Она стояла на мосту, стеклянным взглядом уставившись на шумную реку внизу. Ее ровная спина казалась, немного прогибалась под осенним ветром. Диана не узнавала себя, словно за этот период стала совершенно другим человеком. Ей были чужды те ощущения, что накопились внутри, медленно сдавливая ее, и она не могла поделиться ни с кем, не могла описать словами ту пустоту, во что превратились ее жизнерадостность и сила духа. Сглотнув, закрыла глаза, прижимаясь к перилле моста, низко склоня голову. Ей стало больно. Так, что захотелось громко заскулить зверем, но она не могла. Не могла себе позволить такую слабость по привычке.
Теперь она не была одна. Рука медленно прикоснулась к месту, где находился ребенок. Погладила, несколько раз осторожно провела пальцами, словно боясь навредить. Ей нужно было сходить на консультацию. Нужно было сообщить…
Диана сама не поняла, как такое могло произойти. Постоянная слабость и странная тошнота не оставляли ее в покое. В первые несколько дней ей казалось, что это все из-за пережитых сильных эмоций, что до сих пор давали о себе знать. И, спрашивая в аптеке какие лекарства можно будет употреблять при сильном стрессе, взяла сразу несколько упаковок. Она была уверена в своей правоте, пока, читая инструкцию, глаза случайно не наткнулись на части «Разрешено применение при беременности по показаниям». Диана медленно опустила листок и почему-то сильно прижала руку к животу, словно хотела что-то проверить. Рассеянность, что появилась после переезда не давала ей шанса быть внимательной и заметить изменения в собственном организме, и, лишь когда догадка медленно, но с оглушающей силой поставила ее перед фактом — пулей вылетела из дома, снова направляясь в сторону ближайшей аптеки.
Она знала, что должна сказать ему о ребенке. Лишать Таира ребенка из-за обид своего сердца было бы несправедливо. Она понимала это умом, но каждый раз, беря телефон в руки, смелость звонить ему улетучилась в мгновение ока. Как он отреагирует? Обрадуется, разозлится? Воспаленное воображение показывало ей не самые лучшие картины о его теперешней жизни.
Она сходила к хорошему специалисту, сдала все анализы и прошла все обследования. Из-за постоянного стресса после разлуки с Таиром она даже не замечала задержку и удивленно приподняла брови, когда ей сказали срок ребенка. Луиза каждый раз неодобрительно смотрела на нее, когда видела, что Диана не осмеливается звонить бывшему мужу.
— Ты ведешь себя так, словно он не принимал прямое участие в зачатии этого ребенка, или ты чем-то виновата, что забеременела из-за его неосторожности — грубо сказала она однажды утром, — скажи ему, чтобы и тебе было потом легче. Он должен знать.
Диана помнила, что один раз они и правда были неосторожны. А ведь потом она приняла лекарство — не помогло, как видно. Луиза часто оставалась с ней на ночь, помогая во всем. На следующий день, в выходной, она медленно набрала его номер, с замиранием сердца ожидая его ответа. Когда на том конце провода раздался сухой голос бывшего мужа, Диана сглотнула, но, взглянув на каменное лицо подруги, собралась духом.
— Таир? Это я, Диана.
— Да, Диана, я знаю. — ее имя прозвучало монотонно и вовсе не мягко, как раньше. — Что-то случилось?
Диана прокусила губу, ещё сильнее прижимая телефон к уху, когда услышала голос Веры.
«Кто это, любимый?»
— Я бы хотела тебе кое-что сообщить… лично.
— Сообщить что?
— Это не телефонный разговор.
Она будто кожей ощутила, как Таир напрягся, не желая впускать её к себе.
— Хорошо, Диана. Скажешь, когда и где — что-нибудь придумаем.
Что-нибудь придумаем. Это было таким трудным делом — просто встретиться с ней? Вера что-то недовольно фыркнула, отчего Диане стало ещё обиднее. Она просто сбросила вызов, нервно встала с места и тут же села обратно, чувствуя резкое головокружение. Таир не хотел иметь с ней ничего общего — у него новая, другая жизнь, более счастливая, с любимой женщиной. Разве в этой жизни есть место для ребенка от бывшей нелюбимой жены? Встряхнув головой, Диана пыталась отогнать тревожные мысли и снова сделала попытку встать, на этот раз помедленнее.
