— Это тоже «да».
Я оставляю её руку висеть в воздухе, думая о том, какой большой кляп получился бы из этого бюстгальтера. Я сам себе удивляюсь. Мои мысли совсем не сексуальны. Я хочу засунуть это сексуальное нижнее белье в её упрямый рот, чтобы она не могла говорить. Затем Камилла приоткрывает дверь ещё немного и выглядывает наружу. Наши глаза встречаются, и эта мысль превращается в образ. Сексуальный образ. Образ Камиллы Логан, стоящей на четвереньках, с лифчиком, засунутым ей в рот, и меня, врезающегося в неё.
— Шарп!
Я подпрыгиваю, рефлекторно выхватывая вещь из её изящной руки. Чёрт возьми, мне определённо нужно разобраться в себе.
— Буду снаружи, — я ухожу прочь, обливаясь потом, чувствуя себя словно в замкнутом пространстве. Дойдя до входа в примерочные, я прислоняюсь спиной к стене и глубоко дышу, изо всех сил стараясь отогнать этот образ.
— Сэр? — появляется консультант, указывая на красный комплект в моей руке. Я смотрю вниз и тут же жалею об этом, этот мысленный образ снова возникает в моём сознании.
— Она возьмёт это! — я впихиваю комплект в руки продавцу и отряхиваю свои ладони, словно это может очистить мой разбушевавшейся разум. Это чёртова пытка. Я делаю себе мысленную пометку написать Люсинде, чтобы она впредь и не думала подсовывать мне подобные предложения о работе.
Продавец забирает нижнее белье с неуверенной улыбкой.
— Я их заверну.
— Спасибо. — Она оставляет меня, позволяя мне хоть немного расслабить напряжённые мышцы, но тут появляется Камилла, прерывая мою минутку релаксации. Я снова становлюсь напряжённым.
— Закончила? — спрашиваю я, молясь, чтобы её ответом было «да». Но у неё на лице появляется игривая улыбка, которую я хотел бы стереть. Может быть, своим ртом?
Она поднимает обе руки, и ещё более сексуальные кружевные комплекты практически бьют меня по лицу.
— Мне они тоже нравятся, — она плавно уходит и кладёт комплекты на прилавок, глядя через плечо на меня мило улыбаясь. Я выдавливаю кривоватою улыбку в ответ и отвожу от неё взгляд. Да, я её ненавижу. С удвоенной силой.
Десять минут спустя я чувствую запах свободы, когда в поле зрения появляется выход. Мне просто нужно ещё раз пройти через отдел косметики и надеяться, что Камилла не отвлечётся на что-то блестящее. Мне нужен воздух. Мои натренированные за время работы глаза разрываются между Камиллой и дверью впереди, благодаря которой я смогу покинуть это ужасное место, моя рука непроизвольно дёргается, желая подтолкнуть Камиллу в спину и поторопить её. Никаких прикосновений, напоминаю я себе. Не прикасайся к ней.
Впереди я замечаю женщину, вооружённую флакончиком духов, которая разбрызгивает их на специальные тестеры и раздаёт их прохожим. Солнечный свет проступает в магазин через стеклянные двери, и я вижу, что облако около неё — это туман из танцующих ароматных частиц.
— Яд, мадам? — спрашивает она Камиллу, когда мы проходим мимо, и берёт на себя смелость брызнуть из флакона на картонку, которую уже готова вручить. Но промахивается, и капли духов попадают на руку Камиллы, пугая её. Я смотрю вниз и вижу, как она потирает руку, улыбаясь женщине.
— Нет, спасибо. Это не мой запах.
— Мне так жаль! — испуганная женщина, цепляется за руку Камиллы. — Должно быть, распылитель перевернулся!
— Всё в порядке, честное слово, — Камилла успокаивает консультанта. — Он немного резковат для меня, — забыв о личных границах, я толкаю Камиллу вперёд, сквозь дымку распылённых духов. Частицы попадают мне в нос, и я, принюхавшись, морщусь. Потом кашляю, и запах захлёстывает меня. Я отпускаю Камиллу, мои ноги со скрипом останавливаются.
Этот запах.
Мой пульс падает, кожа холодеет.
Этот запах.
Я сглатываю и моргаю, видя перед собой плавающие мелкие брызги, напоминающие орудие пытки.
Этот запах.
Я чувствую, как воспоминание захватывают меня, пригвождая к месту, сковывая мышцы. Я не могу пошевелиться. От этого никуда не деться. Я не мог дышать, и когда воздуха становится совсем мало, в мой нос ударяет огромная доза тяжёлого запаха, идущего прямо в мозг. Яд. Я не чувствовал его четыре года.
