она точно не была с Уитни или Имоджен в ту же ночь, когда они узнали, что она трахалась с их парнями. И у меня есть подозрение, что она точно знает, кто сделал это с Лукасом.
Детские голубые глаза Пейтон быстро переходят на меня, но потом снова на Чарльза.
— Папа, что мы будем делать?
— Вы ничего не будете делать. Пусть с этим разбираются мужчины. Я не верю, что ты не облажаешься.
Ее глаза расширяются.
— Но, папочка.
— Ни слова, Пейтон! — кричит он. — Если я услышу от тебя хоть писк по этому поводу, поверь мне, последствия тебе не понравятся. А теперь иди в спальню для гостей и не выходи, пока я не скажу.
— Но… — снова пытается она.
Он указывает пальцем в сторону гостевой комнаты.
— Иди, Пейтон!
Она снова разрыдалась и побежала выполнять его приказ.
Как только Пейтон оказывается за закрытой дверью, Чарльз обращается к Кингстону.
— Надеюсь, я могу рассчитывать на то, что вы будете действовать осмотрительно?
Кингстон кивает.
— Да, сэр. Конечно, — он поворачивается ко мне. — Возьми свою сумку, Жас.
— Что? — недоверчиво спрашиваю я. — Мы не можем просто…
— Закрой свой чертов рот и забери свое дерьмо! — кричит он.
Глаза Кингстона расширяются, умоляя меня читать между строк.
Я стискиваю зубы.
— Ладно.
Я бросаю на него самый злобный взгляд, на который только способна, и топаю в свою комнату за вещами. Когда я возвращаюсь в коридор с сумкой через плечо, Кингстон и мой отец склоняют головы друг к другу, обмениваясь тихими словами. Они замолкают, когда замечают меня, и отстраняются друг от друга.
Мой отец поправляет свой галстук.
— Жасмин. Я так понимаю, что ты уезжаешь с сестрой на несколько дней. Счастливого пути.
— Правда? — я усмехаюсь, указывая рукой в сторону закрытой двери Пейтон. — Мы просто притворимся, что там нет расчлененного трупа?
— Жас, — рычит Кингстон. — Мне нужно преподать тебе еще один урок уважения?
Я пригвоздила его взглядом, который говорит: — Продолжай в том же духе, дружище, и этот ублюдок там будет не единственным, кого кастрировали.
Мудак ухмыляется в ответ.
— Неважно, — бормочу я. — Мои извинения за то, что была такой неуважительной сукой. Ты можешь наказать меня позже.
Мой отец хлопает Кингстона по спине.
— Я вижу, ты наконец-то смог научить Жасмин, как должна вести себя женщина в этом мире. Молодец, мой мальчик. Хотя, похоже, над ее языком еще нужно поработать, — он с вызовом приподнимает на меня брови, как будто провоцируя меня сказать что-то в ответ.
Кингстон издает отвратительно надменный смех.
— Я не чудотворец, Чарльз. Ты должен дать мне немного времени на это.
По тому, как громко смеется мой отец, можно подумать, что мой парень выступает в стенд-апе.
Думаю, Кингстон чувствует, что я вот-вот сорвусь, потому что он берет меня за локоть и направляет к лестнице.
— Пойдем. Тебе нужно многое искупить, прежде чем мы уедем утром.
Чарльз на это разражается хохотом.
Как только мы оказываемся в машине, я набрасываюсь на него.
— Тебе повезло, что я так чертовски хорошо тебя понимаю, иначе ты бы получил быстрый удар по яйцам за то, что так со мной разговаривал! — я бью его по руке. — Придурок!
— Господи, — бормочет он, потирая место, которое я только что ударила. — Успокойся, блядь. Ты прекрасно знаешь, почему я это сделал.
— Ты мог бы предупредить меня заранее.
Кингстон выезжает с подъездной дорожки.
— Правда? Когда бы я мог это сделать? До или после того, как мы договорились скрыть убийство?
Я скрещиваю руки на груди.
— Я все еще злюсь на тебя.
— Ну, тогда мне просто придется вытрясти это из тебя, когда мы вернемся ко мне домой.
— Неважно.
Кингстон протягивает руку и сжимает мое бедро.
— Ты закончила дуться, и мы можем поговорить о том, что там произошло? Должен сказать, ты справилась со всем этим удивительно хорошо. Я ждал, что ты начнешь паниковать в любой момент.
