— Ты краснеешь, Джейк Шарп?
— Я не краснею. — Давайте проясним это, прежде чем она ухватится за это. — Скоро ты будешь краснеть.
Я опускаюсь на колени, всё ещё держа Ками на руках, и нахожу свободное место рядом с корзиной, наполненной шампанским, клубникой и холодным мясом. Пикник. В моём лесу с колокольчиками? Чёрт возьми, кто бы мог подумать?
Но мне нужно было увезти ее в далекую страну, где никто и ничто не могло бы нам помешать. И мне нужно показать ей, как много она для меня значит.
Осторожно укладывая её на одеяло, я поднимаю её руки над головой, мои глаза путешествуют по её длинному телу, лежащим передо мной. Это может оказаться сложнее, чем я думал. Каждая её частичка манит меня, и моё тело реагирует, изнывает от желания и заставляет мою и без того расшатанную силу воли просто трещать по швам. Нет она не пытается усложнить мне жизнь. Ками просто лежит, глядя на меня снизу-вверх, пока я борюсь с желанием взять её грудь вместо шампанского. Я присаживаюсь на корточки и снимаю фольгу с крышки, время от времени поглядывая на неё сверху-вниз, чтобы увидеть, на чём она сосредоточена. Как и предполагалось, каждый раз она скользит жадным взглядом по моему торсу, покусывая губу.
— Я не вижу здесь бокалов, — замечает она, когда я открываю пробку, на секунду просовывая большой палец в горлышко бутылки, чтобы оно не расплескать его.
— Нам они не понадобятся, — я наклоняю бутылку и позволяю шипучей жидкости упасть ей на животик. Она задыхается, её тело резко изгибается от неожиданности. От этого движения её соски встают и становятся напряжёнными. Я всеми силами пытаюсь сохранить свой контроль и ложусь так, чтобы оказаться рядом с ней, на боку. Бросив на неё последний взгляд, я опускаю голову и ловлю струйку шампанского, стекающую по её боку, слизываю её, пока не оказываюсь у неё на животе.
— О, чёрт! — Ками хлопает ладонями по одеялу по бокам от себя, ещё больше выгибая тело.
— Тебе хорошо, ангел? — спрашиваю я, обводя её пупок своим напряжённым, влажным языком.
— Да!
Это так приятно, тепло её кожи и прохлада шампанского создают восхитительную смесь горячего и холодного у меня во рту. Снова наклоняя бутылку, на этот раз более осторожно, я начинаю лить алкоголь на её грудь, прокладывая путь вниз по её телу, пока не оказываюсь на её бедре. Ками начинает дрожать, бормоча бессвязные слова верхушкам деревьев.
Она ещё ничего не почувствовала. Я делаю глоток и не сглатываю, затем отставляю бутылку в сторону, приподнимаюсь и седлаю её, опираясь на руки. Я жду, когда она откроет глаза, моя твёрдость, задевает её рёбра. Я не могу приказать ей открыть глаза, поэтому немного опускаюсь, и мой член касается её плоского животика. Это срабатывает в одно мгновение. Она резко открывает глаза и наши взгляды встречаются. Я выпускаю немного жидкости изо рта, позволяя ей стекать по её губам. Её глаза расширяются от восторга, её рука поднимается с земли. Я качаю головой, и она надувает губы. Это восхитительно, и это почти заставляет меня выплюнуть остатки шампанского и изнасиловать её.
Чёрт возьми, сохраняй самообладание, Джейк!
Она облизывает губы. Она, блядь, облизывает губы, медленно, целенаправленно и со стопроцентным намерением. Маленькая чертова шалунья. Я позволяю ещё нескольким каплям вырваться из моего рта и снова упасть на её губы, только на этот раз она открывает рот, ловя их. И как только она медленно проглатывает эти несколько капель, она выполняет ту же самую рассчитанную до миллиметра последовательность движений, облизывая губы. Эта картина завораживает. Моё сердце бешено колотится в груди, а эрекция молит об облегчении. Я чёртов дурак. Я не знаю, почему решил, что справлюсь с этим, дразня её, соблазняя, заставив ждать меня. Всё полностью обернулось против меня. Я проглатываю оставшееся шампанское и качаю головой про себя, молча поражаясь способности этой женщины послать мою самодисциплину ко всем чертям.
— Вкусно? — шепчет она, приподнимая бёдра и толкаясь мне в пах.
Я опускаю голову, моё тело изгибается в нелепой попытке убежать от собственных желаний.
— Прекрати это, ангел, — предупреждаю я, зажмурив глаза.
— Останови меня, — возражает она, подстрекая меня, её голос шёлковый и соблазнительный.
— Чёрт, — я поддаюсь магнетизму, который притягивает моё тело к её. Наша кожа соприкасается, мои руки поднимаются, чтобы лечь на её руки, которые она держит над головой, и я поворачиваю бёдра, нахожу её влажную киску и всего на несколько миллиметров вхожу в неё. Даже от столь небольшого проникновения у меня перехватывает дыхание.
Ками стонет, восхитительно выгибаясь лёжа подо мной.
— Джейк.
Я вхожу совсем чуть-чуть, но её внутренние мышцы напрягаются, пытаясь втянуть меня ещё глубже. Я хватаю ртом воздух, жадно вдыхая его, когда меня бросает в пот.
— Войди в меня полностью, — умоляет она, борясь с моими руками, удерживающими её. — Джейк, пожалуйста!
Звук её умоляющего голоса окончательно разрушает мой контроль, и я подчиняюсь потребностям своего тела, и вхожу в неё сильнее, пока не оказываюсь в ней до самого основания.
— О Господи, — выдыхаю я, мой лоб встречается с её. — Камилла… — всё моё грёбаное тело гудит от такой сильной потребности, и я блять, не знаю, что с этим делать.