— Поговорили? — услышав голос Луизы, Диана повернула голову в ее сторону, уставившись на неё усталым побитым взглядом. Покачала головой, обнимая себя за плечи.
— Угораздило же тебя забеременеть от такого, как он.
— Не надо, прошу. Не начинай.
— Пошли, перекусим. Я приготовила легкую кашу.
Через день Диана вновь позвонила бывшему мужа, но, видя, что он не отвечает, отправила место недалеко от квартиры, где она жила и спросила, когда ему удобно. Таир не ответил.
Ни на это сообщение, ни на последующие сообщения и звонки.
Она снова оказалась в этом унизительном положении — навязчивой и почти всегда отвергнутой женщины. Спустя некоторое время, понимая, что больше не дождется от него отклика, Диана добавила его номер в черный список и решила больше не беспокоить его.
Из бывшей энергичной и веселой Дианы осталась тень с темными кругами под глазами и впалыми щеками. Она не могла ничего есть. Даже после одного глотка безобидного яблочного сока тут же бежала в ванную, и после лежала прямо на полу, не в силах встать. Её беременность протекала нелегко и у нее было чувство, что так не должно было быть. И это лишь спустя две недели с того момента, как она узнала, что станет матерью.
Очередные анализы подтвердили её опасения. Сидя на стуле возле опытного врача, беспокойно терла ладони, ожидая своего приговора.
— Диана, ваш плод развивается с серьезными отклонениями. По медицинским показаниям вам рекомендовано прервать беременность, пока ещё есть время.
— Почему он с отклонениями? Я сделала что-то не так? Это из-за того, что я не могу хорошо питаться? Я ведь здорова. И… и отец моего ребенка, мы оба здоровы, — в панике, не разбирая слова, сказала Диана дрожащим голосом, — я сделаю все, что в можно. Я буду лечиться так, как вы скажете…
— Вы не виноваты. Так случается даже тогда, когда оба родителя абсолютно здоровы. Вы ещё молодая и у вас обязательно будет возможность родить.
— Вы говорите, что я должна его убить? Он… он мой ребенок.
— У вашего ребенка синдром Эдвардса, Диана. У него серьезное хромосомное нарушение. И у вас не только отклонение развития плода, но и истощенный, слабый организм, если говорить понятными словами. Я боюсь, что даже если вы его сохраните, то не вынесите беременность. Вы понимаете, о чем я говорю?
Прозвучало это так, словно ей дали сильную отрезвляющую пощечину. Она замерла, до конца не понимая слова врача.
Уже дома, рассказывая обо всем маме и Луизе, Диана сильно разрыдалась.
Она успела привязаться к этому ребенку. Она успела представить его, как она его полюбит, как будет готова положить к его ногам весь мир.
Отцу они до этого не сообщили. Только после того, как узнали, Лидия рассказала ему все, и Давид лишь спросил:
— Таир знает об этом?
— Нет, они не поговорили. Подожди, пока что, пожалуйста. Диане плохо. Ради нее, Давид. Прошу.
Давид долго спорил с женой, пытаясь достучаться и говорить про важность здоровья Дианы, про абсурдность решения скрывать все от Таира и не соблюдение рекомендаций врачей. После встретился с дочерью, решительно настроенный как можно жестко поговорить с ней обо всем, но, видя ее состояние, настроение ругать ее исчезло за секунду. Она улыбнулась при виде отца и сразу обняла его, почему-то все время прося прощения.
Принятие обычной пищи стало редкостным деликатесом для Дианы. Мама, Луиза и отец продолжали ее уговаривать слушаться врачей. Она знать об этом не хотела. Даже если умрет — она даст жизнь этому ребенку. Иногда, просыпаясь среди ночи из-за неприятных, ноющих ощущений в животе, она слышала обрывки разговоров, доносящихся с кухни, в которых часто мелькало имя бывшего мужа. Она зажмуривалась в такие моменты, пытаясь забыть то, как отрешенно он ее бросил и отказался выслушать то, что она собиралась ему сказать.