Нина Петровна уже суетилась. Накрывала на стол, резала овощи и хлеб. Ваня сидел около окна и теребил свою цепочку с крестиком на шее. Мне кажется, цвет его лица стал еще бледнее, а мешки под глазами еще больше. Невольно вспомнился момент ночью, когда он не смог вынести боль и попросил Руслана сделать ему обезболивающий укол. Подслушав их разговор, становится понятно, что Ваня каким-то боком, но связан с тем, где крутится его брат. Вывод может быть неправильный, но думаю, путь размышления я выбрала верный.
Остается собрать кусочки разгадок и сложить воедино. Но что мне это даст? Полтора месяца назад я считала, что обязана в этом разобраться, так как была втянута насильно. Мне никто ничего не объяснял, лишь указывал и говорил сидеть тихо, не рыпаясь.
Сейчас мною движет какая-то иная сила, черпая силы откуда-то изнутри. Надеюсь, я скоро найду ответы на замысловатые вопросы.
Определенно мне нравится Руслан, но готова ли я переступить себя и смириться с его грязным миром? Даже сейчас — я чувствую скованность и некую наигранность, будто все не по-настоящему, все ждут какого-то момента, который должен пронестись ураганом и смести все со своего пути.
— О, Марина, помоги мне с салатом. А то Ваня не хочет, — попросила меня тетка Руслана, уступив мне своего место.
Я услышала Ванин тяжелый вздох, а затем некий упрек.
— Бабуль, у меня руки не держат. Не обязательно что-то выдумывать. Я все равно не обижаюсь, честно. Марина теперь как своя.
Меня передернуло после последней фразы. Надеюсь, никто не заметил. Лишь словила задумчиво брошенный взгляд Нины Петровны в мою сторону, словно она впервые меня увидела.
Я вернулась к салату, дорезав лук полукольцами, как услышала возню в сенях. Затем добавила сметану в салат, немного посолила и поставила тарелку посередине стола.
Шаги были совсем близко, поэтому чтобы не толпиться с Русланом вдвоем около порога, так как мойка находилась именно около входа, я попыталась поскорее убрать мусор со стола и вымыть руки. И мне это практически удалось, буквально секунд десять не хватило.
Мы столкнулись, когда я уже разворачивалась и хотела пройти к столу. Щербаков как раз хотел помыть руки после улицы, стоял и нависал надо мной, как глыба, ожидая чего-то.
Я приросла к полу и вцепилась пальцами в столешницу позади себя. Сегодня на нем синий пуловер и темно-синие джинсы. Опустив взгляд ниже, приметила серебристые часы на запястье, явно дорогие, с огромным циферблатом. От него пахло хвойным лесом, будто он не из города приехал и не провел три часа в дороге, а находился в зимнем сосновом лесу. Да чего он привлекателен!
Подняла взгляд и вздрогнула, потому что в его глазах плясали смешинки, он потешался надо мной. Почему он смеется? Ах, да. Я загораживаю ему путь к раковине.
— Держи, — он протягивает пустую кружку, с которой я минут десять назад выходила на крыльцо. — Думаю, стоит помыть. Мы же болеем за чистоту, принцесса.
Приходится принимать бокал, случайно дотрагиваясь кончиками пальцев его руки. Кожа сухая и жесткая.
Я принимаюсь мыть кружку, как чувствую со спины нарушение личного пространства, а после вижу перед собой мужские руки, которые тянутся к мылу.
— Тебе удобно так? — не поворачивая головы, скомкано спрашиваю я и убираю кружку наверх.
— Не сомневайся, Марина, — ухмыляется мерзавец и целует меня за ушко, отчего мои колени трясутся, а тело норовится растечься в огромную лужицу. — Я всего лишь мою руки.
Да, вижу я. Только мне от этого не легче. Все еще нахожусь в его капкане, стыдно за данную сцену перед Ваней и Ниной Петровной.