Я отпихнула его руку, все еще раздраженная.
— Разве плохо, что я не чувствую себя расстроенной из-за этого? Типа, вообще? Я имею в виду, видеть его в таком состоянии было отвратительно, — вздрогнула я. — Но я воспринимала это со странной отстраненностью. Как будто… Я смотрела фильм или что-то в этом роде.
Он смотрит на меня краем глаза.
— Я вижу это. Как только я преодолел боль сочувствия, я почувствовал то же самое.
— Что Чарльз сказал тебе, когда я пошла за своими вещами?
— Он забирает Мэделин и Пейтон в их дом в Вейле до нового года, чтобы дать им время прийти в себя. Затем он предложил мне сделать то же самое с тобой, и тогда я рассказал ему о нашей поездке в Дисней, он добавил что-то вроде — не разочаруй меня, сынок, а затем поинтересовался, как я планирую держать твой рот на замке, если с тобой будет трудно.
— О, я бы с удовольствием послушал, как ты на это отреагировал.
Кингстон пожимает плечами.
— Я говорил неясно, но в основном подразумевал, что при необходимости накажу тебя для покорности.
Я усмехаюсь.
— Хотела бы я посмотреть, как ты попытаешься.
Он ухмыляется.
— Жесткий пас. Я предпочитаю, чтобы мои яйца были целы, спасибо большое.
— Вот мой вопрос. Как кто-то вообще смог затащить Лукаса в комнату Пейтона и не быть пойманным? Он же большой парень. И если Чарльз и мисс Уильямс были в доме, когда это произошло, как они могли этого не слышать? Лукас должен был кричать о кровавом убийстве. Буквально.
— Твое предположение так же верно, как и мое, но мой первый выбор — какой-нибудь быстродействующий бензо— или паралитик. Кляп с кольцом помог бы справиться с шумом, особенно если они запихнули Лукасу в рот что-то еще, прежде чем скормить ему его собственный член.”
— Вау… это даже пугает, как быстро ты ответил на этот вопрос. И что ты знаешь, какой тип кляпа они использовали, — я потираю виски, пытаясь понять, действительно ли меня беспокоит или возбуждает девиантная сторона Кингстона. Думаю, и то, и другое. — Мне неприятно это говорить, но я чувствую облегчение от того, что он мертв. Я рад, что месть свершилась, Кингстон. Я чувствую себя немного обманутой, что не была свидетелем его страданий. Каким, черт возьми, человеком это меня делает? Я ничем не лучше плохих парней.
— К черту все, — рычит он, загоняя машину в гараж и глуша двигатель. — Я больше никогда не хочу слышать от тебя подобных слов. Ты не похожа ни на одного из этих людей.
— Как ты можешь так говорить? — бросаю я вызов. — Я хотела, чтобы он умер. Я счастлива, что он мертв.
Кингстон берет меня за подбородок и поворачивает к себе.
— Твои чувства оправданы на сто процентов, Жас. Лукас Гейл жестоко избил, ударил ножом и пытался изнасиловать тебя. Он нападал на тебя несколько раз. Если бы кто-то не пришел и не увел его прошлой ночью, он бы, скорее всего, успел изнасиловать тебя. Не может быть, чтобы ты была его единственной жертвой.
— Я не сомневаюсь, что если бы Лукас был жив, от его рук пострадало бы больше женщин. Тот, кто ведет себя так без зазрения совести и с такой решимостью, — чертов психопат. Лукас напоминал мне наших отцов, поэтому он мне никогда не нравился. Знание того, что за маской скрывается человек, только доказывает, что мои инстинкты относительно него были верны.
— У тебя одно из самых больших сердец из всех, кого я когда-либо встречал, Жас. Ты никогда не должна сомневаться в том, кто ты есть, особенно из-за этой ситуации. Такие люди, как Лукас Гейл или наши отцы, не заслуживают твоего сочувствия.
— Возможно, ты прав, — вздохнула я. — Может быть, я просто приучена верить, что насилие — это плохо, несмотря ни на что.
— Никаких может быть, — Кингстон качает головой. — Эй, если ничего другого не остается, считай, что у нас стало на одну проблему меньше. Счастливого нам Рождества.
Уголки моих губ приподнимаются.
— Счастливого гребаного, Рождества нам.