* * *
Завтра наступает слишком быстро. Режиссёр съёмок не в восторге, когда я появляюсь в студии с синяком на щеке. Глаза Джейка каждый раз, когда он смотрел на меня, вспыхивали яростью, делая инстинктивным моё желание скрыть напоминание об ужасной ночи. Но каждый раз, когда я прикладывала ладонь к щеке, он отводил её и наклоняется, чтобы коснуться синяка, своими губами.
Вчера вечером Хизер снова позвонила мне, чтобы проверить, как я. Джейк по-прежнему лежал в моей постели. Она втиснула в разговор информацию о том, что Себ отказался от поездки в больницу, и я знаю почему. Любой след от пагубной привычки Себа будет обнаружен его родителями или профессионалами, и его отвезут обратно в реабилитационный центр быстрее, чем Джейк успеет вытащить свой пистолет. А это чертовски быстро. Я видела его только один раз и больше не хочу этого видеть. Он выглядит и без того достаточно грозно, не учитывая заряженного оружия в руках.
Я улыбаюсь, думая о том, как Джейк не мог оторваться от меня до самого вчерашнего дня. Его слова точно не расходились с делом. Весь день мы не выбирались из моей постели. Но в тот момент, когда мы покинули мою квартиру сегодня утром, он превратился в бесчувственного профессионала. Он превратился в холодную скалу. Его нервозность ощущалась физически, мы сидели рядом друг с другом до самого конца пути. Он внимательно следил за дорогой, его внимание было сосредоточено на каждом кусочке нашего окружения. Я не сомневаюсь, что это потому, что сегодня третий день, после поступления угрозы. Он выглядит гипер-тревожным.
Я бросаю сумку на пол и замираю, пока Лоуренс, режиссёр съёмок, суетится над моей ушибленной щекой, морщась и бормоча что-то себе под нос. Он не спрашивает меня, о причинах его появления, и не спрашивает, всё ли со мной в порядке. Его единственная забота — как организовать освещение и выяснить, как я могу держать эту сторону моего лица подальше от камеры. Я подозреваю, что макияж займёт значительно больше времени, чём ожидалось.
— В худшем случае мы используем аэрограф7, — объявляет он, щёлкая пальцами. Молодая брюнетка спешит к нему с тюбиком тонального крема и кистью. — Честное слово, Камилла, — презрительно произносит он, позволяя визажисту взглянуть на меня. — Эта съёмка была запланирована на несколько недель. Только представь, что ты с собой сделала.
Я закатываю глаза, заметив Джейка в дверях, хмуро смотрящего на Лоуренса. Он не выглядит счастливым, и когда он подходит, я готовлюсь к худшему. Лоуренс окидывает Джейка настороженным взглядом, в то время как Джейк кивнув, оказывается рядом с нами. Я смотрю на него, пока визажист проводит по моей щеке кисточкой с тональным кремом.
— Всё хорошо? — спрашиваю я, чувствуя нарастающее напряжение.
Джейк хмыкает в ответ, глядя на Лоуренса сверху вниз, пока режиссёр не отходит и не разворачивается к нам спиной, выкрикивая какие-то приказы своим подчинённым.
— Придурок, — выплёвывает Джейк, поворачиваясь ко мне. Его взгляд смягчается, и он несколько мгновений наблюдает, как в меня тычут щёткой.
— Не так уж и плохо, — говорит визажистка, отодвигаясь от меня и рассматривая свою работу. — Давай сделаем тебе макияж, чтобы я могла творить свою магию.
— Спасибо, — я улыбаюсь. — Буду через минуту.
Она уходит, и я ловлю себя на том, что снова тянусь к своей щеке, на что глаза Джейка темнеют. Он делает шаг вперёд, чтобы сделать то, что делал каждый раз, когда я пыталась скрыть синяк. Он берёт меня за руку, но не отодвигает её как делал это раньше, а останавливается на полпути. Он оглядывается, вспоминая, что мы не одни, прежде чем отойти. — А что за съёмки? — спрашивает он.
— Реклама духов, — говорю я ему, указывая на угол, где установлены белые экраны. — Чистый и минималистичный аромат от нового дизайнера, который дополняет его же модную линию одежду. Минимализм и простой фасон. Серебро на белом, — я вижу, как на лице Джейка появляется интерес, когда он понимает, что я сказала.
— Минимализм? — спрашивает он, сосредоточившись на этой маленькой детали. — Что это значит?
Я смеюсь и беру свою сумку.
— Это значит, минимум одежды.
Он напрягается с головы до ног.
— Минимум это сколько?