— Отпусти, — тихим голосом приказываю я и, когда не ощущаю больше на себе чужого давления, пулей отскакиваю в сторону и бегу к столу.
Сажусь ближе к Ване и молю, чтобы пожилая женщина уселась рядом со мной, но она словно мне назло садиться перед Ваней, на противоположную сторону стола, остается лишь единственное свободное место, на которое и садиться Руслан.
Берет в руки ржаной кусок хлеба, ломает его пополам и невзначай подмечает:
— Завтра уезжаем. В клинике появилось свободное место. Ты рад?
Ваня молчит и угрюмо смотрит на брата:
— Там ничего нового не скажут. Мы это проходили. Когда ты меня в покое оставишь?
— Когда ты будешь здоров. А теперь намотай сопли на кулак и жди. Ты в конце концов, мужик или не мужик?!
— Руслан, перестань. — Нина Петровна легонько стукает его по руке, а затем, чтобы разрядить обстановку, обсыпает меня вопросами, откуда я родом, единственный ли я ребенок в семье, как меня занесло в северную столицу. И, наконец, тот вопрос, который заставляет меня проглотить пищу и чуть ею не подавиться: — если честно, я все не пойму, где вас черт с Русланом свел? Ты первая девушка, которую он привел спустя долгое время, не считая Лиды.
Я же сижу тихо, краем глаза замечаю, как Щербаков-старший кинул недовольный взгляд на тетку, но промолчал. Я усмехнулась и притворно ответила:
— В жизни всякое бывает. Я бы сказала, что сама судьба нас свела.
— Так вы встречаетесь?
Руслан нем, как рыба, я тоже. Если соглашусь — я виновата, если не соглашусь — опять буду виновата. Стукаю его по ноге и жду мужского поступка.
Он тем временем берет новый кусок хлеба и исподлобья смотрит на тетушку:
— Ба, вот нечего тебе больше делать, а. Читай свои книги, а в мою жизнь не лезь. Марина тут, потому что так нужно. Иначе бы я ее не привел. Это все что необходимо тебе знать на данный момент.
Сволочь! Вот кто он. Унизил меня при всех.
Иначе бы я ее не привел.
Да больно нужно. Я проглатываю обиду и доедаю остатки своего ужина.
Позже, когда кухня опустела, я подхожу к Руслану и щипаю его за бок.
— Что ты устроил там за столом? Как вообще так можно? Ты сам меня сюда привез. Мог бы и подыграть, а не строить из себя невесть кого.
— Я делаю, ты выполняешь и молчишь — это понятно? — прохладно спрашивает, в то время как я сгораю от гнева и злости. — Не нужно делать такое лицо, принцесса. Ты знаешь, зачем здесь. Поверь, мне не доставляет радости делать тебе больно.
— Это еще почему? — думаю я, имею право знать, после всех его подколов, уловок и унижений.
Возможно, все читалось на моем лице, поэтому мужчина пристально вглядывается в мое лицо, наклоняется и с выдохом выдает:
— Ты мне нравишься. Странно, да? Обычно блондинки не моя тема.
— Я должна быть польщена? — поднимаю бровь и задаю вопрос, который мучил меня на протяжении всего ужина. — Кто такая Лида?
— Бывшая. — сухо отвечает и уходит.
Идет в сторону нашей спальни. Я семеню за ним следом, закрываю дверь, отрезая нас от остального мира.
— Девушка? — облокачиваюсь спиной о дверь и, сложа руки на груди, жду ответа.
— Жена.
Я растерянно хлопаю ресницами и выдавливаю из себя жалобные звуки:
— Как? Ты же говорил, что не был женат.
— Штампа не было, если ты об этом.
— Значит гражданский брак? — немного обреченно вдаюсь в подробности.
— Значит, да.
Он снимает всю одежду с себя и забирается в кровать под одеяло. Я стою на месте, не зная куда деться. Мы же вроде договорились, что я ночую одна. Кажется, я договорилась только с собой. Ладно, без паники.
