— Я не приму это! — кричит папа. Я даже не вздрогнула. Его терпение истощается. Мне всё равно. Моё тоже.
Я понятия не имею, чего я ожидала, когда отец сказал мне, что принял меры предосторожности в свете угрозы. Может быть, это был бы водитель или комендантский час. Я могла бы жить с комендантским часом. Дай мне комендантский час!
Но его? Я быстро смотрю краем глаза, видя, что Шарп делает то же самое со мной. Я быстро отвожу взгляд. Нет, этого не произойдёт. Чтобы он был около меня двадцать четыре часа в сутки? Всем мужчинам, с которыми я когда-либо работала, приходится много трудиться, чтобы изобразить интенсивность на фотографии. Шарп источает это естественно. Это далеко за пределами мужественности. Это слишком много, чтобы устоять. И это… чертовски, блядь, жарко.
— Я отказываюсь быть в тени одного из твоих миньонов. — Я поворачиваюсь и ухожу, слышу телефонный звонок в сумке, а также хорошо слышимый крик разочарования от моего отца. Пробираясь сквозь огромную сумку, продолжая свой путь, я достаю телефон и вижу сообщение от Хизер.
«Себастьян вернулся в город».
Моё сердце останавливается в груди, а ноги замирают у двери. Я смотрю на сообщение, надеясь, что слова могут измениться и сформировать другое сообщение. Но прочитав его в пятый раз, я всё равно повторяю те же самые ужасные слова. Этого не может быть.
Мой бывший вернулся? Это плохо. Очень плохо.
Я, наконец-то, встала на ноги. У меня ушло чертовски много времени на то, чтобы снова обрести себя, и теперь он вернулся в Лондон, и вся моя стабильность, за которую я борюсь каждый день, чтобы поддерживать её, внезапно становится такой хрупкой.
Я глубоко душу, пытаясь сдержать предательские слёзы, которые зажимают мои глаза, и глубоко дышу, но когда я начинаю рассуждать с собой, повторяя себе снова и снова, что я теперь сильнее, чем когда-либо прежде, что-то начинает просачиваться в мой хрупкий внутренний мирок.
Я поворачиваюсь, чтобы противостоять отцу, поскольку всё это встаёт на свои места. Он уже знает, что Себастьян Питерс вернулся в город. Конечно, он знает. Это дело телохранителей — всего лишь тщательно разработанный план, чтобы держать меня подальше от Себастьяна.
Я смеюсь изнутри за его творчество, но его закулисность не такая уж неожиданность. Если ко мне приставлен телохранитель, и этот телохранитель отчитывается перед ним, он, безусловно, будет держать его в курсе моей жизни — то, к чему отец стремится ежесекундно.
Я стискиваю зубы и фиксирую моего грозного отца на месте с раздражённым взглядом. Разве он не верит в меня? Неужели он думает, что я побегу прямо в руки Себа и позволю ему забить грамм кокса мне в нос?
— Ты действительно совсем меня не знаешь, не так ли? — выплёвываю я, поворачиваясь и уходя.
Глава 5
Джейк
Я поднимаю руку и потираю челюсть, когда вижу, как она исчезает из двери кабинета её отца, и единственная вещь, которая приходит на ум и удивляет меня это то, что я не видел избалованной девчонки. Тут не было никаких признаков самодовольной, эгоистичной красотки. На самом деле, я увидел совершенно независимую, яркую молодую женщину.
Это не то, чего я ожидал, и, откровенно говоря, должно быть облегчением, за исключением моего бьющегося сердца, моего скачущего ума… и моего раздражающе ноющего члена, которые говорят мне не забегать вперёд. Мои ноги внезапно начинают двигаться по собственному желанию, выводя меня из кабинета Логана и преследуя его дочь. Защити её. Это просто, и на какое-то время я буду занят.
Я на автопилоте, мои шаги длинные и быстрые, пока я иду по коридору к лифтам. Но затем я вижу вспышку исчезновения Камиллы за углом, а не в направлении лифтов.
— Чёрт побери… Мои ноги несут меня за ней, пока мой быстро соображающий мозг не дал инструкции.
Импульс.
Инстинкт.
Доберись до неё.
