27. Жас
— Жасмин, так приятно наконец-то познакомиться с тобой.
Я пожимаю руку Сандре, моему новому адвокату.
— Мне тоже. Спасибо, что встретились с нами. Мне жаль, что нам пришлось постоянно переносить встречу. Это был сумасшедший месяц.
Она одаривает меня сочувственной улыбкой.
— Не беспокойтесь. Пожалуйста, присаживайтесь оба.
Кингстон выдвигает для меня стул, прежде чем сесть. Прошло две недели со дня смерти наших отцов, и эти две недели были сплошным вихрем. Когда стало известно о задержании ФБР, Кингстон и я подверглись бомбардировке со стороны СМИ попытками взять интервью. После того, как мой парень не очень любезно послал всех нахуй и пригрозил подать на них в суд, если они не оставят его, меня и Эйнсли в покое, они отступили.
Мы втроем только что переехали в дом в Малибу, и я наконец-то чувствую, что могу дышать. Эйнсли восприняла все это довольно тяжело, но, как мы с Кингстоном и предсказывали, Рид невероятно поддержал ее. Я думаю, что новое место поможет всем нам, потому что нам больше не придется ежедневно сталкиваться с напоминаниями о наших демонах.
Сандра открывает папку и достает несколько документов. Она кладет их передо мной вместе с ручкой.
— Как мы уже обсуждали по телефону, мистер Дэвенпорт достаточно четко сформулировал, чего вы хотите достичь, но я хотела бы услышать это и от вас.
Я сдерживаю улыбку, когда краем глаза замечаю, как Кингстон хмурится. Мальчик не любит, когда кто-то задает ему вопросы. Когда я беру его руку и начинаю поглаживать большим пальцем костяшки пальцев, выражение его лица смягчается.
— Конечно.
— Итак, документы, которые вы держите перед собой, предназначены для официальной смены имени. Мне нужны только ваши подписи под каждой отметкой, и я подам их в суд первым делом утром. Поскольку вы совершеннолетняя, не должно быть никаких причин, чтобы это не было одобрено и не было рассмотрено в ускоренном порядке. Ривьера снова станет вашей законной фамилией в кратчайшие сроки.
— Спасибо, — я беру ручку и начинаю подписывать свое имя возле каждой вкладки. — А другой вопрос, который мы обсуждали?
— Да, конечно, — Сандра убирает еще какие-то бумаги. — Как я уже говорила мистеру Дэвенпорту, мы подадим прошение о частичной опеке, но я не могу ничего обещать, поскольку не было доказано никакого жестокого обращения или отсутствия заботы. Первое, что сделает суд, — назначит несовершеннолетнему адвоката. Они выступают в качестве нейтрального голоса для ребенка, не ущемляя его прав, эмоционального благополучия и не заставляя его встать на сторону того или иного родителя. Или, в данном случае, родителя по отношению к брату или сестре. Их задача — найти факты и не допустить эмоциональной составляющей. Тот, кого суд назначит на дело вашей сестры, будет следить за тем, чтобы здоровье, безопасность и благополучие Белль были главным приоритетом при вынесении рекомендаций суду.
— Хорошо, — говорю я ей. — Я бы не хотела, чтобы было по-другому.
— Приятно слышать, — говорит она. — Теперь я хочу быть откровенной со своими клиентами и предупредить вас, что битвы за опеку могут быть грязными, занимать много времени, и расходы, несомненно, будут расти. Нет никаких обещаний, что вам будет предоставлена законная опека или свидания. Вы с самого начала будете вести нелегкую борьбу, учитывая, что вы еще учитесь в средней школе и не зарабатываете достаточно денег на своей подработке, чтобы обеспечить себя материально. С учетом этого, вы все еще хотите продолжить?
— Абсолютно, — киваю я. — Мне нужно попробовать.
Сандра улыбается.
— Хорошо, тогда. Если…
— У меня есть вопрос, — прерывает Кингстон.
— Продолжайте, мистер Дэвенпорт.
