22. Жас
— Кингстон, возможно, ты захочешь взглянуть на это, — предлагает Рид. — Мэдлин только что вошла в корпоративный офис твоего отца.
Мы с Кингстоном присоединяемся к Риду за барной стойкой и смотрим запись моей злой мачехи, стоящей перед столом Престона.
— Разве она не должна быть в Колорадо? — спрашиваю я.
— Чарльз сказал, что они пробудут там до нового года, — хмурится Кингстон.
— Наверное, он решил вернуться домой пораньше. Чувак, перемотай немного назад и сделай громче.
Мы наблюдаем, как Мэдлин входит в его кабинет и закрывает за собой дверь.
— Вот это сюрприз, — говорит Престон, откидываясь в кресле. — Я не ожидал, что ты вернешься, по крайней мере, еще несколько дней.
Мэдлин хмурится.
— Мне бы не хотелось разочаровывать тебя, Престон, но планы меняются, когда ты узнаешь, что твой любовник трахает твою дочь!
— Вот дерьмо, — в унисон говорим Кингстон, Рид и я.
Отец Кингстона снисходительно смеется.
— Ревнуешь?
— Вряд ли, — усмехается Мэдлин. — С чего бы мне ревновать к собственному ребенку?
— С чего бы? — брови Престона приподнимаются. — О, я не знаю… может быть, потому что она на двадцать лет моложе, ее сиськи и задница чертовски упругие, и она обрабатывает мой член лучше, чем ты когда-либо? Молодые всегда так хотят угодить. Может, нам стоит позвать сюда Пейтон, чтобы она дала тебе несколько советов?
— Как ты смеешь! — рычит Мэдлин.
— Черт, это было жестоко, — замечаю я, полностью поглощенная драмой. Похоже, на прошлой неделе я соврала Бентли, что это не мое дело.
Престон смотрит на свои идеально ухоженные ногти.
— На твоем месте я бы очень тщательно подбирал слова. Этот разговор уже действует мне на нервы. Итак, я полагаю, что у тебя есть причина, из-за которой ты вернулась в город раньше времени? Не хочешь ли поделиться со мной, что это за причина?
Она скрещивает руки на своей пышной груди.
— Я приехала, чтобы договориться об отправке вещей Пейтон за границу.
— И зачем тебе это нужно?
— Потому что она собирается закончить среднюю школу в прекрасной французской школе-интернате. Пока мы тут разговариваем, она летит туда.
— Что?! — Кингстон и я кричим в унисон.
Престон сжимает пальцы.
— И зачем, скажите на милость, ей понадобилось так быстро покидать страну?
— У нее не было выбора, если только она не хотела быть зарезанной! — кричит Мэдлин. — После того, как моему мужу пришлось убрать то маленькое сообщение, которое вы ей оставили, она рассказала нам все. Как вы двое договорились о наследстве, как она наняла тех двух мертвых мальчиков, чтобы напасть на Жасмин, как ты помогал скрывать это. Как ты принуждал ее.
Он смеется.
— О, Мэдлин, не притворяйся, что Пейтон не разделяет твою любимую форму валюты. Как ты думаешь, от кого она этому научилась? Я ни к чему не принуждал твою дочь. Она была согласна и временами с большим энтузиазмом участвовала.
— По закону штата Калифорния она не может дать согласие, пока ей не исполнится восемнадцать.
— Насколько я знаю, ей восемнадцать.
Мэдлин прищуривает глаза.
— Пейтон сказала, что ты пользовался ею с тех пор, как она и Кингстон расстались в первый раз. Тогда она была еще несовершеннолетней.
— Правда? И где ее доказательства этого? Это горькое слово маленькой девочки против моего, и я говорю, что мы начали трахаться только после ее последнего дня рождения. Теперь, что касается твоего другого обвинения, я понятия не имею, о каком сообщении ты говоришь, но если бы знал, я бы сказал, что Пейтон, вероятно, должна отнестись к нему серьезно, и что если кому-то нужно преподать ей урок, Франция недостаточно далеко, чтобы защитить ее.
Она выпрямляется.
— Чарльз чрезвычайно недоволен тем, что вы нарушили свое соглашение. Дочери под запретом. Тебе бы понравилось, если бы он соблазнил Эйнсли?
Рид и Кингстон сжимают кулаки так сильно, что костяшки пальцев белеют.
Бурный смех мистера Дэвенпорта настолько громкий, что Риду приходится убавить громкость.
— Во-первых, технически Пейтон не имеет с ним кровного родства. Во-вторых, моя дочь не оппортунистическая шлюха, как твоя. У Чарльза не было бы ни единого шанса в аду.
Лицо Мэдлин так покраснело, что можно было подумать, что она только что пробежала марафон.
— А как насчет Жасмин?
— Что насчет нее?