— Пара трусиков.
Его тёмные глаза становятся круглыми и обеспокоенными, он поднимает руку и обводит ею в области моей груди.
— А здесь?
— Ничего, — я получаю слишком большое удовольствие от его явной тревоги. Не имеет значения, что ракурсы камеры будут менять, чтобы лишь дать намёк на полную наготу, фактически не показывая ни одной интимной части тела. Джейк этого не знает, и мне нравится играть с ним.
— Ничего? — спрашивает он, быстро оглядываясь, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Он в безопасности. Все слишком заняты подготовкой. — Ками, — он делает шаг вперёд, слегка наклоняя голову, чтобы прошептать: — Ты никогда не позировала обнажённой, и я не уверен, что благодаря этому шагу, твоя карьера пойдёт вверх. Дизайн одежды. Это то, чем ты занимаешься. Не сдавайся.
Я сдерживаю свой смех. Это сложно. Он пытается быть дипломатичным, хотя на самом деле имеет в виду, но не хочет говорить, о том, что ему не нравится, что я буду показывать миру свою грудь. Его чувство собственника приносит глубокое удовлетворение.
— Я сосредоточусь на дизайне, — заверяю я его. — Но это огромная кампания с огромной поддержкой со стороны инвесторов. Поверь мне, моя карьера будет благодарна мне за это.
Джейк хмурится. Это самое милое выражение. Затем он разгибается и встаёт в полный рост, явно напряжённо раздумывая о том, что сказать.
— Я не могу сидеть здесь и смотреть на тебя практически голою. Это сведёт меня с ума, — он проходит мимо меня, и я расплываюсь в улыбке, наблюдая, как он пытается незаметно обуздать напряжение в области паха, бормоча себе под нос, что-то на ходу.
— Камилла!
Знакомый, взволнованный голос отвлекает моё внимание от задумчивого телохранителя и от входа в гримёрную через студию.
— Шон! — я подбегаю, чтобы обнять парня. Мы с ним работаем в этой отрасли уже несколько лет, и за нами охотилось одно и то же агентство примерно в одно и то же время. Он — статный и высокий, смуглый и красивый, с дерзкой ямочкой на щеке, которая является его фирменным знаком. Женщины падают к его ногам, но он счастливо помолвлен с Синтией, телеведущей утреннего шоу. Он буквально не замечает того внимания, которое получает изо дня в день. Он скромный и сдержанный. Я любила его.
— Как ты? — я обнимаю его, не обращая внимания на то, что он щеголяет по съёмочной площадке лишь в паре серебристых плавок.
Он смеётся и сжимает меня в объятиях. Отпустив меня, он держит меня на расстоянии вытянутой руки, его счастливое лицо превращается в хмурое, как только его взгляд проходится по моей щеке.
— Что произошло?
— О, ничего страшного, — я отмахиваюсь от его вопроса, игнорируя вопрос, читаемый на его лице. — Славные плавки! — я смотрю вниз на тусклый серебристый клочок материи, прикрывающий его мужское достоинство.
Он смеётся.
— Не будь слишком самоуверенной. Твои будет и того меньше.
Я хихикаю и толкаю его в плечо, заметив, что он смотрит куда-то мимо меня с интересом.
— Я слышал, у тебя появился телохранитель, — тихо говорит он. — Вероятно на это есть причины.
Я бросаю на него усталый взгляд и, оглянувшись через плечо, обнаруживаю, что Джейк ещё не покинул студию. Теперь он наблюдает за мной с другого конца комнаты, как ястреб, стоя с видом ответственного профессионала своего дела.
— Они определённо есть.
— Я может быть в чём-то и похож на него, Камилла, но даже я бы так поступил.
— Шон! — ахаю я, толкая его в плечо ещё раз. — Прекрати и расскажи мне, как там Синтия.
— Великолепно, как всегда, — быстро отвечает он, заставляя меня улыбнуться. — Она расстроилась из-за навалившееся работы, и что она из-за этого не может подойти и поздороваться.
— Нам скоро придётся наверстать упущенное, — говорю я, видя, как визажистка высовывает голову из-за двери, ища меня. — Эй, меня уже разыскивают, — я поднимаю руку и целую его в щеку. — Увидимся на съёмочной площадке.
— Да, до встречи.
Я оставляю Шона и иду в свою гримёрную, но не успеваю сделать и трёх шагов, как мне преграждают путь. Джейк озадаченно смотрит на меня.
— Всё в порядке? — спрашиваю я, мне не нравится его настроение. Он явно нервничает.
— Кто это был?