— Поможет ли ее делу, если мы поженимся? Калифорния — это штат общественной собственности, верно? Значит, если бы мы поженились, она автоматически получила бы право на половину моего состояния.
У меня отвисает челюсть.
— Кингстон! Я не могу…
Кингстон выжидающе поднимает брови, глядя на моего адвоката.
— Ну?
Она прочищает горло.
— Ну, да, это, конечно, помогло бы. Судам нравится видеть стабильность — как финансовую, так и внутри семейной динамики — при принятии решения о назначении опеки. Хотя, общая собственность распространяется только на то имущество, которое вы приобрели во время брака. Все, что было приобретено до этого, не подлежит разделу.
— Но если мы откроем совместный банковский счет, это будет считаться имуществом Жас, верно?
Сандра кивает.
— Верно.
— А если я впишу ее имя в свидетельство о собственности на дом, это тоже будет считаться, верно?
— Прости, что? — вмешиваюсь я. — Зачем тебе указывать мое имя в документах на дом?
Мой парень улыбается.
— А почему бы и нет? Это такой же твой дом, как и мой. Неважно, кто за него заплатил.
— Кингстон!
— Детка, давай не будем тратить время этой милой дамы на разговоры об этом прямо сейчас, хорошо? — подмигивает он. — Мы можем поспорить из-за этого — и помириться — позже.
Я закрываю лицо руками.
— О, Боже мой. Ты иногда такой неловкий.
Мой адвокат смеется.
— Вы двое напоминаете мне меня и моего мужа в вашем возрасте.
— Как давно вы женаты? — спрашиваю я.
— Тридцать лет в следующем месяце, — она прикрывает рот рукой и шепчет: — И секс все такой же горячий, как и в начале.
Кингстон смеется, а я чувствую, как краснеет мое лицо.
Я бросаю на него зловещий взгляд. — Я разберусь с тобой позже.
— В любом случае… — я тычу большим пальцем в сторону Кингстона. — До того, как нас так грубо прервал этот осел… что вы говорили?
— В двух словах, это будет нелегко, — она наклоняет голову в сторону Кингстона. — Но предложения мистера Дэвенпорта, безусловно, помогут.
Я вздыхаю.
— Хорошо. Что ж, думаю, мы обсудим это дома и свяжемся с вами.
Она кивает.
— Звучит неплохо. А пока я подам прошение о смене твоей фамилии.
— Спасибо.
Мы с Кингстоном встаем и пожимаем руку адвокату, прежде чем покинуть ее кабинет.
Я бью его по руке, как только мы садимся в машину.
— Не могу поверить, что ты поднял эту тему!
Он поднимает руки вверх в знак капитуляции.
— Стоп, Рокки. Я просто пытался помочь.
— Кингстон! Ты не можешь просто предложить нам пожениться, чтобы увеличить шансы на победу в деле об опеке.
— Я не предлагал жениться только для того, чтобы получить опекунство. Я сделал это потому, что мы собираемся сделать это в любом случае, так что если это поможет делу, почему бы не пожениться раньше, а не позже?”
Я потираю переносицу.
— Прости, я пропустила ту часть, где ты просил меня выйти замуж за твою задницу?
Он ухмыляется.
— О, детка, как будто у тебя есть право выбора.
Мой пренебрежительный взгляд вернулся.
— Властная задница.
Кингстон хватает меня за затылок и притягивает к себе для поцелуя.
— Не притворяйся, что тебе это не нравится.
Я отстраняюсь и отталкиваю его, потому что он прав; я не могу сказать, что мне это не нравится.
— Неважно, — бормочу я. — Тебе повезло, что я так сильно тебя люблю.
Он смеется.
— Не буду с тобой спорить, детка.
***
— Ребята, вы слышали? — спрашивает Эйнсли.
Она набросилась на нас, как только мы с Кингстоном вышли из машины.
— Слышали что? — спросил Бентли, вылезая из своего Porsche с места рядом с нашим.
