— До свидания, — попрощалась я с девушкой на ресепшн.
— Всего хорошего? — проводила она меня многозначительным взглядом.
Я не сомневалась, какие мысли были у неё относительно моего позднего ухода и того, чем мы занимались в номере, снятом на одну ночь. Сколько таких парочек прошли через неё в этом отеле? Все мы взрослые люди и все понимали.
И я все понимала, только принять реальность мне удавалось с трудом. Мне было плевать на то, как это выглядело со стороны и что подумала обо мне девушка-администратор отеля. Но мне было не наплевать на то, что думала и чувствовала я. А чувствовала я себя использованной и потасканной.
Да и ладно, все так и есть. Зачем бежать от правды? Я провела с мужчиной прекрасное время, занимаясь любовью. Нет, после фразы о том, что «эта ночь ничего не значит», мы занималась не любовью, а сексом. Хотелось сказать грубее — наверняка так нашу встречу воспринимал Паша. Но я оставила себе шанс на промежуточную, более мягкую, но совсем не романтичную версию — мы занимались сексом.
На улице было чуть морозно. Я получше укуталась в пальто, ожидая такси. Мой взгляд упал на уличную пепельницу перед входом в отель. «Жаль, что я не курю», — пронеслось в голове. Будто бы выкуренная сигарета могла принести облегчение. Хотя, может и могла бы, только я не курила.
Наконец, подъехала белая «Шкода».
— Добрый вечер, — поздоровалась я, садясь в машину.
Водитель, мужчина лет шестидесяти на вид, кивнул в ответ, уточнил адрес и автомобиль медленно выехал с парковки отеля. В салоне тихо играла спокойная музыка. Я закрыла глаза, положила голову на подголовник и некоторое время наслаждалась теплом и ненавязчивой мелодией, доносящейся из динамиков.
Мои мысли снова стали возвращаться в отель, и к Паше. Все-таки мне было обидно, как бы я ни храбрилась и не убеждала себя, что ни на что не рассчитывала. Обидно за то, что все закончилось вот так обыденно. Никаких теплых слов или объятий. Да он даже джинсы надел только когда я в пальто облачилась. Не предложил проводить, не сказал, что позвонит. Ничего, что могло бы смягчить ту звонкую пощечину, которую он отвесил мне своей долбанной «ничего не значащей ночью».
Я тяжело вздохнула и стала упорно убеждать себя, что я и сама шла в этот отель только за сексом. А после, получив то, что хотела, поехала домой, оставив Пашу одного. Я получила порцию мужских гормонов и все. И никаких обид. Это не он послал меня, а я ушла. Оделась и ушла, спокойно и гордо прошагав по ночному коридору небольшого питерского отеля. А он, такой весь из себя мужик, остался в номере один. А я — молодец, еду домой к своим детям. А он там — один. В чужом городе, в чужом отеле. Один! Он — один! А я — не одна! Не одна!
Я была в шаге от истерики. Все, в чем я пыталась убедить себя, было неправдой. Можно врать кому угодно, но только не себе.
— Извините, можно немного приоткрыть окно? — спросила я у водителя. Мне нужно было успокоиться, пока я не наделала глупостей.
Водитель посмотрел на меня в зеркало заднего вида и был явно недоволен моей просьбой. Но окно все-таки чуть приоткрыл. Я жадно вдохнула свежий осенний воздух. Ветер скользил по моему лицу, словно поглаживая и сметая обиду. Я начинала успокаиваться, отдавая ему свою боль.
Когда такси подъехало к моему дому, я медленно поднялась в квартиру, осторожно открыла дверь, скинула обувь и на цыпочках прошла в свою комнату. «Забыть и никогда не вспоминать», — повторяла я. Но я прекрасно понимала, что сделать это будет очень непросто. Я берегла своё чувство к Паше столько лет и вряд ли смогла бы вычеркнуть все воспоминания о нем в один момент, как по щелчку.
Я лежала в темной спальне и смотрела на потолок, по которому, сквозь неплотно задвинутые шторы, пробегали полоски света фар проезжающих под окнами автомобилей. Паша прислал короткое сообщение, что ему нужно срочно уехать в Москву. Увидеться не получится, но он обещал написать, как будет возможность. В ответ я отправила лаконичное «хорошо».