— Ты весь дрожишь, — выдыхает она, пристально глядя мне в глаза. Так глубоко, что я уверен, она нашла в моём взгляде ту самую тёмную сторону моей души.
Я проглатываю внезапный комок в горле и начинаю мягко входить в неё, скользя плавно и медленно, наслаждаясь постоянными стонами и криками, которые она издаёт. Её звуки удовольствия — самый мощный афродизиак, который лишь подстёгивает мою жажду. Но я стараюсь сохранять свой ритм спокойным и последовательным.
— Я просто… — слова испаряются. Я чувствую себя чертовски подавленным, сильнее, чем когда-либо прежде. Может быть, это потому, что я здесь, в своём тайном месте. Или, может быть, это потому, что я наконец понял то, что мне нужно делать. То, что я так долго хотел сделать, но сомневался, что у меня хватит сил на это. Сомневался в себе. Ками дала мне эту силу. Дала мне ясность. Мне так много нужно исправить.
— Ты просто что? — спрашивает она, хриплым шёпотом, её бедра покачиваются в моём ритме, идеально прижимаясь ко мне.
— Я просто чертовски сильно люблю тебя, — я не могу даже толком осознать происходящее. Я не могу осознать всю силу своих чувств к ней. Мои нарастающие эмоции берут надо мной верх, с безжалостной силой вонзаются в моё сердце, причиняя ему физическую боль. Отпуская её руки, и обхватывая её лицо, чувствуя, как она ногами обхватывает мою талию и прижимается ко мне всем телом.
— Я тоже, — она запускает пальцы в мои волосы и слегка сжимает их, усиливая желание до предела. Она демонстрирует все признаки неминуемого оргазма, её глаза блестят и почти безумны от страсти. Она начинает кивать, как будто прочитала мои мысли, говоря мне, что она уже близко.
Чёрт, один только вид того, как она достигает оргазма, превосходит всё, что я когда-либо испытывал. И осознание того, что я являюсь причиной её состояния, делает это мгновение ещё более приятным. Я тоже киваю, мои глаза прикованы к её, мне нужно увидеть момент, когда она кончит. Мои движения становятся быстрее, мои инстинкты требуют разрядки, в которой мы оба нуждаемся.
Я почти готов, каждый мускул напрягается, моя челюсть сжимается. Кровь стремительно приливает к члену делая его каменным, заводя меня ещё сильнее.
В её огромных глазах паника, её ноги страстно сжимаются вокруг меня.
— Опусти ноги, — приказываю я, зная, что это принесёт удовольствие нам обоим.
Она кричит, спускает ноги вниз по моему телу, её зубы скрипят. Дыхание спирает, наше новое положение лишает меня возможности нормально дышать.
— О, Боже, — я чувствую, как меня начинает захлёстывать волна удовольствия. Веки Ками закрываются, лишая меня возможности видеть её глаза. — Открой глаза, — резко приказываю я.
Она рычит, но подчиняется.
— Мне необходимо тебя видеть.
Она хнычет и стонет, её руки в безумном порыве касаются моей головы, прежде чем молниеносно переместиться на спину.
— Я вижу тебя, — шепчет она, а затем сильно бьётся в конвульсиях, теряя контроль над собой.
Эти слова, её реакция. Они увлекают меня за собой. Я шиплю от напряжения, мой член вибрирует где-то внутри тела Ками, выплёскивая в неё всё, что я могу ей дать. Моё тело подчиняется силе моего удовольствия, погружаясь в женственные изгибы, и подчиняется ей. Ощущения, овладевающие моим телом, затуманивают мой разум и сжимают лёгкие. Я чувствую себя одновременно беспомощным, и в тоже время сильным. Я чувствую себя охваченным силой, слишком могущественным, чтобы сдерживаться.
Я чувствую, как Ками расслабляется, и мне удаётся немного приподнять лицо, чтобы она оказалась в поле моего зрения, я вижу, что её глаза закрыты, голова в изнеможении наклонена набок. Её пальцы больше не цепляются за меня, её длинные, тонкие руки раскинуты по бокам. Единственные признаки жизни — это её сердцебиение, которое я чувствую так как её сердце бьётся прямо напротив моей груди, и сжатие её внутренних мышц, выдавливающие меня до капли. Я изучаю её несколько мгновений, чувствуя себя таким чертовски возбуждённым. Она превратила меня в эмоциональную киску. Я ненавижу её за это. Но больше всего я люблю её за это.
Камилла заставила меня снова чувствовать, и это пугает меня до смерти, потому что снова чувствовать означает, что я могу снова причинить боль.
С довольным и восторженным вздохом я опускаю лицо к её взмокшей шее и устраиваюсь над ней, удерживая её в клетке. Она никуда не денется. Не сейчас. Но как насчёт завтрашнего дня? Что будет, когда я покажу своих призраков?
Глава 26
Ками
Движения — нет. Мы молчим. Всё, что остаётся, это чувствовать, и где-то среди кромешной усталости я могу искать силы, для того чтобы наслаждаться происходящим. Я была потеряна в полубессознательном состоянии около… Я не знаю, как долго. Это не имеет значения, потому что я всё ещё чувствую, как он растекается по мне, дышит мне в шею.
Я не совсем понимаю, что только что произошло. Все обычные сокрушительные чувства и удовольствие всё это было, но на этот раз было что-то ещё. Но я не могу понять что. Джейк казался таким абсолютно собранным, хладнокровным и контролируемым, уверенным. Потом вдруг в нём что-то изменилось. Его отчаяние нарастало, увлекая меня за собой. Он занимался со мной любовью так, как будто думал, что это в последний раз.