Я проникаю через дверь на лестницу, тяжёлая деревянная дверь чмокает кирпичную кладку позади и создаёт оглушительное эхо, которое отражается от стен. Я останавливаюсь, борясь с желанием вытащить мой пистолет.
Она просто хочет удрать, я рассуждаю сам с собой. Это всё. Последнее, что мне нужно сделать, это напугать её до полусмерти моим «Хеклером». Я заставляю себя дышать на ступеньку ниже, слушая, и я слышу лёгкие щелчки её пяток.
— Готова или нет, вот и я, — бормочу я себе под нос, бросаясь вниз по лестнице. Мои длинные выпады мгновенно поднимают ступеньки вверх, и это всего лишь несколько секунд, прежде чем я замечаю её изящную руку, держащую поручень. Те смешные вещи, которые у неё были на ногах, внезапно — всё, что я вижу в моих мыслях. Глупые фиговины на высоких каблуках. Она сломает свою чёртову шею.
Ни один объект никогда не был ранен в мою смену, случайно или нет. Чёрт её побери!
Мой темп увеличивается, моя скорость растёт, и облегчение, когда она появляется на виду, когда я обхожу лестничный пролёт, почти душит меня. Это глупая реакция на глупую ситуацию, но у меня никогда не было объекта, пытающегося убежать от меня. Или женщины, если на то пошло. Я пролетаю мимо неё, приземляясь у подножия лестницы, и поворачиваюсь к ней лицом. Чёрт, я потею. Несколько лестничных пролётов, и я чертовски потею. Что со мной?
У неё не было времени, понять, что это я пролетел мимо неё, как бешеный бык. Её ноги не могут остановиться, и она с визгом сталкивается с моей грудью. Мои руки крепко обнимают её, прижимая к себе.
Я тоже задыхаюсь. Я не знаю почему, но её лёгкая фигура, прижатая к моей груди, вызвала вспышку тепла, простирающаяся прямо к… моему члену.
Блядь!
Я освобождаю её прежде, чем буду уверен, что она собралась, и делаю несколько очень осторожных и мудрых шагов назад. Моя челюсть напряжена. Моё грёбаное сердце зацикливается. Что это за хрень?
Я прижимаю ладонь ко лбу и зажмуриваю глаза.
Уходи, Джейк. Просто иди нахуй прочь.
Я не знаю, как долго я стою здесь, повторяя твёрдую мантру, но, когда я, наконец, открываю глаза, она всё ещё стоит передо мной, выглядит устойчивой и собранной. Это больше, чем я могу сказать про себя, но её чёткое самообладание заставляет меня возвращать свои мысли в порядок.
Её милый маленький подбородок уверенно приподнимается, лицо решительное. На секунду я позволяю себе полюбоваться её уравновешенностью, думая, что это возбуждает. Затем она говорит, и все мысли о том, как она выглядит сексуально, исчезают с напоминанием о том, почему я здесь.
— Я не согласна с тем, что вы меня преследуете. У меня есть жизнь, и я хочу продолжить её.
— Согласны вы или нет, мы с вами собираемся стать очень близки.
Я сожалею о своём выборе слов сразу, когда её рот открывается… потому что я вижу кончик её розового языка, и это всё, что я могу сделать, чтобы не схватить её и не попробовать. Я снова возвращаюсь, оставляя пространство между нами, как и она. Я использую её необходимость дистанцироваться в моих интересах, не учитывая тот факт, что я тоже отошёл.
— Не волнуйтесь, я не кусаюсь.
Это наглая ложь. Я бы с радостью погрузил в неё зубы…
— Может быть, я кусаюсь.
Мои брови удивлённо поднимаются, прежде чем я могу их остановить. А она быстрая. Ладно, я дам ей это.
— Хорошо, — я сама невозмутимость. — Мне говорили, что я хорош на вкус.
Она немного хмурится.
— Ты выглядишь немного мясистым на мой вкус.
— Конечно. Ты предпочитаешь симпатичного мальчика, не так ли? — я стою прямо и откашливаюсь, словно подчёркивая тот факт, что я самый дальний, которого она может получить от изящных, обтекаемых мужчин, с которыми её изображают.
Она уверенно выходит вперёд, но её глаза определённо изо всех сил стараются не заполучить меня.
— А какой у тебя тип? — она склоняет голову, ожидая моего ответа.
Этот единственный вопрос заставляет меня глотать кашель.