20. Жас
— Ты самый милый, самый заботливый человек на свете, — я осыпаю поцелуями челюсть Кингстона. — Спасибо тебе за такие идеальные выходные.
Он рычит, когда мои зубы смыкаются на мочке его уха.
— Черт, мне нужно быть внутри тебя. Два дня сдерживания подряд убивает меня.
Я отстраняюсь с улыбкой.
— Тем больше причин для того, чтобы сегодня вечером мы стали еще грязнее.
Глаза Кингстона светятся от возбуждения.
— Насколько грязнее?
Я иду назад, снимая по пути свою одежду. Когда мы доходим до спальни Кингстона, я остаюсь в одних стрингах, поэтому я поворачиваюсь и хватаюсь за край матраса, наклоняясь. Я смотрю через плечо и вижу, как его взгляд, пропитанный похотью, пожирает каждый сантиметр моей кожи.
Я медленно стягиваю с себя трусики и отбрасываю их в сторону.
— Ты собираешься стоять и пялиться всю ночь?
— Блядь, — Кингстон кусает костяшки пальцев. — Я не знаю, с чего начать.
Я покачиваю задницей.
— Это наводит тебя на мысль?
В одну секунду он оказывается в пяти футах от меня, а в следующую большие руки Кингстона вдавливают меня в матрас, раздвигая мои ягодицы. Я визжу, когда чувствую его язык там, куда раньше не проникал ни один язык.
— Таааааак хорошо, — мои стоны приглушены одеялом, но не должно быть никаких сомнений в том, насколько мне это нравится, судя по тому, с каким энтузиазмом я толкаюсь в него.
Кингстон высовывает свой язык и крутит по кругу, в то время как он вводит палец в мою киску, двигая им туда-сюда. Он делает это до тех пор, пока я не чувствую, что вот-вот сгорю, затем он внезапно отстраняется и переворачивается на спину, упираясь ногами в пол, а его верхняя часть тела лежит на матрасе между моими раздвинутыми бедрами. Он проводит своим талантливым языком по моим складочкам, в то время как палец, который только что был внутри меня, перемещается к моей попке. Палец Кингстона прижимается к маленькому бутону, в то время как он обхватывает губами мой клитор и тянет. Перед самым моим падением он вводит палец в мою задницу, двигая им туда-сюда, пока я скачу по его лицу во время оргазма. Я напрягаюсь, когда он добавляет второй палец, заставляя кожу гореть.
— Расслабься, детка, — воркует он. — Я собираюсь сделать так, чтобы тебе было чертовски хорошо.
Я дышу сквозь щемящее чувство, и, конечно, как только я расслабляю мышцы, мне больше не больно. Давление, конечно, есть, и это непривычное ощущение, когда ты так полна, но это не неприятно. Кингстон продолжает растягивать мою тугую дырочку, пока он лижет мою киску, пока я не начинаю кричать еще от двух оргазмов. Я превращаюсь в бесформенную груду, когда он убирает пальцы и открывает ящик своей тумбочки, доставая маленький флакончик со смазкой и бросая его на матрас.
— Ты уверена в этом?
Я томно выгибаю спину.
— Уверена. Хотя, не беспокойся, если я не смогу двигаться. Мне кажется, ты только что превратил меня в желе.
Он улыбается.
— Не волнуйся, детка, просто лежи здесь и позволь мне позаботиться о тебе.
Кингстону требуется всего несколько секунд, чтобы раздеться, прежде чем он становится на колени на кровати, берет меня за шею и толкается в меня.
Я стону.
— Обычно ты гораздо лучше целишься.
Кингстон начинает смеяться, но его заглушает стон.
— Мне просто нужно сначала почувствовать, как твоя киска обхватывает меня. Ты жалуешься?
Я качаю головой, насколько позволяет его хватка.
— Нет, черт возьми.
Он скользит другой рукой под мой торс и накрывает мою правую грудь.
— Хорошо. Потому что я не думаю, что смогу остановиться прямо сейчас.
— Тогда не надо, — я впиваюсь когтями в одеяло, когда он усиливает угол наклона.
Я не уверена, как долго мы занимаемся этим, но к тому времени, когда Кингстон отстраняется, мы оба мокрые от пота, а одеяло сброшено с кровати. Я дрожу, когда его язык скользит вниз по моей спине. Когда он добирается до моей задницы, он кусает каждую мою ягодицу и встает с кровати.