— Пейтон сказала, что ты одержим этим куском мусора, — Мэдлин закатывает глаза так далеко назад, что, клянусь, она должна была опрокинуться. — Точно так же, как вы с Чарльзом были одержимы ее никчемной матерью.
— Сучка-золотоискательница, — бормочу я. — Еще раз так заговоришь о моей маме, и я покажу тебе, какой дрянной я могу быть.
Кингстон кладет руки мне на плечи.
— Единственное, чем я одержим, — это получить эти десять миллиардов долларов. Черт, на данный момент, если мне придется жениться на Пейтон и самому заделать ей ребенка, я так и сделаю. Мой последний развод будет завершен достаточно скоро.
— Ты, конечно же, не сделаешь этого! — кричит Мэделин. — Душеприказчик наследства Пьера никогда не поверит, что Пейтон выйдет за тебя по любви. Ты достаточно стар, чтобы годиться ей в дедушки.
Престон склоняет голову набок.
— И? Напомни мне еще раз, какая разница в возрасте была между вами с отцом Пейтон? О, точно. Почти пятьдесят лет.
Мэделин насмехается.
— Никто не верил, что я вышла замуж за Пьера по любви, меньше всего он. Ему просто нравилось, как я сосала его вялый, сморщенный, старый член. Слава Богу, что есть виагра, иначе я могла бы никогда не забеременеть.
Я давлюсь.
— Ну, вот и наглядное пособие, которое мне так и не понадобилось.
— Видимо, ему это не очень понравилось, раз он не оставил тебе ни цента, — невозмутимо говорит Престон.
Мэдлин протягивает руку и бьет отца Кингстона прямо по лицу. Не успеваю я моргнуть, как он тащит ее по поверхности из красного дерева за шею и швыряет на пол. Другая рука Престона обхватывает горло Мэдлин и сжимает его. Ее глаза выкатываются из орбит, она цепляется в его пальцы, пытаясь оторвать их.
Я зажимаю рот рукой.
— О, черт.
Кингстон начинает дергать себя за кончики волос, а Рид сидит в шоке. Я думаю, что сейчас мы можем стать свидетелями убийства.
— Слушай меня, тупая пизда, — слюна вылетает изо рта Престона, пока он продолжает высасывать из нее жизнь. Глаза Мэдлин закрываются. Кажется, она близка к потере сознания. — Если ты еще хоть раз попытаешься сделать что-то подобное, или сделаешь что-нибудь, чтобы встать у меня на пути, я уничтожу тебя. Все ясно? Потому что если нет, то я просто покончу с этим прямо сейчас.
Мэдлин слабо кивает. Она хрипит и хватает воздух, когда Престон отпускает ее.
— О, ну теперь посмотри, что ты сделала, — укоряет Престон, поглаживая свою эрекцию через брюки.
Я быстро отворачиваюсь.
— Я не могу на это смотреть.
Из динамиков доносится раздирающий звук, и я слышу смешок Престона.
— Я знал, что тебе это понравится, маленькая шлюшка.
— Что он делает? — спрашиваю я.
Кингстон прочищает горло, издавая влажные, всасывающие звуки.
— Ты, наверное, можешь догадаться. Но ей определенно нравится.
Мэдлин вскрикивает, но ее голос слабый и хриплый. Мгновение спустя не остается никаких сомнений в том, что происходит на видео. Эти звуки шлепков по коже и соответствующие им вздохи и стоны невозможно спутать. Кингстон и Рид оба отворачиваются, очевидно, не в силах больше смотреть, но никто из нас не делает движения, чтобы нажать кнопку паузы.
— Ты такая жадная маленькая шлюха. Настоящая больная сука, ты знаешь это? Я мог бы просто убить тебя, а из твоей киски течет, — еще вздох. — Спорим, ты бы получила удовольствие, наблюдая за тем, как новые девочки проходят подготовку. Когда они кричат, плачут и умоляют о пощаде. Тебе бы это понравилось, не так ли? — Теперь раздаются женские стоны. — Да, я так и думал. Может быть, я зайду на следующей неделе для осмотра и возьму тебя с собой. Тебе бы это понравилось? Ты бы хотели побывать на складе, посмотреть, как этих девушек берут против их воли снова и снова, снова и снова? Смотреть, как их избивают, морят голодом и накачивают наркотиками каждый раз, когда они сопротивляются? — теперь ее стоны стали еще громче. — Ты бы стала?
— Да! — прохрипела она. — Да! Я хочу видеть все это! Я хочу, чтобы мы трахались, наблюдая, как им причиняют боль!
Престон усмехается.
— Ах, Мэдлин, как жаль, что ты лживая, изменяющая шлюха. Я думаю, мы могли бы быть родственными душами.
— Это гребоное золото, — пробормотал Кингстон сквозь вздохи и стоны. — Он уличает себя направо и налево. У Рэйфа будет день открытых дверей.
— Больные ублюдки, — я вытираю слезы с глаз, но они не перестают идти. — Они получают удовольствие от мысли, что пытают беспомощных, невинных девочек.