Раньше она носила этот яд. Всё вокруг темнеет, и я вижу перед собой только одно. Её лицо. За её лицом последовала кровавая бойня в Афганистане. Крики, стрельба, моя вышедшая из-под контроля ярость. Я наклоняюсь и упираюсь руками в колени, начиная задыхаться. Чёрт, мне нужно убираться отсюда.
— Джейк? — голос Камиллы похож на гул, звучащий где-то вдали. — Джейк, ты в порядке?
Я втягиваю воздух через нос, не в силах контролировать подачу кислорода в лёгкие. Я получаю ещё одну мощную порцию духов и начинается агония, моё сердце колотится как ненормальное.
— Мне нужно выйти, — произношу я натянуто.
Бесцельно иду вперёд, натыкаясь на людей, отпихивая в сторону всех, кто оказывается у меня на пути. Двери, они так близко, но в тоже время так далеко. Я практически вываливаюсь из магазина, вспотевший, как будто только что пробежал марафон, и облокачиваюсь на стену в надежде успокоится.
Дрожащей рукой тянусь к внутреннему карману пиджака, не переставая глотать чистый воздух, нащупывая таблетки. Это глупо; никакого чудодейственного эффекта от их принятия сейчас не будет, но есть психологическая потребность. Я вытаскиваю их и играюсь с дурацкой маленькой крышкой, пузырёк выскальзывает из руки. Он падает на асфальт прямо у моих ног.
— Чёрт, — ругаюсь я, наклоняясь, пытаясь сфокусировать зрение, чтобы найти маленький флакончик. Я почти ничего не вижу. Дышу в десять раз чаще, чем следует. Мои руки касаются асфальта, пока я отчаянно пытаюсь отыскать таблетки.
— Вот, — расплывчатое пятно, напоминающее чью-то другую руку, появляется в моём затуманенном сознании, берёт пузырёк и протягивает его мне. В одно мгновение моё зрение проясняется, и я поднимаю взгляд, чтобы увидеть обеспокоенные топазовые глаза, смотрящие на меня.
Я сглатываю и забираю таблетки, пытаюсь открыть крышку, при это стараясь подняться на ноги, и снова прислоняюсь к стене. Камилла избавляет меня от лишних страданий и забирает пузырёк, легко открывает его и высыпает одну таблетку себе на ладонь. Она протягивает её мне, и я несколько секунд тупо смотрю на небольшую таблетку, прежде чем взять и закинуть её себе в рот.
Я закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов, ненавидя себя за то, что выставил свою слабость на всеобщее обозрение. Такого никогда раньше не было. Не до такой степени, может быть, только во сне. Но эти духи. Они стали спусковым крючком. Твою мать.
— Бета-блокаторы, — тихо произносит Камилла. — Они контролируют выброс адреналина. Снижают приступы тревоги.
Я опускаю голову и обнаруживаю, что она снова закручивает крышку и закусывает нижнюю губу. Я не мог ей лгать. Но что, чёрт возьми, я должен сказать?
Я протягиваю руку и забираю у неё пузырёк, засовывая его обратно во внутренний карман, прежде чем оценить на сколько уверенно мог стоять на ногах. Быстрое напряжение бёдер говорит о том, что я в норме. Я отхожу от стены, чувствуя, как Камилла следит за каждым моим движением.
— Куда дальше? — спрашиваю я, избегая её взгляда.
— Сегодня вечером мне нужно просмотреть кое-какие бумаги, — тихо отвечает она.
— Домой, значит, — заявляю я, немного взмахнув рукой, в надежде перевести тему и заставить её отмереть.
Но через несколько неловких секунд Камилла всё ещё не двигается, и я вынужден посмотреть на неё, мой взгляд выжидающий. Но она не отвечает на него. Она смотрит на меня — нет, не с интересом и не с любопытством. В её взгляде плещется сострадание, и хотя я знаю, что это не правильно, но это успокаивает.
— Не жалей меня, — тихо прошу её я, наши глаза встречаются и ни один из нас не разрывает этот контакт.
— Почему?
— Потому что я этого не заслуживаю. — Я ловлю себя на том, что становлюсь жертвой её прекрасных глаз, манящих, дарующих мне покой, которого я не заслуживаю.
— Что с тобой случилось? — шепчет она.
— Война, — просто отвечаю я, удивляясь той лёгкости с которой произношу это. Я замечаю понимание на её безупречном лице и, наконец, отрываю от неё взгляд, прежде чем посмею рассказать ей о чём-то ещё из своей дерьмовой жизни.
— Домой, — я немного вытягиваю руку вперёд, позволяя ей двигаться первой и надеюсь, что на этот раз она последует за мной. Она следует. Тихо и задумчиво она проходит мимо меня.
Камилла Логан исчерпала свой лимит злорадства на сегодня. И она никогда не узнает, как я ей за это благодарен.