Прохожу по комнате и встаю в позу, уперев руки в бока. Смотрю на мужчину, а ему хоть бы что. Возможно, он действительно устал, а я веду себя, будто на мне мир клином сошелся.
— Ты во мне дыру прожжешь, — все же не выдерживает Руслан и поднимает свой взгляд. Темный, без грамма тепла и нежности.
— Почему вы разошлись?
Мужчина тяжело вздыхает и с нотой удивления интересуется:
— Принцесса, к чему таки откровения? Или ты думаешь, что если я спал с тобой, то теперь стал грушей для битья?
— Просто…чтобы знать, — и для убедительности покачала головой. — Если ты расскажешь, то можешь спать на кровати, а лягу на полу.
— Что ты хочешь знать? — в итоге спросил он и похлопал по одеяло рядом с собой, явно намекая присесть мне.
Я отрицательно покачала головой и села в ногах, на достаточном расстоянии от него.
— Мы знакомы с университетских времен, тогда же стали встречаться. Затем вместе жить. У нас было все, как у всех: разговоры о планах на будущее, о детях, но рутина берет свое. Не знаю, как так получилось, но редкие ссоры переросли в постоянные. Вот и все.
— Вы и расстались из-за этого?
— Думаешь, я ее грохнул, тело спрятал, а полиция до сих пор не может найти ее тело? — усмехнулся он и протер глаза. — Поэтому и решила спросить про нее? Ты боишься меня?
— Не боюсь, — прошептала я и сжала колени. — Сколько лет вы жили вместе?
— Десять.
Приличный срок. Я с Димой уже через несколько месяцев перестала чувствовать окрыленность и воздушность, а у некоторых даже через столько лет не перестает кипеть огонь в отношения. Зная Руслана, он бы не стал хоронить себя и сразу ушел, видимо, он по-настоящему был счастлив. Возможно, даже сейчас любит ее.
— Не о том думаешь. Ложись спать, завтра рано вставать. И вот еще что. Зайди в комнату брата и попроси его дать тебе зарядник. Скажи, что я разрешил. Будешь говорить по телефону при мне, поняла?
— Это не смешно. Я не люблю разговаривать при посторонних. Почему ты так поступаешь?
— Так нужно, — усилил давление в голосе. — Делай, как я сказал.
— Кому нужно? Я, что, недостойна объяснений, Руслан?
Щербаков колебался пару секунд, даже встал с кровати, показывая себя во всей красе, и подошел ко мне, нависнув огромной тучей. Мне пришлось поднять голову и заглянуть ему в глаза.
— Перестань сопротивляться. Ты всего достойна, но я не могу рассказать тебе всего, понимаешь? — он сел на корточки и положил огромные по сравнению с моими руками лапищи на мои колени. От них исходил жар, который передавался мне. — Я просто не хочу, чтобы ты сболтнула лишнего им. Не хочу, чтобы ты рисковала. Поэтому завтра мы едем сначала в клинику, а после ты едешь к родителям. Я все устрою.
— Что это значит? — онемевшими губами спрашиваю.
— Это значит, что мы в полной заднице. Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. Я знаю, звучит как глупость, но… это первый и последний раз, когда я тебе говорю такие вещи. Так что отнесись серьезно к моим словам.
— Я… мне… пойду заберу зарядник.
Я не хочу верить его словам, вдруг он снова играет и просто заставляет меня поверить в его очередную сказку. Как бы то ни было, я захожу к Ване в комнату, предварительно убедившись, что он не спит.
Около дивана уже стоит огромный чемодан, на столе пусто, лишь горит ночник. Сам Ваня лежит в кровати и смотрит что-то на планшете.
— Мне нужен зарядник. Руслан сказал, что я могу его взять.
— В ящике, белый шнур.