— Директора Придурка уволили в выходные, — объясняет Рид.
— Что? — спрашивает Кингстон. — Почему?
Эйнсли улыбается.
— Его поймали, когда он трахал Элинор Джексон в актовом зале.
— Вау, — Бентли присвистывает. — Подожди. Кто такая Элинор Джексон?
— Жена бустера, — Глаза Эйнсли расширяются. — Одна из жен самого большого бустера! Ходят слухи, что он требовал увольнения директора Дэвиса, иначе он больше не будет выписывать чеки школе, и он использовал свое значительное влияние на других бустеров, чтобы сделать то же самое.
— Черт. Не могу сказать, что мне будет хоть немного не хватать этого придурка, — пожимаю я плечами.
— Я тоже, — соглашается Кингстон.
— В любом случае… — Эйнсли продолжает. — Сегодня вместо первого урока они собираются провести собрание в спортзале. Они собираются представить нового директора.
— Ну, поиск замены не занял много времени, — замечает Бентли. — Есть новости о том, кто это?
— Я думаю, кто-то из другой частной школы в этом районе, — Эйнсли кивает головой в сторону здания, в котором находится спортзал. Или Спортивный центр, как его любят называть снобы из Виндзора. — Нам стоит зайти туда, чтобы мы могли найти места вместе.
Когда мы заходим в спортзал, он оказывается заполненным, поэтому мы встаем у боковой стены, а не пытаемся найти достаточно места на трибунах. Миссис Фуллер, одна из представительниц администрации, подходит к трибуне и ждет, пока все усядутся, прежде чем начать говорить.
— Доброе утро, ученики. Как некоторые из вас, возможно, слышали, директора Дэвиса больше нет с нами. Он… решил заняться другими возможностями.
— Да, другие возможности в вагине миссис Джексон, — шепчет Эйнсли.
Судя по смеху среди учеников, я бы сказала, что подобные комментарии передаются по кругу.
— Успокойтесь, мальчики и девочки! — требует миссис Фуллер. Как только в комнате становится тихо, она продолжает. — Как я пыталась сказать, с сегодняшнего дня у нас новый директор, и я бы хотела, чтобы вы все тепло поприветствовали его в Виндзоре!
Она указывает на мужчину средних лет, сидящего в стороне.
— Пожалуйста, поздоровайтесь с директором Каррингтоном.
Мужчина присоединяется к миссис Фуллер на трибуне и ждет, когда закончатся скупые аплодисменты.
— Спасибо, дамы и господа. Я очень рад быть здесь. Я был директором Кембриджской подготовительной школы в течение последних пятнадцати лет, и хотя мне очень понравилось мое пребывание там, я не могу быть более взволнован этой возможностью. В свое время я был — Виндзорским волком, и мне всегда хотелось вернуться в место, с которым связаны некоторые из моих самых приятных воспоминаний.
— Мне очень приятно, что моя дочь тоже будет Виндзорской волчицей. Я знаю, что это нетипично для ученика начинать учебный год так поздно, но я благодарен совету за то, что он решил сделать исключение, чтобы она смогла закончить мою альма-матер, — он осматривает аудиторию, пока его глаза не останавливаются на ком-то. — Давай, дорогая. Встань.
Бентли фыркает.
— Ничто не сравнится с тем, как если бы твой папа позвал тебя перед всей школой.
Эйнсли шлепает его тыльной стороной ладони.
— Будь вежливым, Бентли.
— Дорогая, не стесняйся, — настаивает директор. — Встань так, чтобы все тебя видели.
Все взгляды следят за директором, когда его дочь поднимается с трибуны. Черт, она действительно похожа на более фигуристую младшую сестру Зендайи. Она откидывает свои длинные, завитые в локоны волосы в сторону и становится во весь рост, пока весь зал смотрит на нее, как на животное в зоопарке. Я не могу их винить — я тоже пялюсь. Она чертовски хорошенькая.