Я оглядываюсь через плечо.
— Что ты делаешь?
Кингстон наклоняется, открывая мне прекрасный вид на свою задницу, отчего мне хочется ответить ему укусом в ответ. Когда он встает, в руках у него бутылочка со смазкой, которую он достал ранее.
— Ты столкнула это с кровати, когда размахивала руками, как у одного из этих надувных людей с трубкой.
У меня отвисает челюсть.
— Мои руки не размахивались, как у надувного человечка с трубкой!
Его губы изгибаются.
— Конечно, детка. Как скажешь.
Я смотрю, как Кингстон открывает крышку бутылки и выливает щедрое количество на свою ладонь. Он сжимает в кулаке свою эрекцию, скользя рукой вверх-вниз, пока полностью не смажет. Я задерживаю дыхание, когда он опускается коленями на матрас и прижимает разгоряченную головку к моим сверхчувствительным нервам.
Кингстон скользит рукой по моей спине, когда я напрягаюсь.
— Дыши, Жас. Если это будет слишком сильно, просто скажи, и я остановлюсь.
— Двигайся, Кингстон.
Он просовывает руку, которая была на моей спине, под меня, медленно потирая круги по моему клитору.
— Потри свой клитор для меня, детка. Вот так.
Я стону, заменяя его, работая с комком нервов до тех пор, пока не чувствую, как из меня сочится влага. Кингстон понимает намек, когда я возвращаюсь к его члену, и медленно входит в мою задницу, ругаясь под нос, чем дальше он входит. Я задыхаюсь, когда он доходит до следующего барьера, чувствуя себя невероятно полной, но я не говорю ему остановиться. Кингстон был прав; если я просто сосредоточусь на дыхании, давление будет, но не будет настоящей боли. Его грудь прижимается к моей спине, когда он, наконец, замирает, что позволяет мне предположить, что он достиг дна.
Кингстон осыпает мягкими поцелуями мою шею, пока я привыкаю к его длине.
— Ты в порядке? Самое трудное позади.
— Да, я в порядке.
Сначала он медленно входит и выходит короткими толчками, заставляя меня привыкнуть к чужому ощущению. Когда удары Кингстона становятся длиннее и быстрее, он вводит два пальца в мою киску, двигая ими в такт своему члену. Его пальцы и член трутся друг о друга через тонкий участок кожи, разделяющий их, наполняя мое тело неописуемым блаженством. Это так много, что я почти чувствую, что нахожусь вне тела.
Не успеваю опомниться, как кончаю сильнее, чем когда-либо в своей жизни. Кингстон быстро следует за мной, выкрикивая непристойности, пока он катается на волнах своего освобождения. Когда он отстраняется, он обхватывает меня рукой, притягивая к себе на верхнюю часть кровати. Когда наши головы ударяются о подушки, мы оказываемся сплетенными, потными конечностями.
— Боже, я чертовски люблю тебя, — грудь Кингстона вздымается, когда он пытается выровнять дыхание.
Я кусаю его за подбородок, за что получаю щипок за бок.
— То же самое.
Его губы складываются в сонную улыбку, когда он убирает мокрые волосы с моих глаз. — Ты чувствуешь себя хорошо?
— Более чем хорошо, — я провожу пальцем по длине его брови, вниз к линии челюсти.
Рука Кингстона блуждает по моему телу, и он усмехается, когда натыкается на струйки жидкости, вытекающие из меня.
— Нам, наверное, стоит принять душ. И сменить простыни.
Я зарываюсь лицом в его шею, ухмыляясь.
— Возможно. Но для этого придется встать, а я не думаю, что сейчас это для меня вариант. Сначала вздремнем, потом приведем себя в порядок.
— Хороший план, — он утыкается лицом в мою шею, прижимая меня к своей груди. Растущая эрекция, упирающаяся мне в живот, липкая от смазки и наших совместных жидкостей, что должно было бы показаться мне отвратительным, но я этого не делаю. — Добавь второй раунд в повестку дня, и мы договоримся.
Я обхватываю ногой бедро Кингстона, позволяя ему войти в меня.
— Договорились.