Хотя ничего хорошего я не видела и больше не ждала. Наша совместная ночь отрезвила меня. Да, я была готова к прощанию. Но не такому грубому. Я снова осознала, что я никогда не буду счастлива с мужчиной, потому что не заслуживаю такое счастье. Все, что я заслуживаю — ничего не значащую ночь с когда-то самым дорогим для меня человеком.
Мне вообще было удивительно, что Паша написал мне. Неужели он думал, что после всего сказанного я рассчитывала на какие-то встречи? То, как мы расстались вчера, с моей точки зрения не предполагало какого-либо продолжения общения.
Я уже пережила почти двадцать лет тишины от него. Переживу и следующие двадцать или тридцать. Так думала я, и тем самым пыталась усмирить обиду, которая все еще сидела во мне.
— Мам, — заглянул Тимофей в комнату. — Ты спишь?
— Нет, — я присела на кровати и включила настольную лампу.
— У нас завтра экскурсия, нужно подписать согласие на выезд для школы, — протянул мне бумагу и ручку.
Я прочитала документ — согласие на экскурсию в Павловск. Быстро подписала и отдала сыну.
— Уроки сделали?
— Мам, экскурсия, — Тима помахал только что подписанным мной документом.
— Хорошо. Есть хотите?
— Я — нет. Молока выпью и спать.
— У Матвея спроси, — я спустила ноги с кровати и стала искать тапки.
— Ага, — Тима вышел из комнаты.
А я обхватила голову руками. «Павловск. Снова Павловск», — носилось в голове. Я гуляла там с Пашей, я была счастлива. А теперь тяжело невыносимо.
— Мам, — донесся из коридора голос Матвея.
— Да, — я поднялась с кровати и вышла из комнаты.
Я посмотрела на сына и моё сердце замерло от любви. Матвей стоял в дверном проеме своей комнаты. Он был высоким, как Алексей — ростом около двух метров. И таким же стройным — генетика. Леша был достаточно симпатичным — брюнет с голубыми глазами и аккуратными чертами лица.
Мои сыновья — моя жизнь, моё счастье, моё всё. Ради них я жила. «А ведь когда-нибудь в их жизни появится женщина, которая станет для них целым миром. И мне придется отойти в тень», — с грустью подумала я, любуясь сыном. Главное — принять их выбор, чтобы не испортить им жизнь, как свекровь испортила её Леше. К горлу подступил ком. «Да что же это творится со мной? По любому поводу в слезы!» — рассердилась я на себя.
— Мам, ты чего? — Матвей смотрел на меня растерянно.
— А?
— Я с тобой разговариваю, а ты не реагируешь
— Прости, на работе дурдом, задумалась, — придумала я оправдание. — Пойдем, я тебя накормлю, — кивнула в сторону кухни. — Тима, ты точно есть не будешь? — спросила у Тимофея, проходя мимо его комнаты.
— Нет, спасибо.
Я разогрела еду. Матвей ел, а я пила чай и слушала его рассказ о прошедшем дне. Каждый раз, когда дети делились со мной своими наблюдениями и впечатлениями, я благодарила Бога за то, что у нас с ними такие отношения.
Благодаря тому, что они доверяли мне и Алексею, мы смогли пережить их переходный период малой кровью. Несмотря на то, что почти все время мы с мужем жили как добрые приятели, однако, то что касалось детей, мы решали вместе. Он был прекрасным папой — любил мальчишек, проводил с ними свободное время. Приучил к спорту и рыбалке, научил уважительному отношению к женщине. Пусть между нами не было любви, но Алексей никогда не позволял себе грубого слова в мой адрес, защищал перед свекровью, помогал по дому и дарил цветы — знал, что я их люблю. Я не сомневалась, что Тимофей и Матвей будут прекрасными мужьями. Пусть только каждому из них на пути встретится любящая женщина, с которой они проживут вместе долгую счастливую жизнь.
Когда Матвей ушел спать, я прибралась на кухне и вернулась в спальню.