Рид тянется назад и нажимает на кнопку — стоп.
— Думаю, мы услышали достаточно.
— Согласен, — Кингстон достает свой телефон и открывает текстовое окно.
— Рид, какая временная метка?
— Сегодня. 14:24.
— Понял, — кивает Кингстон. — Я только что отправил информацию Джону, чтобы он переслал ее в ФБР.
— И что теперь?
Рид поднимает руку.
— Я голосую за то, чтобы отправиться к Бенту и напиться так, чтобы отбелились наши мозги.
Кингстон протягивает руку к ноутбуку.
— После этого, я думаю, это отличный способ встретить новый год.
Согласна.
***
— Пять… четыре… три… два… один… С Новым годом!
Когда мяч падает на 85-дюймовом телевизоре Бентли, Кингстон прижимает ладонь к моему затылку и притягивает к себе для поцелуя.
Когда он отстраняется, он прижимается лбом к моему лбу.
— С Новым годом.
Я улыбаюсь.
— С Новым годом.
Мы все пятеро решили не придавать этому празднику особого значения, учитывая все, что происходило. Ну, четверо из пятерых, учитывая, что Эйнсли не знает истинной причины нашего стремления к отшельничеству. Она подумала, что ребята пошутили, когда впервые сказали, что хотят отдохнуть сегодня вечером, потому что, по словам Эйнсли, несколько ребят из Виндзора каждый год устраивают грандиозные вечеринки, но она не стала с ними спорить. Она просто пожала плечами и перешла к другой теме. Я думаю, это потому, что все, кого мы хотели бы увидеть, уже в этой комнате. Ну, кроме сестры Рида или моей, конечно.
— Будем надеяться, что этот год будет значительно менее хреновым.
— Да, это было бы хорошо, — смеюсь я, обнимая его руками за шею. — Хотя все было не так уж плохо.
Его большие руки обхватывают мое лицо.
— Переезжай ко мне. По-настоящему.
Я ищу его глаза.
— Кингстон, мы уже проходили через это. Я думала…
— Я нашел дом, — прерывает он. — В Малибу. Он чертовски идеален, Жас. Я знаю, тебе понравится. Я не хочу упустить шанс купить его.
— Кинг…
— С Новым годом, малышка, — Бентли обнимает меня и целует в макушку. — И тебя, брат.
Кингстон кивает.
— То же самое.
Бентли переводит взгляд с одного на другого.
— Я чему-то помешал?
— Я просто говорил Жас, что нашел дом, — Кингстон смотрит на меня, но обращается ко всей комнате. — Ребята, хотите пойти посмотреть его утром?
— Да, черт возьми, я хочу посмотреть, — Бентли протягивает кулак.
— Я тоже, — в унисон говорят Эйнсли и Рид.
— Это такое замечательное место, — Эйнсли чокается своим бокалом с шампанским о мой. — Не могу дождаться, чтобы увидеть его лично.
Я приподнимаю брови.
— Ты знала, что Кингстон искал дом?
— Конечно, я знала, что он ищет, — Эйнсли постукивает себя по виску. — Слияние разума близнецов, помнишь?
— Или, знаешь, я переслал объявление тебе, — добавляет Кингстон.
Эйнс смеется.
— И это тоже.
Я протягиваю ладонь в ответном движении.
— Ну что? Давайте посмотрим на этот якобы идеальный дом.
Кингстон секунду возится со своим телефоном, прежде чем вложить его мне в руку.
Моя челюсть отвисает.
— О, вау. Ты не говорил, что он находится прямо на пляже!
Если этот дом хотя бы наполовину так красив, как выглядит на фотографиях, я понимаю, почему Кингстон так сильно хочет его приобрести. Интерьер просторный, светлый, с окнами от пола до потолка и огромной террасой с видом на океан. В передней части есть очаровательный дворик с мозаичными ступеньками с изображениями дельфинов, черепах и других морских обитателей. Есть даже большая беседка, увитая золотистой бугенвиллеей, которая добавляет идеальную цветовую гамму.
В этом месте нет ничего холодного и стерильного, как в отцовском особняке. Здесь по-домашнему уютно и по-пляжному, и он не такой большой, как я ожидала. В объявлении указано, что площадь чуть больше трех тысяч квадратных футов, но это только делает его еще более идеальным. Это доказывает, что мой парень имел меня в виду, когда искал дом. Он знал, что мне никогда не будет комфортно в особняке с излишней отделкой.
Кингстон улыбается.
— Я же говорил тебе. Идеально. И здесь четыре спальни. Достаточно места для нас, Белль и Эйнс, сколько она захочет.
— Вау, это довольно мило, — замечает Бентли через плечо. — Отлично, Дэвенпорт.
— И что? — Кингстон поднимает брови. — Хочешь пойти посмотреть на это утром?
— Да, — я ухмыляюсь. — Правда, хочу.