***
Солнце едва взошло, когда я открыла глаза. Я потягиваюсь, все тело болит от наших с Кингстоном сексуальных приключений прошлой ночью, включая мою задницу. Особенно мою задницу. Хотя во время акта это не было больно, прямо сейчас мое тело определенно протестует. Надеюсь, как и в первый раз, когда я лишилась девственности, со временем это пройдет, потому что я действительно не хочу, чтобы это было одноразово. Кто бы мог подумать, что заниматься анальным сексом может быть так весело?
Дыхание Кингстона глубокое и ровное, что говорит о том, что он все еще крепко спит. Я улыбаюсь, когда думаю об идеальном способе разбудить его. Я осторожно высвобождаюсь из его объятий и опускаюсь на середину кровати. Я провожу языком по длинной вене, идущей вдоль нижней части члена Кингстона. Мы принимали душ прямо перед тем, как отключиться на ночь, поэтому его соленая кожа все еще слабо пахнет гелем для тела, которое я так люблю.
Кингстон стонет, когда я беру его в рот.
— Ну, и тебе доброе утро.
Я мурлычу вокруг его объема, заставляя его ругаться.
Кингстон собирает мои волосы набок и наблюдает сквозь полуприкрытые веки за тем, как моя голова покачивается вверх-вниз. Я отсасываю ему так, как ему нравится: много языка, немного зубов и много отсоса, пока он не наматывает мои волосы на кулак, крепко притягивая к себе, пока не кончает мне в рот. Когда я убеждаюсь, что получила все до последней капли, я отпускаю его с хлопком и глотаю. Я с улыбкой опускаюсь на колени и вытираю каплю с уголка рта.
— Я бы хотела попросить об одном и том же звонке для пробуждения, когда мы будем жить вместе.
— Что?! — фыркаю я. — Я пропустила ту часть, где ты просил меня переехать к тебе?
Уголки рта Кингстона приподнимаются.
— Я должен притворяться, что это необходимо?
— И когда именно должна произойти эта история с переездом?
— В идеале, на следующий день после того, как мы сдадим наших отцов.
У меня отвисает челюсть.
— Ты что, забываешь о том незначительном факте, что мы все еще учимся в средней школе?
Он смеется.
— Ты забываешь, что мы оба совершеннолетние, и у меня более чем достаточно денег, чтобы заплатить за это?
— Не в этом дело, Кингстон, — я бросаю на него язвительный взгляд.
— Может, и нет, — уступает он. — Но нам нужно будет куда-то уехать после того, как федералы конфискуют их активы. Чарльз и мой отец довольно ловко прячут свои деньги, но оба особняка записаны на их имена по отдельности, так что это будет одним из первых, что захватят федералы.
Я на мгновение ошарашено уставилась на него. Не знаю, почему мысль о том, что это может произойти, никогда не приходила мне в голову.
— Значит, мы сразу же станем бездомными?
— Я уверен, что они дадут нам немного времени, чтобы выбраться, но я пытаюсь подготовиться, пока это не стало проблемой, — Кингстон сдвигает наши тела так, что теперь он нависает надо мной. — У меня есть риэлтор, который следит за новыми объявлениями. Подумай об этом. Мы можем снять жилье на пляже, если ты хочешь. У Белль будет своя комната, и она сможет украсить ее по своему усмотрению. У Эйнсли тоже, если она не переедет к Риду или не уедет в школу. Мы и так практически все время вместе. Что в этом такого?
— Большая проблема в том, что совместный переезд — это довольно серьезное обязательство.
— И? — Кингстон приподнял брови. — Ты пытаешься сказать мне, что не собираешься оставаться здесь?
— Нам по восемнадцать, Кингстон.
Он наклоняется и посасывает кожу в месте соприкосновения моей шеи с плечом.
— Мы с тобой оба знаем, что нас заставили рано повзрослеть. Возраст — это всего лишь цифра.
Я задыхаюсь, когда его губы смыкаются вокруг моего соска.
— Я не знаю… тут есть о чем подумать.
Язык Кингстона проникает в мой пупок, а затем осыпает поцелуями вершину моих бедер.
— Я слышал, что мне нужно приложить гораздо больше усилий, чтобы убедить тебя.
Я визжу, когда он одним долгим движением облизывает меня снизу доверху.
— О, да? И как ты собираешься это сделать?
— Я бы сказал, что это чертовски хорошее начало, не так ли? — он обводит мой клитор языком, прежде чем пососать мою разгоряченную плоть.
Моя спина прогибается.
— Это отличное начало.