— Я бы не хотела быть на ее месте, — говорю я. — Хотя надо отдать ей должное, она держит голову высоко. Это привлекает внимание в этой толпе.
— Какого хрена? — шепчет Бентли.
Я чувствую, как Кингстон напрягается рядом со мной, прежде чем он выбрасывает руку перед Бентли.
— Не надо, чувак. Не здесь.
— Дамы и господа, — продолжает директор. — Я хотел бы познакомить вас с моей дочерью, Сидни. В этом году она выпускница.
Я смотрю налево и вижу, как ноздри Бентли раздуваются, а Рид присоединяется к Кингстону, обходя Бента с флангов, как будто они думают, что он сейчас выйдет из себя или что-то в этом роде.
— Что происходит? — шепчу я Бентли. — Ты ее знаешь или что?
— О, я, блядь, хорошо знаю, — шипит Бентли. — Но вот чего я не знаю, так это как она может быть старшеклассницей в школе, когда сейчас она должна быть старшеклассницей в колледже.
Я хмурюсь в замешательстве, прислонившись к Эйнсли.
— Ты хоть понимаешь, о чем он говорит?
У Эйнсли отвисла челюсть, когда она уставилась на девушку.
— Э-э…
— Что я упускаю? — я спрашиваю любого, кто ответит в этот момент. — Кто она?
— Она чертова лгунья и шлюха, вот кто она, — я потрясена ядом в тоне Бентли. — К черту это дерьмо. Я ухожу отсюда.
Кингстон и Рид бегут за Бентли, когда он выбегает из спортзала.
— Эйнсли? Что это было, черт возьми? Кто эта девушка?
Эйнсли сглатывает.
— Итак, ты знаешь историю, которую мой брат рассказал тебе о той вечеринке братства? В ту ночь, когда напали на Кариссу?
— Да… но какое это имеет отношение к этому?
Эйнсли кивает в сторону девушки из Сиднея.
— Потому что это та самая девушка из женского общества, которая держала член Бентли во рту, когда Карисса вошла на вечеринку.
— Что?! — у меня отвисает челюсть. — Я думала, он почти ничего не помнит с той вечеринки. Как он помнит, как она выглядит? Откуда ты знаешь, как она выглядит, если тебя там даже не было?
— Потому что фотографии распространялись по всему Insta и Snap после того, как это произошло, пока их не отметили. Я даже не могу сказать, сколько раз кто-то присылал Бентли скриншот, на котором ему отсасывают член на глазах у всей вечеринки. Эти идиоты думали, что он оценит воспоминания, не имея ни малейшего представления о том, что в то время мы имели дело с травмой Кариссы.
Я поворачиваюсь к ней.
— Но почему Бентли кажется таким злым на новенькую? Я не понимаю этой части. Она не заставляла его засовывать свой член ей в рот, и она понятия не имела, что Карисса появится на той вечеринке. Черт, да она, наверное, даже не подозревала о существовании Кариссы.
Эйнсли пожимает плечами.
— Я думаю, это потому, что эта девушка — ходячее, говорящее напоминание о том, что Бентли считает своей самой большой ошибкой. Он, вероятно, думал, что никогда больше не увидит ее лица, и его это вполне устраивало.
Я прикрываю рот рукой.
— О, Боже. Бедный Бент.
Эйнсли фыркает.
— Если ты собираешься кого-то жалеть, не оставляй без внимания Сидни Каррингтон. Потому что у меня такое чувство, что Бентли не очень хорошо с этим справится.
О, черт. Я просто могу себе представить. Я уже несколько раз была свидетелем злобного поведения Бентли, и я бы не хотела оказаться на его стороне. Судя по его реакции, я бы сказала, что он склоняется в этом направлении.
— Черт, — бормочу я.
— Да… — Эйнсли соглашается. — Как будто сейчас начнется дерьмовое шоу. Полагаю, это был лишь вопрос времени, когда драма снова разгорится. Это же Виндзор, в конце концов.
Прекрасно. Как раз то, что нам всем нужно: Больше драмы.