— Ваня, могу я тебя попросить об одолжении? — беру в руки найденный шнур и подхожу к дивану. Не жду, пока он ответит, просто продолжаю: — к чему такой скорый отъезд? Почему Руслан отмалчивается? Он даже не говорит мне, зачем вы в клинику едете.
Щербаков-младший блокирует гаджет и откидывается на спину.
— Мне предстоит операция, после долгая реабилитация.
— Тогда почему ты так расстроен?
— Потому что все напрасно, меня два года обследовали и утверждали, что шансов нет. И сейчас ехать туда и слушать заезженную пластинку, это выше моих сил, а Руслан не понимает этого. Не хочет понимать, что я морально устал и смирился со своим положением.
Мне грустно до слез. Не удержавшись, я подхожу к нему и начинаю гладить по голове, успокаивая словами, которые, возможно, не помогут, не избавят от физической и душевной боли, но станут сладкой пилюлей:
— В жизни у каждого есть шанс на что-то. Проблема в том, что нам он попадается очень редко, обычно когда мы опускаем руки и больше не боремся, он появляется, но в последний момент. Порой мы живем только из-за него, впрочем когда обретаем его, понимаем, что время и силы потрачены не впустую. Вань, ты должен бороться. Даже если завтра ничего не выйдет, даже если тебе снова скажут, что шансов нет. Это не так. Все будет, ты должен лишь верить.
— А ты веришь? — хрипло спрашивает он и сжимает мою руку.
— Конечно, — сжала его руку в ответ и пожелала спокойной ночи, прежде чем выйти из его комнаты с разорванной душой.
Руслана слишком много в моей жизни. Мне непривычно вторую ночь подряд проводить ее с ним Я не смотрю на мужчину, когда возвращаюсь в бывалую комнату, ставлю телефон на зарядку, жду пару секунд и набираю входящий вызов.
В трубке слышатся гудки, а после взволнованный голос родительницы.
— Марина? Я тебе вчера весь вечер пыталась дозвониться, сегодня с утра и днем. Для чего тебе вообще телефон? — мама переходит на повышенный тон и, будто опомнившись, что я уже не ребенок, резко замолкает, ожидая услышать оправдание.
Оно есть, приходит мимолетно.
— Прости, я оставила зарядник дома, мамуль. Вот только приехала и сразу тебе набрала. Мы вчера посидели в баре, а потом я пошла к Светке домой, она живет практически рядом с заведением.
— Всегда можно позвонить с другого телефона и предупредить, — проворчала она и поинтересовалась: — Как у тебя вообще дела? Как учеба?
Повернув голову к Руслану, я увидела, что он наблюдает за мной.
— Все хорошо, правда. Как там папа?
Слышу по ту сторону тяжелый вздох и неприятную новость.
— Отец в больницу попал. Вчера у него давление поднялось, и никакие таблетки не помогали. Скорая приехала, сделала укол. Вроде получше стало, но порекомендовали лечь на обследование.
— Я приеду скоро, — заверила ее я и попросила не волноваться.
— С ума сошла? У тебя учеба, Марин. Приедешь, когда будут длинные праздники. Папа пока просто обследуется, ничего страшного не случилось же.
Мы еще немного поговорили и, пожелав друг другу спокойной ночи, распрощались. Я положила телефон на стул и уставилась на Руслана, который, в свою очередь, уже лежал на боку с закрытыми глазами.
Я пообещала ему, что буду спать на полу, если он расскажет хотя бы малую часть правды. Вот только ковер на полу тоненький, легко подхватить воспаление легких, а на дворе зима. Протерев руками лицо, я хотела сделать шаг к дверке шкафа и присмотреть что-нибудь для своего ночлега, однако меня остановили и попросили:
— Ложись в кровать, завтра предстоит сложный день. А я слишком устал, чтобы как дворняжка ютиться на полу. Давай, Марина, я сейчас добрый. Не просри момент.